Неотвратимость

***

- С’Пал знает, что Отважный Норд может не поверить ему, однако всё же смиренно просит выслушать каджита. Ибо он хочет поведать Славному Герою захватывающую историю. Итак, каджит С’Пал бродил однажды по снежным пустыням и густым лесам Скайрима и рассказывал всем встречным славные истории давних и близких времён. За скромную плату, конечно же. И вот каджит встретил в одной придорожной таверне двоих искателей приключений. Это были вертлявая проныра-босмер с большими тёмно-зелёными глазами и напыщенный молодой бретон. Каджит не запомнил их имён. Они предложили С’Палу пару звонких септимов и угостили добрым нордским элем, и он поведал им две славные истории. Путникам так понравились истории каджита, что они рассказали ему свои планы. В одной нордской деревне они купили у торговца карту с расположением древних гномьих руин, и собирались отправиться туда за богатством и славой. Однако искатели страшились отправиться туда вдвоём, ведь даже самый глупый котёнок в далёком Сенчале знает, что древние руины, особенно гномьи, полны разнообразных опасностей. Поэтому путники предложили каджиту отправиться с ними, ибо им понравились истории С’Пала, и они видели, как остры его когти и как сверкают при тусклом свете факелов таверны его кинжалы. И они поступили правильно, ибо, Алкош видит, каджит расправляется со своими врагами почти так же хорошо, как рассказывает истории! И каджит, недолго думая, согласился. У него задёргался хвост, и это был хороший знак. К тому же, у каджита уже заканчивались истории, и если бы не произошло ничего интересного, С’Палу пришлось бы повторяться. Он никак не мог этого допустить! А исследование древних руин обещало каджиту хорошую историю. О, как же он ошибался! Он и представить себе не мог, что ждало его впереди! Хотя история, надо признать, и вправду получилась хорошая. Каджит хорошо провёл те несколько дней, пока вместе со своими новыми друзьями добирался до древних руин. Он даже смог немного ближе познакомиться с эльфийкой: она оказалась не такой ветроголовой, как С’Пал думал поначалу. Босмер рассказывала каджиту о таинственных ходячих деревьях Валенвуда, а он поведал ей о том, как блестит на солнце песок в дюнах Анеквины. Правда унылый бретон, постоянно бубнящий про честь своего рода, так и не стал раздражать его меньше. Наконец компания искателей приключений добралась до нужного места. Это была полуразрушенная башня в причудливом гномьем стиле, стоящая на небольшом пригорке, и окружённая высокими соснами. По правде говоря, каджит так и не смог понять, почему маленькие иглы растут на деревьях, хоть он и бродит по Скайриму уже много лет. Однако С’Пал отвлёкся. Зоркие глаза каджита ещё издали увидели в руинах нескольких людей-оборванцев, но они похватали свои скромные пожитки и убежали, когда путники подошли ближе. Наверное, они испугались вида грозно торчащих усов каджита. Путники вошли внутрь, отворили скрипящую и ржавую железную дверь и спустились вниз по узкому тёмному коридору. Идущий впереди человек зажёг факел, и его противный дым тревожил чуткий нюх каджита всю дорогу. Этот бретон раздражал С’Пала всё больше и больше. Какое-то время спустя узкий коридор сменился квадратной комнатой. Она была пуста, стены поросли паутиной, и только огромные гномьи двери скрашивали это уныние. За дверьми искателей встретили многочисленные коридоры и комнаты с удивительно высокими потолками. Наверное, коротышки-гномы сделали их такими, потому что стыдились своего роста. Повсюду был слышен странный гул, по углам стояли машины с вращающимися шестернями, а в воздухе витал маслянистый запах. На потолках горели светильники. Их тусклый свет достаточно освещал комнаты, и бретон погасил факел. Похоже это место надолго пережило своих создателей. Вездесущий запах, гул и неестественный белый свет навевали такую жуть, что каджит сразу же заскучал по дыму и треску факела, и по теням, отбрасываемых им. Полки, шкафы, сделанные из вездесущей стали, как и редкие сундуки, были пусты: видимо проклятые бродяги с поверхности забрали всё до нас. С’Пал не знает сколько времени искатели бродили по этим тёмным пустым коридорам. Наконец, перед ними выросла огромная дверь, которая была ещё больше первой. Вдруг идущий впереди бретон остановился, каджит услышал как тяжёло он начал дышать, а выглянувшая из-за его плеча эльфийка отрывисто вскрикнула. Каджит метнулся в сторону и увидел причину задержки. Перед дверью лежало множество окровавленных тел оборванцев, порубленных на части. Хвост каджита мелко задрожал. Это был плохой знак. С этого момента приключение началось по-настоящему. Полки и сундуки перестали быть пустыми, и искатели набили все свои карманы красивыми гномьими безделушками. Каджиту больше всего понравилась двемерское колечко цвета меди со странными символами. Но каджита не проведёшь! Даже хитроумным гномам это не под силу. Он попробовал его на зуб, и кольцо оказалось золотым. Ты и сейчас можешь его видеть, о Храбрый Норд. Но за всё приходиться платить. Награда не может даваться просто так. Когда искатели проходили по очередной длинной и узкой комнате, каджит услышал странные звуки: словно стальной воробей бежал по железной ветке. С’Пал хотел предупредить друзей, но вдруг звуки стали громче. В следующий миг из большого отверстия медной трубы прямо на бретона выскочил огромный железный паук! Человек успел отшатнуться, и удар его ржавого фамильного меча, которым наверняка сражался ещё дед его деда, отбросил механическую тварь назад, а её клешни лишь беспомощно оцарапали воздух. Эльфийка также не растерялась. Она грациозно отпрыгнув в сторону, быстро натянула тетиву своего крепкого лука, и смертоносная стрела разбила в дребезги алый кристалл в голове у чудища. Раздался скрежет, и паук беспомощно распластался по каменному полу. Каджит хотел было расстроиться от того, что ему не досталось противника, но его чуткие уши уловили новый железный перестук. Из той же трубы новый паук бросился на каджита, но тот был готов. Он сам прыгнул вперёд, и в следующее миг в его цепкой лапе был кристалл, а паук за его спиной шлёпнулся на камни. Первая схватка была закончена. Жаль только, что кроме блестящего кристалла, который каджит по справедливости оставил себе, с пауков нельзя было взять ничего ценного. Посовещавшись немного, искатели отправились дальше по тускло освещённым коридорам. В следующие несколько часов отважным искателям много раз приходилось вступать в схватку с железными паучьими отродьями. Один раз им даже пришлось столкнуться с целой копошащейся ордой! Та битва заслуживает описания, но каджит расскажет о ней в другой раз. Ибо по-настоящему эпические события начались, когда герои расправились с этим нашествием и двинулись дальше. Очередной коридор почти не отличался от предыдущих: он был таким же широким и тёмным. Но разница всё же была – вместо вечного железного перестука ног знаменующего прибытие очередных пауков, раздался резкий беспрерывный лязг, как будто что-то стальное волочили по такой же стали. Наученный в предыдущих схватках, каджит успел предупредить своих спутников, и они выстроились в боевом порядке у отверстия в трубе. Однако проклятые всеми богами руины ещё не разучились удивлять своих незваных гостей. Настроившись на схватку с очередным пауком, искатели были ошарашены, когда из трубы с лязгом выкатился здоровенный железный шар! Меч бретона со звоном отскочил от его поверхности, а сам он оказался на земле. Шар покатился к эльфийке, и пущенная ей меткая стрела также не нанесла машине заметного вреда. Босмер хотела отпрыгнуть в сторону, но её ждал новый неприятный сюрприз. Не доезжая до эльфийки, шар, или скорее даже… сфера, вдруг наполовину раскрылась, и из неё поднялось железное нечто, напоминающее статуи, которые встречались в коридорах и комнатах время от времени. Но в отличие от них, эта железяка была машиной и могла двигаться. Живая статуя бросилась наперерез эльфийке, из железных рук выскочили длинные острые клинки. Босмер выхватила короткий нож, но это ей не помогло. Машина опрокинула её и нанесла сильный удар своими лезвиями, целясь прямо в грудь. Эльфийка попыталась защититься, удар ножа отбил одно лезвие, но второе легко прошило лёгкую кожаную броню, и лишь подставленная рука в последний момент спасла её сердце и саму её жизнь. Каджит храбро бросился на помощь и уже замахнулся своим клинком, но проклятая машина, почуяв опасность, развернулась и нанесла удар так быстро, что каджиту пришлось проявить чудеса ловкости, чтобы спасти свою шкуру. По крайней мере, железяка отвлеклась от своей первой жертвы, и босмер отползла и попыталась встать. С’Пал приготовился отражать новые удары, но он, похоже, отпрыгнул слишком далеко, и машина вновь бросилась к эльфийке, приготовившись нанести смертельный удар. Вдруг длинный старый клинок обрушился на шею железяки со всеми немалыми весом и силой своего владельца. Это был бретон. Он воспользовался тем, что машина отвлеклась на беззащитную эльфийку, и подобрался сзади. Толстая шея выдержала первый удар, и живая статуя начала разворачиваться, но второй, не менее сильный удар, оторвал железную голову, и она со звоном покатилась по полу, запятнанному кровью эльфийки. Машина с грохотом повалилась набок и больше не двигалась. Всё таки, каджит явно недооценил прочность этого меча, который явно был зачарован. С’Пал думает, что это не честно, хотя и очень полезно в случаях вроде этого. Бретон бросился помогать раненой эльфийке, каджит поспешил за ним. Они перевязали босмера бинтами, которые она предусмотрительно взяла с собой, и дали ей целебное зелье. Когда эльфийка пришла в себя, она поблагодарила бретона за помощь и обняла его, а каджит удостоился только слов. Он был очень раздражён и даже отказался от большого магического камня, который босмер вытащила из павшей машины. Дав эльфийке ещё немного передохнуть, С’Пал повёл своих спутников дальше. Было видно, что искатели приближаются к своей цели, какой бы она ни была. Коридоры становились всё шире, потолки всё выше, а добыча в сундуках ещё богаче. Один небольшой ларец был доверху заполнен странного вида монетами с дырочками в центре. Впрочем, их вид не беспокоил каджита, ведь они были отчеканены из чистого золота, насколько он мог судить. Этот клад был по справедливости разделён на три части. С’Пал забеспокоился. Ведь в прошлый раз за доброй добычей последовала тяжёлая схватка. К сожалению, опасения каджита оправдались. Скоро искатели вошли в такой огромный зал, что свет настенных ламп никак не мог осветить его потолка, а углы его терялись в кромешной тьме. Из теней выглядывали многочисленные статуи огромных голов, а вездесущий гул и рокот неведомых механизмов был громче, чем где-либо в этих подземельях. Искатели проследовали в центр зала между огромных круглых колонн и пред ними предстали три статуи, застывшие у противоположной стены, а за ними виднелась небольшая дверь. Две из этих статуй изображали уже знакомых каджиту и его спутникам гномьи сферы в своём истинном виде. Между ними стоял огромный стальной исполин, который был выше любого ледяного тролля, коих С’Пал немало повидал в своей наполненной опасностями жизни. Вместо одной руки у него был внушающий страх огромный молот, а в другой – длинное острое лезвие, по сравнению с которым, лезвие сферы - всего лишь жалкая иголка. На его голове был шлем похожий на обычные гномьи шлемы, какие каджит видел и раньше. Почему-то ему тогда подумалось, что он бы не хотел видеть лица статуи. С’Пал и остальные остановились в замешательстве, не дойдя до статуй несколько десятков шагов. Стальные статуи сфер были так похожи на настоящие, что в сердцах искателей поселились опасение и страх, и путники остановились. Вполголоса они принялись обсуждать, как им следует действовать дальше. Эльфийка предложила не искушать судьбу и вернуться обратно тем же путём, благо искателям и так досталась немалая добыча, и они повидали немало чудес. Бретон же, утверждал, что перед ними стоят обычные статуи и что их не стоит бояться. Он сулил искателям ещё большие богатства и славу, стоит лишь пройти немного дальше. Каджит хотел поддержать босмера и повернуть назад, но он опять опоздал. Самоуверенный бретон, желая доказать свои слова, сделал два шага к статуям. В следующее мгновение раздался треск, заглушивший собой вечный гул этого места, затем пол содрогнулся под поступью гиганта. Железный исполин впереди тяжёлыми шагами двинулся навстречу искателям. Ещё через миг сферы также ожили и, двигаясь совершенно симметрично, объехали гиганта с двух сторон и перекрыли искателям путь к отступлению. Им оставалось только драться. Видимо чувствуя свою вину, бретон бросился к гиганту и криком попросил нас расправиться со сферами, чтобы мы могли сбежать. Эльфийка сразу же развернулась к правой сфере и быстро выстрелила в неё. Однако стрела и в этот раз отскочила от брони, и босмеру пришлось хвататься за нож. К сожалению, каджит не мог сразу же помочь ей и сосредоточился на своей сфере. Ему повезло больше чем эльфийке. После первого же рывка он смог оказаться за спиной машины, и со всей силой воткнул свои кинжалы в её затылок. Послышался звон разбиваемого магического камня, и машина с грохотом упала. С’Пал хотел поспешить на помощь эльфийке, но она закричала каджиту, чтобы он помог бретону. Видя, что прямо сейчас ей не угрожает смертельная опасность, и она избегает ударов сферы, нанося их сама, каджит повиновался. Он обернулся и побежал навстречу новой схватке. Бретон, при всей его кажущейся неуклюжести, был хорошим воином, а значит, мог быть ловким и быстрым, тогда, когда эти умения могли спасать жизни. Особенно его собственную жизнь. Сейчас был как раз такой момент. Он кружился вокруг железного гиганта и наносил удары, которые хоть и не могли как-либо навредить машине, но всё же отвлекали его от других искателей. Монстр поочерёдно бил молотом и колол клинком, но никак не мог поразить бретона, которого каджит, как бы ему этого не хотелось, не мог не признать самоотверженным и бесстрашным. Казалось, такой боевой танец гиганта и воина мог продолжаться ещё долго, но вдруг, двемерский колосс сделал шаг назад. И каджит и бретон одновременно почуяли неладное, и человек попытался уйти вбок. Но у него это не удалось. Гигант одновременно нанёс два удара по обеим сторонам от воина, и тот на мгновение замешкался. Этого рокового мига оказалось достаточно. Каджит увидел, как нагрудная пластина монстра прибоднялась и из-под неё показалось труба, подобия которых каджит уже не раз видел в катакомбах. Из них почти всегда шёл обжигающий пар. С’Пал мог бы попытаться прыгнуть вперёд и, рывком потянув бретона на себя, спасти его. Я правда хотел этого! Азисс тзина уализз! Но проклятая машина повернула свою стальную голову и бросила взгляд прямо на каджита. Её мёртвые глаза из-под маски прожгли С’Пала насквозь. Страх заполнил всю его душу, каджит споткнулся и упал. Затем раздалось шипение, которое оглушило С’Пала, подобно тысяче громов. Его шкуру обдало жаром. Раздался высокий крик, совсем не подходящий воину вроде того бретона. Когда каджит осмелился поднять глаза от каменного пола, человек лежал неподвижно. Даже его броня покраснела, а кожа с костей рук стекала как вода. Сейчас С’Пал рад, что тогда так и не увидел во что превратилось его лицо. Каджит поспешил вскочить, так как машина вновь тяжело зашагала вперёд. Однако жертва воина не была совсем напрасна. Своим последним ударом, бретон смог воткнуть свой древний меч в какое-то сочленение в ноге гиганта, и его поступь была ещё более неуклюжей, чем раньше. С’Пал лихорадочно размышлял, что делать дальше, когда ещё более пронзительный крик заставил его обернуться. Эльфийка, про которую он успел забыть, расправилась со своей сферой и теперь стала свидетельницей смерти своего друга. Не прекращая кричать, она бросилась в самоубийственную атаку, но каджит наконец смог выйти из замешательства. Он ринулся наперерез, схватил босмера за руку и со всей силой лап побежал к выходу из проклятого зала. К счастью, у эльфийки хватило здравого ума не сопротивляться более пары секунд. Вдвоём они помчались так быстро, как могли. Оглушительная стальная поступь позади не могла не занимать все их мысли и заставляла двигать их ногами (или лапами, в случае каджита) всё быстрее. Когда казалось, что спасение близко, и до входа в коридор осталось всего несколько прыжков пустынного кота, С’Пал вновь услышал эти ненавистные звуки. Топот железных тонких ножек и лязг. В следующее мгновение в зал ворвалась целая орда малых гномьих машин! Одних только сфер было около десяти, а пауков нельзя было и сосчитать. А сзади к выжившим уже подбирался стальной гигант. Сердце каджита остановилось на мгновение, а его разум уже принял неизбежную смерть, и он остановился. Вдруг С’Пал почувствовал как его лапу крепко сжали, и услышал потрясённый вздох, прервавший её тяжёлое прерывистое дыхание. Он подумал, что босмер хочет пожить ещё немного. Всё таки, каджит скитается по Тамриэлю уже многие годы, и тысячи встреченных опасностей обострили его разум и научили его тело само выводить его из тяжёлого положения. Было бы желание. С’Пал бросил быстрый взгляд на замершую рядом эльфийку и, не разжимая хватки, рванул вместе с ней в противоположную от выхода сторону. Два искателя бежали навстречу громыхающей смерти. Боги благоволят смелым. По крайней мере, каджиту нравиться так думать. Беглецы не успели бы оббежать гиганта, так как он рассчитывал именно на это, приготовив оба своих смертоносных оружия, и мог наносить удары со скоростью молнии в обе стороны. Чего бездумная стальная машина не могла учесть, так это безумной храбрости своих противников. Каджит и эльфийка не стали сворачивать. Они просто бежали вперёд, не смотря ни на что, и монстр не успел среагировать. Через мгновения раздался скрежет: страшные орудия убийства оставили глубокие впадины в каменных плитах пола. Но было уже поздно. Искатели проскользнули прямо между ног гиганта и, не оглядываясь, побежали к двери в дальнем конце зала. Похоже, даже железные головы гномьих механизмов способны на удивление. Преследователи отстали от беглецов, но затем, стали настигать их всё быстрее. С’Палу пришлось даже расстаться с одним из своих любимых кинжалов, чтобы точным броском разбить в дребезги волшебный камень в голове одного особенно шустрого паука. Когда беглецы добрались до заветной двери и каджит дёрнул золочёную ручку, он, к своей досаде и даже страху, обнаружил, что дверь не открывается. С’Пал ни разу в своей жизни так не ругался! Даже самые прожжённые моряки Пеллетины посмотрели бы на него с уважением. Впрочем, слова не мешали делу и каджит, доставший свои отмычки, с ожесточением принялся взламывать проклятую дверь. Эльфийка в это время встала рядом и принялась отстреливать из своего лука подбирающихся всё ближе ходячих железок. К сожалению каджит не мог полюбоваться её меткой стрельбой, так как был слишком занят, на удивление, не слишком сложным, но каким-то необычным гномьим замком. К своему удивлению, С’Пал вдруг понял, что это первый запертый замок во всех подземельях. Даже все сундуки были не заперты! По своему богатому опыту, каджит знал, что такого просто не может быть. Это странное и настораживающие открытие охладило его мысли, и это было к лучшему. Оглушительный топот слышался всё ближе. Наконец раздался щелчок, которого каджит ждал сильнее чем чего-либо до этого в своей нелёгкой жизни – замок поддался. Вдруг С’Пала накрыла огромная тень. Он обернулся, выхватывая оставшийся клинок, и увидел, что гигант находится всего в паре шагов от беглецов. Взгляд каджита мельком скользнул по глазам эльфийки, и в них С’Пал увидел лишь грусть. Мало кто будет рад покидать этот грязный, но всё же родной мир. Ещё никогда в жизни каджит не был таким быстрым. Он рванул дверь на себя, и она открылась с пронзительным скрипом. Но слишком медленно. В следующую секунду каджит кувыркнулся в сторону и сумел избежать всесокрушающего удара молота гиганта. Открытая дверь была прямо перед ним и за ней виднелся новый коридор: гораздо уже, ниже и темнее предыдущих. Каджиту нужно было сделать лишь шаг, но он помедлил и обернулся, чтобы узнать как дела у эльфийки. В этот момент он кое-что понял – вдвоём им было никак не успеть – проклятым всеми богами молот уже почти завис над босмером. А если каджит промедлит ещё миг, то удар монстра поразит и его тоже. Взгляды эльфийки и С’Пала снова встретились, и она вдруг улыбнулась. Через миг босмер с силой врезалась в каджита, и даже сил маленькой эльфийки хватило, чтобы С’Пал отлетел назад. В полёте он выбросил вперёд свои лапы, пытаясь увлечь эльфийку за собой, и на мгновение ему даже показалось, что ему удалось за что-то зацепиться. Но нить оборвалась, и каджит врезался в каменный пол за дверью. В следующий миг дверь с хлопком закрылась, отсекая от каджита все звуки. Он снова остался один. Каджит не знает, почему он очень долго лежал на полу в тёмном коридоре. Он знал, что у него были силы подняться, но он никак не мог это сделать. К тому же, ему не нужно было никуда торопиться: дверной проём был слишком мал, чтобы пропустить гиганта, а меньшим машинам не хватило бы сил, чтобы выломать дверь. А действовать вместе они похоже не могли. Или не хотели. Из глубины коридора также не доносилось никаких звуков, и ничто не говорило об опасности, которая могла бы исходить оттуда. Поэтому каджит просто лежал, прижав к себе правую лапу, которая почему-то была зажата в кулак. В его голове не было никаких мыслей. С’Пал не чувствовал биения своего сердца не слышал своего дыхания, и только ощущение холода пола, говорило о том, что он всё ещё жив. Пролежав несколько минут, а может и часов, каджит всё же поднялся. Наверное, дух, гонящий кровь по его жилам, заставил каджита сделать это: ему стало слишком холодно. С’Пал почувствовал боль в кулаке, и, наконец, разжал его. Что-то скатилось по его лапе и упало, вызывая такой неподходящий для этого места звон. Каджит наклонился и подобрал эту вещь, а затем, поднял к своим глазам и, прищурившись, рассмотрел её. Это был небольшой легковесный амулет-лист из металла, приятного глазу тёмно-зелёного цвета, напомнившего каджиту что-то. С’Пал смотрел на него несколько секунд, а затем снова сжал кулак и прижал его к груди. Наверное, каджит случайно сорвал его с шеи эльфийки, когда пытался потянуть её за собой. Кхм… Сейчас каджит вспомнил её имя. Её звали Анура. Анура Фернскай. Запомни это имя, о храбрый норд. Она была славным воином. С’Пал постоял ещё немного, а затем завязал узлом порванную нить, повесил амулет себе на шею, и отправился дальше по тёмному коридору навстречу своей судьбе. Каджит вновь углубился в хитрые переплетения ходов и коридоров. Их отличия от того, что он уже видел, с каждым шагом становились всё более явными. Воздух там был очень сухой, каджит даже вспомнил родные тёплые пески Эльсвейра. Именно поэтому по его морде скатилась одинокая слеза. Каджит понимал, что нужно взять себя в лапы: его злоключения ещё не закончились, и ему не стоило расслабляться, если он хотел выжить. С’Пал неспешно шёл вперёд и иногда останавливался, чтобы рассмотреть причудливые трещины на стенах и потолке. Ему почему-то не хотелось спешить, не смотря на все попытки убедить себя в обратном. Он размышлял о прошлом и возможном будущем, когда его беспечность едва не стала причиной гибели. Уши каджита различили звонкий перестук слишком поздно, и железный паук оказался у него прямо перед носом. С’Пал напряг все свои силы, чтобы кувыркнуться в сторону и встать в боевую стойку, шатаясь от нахлынувшего бессилия. Однако Алкош всё же обратил свой взор на своего недостойного сына: не обращая никакого внимания на каджита, машина, быстро перебирая своими ножками, скрылась за углом. Несколько мгновений С’Пал стоял на месте, от удивления не в силах двигаться. Но затем пробудившееся любопытство победило равнодушие, и даже, отчасти усталость, и он двинулся дальше. С каждым шагом каджита странностей становилось всё больше. Он даже перестал обращать внимание на снующих туда-сюда невраждебных пауков, коих, кажется, были десятки. Затем коридоры вдруг стали гораздо шире и в их углах стали появляться мерно гудящие и стучащие механизмы. Они отличались от тех, что каджит видел раньше тем, что исходящих от них звук был гораздо чище. Казалось, он создавал противоестественную и повторяющуюся мелодию, от которой у каджита по спине пробежали невидимые блохи. Однако когда он попытался подойти к одному из механизмов и разглядеть его получше, сразу три паука подбежали и встали у него на пути, размахивая у него перед носом своими клешнями, но не нападая. С’Палу пришлось отступить. Спустя несколько поворотов, впереди показался свет, и каджит ускорил шаг. Раскинувшийся перед ним зал на первый взгляд не казался необычным. Те же стены полы и гудение механизмов. Но затем С’Пал поднял взгляд чтобы рассмотреть источник света. В следующий миг он уже сидел на полу, и пытался протереть глаза, чтобы снова видеть. Сияние было ослепительно. Переливающиеся бело-синие волны расходились по всему залу, отражаясь от стен и создавая немыслимую игру света. Каджит снова услышал звук механизмов, но теперь они стали звучать как песня с необычным мотивом. Он даже может поклясться всеми богами, каких он почитает, что он отчётливо слышал чьи-то голоса, поющие жуткую протяжную песню. Когда С’Пал всё-таки оправился от нахлынувшего страха, первая его мысль была о бегстве. Но он пошёл вперёд. Каджит до сих пор не понимает, почему он не вернулся в лабиринт и не попытался найти другой путь. С’Пал всё ближе подбирался к источнику сияния. Чтобы не ослепнуть, он опустил взгляд к полу, но даже это не помогло. Поднеся к лицу обе лапы, каджит прикрыл ими морду и продолжил двигаться вперёд. Его толкала туда некая неведомая сила, гораздо более могущественная, чем простое любопытство. Он должен был знать. Должен был узнать что-то, или сделать что-то, чтобы жертвы, принесённые им и его друзьями, не были напрасны. Чтобы его грехи получили надежду на искупление. Наконец свечение стало так близко, что казалось, осталось только протянуть лапу. Крепко зажмурившись, каджит сделал это. В этот момент хор в его голове стал настолько оглушительно громким, что С’Пал едва не потерял сознание. А может и потерял, он не знает точно. Затем каджиту было даровано видение. Он не знает, кто даровал его, но ему кажется, что это не были боги, или кто-либо ещё, принадлежащий Аурбису. Наверное, даже, это были не гномы, ибо то, что увидел каджит, не могло принадлежать этому миру. По крайней мере, не сейчас. Каджит видел одновременно множество мест, слышал множество звуков, голосов и песен, видел бесчисленное число существ, так отличающихся друг от друга, но имеющих очевидное сходство, которое невозможно не заметить и невозможно опознать. Эти существа занимались тысячей тысяч разных дел, они создавали прекрасные произведения искусства, строили здания, достающие до неба, и машины, способные вынести их за пределы своих планов. Но существа никогда не останавливались, чтобы насладиться прекрасными плодами своих трудов, они вечно стремились всё дальше и выше. И было ещё кое-что, что их объединяло. Борьба. Сначала это была борьба против опасностей природы: бедствий погоды, диких зверей и чудовищ, страшных болезней. Но затем существа объединялись в общины, открывали новые руды, писали новые книги, и наконец, создавали такие машины, с помощью которых можно поработить саму природу. Они делали это и ставили весь мир себе в услужение. Но даже после этого борьба их не прекращалась. За всё время их существования, существа делились на сословия и части, и сильному меньшинству доставалось всё, а слабые, которые и меняли мир во благо общества, еле сводили концы с концами. Но их было много, хотя до времени они не понимали этого. Раз за разом слабые поднимали восстания, или пытались идти мирным путём, но всегда их усилий недоставало, и на них обрушивалась кара сильных. Ибо слабые не знали, что они на самом деле сильны. Но это повторялось снова и снова, и вот, слабые начали добиваться успеха. Он был скоротечен, они совершали ошибки, не могли утвердить свою власть над всем миром, и, в конце концов, их усилия шли прахом. Но неумолимый цикл повторялся и повторялся. Существа тонули в своей крови и крови своих обманутых собратьев, но продолжали свою борьбу. Они поднимали ввысь знамёна самых разных цветов с бесчисленным множеством странных символов, пели песни на языках, таких неведомых, что каджит не смог различить не единого слова, и продолжали идти к своей цели. Борьба объединяла их. И хотя они и не подозревали о существовании других миров, и существ в них, все они жаждали одного. Справедливости. И вот, однажды, слабые существа победили на одном мире, а затем ещё на многих, и устремились ввысь ещё быстрее, чем прежде. Другим мирам не повезло, и они сгорели в пламени таком ужасном, что каджит не может описать словами. Однако крик отчаяния сильных всё сильнее раздавался по бесчисленному множеству миров, и в заглушающем его вечноголосом хоре слышалось только одно. Неотвратимость. Затем яркие краски видения померкли и перед С’Палом вновь появился широкий подземный зал. На этот раз он был почти тёмным, лишь мерная пульсация, почти приятного глазам зеленоватого цвета, освещала его центр. Каджит поднял глаза и, наконец, увидел его источник. Это была небольшая железная коробочка, стоящая на каменном постаменте. Через маленькие прорези в ней лучи неяркого света устремлялись к тёмным стенам, и, не достигая их, бессильно опускались на пол, не пройдя и половину пути. И коробочка, и колонна были украшены причудливыми гномьими рисунками и надписями, смысл которых ускользал от уставшего разума каджита. Ему вдруг захотелось снова протянуть лапу, чтобы узнать новые тайны бесчисленных миров, но звон амулета, доставшего до холодного пола, отвлёк его от этих мыслей. Каджиту нужно было возвращаться в Скайрим. Каджит поднялся с колен. Прерывая наступившую тишину лишь биением сердца, мерным дыханием, тихим шелестом шагов, и едва слышным звяканием амулета, С’Пал, ведомых духом дорог, вновь пустился в путь по тёмным коридорам. Каджит выбрался на поверхность без каких либо приключений. Он вернулся в лабиринт и после непродолжительных плутаний обнаружил коридор, который ощутимо поднимался вверх. Ещё через некоторое время он добрался до неприметной жёлтой железной двери. Она была слегка приоткрыта, и через щель виднелись белые, как очищенный лунный сахар, вершины гор. С’Пал помахал лапой нескольким железным паукам, что следовали всё это время за ним, держась на почтительном расстоянии, и покинул это проклятое богами место. Дверь выходила на покатый склон горы, за ёлками внизу виднелись бревенчатые домишки нордской деревушки. Каджит остановился и вдохнул кажущийся теперь таким приятным морозный воздух Скайрима. Он нащупал под одеждой амулет и снова крепко сжал его. Тогда С’Пал пообещал себе, что когда-нибудь он придёт в Валенвуд, и на одном из высоких живых деревьев появиться ещё один тёмно-зелёный и блестящий на солнце лист. На этом повесть каджита заканчивается. По крайней мере, он так считает. С’Пал подумал, что Храброму Норду может стать интересно проверить историю каджита самому. Он считает, что это будет правильно. Вот, каджит отметил это место на твоей карте. Но, может быть, история наскучила тебе ещё на середине, и ты едва дослушал её до конца? Что ж, в таком случае, С’Пал просит прощения. В компенсацию он может поведать тебе ещё одну новость, на правдивость которой каджит может поставить свою честь рассказчика. Итак, Норд наверняка слышал о водяных мельницах? Говорят, они мелют муку куда лучше, чем ветряные. Так вот, один хитрый бретон в Хай Роке придумал присоединить к мельничному колесу кузнечный молот! Видно боги вдоволь посмеялись над этой безумной идеей и решили помочь наглецу, ведь эта машина не только не развалилась в первый же день, но так сильно ускорила ковку, что хитрец вмиг разбогател, а все соседские кузнецы так и лопнули от зависти! Так, подожди… Хвост каджита опять дёргается… Вперёд, назад, влево, влево, вперёд… Хм… Всё только начинается…? И что бы это могло значить? В любом случае, каджит сердечно благодарит тебя за потраченное на него время, о, Отважный Норд. Думаю, у тебя и без него хватает дел. Скайрим всегда нуждается в своём герое, ведь так? Так прощай же. Пусть боги хранят тебя, а твои клинки всегда будут остры. Удачи, Довакин. КАРТА -> ПОДЗЕМЕЛЬЯ ХРАНИТЕЛЯ СУДЕБ -> СОВЕРШИТЬ БЫСТРОЕ ПЕРЕМЕЩЕНИЕ -> ДА - Постой, Довакин! Каджит вспомнил имя своего друга-бретона. Его звали… Заходить в руины двемерских городов опасно, так как там путника ждут хитроумные ловушки и машины, не говоря уже о прячущихся там тварях...