I can't stand it

      Минджи уводит немного помутневший взгляд в сторону, слегка морщась от пьяного дыхания девушки в свои губы. Она всё ещё слишком расстроена после случившегося сегодня — не хочет сейчас от Юхён ничего слышать, а тем более целовать. Еще этим утром младшая не стесняясь, обнимала Гахён на кухне их общежития, пока Шиён что-то готовила, а Бора выжидающе залипала в телефоне. Нет, Гахён была слишком невинной, чтобы совращать её девушку, но почему-то спокойнее Минджи не становилось; верила она Юхён, вот только все равно обижалась.       Минджи и глазом моргнуть не успела, как Бора вместе с Шиен увели её в какой-то бар, откладывая их ссору на потом. Гахён, топчась на месте, поклонилась в извинении и убежала прочь, в свою комнату. А Ким осталась одна в этой чертовой кухне.       — Малыш… — вновь пьяный шепот, но уже в область шеи: знает же, чертовка, все её слабые места. — Ну, прости. Я была не права, — девушка трется носиком по гладкой поверхности бледной кожи, руками обнимая не сопротивляющуюся девушку за тонкую талию, притягивая ближе к себе.       — Больше такого не повторится, я обещаю… — продолжает тихо шептать ей в изгиб шеи, опыляя её горячим и пьяным дыханием; благо не в лицо, ведь Минджи терпеть не могла алкоголь, и Юхён прекрасно это знала, только вот ни капли не менялась.       Минджи долго не сопротивляется; через пару минут уже тяжело дышала, чувствуя нежные поцелуи в районе шеи и шаловливые руки, что не спеша оглаживали её бедра, облегающиеся грубой тканью светлых джинс. Еще пару минут и Минджи уже сама принимала в этом участие, ловко переворачивая их, оказываясь сверху пьяной девушки.       Сколько же ей Бора налила? /Вот только не может она отрицать того факта, что блестящие и немного мутные от выпитого глаза выглядят как никогда возбуждающе./       Юхён позволяет старшей проявлять инициативу, ведь случается такое не часто — она слишком активная, чтобы быть снизу, вот только Минджи сейчас это особо не мешает: она срывает с мирно лежащей зеленоглазой свитер, пропахший кальяном и пролитым невзначай алкоголем, откидывая его куда-то подальше, после чего покрывает каждый открывшийся участок открытой кожи Юхён поцелуями, оставляя после себя многочисленные засосы.       По сравнению с Юхён, Минджи была очень нежной и романтичной: это проявлялось в её нередких подарках, завтракам по утрам и милых поцелуях. Младшая же была несдержанной и порой грубой. Но всегда потом извинялась, влюбляя Минджи в себя ещё больше и больше.       — Простила меня? — хрипит и пальцами зарывается в чужие яркие пряди, слегка оттягивая от своей шеи, чтобы поцеловать. Глубоко, мокро. Минджи не хочет отвечать этой зеленоглазой хитрюге, ведь знает: признается, так сразу же окажется снизу, не успевая вздохи делать из-за стонов. Слишком хорошо Юхён знает.       — Ну же… Ответь, а то мне неспокойно… — девушка касается пуговки светлых джинс Минджи, дрожащей из-за выпитого рукой пытаясь её расстегнуть, вот только не получилось, поэтому не став с этим возиться, быстро проскользнула рукой под ткань джинс, чувствуя, как та неприятно жгла руку — всё же слишком плотный материал был. А Минджи из-за этого злится: хватает чужую руку и выдергивает из-под штанов, чтобы после аккуратно перевернуть Юхён на живот. Она всё ещё обижалась и смущена была немного.       — Моя малышка решила побыть сверху? — доносится слишком севший голос Юхён снизу, а Минджи лишь рада, что не видит она её пылающего лица, немного грубовато приподнимая округлую задницу верх, чтобы своими бедрами прижаться к ней, вырывая у младшей удивлённый вздох. Такого в их сексуальной жизни ещё не было, а Юхён уже знает: Минджи, прижимающееся к ней вот так — будет её любимой Минджи.       Старшая почти не двигается, лишь слабо прижимается бедрами к ней. Она только сейчас понимает, что совсем не знает, что же ей делать дальше; что может понравится Юхён? Вот только младшая сама, словно читая чужие мысли, слегка двинулась назад, явно намекая на то, что ей вообще-то всё очень даже нравится, что она не прочь продолжения. Вызванное младшей трение заставляет Минджи тяжело выдохнуть и слегка навалиться на чужое тело, грудью прижимаясь к выгнутой спине.       Только Минджи тянется к её губам, как голос, разорвавший их идиллию, заставляет резко отпрянуть.       — Эй, бичиз, я заказала пиццу, вы… — Бора останавливается на пороге, смотря немного удивленным взглядом на двух расположившихся на кровати Минджи девушек. Хорошо, что младшая лежала на животе, да и вообще, была в лифчике; Минджи бы не пережила, увидь Её девушку кто-то такой, какой видеть позволено только старшей.       — Онни? Ты чего замолча… — из-за чужого плеча показывается головка самой младшей из них всех, и Бора на неё прикрикивает, закрывая эти большие глаза своей маленькой ладошкой. — Гахён-на! Не смотри! — девушка выталкивает немного смущённую и ничего непонимающую Ли из комнаты, через плечо кидая злой взгляд на запыхавшихся девушек; Минджи очухалась первая, отстраняясь от любимой, пока та гулко смеялась, лицом утыкаясь в подушку.       — Я останусь здесь спать… Поговорим завтра? — Юхён всё же кидает не менее смущённый взгляд на Ким, получая взамен злой и осуждающий, хоть и знает: завтра они поговорят и Минджи, как всегда, её простит. А Юхён поменяется. Не скоро, но поменяется. Она ей обещает.