Они случайно встретились в постели.

***

— Сашенька! У тебя есть конспект? От неожиданности он вздрогнул и выпустил ручку двери аудитории. Тяжелая дверь сама собой захлопнулась. А вздрогнул он не потому что его имя прозвучало так ласково в этих нежных девичьих устах. Сашенькой его называли все, сколько он себя помнил — мама, сестры, отец и даже строгий его товарищ и компаньон Павел. А вздрогнул он потому, что с недавних пор наслаждался этим голоском, он был как услада для собственных ушей, как самая лучшая музыка. Он, как музыка, заставлял страдать, жить, радоваться. Вот и сейчас мелодичный голосок рубанул током по нервам и поэтому рука соскочила. Но, вот незадача! При девушках он краснел, бледнел и терялся, и вместо того, чтобы быть галантным и нежным, как сынок того же компаньона, он становился вдруг вспыльчив и груб. Девушки пугались и вскоре исчезали с горизонта. Только не в случае с Изольдой. Он резко развернулся на каблуках и вытянулся в струнку. Перед ним стояло улыбчивое кудрявое создание. Иза была мулатка, ее шевелюра в мелких кудрях обрамляла миловидное смуглое личико, несколько тугих локонов падали на глаза. В вырезе желто-лимонного пиджака виднелся ворот темно-зеленого короткого гольфа, ладно обтягивающий тугой бюст и подчеркивающий тонкую, осиную талию. Джинсы с низкой посадкой слегка приоткрывали шоколадного цвета полоску живота, когда девушка нетерпеливым движением отбросила локоны со лба. Движение это было отработано до автоматизма. Удивительные серые полупрозрачные глаза с темным ободком радужки в обрамлении длинных пушистых ресниц смеялись. На фоне смуглой кожи они резко выделялись и затягивали, как в омут. Глубину глаз подчеркивали какого-то безумного зелено-фиолетового цвета стрелки, сужающиеся в линию где-то в районе ушей. Манящие, полные, четко очерченные губы, покрытые светло-розовым блеском, изогнулись в задорной улыбке. Александр нервно сглотнул и ослабил узел галстука. Он единственный с курса носил костюмы, отчего являлся поводом для насмешек. Вытер потные ладони о брюки и уставился на Изольду. Сердце колотилось где-то в горле. «Зачем она так красится?», — невпопад подумал он. -"Ей совсем не идет такая боевая раскраска»… — Чего молчишь? Иза теряла терпение и нетерпеливо притопнула стройной ножкой. — Саня, ты что, оглох? Есть конспект, говорю? — Гм… Нет. Конечно, у меня есть конспект. Кто бы сомневался! У этого зануды и зубрилы всегда было все, что нужно. Она снова улыбнулась и коснулась рукава итальянского пиджака. — Дашь переписать? А то скоро зачет, а Автограф знаешь, как любит, чтобы был конспект… Иначе мне его не сдать. Запорет! А я так не хочу оставаться на пересдачу… Лето все-таки! Она снова рассмеялась. Да, переэкзаменовка летом — сомнительное удовольствие. «Автографом» студенты звали «препода» по материаловедению, потому что он умудрялся лепить слово «автограф» и к месту, и не к месту. Он должен появиться с минуты на минуту, а они топчутся на пороге аудитории. Александр выудил из кожаной папки общую потрепанную тетрадь и протянул Изе. Она опять откинула со лба непослушные завитки. В этот момент ему остро захотелось прикоснуться к ним, отодвинуть, а еще лучше, заколоть наверху, чтобы они больше не мешали. Он зажмурился и дунул ей в лицо. Завитки отскочили и вернулись на исходную позицию, а девушка испуганно моргнула и отшатнулась. — Ты что, Воропаев, белены объелся? Сашенька совсем стушевался и покраснел до слез, однако быстро овладел собой и невинно улыбнулся. — Извини. Просто не могу смотреть на эти пряди. Они же лезут тебе в глаза. Изольда заливисто рассмеялась. — Знаешь, мне они совсем не мешают. Я верну тебе через пару дней, ок? Она потрясла в воздухе тетрадкой и повернулась на каблуках, чтобы уйти. Странная она какая-то. Берет конспект Автографа, и тут же собирается прогулять его пару. — Стой! Иза остановилась. — Ты что, на лекцию не идешь? — А зачем? Я у тебя перепишу. Ой! А на чем же ты будешь писать? Она снова заразительно рассмеялась. — У меня есть бумага, — отрывисто сказал Александр. — И все же пропускать я бы тебе не советовал. Автограф обязательно заметит твое отсутствие и запорет тебя, несмотря на конспект. Девушка сексуально закусила губу и Александра обдало жаром. — Ты знаешь, пожалуй, ты прав. Наверное, придется сходить. — Молодые люди, прошу в аудиторию. Рядом нарисовался Автограф. Это был еще молодой человек в строгих очках, вязаной жилетке и заношенном дешевом костюме. Костюм Александра смотрелся как сошедший со страниц глянцевого журнала. Автограф строго окинул взглядом парочку и распахнул дверь. Александр пропустил Изольду и вошел следом, смотря, как она поднимается наверх, покачивая бедрами. Иза уселась к стайке девчонок, облепившего младшего Жданова, учащегося на том же курсе. Александр и Андрей знали друг друга с детства и недолюбливали друг друга. Жданов раздражал Сашеньку, он считал, что тот был наглым выскочкой. И лет с четырнадцати за ним бегала толпа девчонок. Он старался пересекаться с ним как можно реже, но так как родители дружили и даже завели общий бизнес, это было неизбежно, вот и обоих сыновей отцы-компаньоны по блату пристроили в Университет технологии и дизайна, который раньше назывался Московский Институт легкой промышленности. Лекция началась. Иза украдкой трещала с подружкой, та со Ждановым, а Сашенька делал вид, что слушал лекцию по материаловедению, искоса поглядывая на вздернутый носик, непослушные локоны на лбу и полные красивые губы. Иза прищуривалась, грызя ручку и смотря в потолок, о чем-то думала. Воропаев изнывал от любви, но при одной мысли о том, чтобы пригласить ее на свидание, ему становилось дурно. Он стеснялся и не знал, о чем с ней разговаривать. То ли дело Жданов! «К концу этого года он перетрахается со всеми девчонками на курсе», — сердито подумал Сашенька. Но лучше он останется девственником до старости, чем возьмет у него мастер-класс по соблазнению. И Изольду этому юбочнику не отдаст. — Вот черт! — вдруг сказала Иза. Воропаев очнулся. — Нет, нет, и не просите! — разгоряченно твердил Автограф. — Зачет закрою только после практики. Вы принесете мне резолюцию об окончании, а затем получите мой автограф в зачетку. Все! Все свободны. Он сгреб свои листы и умчался с кафедры. — О чем он? — спросил Воропаев Изу. — Боюсь, Саша, что твой конспект мне пока не нужен. Накрылись мои планы на лето! Этот идиот решил устроить нам практику. Где ее теперь проходить, ума не приложу, — вздохнула девушка. — Фабрики все закрылись… Не в Иваново же ехать. Воропаев понял, что за созерцанием профиля Изольды все пропустил. — Старик, а давай устроим практику ребятам в Зималетто, — откликнулся Андрей. — Я поговорю с отцом, начальник производства поставит нам всем… автографы об окончании (на этих словах Иза заливисто рассмеялась, чем уколола Сашеньку в самое сердце ревностью) и зачет в кармане! И планы нарушать не нужно будет! — Андрюша! Какой же ты молодец! Как ты здорово придумал! — захлопала в ладоши Иза. Жданов растекся в довольной улыбке, а Сашенька отрывисто буркнул: — Замечательно. Тебя подвезти? — Не откажусь. До метро подбросишь? Он спрятал в папку свой конспект и сбежал по лестнице, Иза за ним. Сашенька распахнул дверь своей голубой «девятки» перед Изой, украдкой посмотрев вперед. Жданов усаживал каких-то девиц в белую «семерку». Сашенька поморщился. И как отец терпит его загулы? Иза развалилась на переднем сиденье. — Крутая тачка! Твоя вишневая девятка Меня совсем с ума свела Твоя вишневая девятка Покой мой напрочь отняла Твоя вишневая девятка Опять сигналит за окном Твоя вишневая девятка Ты полюби ее потом! — пропела Иза. Сашенька только улыбался и сосредоточенно вел машину. Когда нежный голосок смолк, он сказал невпопад: — Да… Жаль, что у меня машина не вишневая. Иза удивленно уставилась на него, и Воропаев поспешно сменил кассету в магнитоле. Это был рок-сборник. Мелодично зазвучало мужское а-капелло. Песня была «Кiss from a rose» Сила. — Круто! — восхищалась девушка. — Очень люблю эту песню. Она стала подпевать, и Воропаев не без удовлетворения отметил, что у нее неплохое английское произношение. Конечно, его возлюбленная не может быть неграмотной деревенщиной. — Где ты так язык выучила? — спросил Сашенька. — Училась в английской спецшколе. Хотела поступать на иняз, но побоялась пролететь. Так что теперь учусь с тобой в технологическом, — засмеялась Изольда. Воропаев усмехнулся. Он и сам закончил английскую спецшколу и учился на Технологическом факультете. И черт его знает, зачем он на это согласился. То, чем занимался отец, было ему абсолютно фиолетово. «Затем, чтобы встретить тебя», — чуть не брякнул он. Но промолчал, покраснел, как рак, и искоса глянул на Изольду. Она беззаботно смотрела в окно, и, кажется, думала о своем. Сашенька долго подбирал слова, чтобы пригласить ее на свидание, как вдруг услышал: — Ой, а ты не мог бы высадить меня на вон той остановке? Я забыла об одном дельце… Извини, Сашенька, планы изменились. Я не поеду на метро. Девчонки такие непредсказуемые создания… Он пожал плечами, чтобы скрыть разочарование и припарковался у обочины. В салон заглянула круглая симпатичная мордашка, обрамленная кудрями, и белозубо усмехнулась: — Спасибо, Сашенька! Адьес! — Адьес… амиго… Он долго смотрел ей вслед, затем тронулся и снова влился в поток машин.