Фансервис

Саша смотрел на едва ли не горящего в гневе Ярослава и тяжело дышал. Ну да, Ярослав был совершенно невозможным. Вот совсем. Абсолютно. Ни черта он не понимал. И очередным своим «да что с тобой, Сашк» делал только хуже. — Баярунас, не беси. — Да это ты меня бесишь! — Ярослав даже сжал кулаки, а у Саши где-то на задворках сознания мелькнула мысль — а он драться-то умеет? — Восхитительно, хоть раз мы искренне поговорили, — Казьмину захотелось натянуть на голову капюшон свитшота и завыть. Почему-то Ярослав считал, что только ему дозволено шутить на тему ориентации, постоянно смущать Сашу и вести себя, как влюбленная девчонка, прикрываясь фансервисом, а когда Казьмин, доведенный «просто шутками» Ярослава «по серьезке» сказал, что «ты, Ярик, и правда гей, что ли?» тот почему-то взбеленился. Да Казьмин только пошутил. Горько так, с осознанием того, что ой как проебался. Или думал, что пошутил. Наверное, ему хотелось, чтобы Ярослав ответил, мол, «да, и ты мне нравишься». Это ведь было так в стиле Баярунаса, вот только, публики вокруг не было, не для кого играть. Только они двое и Сашина кухня. Не для кого дурака валять. К сожалению, Казьмин слишком поздно понял, что единственный, кто здесь был дураком — он. Ей богу, что для Ярослава было просто ребячеством и фансервисом, то для Саши в какой-то момент стало чем-то необходимым. Он смущался, но ждал. Он бесился, но подыгрывал. Он просил перестать, но сам давал поводы. Он воспринял фансервис всерьез, а Ярослав продолжал шутить. «Единственный, кто тут влюбился-я». — У меня девушка есть, Сашк, — Ярослав картинно уселся на табурет, — но говорил уже серьезно, даже слишком, будто выплевывая слова, да так, что Казьмин ему вдруг наоборот верить перестал. Так и хотелось спросить: «ты переигрываешь, или?» Но вопрос оставался незаданным, а Ярослав продолжал. Спокойно так, словно ребенку истины разжевывал: — Тебе ли не знать. А фансервис… Мы ведь сто раз говорили, — пауза, — я думал, что тебе нравится. Саше и нравилось. Только не как фансервис. Сначала он думал, что ему доставляло внимание, потом, что положительный отклик зрителя. А потом понял, что доставлял ему исключительно будь он трижды проклят Баярунас. И что теперь с этим делать Казьмин не представлял. Вот, распсиховался, а ничего не понимающий Ярослав теперь предлагает это все прекратить, если его, видите ли, задевает. Откуда это ненужное зерно логики появилось? Да черта с два! Лучше уж продолжать все эти заигрывания хотя бы не всерьез. Не терять хотя бы эту иллюзию необходимости… — И все-таки, ты великолепный актер, Баярунас. Вырвалось. Тот даже, кажется, перестал злиться. И тут же превратился в обычного Ярослава. Разумеется, если тот вообще мог быть обычным. — И актер, и певец, и жнец, и на дуде игрец… — И расхититель сердец. — А что ж не гробниц? — Ну я еще пока не умер, — Казьмин хмыкнул, и только после этого понял, что именно сказал. Ярослав не к месту молчал. А лучше бы пошутил. Поиздевался. Да даже бы и спросил, не стукнулся ли Сашка головой, но нет, Ярослав впервые молчал, когда стоило бы хоть что-то сказать. И Сашку прорвало. — В смысле… Я терпеть не могу весь этот фансервис, но это ведь часть тебя, так? Да и часть меня, что уж, я привык, ну, я не обижаюсь давно, да и не обижался особо. А тут ты… Да от нас все фанатки сбегут! Господи, какую чушь он несет. Казьмину казалось, что на лице Ярослава это не то что читалось, кричало. — Не против, значит, — Баярунас картинно откинул свою шевелюру, - а что устроил-то тогда? И мне, чтобы ты начал наконец подыгрывать, стоило просто сказать, что все, хватит? Интересно… — Что? — Саша сам не понимал, что чувствует: облегчение, от того, что ему удалось вывернуть такое палевное и дурацкое признание в логичное объяснение, или горечь от того, что Ярослав ничего не понял. Не увидел правды за оправданиями. — Психовал ты тоже поэтому? — Ярослав определенно веселился, и Казьмина это начинало напрягать. Вот только снова выйти из себя и не хватало. — Я не психовал. Я разозлился. — Ну, да, на то, что фансервиса меньше стало. — Да при чем здесь?!.. — Казьмин, — Баярунас подошел к Саше почти вплотную, — я думал… Нет, был уверен, что тебя это раздражает. Увидев, что Саша открыл было рот, закрыл его своей тонкой ладонью. — Более того, решил, что все, хватит пытаться до тебя хоть что-то донести, потому что в твою исключительно натуральную головушку и не придет, что я серьезно, как бы я ни старался. Сашка и не думал, что был способен так широко открывать глаза. -Уммумму, — Казьмин промычал что-то нечленораздельное в руку Баярунасу. Тот тут же ее убрал. -Так ты. Так я? То есть — что? — То есть ты правда думаешь, что я посчитаю это за нормальное признание в любви? Саша на секунду замер, вглядываясь в глаза Баярунаса. Ярослав, кажется, не шутил. Он и прижался к Казьмину еще ближе, сомкнул руки на спине и опустил голову тому куда-то в плечо. Саша, все еще словно заторможенный, стоял и не мог понять, что же тут, черт возьми, происходит. Он и дальше бы так стоял, слушая в ушах эхом отдающийся собственный пульс, вжимаясь всем телом в Ярослава, стараясь не спугнуть момент и боясь пошевелиться. Но это ведь Ярослав. — Ты, может, хоть обнимешь? Мы тут, вроде, в чувствах друг другу признаемся. Саше показалось, что он словил пресловутое «ту-дум» из прочитанной манги. Саше показалось, что ему уже на все плевать, кроме стоящего рядом Баярунаса. — Обниму, — он как-то неловко сцепил руки на спине Ярослава, — ты, мудак, значит, понял всё. — Я давно понял. И рад, что всё, наконец, понял ты.