Прости, меня уже не спасти

Холодный ночной воздух нещадно обжигает натренированные постоянной концентрацией дыхания легкие стремительно прорывающегося сквозь густо заросшую лесную чащу Томиоки-сана, так отчаянно быстро летящего вперед. "Только бы успеть, только бы успеть… Я никогда не прощу себя, если не помогу ей вовремя", — думал он, быстро прыгая по толстым веткам, едва нарушая лесную тишину. Ворон Кочо парил над ним и непрестанно кричал, что его хозяйка тяжело ранена в схватке со второй высшей луной и сейчас балансирует на грани жизни и смерти, отчего Гию только более ускорялся, наплевав на только что сломанные в бою ребра и раздробленную ключицу. Перед его глазами внезапно предстал милый образ любимой тихо смеющейся девушки и он вновь вспомнил, как она впервые спешно поцелавала его во время их совместной тренировки. Это было прошлой весной, когда Игуро Обанай в шутку столкнул его с обрыва в реку, сказав что-то вроде "Ну ты же у нас великий столп воды, тебе не помешает немного освежиться". Кочо стояла рядом и машинально вцепилась в цветное хаори, а через пару секунд они вместе летели вниз, сопровождаемые звонкими криками девушки, растворяющимися в громком гуле бурлящего водопада. Она на секунду прижалась к нему и несмело накрыла его губы своими, тут же отводя взгляд куда-то в сторону. После этого случая они долгое время избегали друг друга, но все же решили поговорить, когда их направили на совместное задание. Гию спас девушку от тяжелого ранения и, неся ее на спине обратно в штаб, случайно проболтался, что ни на минуту не забывал того случая на обрыве, отчего его техника дыхания успела заметно пострадать. Начинало светать, и черное, усеянное миллиардами маленьких ярких огоньков небо постепенно сменялось желто-розовым. Птицы начинали утреннее щебетание и радостно встречали новый день, все кругом расцветало и открывалось навстречу теплым солнечным лучам, но Гию было не до этого. Еще немного и он доберется, еще пять десятков прыжков и он увидит ее... Преодолевая нестерпимую жгучую боль, он судорожно отгоняет плохие навязчивые мысли, но тут же забывает, как держаться на ногах. Подбегает ближе и видит распластавшееся маленькое, свернувшееся в комочек, тело. "Только не это, Боже, пожалуйста, не дай ей умереть", — проносится в его голове. Поспешно разглядывает, пытаясь оценить масштаб полученных повреждений и тут же замирает, видя проткнутый на сквозь еле вздымающийся живот. — Я убью его, — Наклоняется ближе и садится, поспешно снимая промокшее от крови хаори, аккуратно закутывает в него продрогшее тело Шинобу. Боясь причинить еще больше боли, осторожно берет ее на руки и прижимает к себе, пытаясь хоть немного согреть. — Я убью их всех, всех и каждого, размозжу их чертовы головы об... — Гию. — Ее нежный голос хрипит и содрагается, а ледяные, безжалостные потоки ветра уносят слова куда-то вдаль. — Посмотри на меня, Гию... Пытается приподняться на локтях и еле звучно вскрикивает, понимая, что большая часть костей плечевого пояса не подлежит восстановлению, тут же оказывется поддерживаемой сильными руками Томиоки. Робко касается его горячей, покрытой шрамами щеки своей, а затем вытирает внезапно появившиеся на глазах столпа слезы пришибленной рукой. — Ты же знаешь, мы с тобой не такие, как они, — Осторожно касается едва трясущегося от беззвучного плача подбородка кончиками пальцев, на мгновенье задерживаясь на искусанных холодных губах. — Люди, в отличие от демонов, не бессмертны, ты сам это говорил, помнишь? Резко вздыхает, выплескивая очередную порцию крови на белый снег, а Гию уже почти ничего не слышит, лишь отдаленное журчание маленькой речушки да усилившиеся пульсирующие удары где-то в районе груди. — Я не дам тебе умереть вот так просто, Шинобу, — Соленые слезы застилают глаза, скатываются вниз и падают на девушку, заставляя ее слегка морщиться. — Прости, — легко смахивает капельки со лба, обхватывает Томиоку за шею и нежно целует, мысленно прощаясь навсегда. — Прости, меня уже не спасти. На мгновенье отстраняется, снова сминает его губы своими в последний раз и пронзительно кричит от боли, резко принимая полулежачее положение. — Я всегда любила тебя, Гию, любила тебя все эти годы с самого первого дня нашего знакомства, — Улыбается и смотрит стеклянными глазами, а он с немой горечью подмечает, что в них уже нет былой искры и живого огонька. — Прости, что тогда сказала, что все ненавидят тебя, — Вновь оглаживает его подбородок и кладет посиневшую израненную руку в его большие, теплые ладони. — Я сказала так только потому, что жутко ревновала. Я люблю тебя, Томиока-сан, я всегда лишь хотела защитить те... Кашляет и содрагается, заходясь в немом крике, прижимается ближе и обмякает, издавая тихий стон. Небо окрасилось в золотой, отчего казалось, что пушистый снег сделался серебром. Солнце окончательно поднялось над лесом и птицы весело защебетали, когда где-то в далеке послышался приглушенный выстрел. — Прости меня, Шинобу, но я обещал, что никогда не оставлю тебя, — думает Гию и обнимает окоченевшее тело Кочо перед тем, как навсегда закрыть глаза. — Теперь мы с тобой всегда будем вместе.