Сон или реальность?

Холод пронзал под тёплой одеждой, заставляя Антона обхватывать себя руками, словно это — возможность немного согреться. Парень запоздало возвращался домой и не успел на свой последний автобус. Лучшим решением было — остаться заночевать в офисе, но он поздно пришёл к этим мыслям. Об уходе Антон пожалел спустя несколько минут, как только выбежал из здания: невыносимый холод и моросящий дождик на морозном воздухе приносили ему неимоверное удовольствие от нахождения под этим чудным пологом погоды. Сильнее Антон пожалел, когда представил себя в другом варианте развития событий: как он сидит за своим столом, доедает оставшиеся пряники (если ему доводилось что-то любить больше, то не доводилось. Антон обожал пряники, и если не приносил себе на работу пачку — считай, что рабочий день пройдётся по одному месту) и попивает не самый вкусный, но всё же, зелёный чай. И как он смотрит новую серию сериала и потихоньку начинает клевать носом в стол, просыпается примерно через полчаса из-за того, что затекла какая-нибудь часть тела, ругается и спокойно отправляется сооружать себе кровать из стульев, а по итогу устраивается так, чтобы скорее уснуть, пока не затекло ещё что-нибудь. Но хоть в тепле, слушая звуки ветра. Прекрасная альтернативная реальность. И утопическая, потому что Антон не мог вернуться. Будь у него пропуск — без проблем, но он в спешке собирался и забыл эту драгоценную, в данном случае, бумажку. Почему в спешке? Потому что сегодня у него сгорал срок выполнения заказа, он задержался на пару часов после рабочей смены, а потом уснул. Проснувшись и глянув на время, понял, что его ждут быстрые сборы и пробежка до остановки. К счастью Антона, он закончил работу до наступления новых суток и быстро её отправил. В мгновение ока превратился в пулю, заряженную в пистолет, спустил курок и рванул рассекать воздух нецензурным духом. Вылетел на улицу и врезался в ветер. Ему оставалось совсем немного до остановки и до точного времени отправления от неё автобуса. Вот только транспорт мог приезжать и отправляться на две-три минуты раньше, либо задерживаться на такое же время, но как обычно, когда Антон опаздывал, телегу кони уносили раньше, чем положено по среднему времени отправления. — А-а-а, стой! — закричал Антон и замахал рукой в надежде, что водитель его заметит и остановится. Учитывая видимость из-за погодных условий, рассчитывать на то, что по лошадям дадут, чтобы остановить телегу, было тщетно. Водителю тоже холодно (но не холоднее, чем Антону), людей нет (потому что двери не открыли, когда автобус остановился), ну и поехал человек быстрее, кому домой в такую пору не хочется? Если бы Антон тешил себя такими мыслями — он бы не был собой, поэтому ветер смешивался со звучанием непристойных слов. Не теряя рассудок и оставляя в воздухе мат, Антон двинулся к остановке. Нужно же ему скрыться от этого дождя. Он прошёлся средним шагом, завернул и раскрыл рот: — Опа. Тихо произнёс Антон, да так, что человек, который вызвал удивление, вряд ли его услышал. Это «опа» случилось не из-за того, что кто-то сидит в такую погоду на остановке. В таком не было бы абсолютно ничего удивительно, сам сидел в своё время под дождём на холодной железной лавке остановки, когда был подростком (и сейчас может, когда жизнь за одно место укусит). Незнакомец выглядел молодо, лет на восемнадцать максимум, поэтому первые мысли о том, почему он здесь, были такими. Его удивление явилось по другой причине — Антон наблюдал за автобусом: как водитель подъехал, остановился на пару секунд и поехал дальше. Он не открывал двери, и следствием Антон нашёл два пути — водитель дурила и не заметил человека (но это очень маловероятно, потому что остановка хорошо освещается), либо этого человека здесь не было, и он появился внезапно после отправления автобуса. И в таком случае слепец Антон, потому что в глаза долбится и не видит то, что видит. Но как? Этого не могло быть, потому что он не сводил своего взгляда. А если могло — значит, пересидел за компьютером. — Эй, парень! Взглядом синих глаз на Антона уставились, как на сумасшедшего или чего хуже. Он не мог точно описать, как, но точно знал, что так не смотрят без удивления, смешанного с испугом. Видимо, Антон напугал юношу. За что извинился: — Прости, если напугал тебя. Я не хотел, — Антон бросил рюкзак на лавку и сел сверху. Не хотел морозить свою пятую точку. — Ты в порядке? Его интерес был связан с первыми мыслями об этом парне и с последующей оценкой внешнего вида. А выглядел незнакомец весьма странно для такой погоды. Он был легко одет для осени и данных условий: не учитывая джинсы и кроссовки, на его теле болталась белоснежная рубашка большого размера. И без того замерзающий Антон в своей тёплой куртке и штанах с начёсом, покрылся мурашками от вида этого парня. Очевидно, что он сюда не пришёл, иначе как объяснить, что одежда вся сухая? Пожалуй, никак не объяснить. Лучше спросить, и Антон спросил, но ему не ответили. По крайней мере ему не ответили вслух. Если незнакомый голос в голове Антона можно считать голосом парня в белой рубашке, то вероятно это был своеобразный ответ на вопрос вопросом. — Интересно, он меня вот так слышит? Антон подумал, что он к чёрту покатился со своей работой и слышит теперь незнакомые голоса в своей голове. Переработал, создавая виртуальные реальности, что сейчас сам сидит в одной из таких, где холодной осенней ночью он встречает парня на остановке одетого легко, слышит в голове новый голос, думает, что это голос того самого незнакомца напротив, а после начинается веселье и резня, за которую бы гейм-дизайнер в студии неоднозначно посмотрел на Антона и попросил бы проспаться прежде чем садиться за создание идей для виртуальной реальности. В подобной идеи в виде ужаса — ничего зазорного не было бы, если бы Антон не работал в компании, которая создает виары для детей. — Всё в порядке со мной, ты можешь так не беспокоиться, — на этот раз ответ прозвучал не в голове. Ветер поймал звуки красивого голоса и унёс их прочь. Даже если бы унёс намного быстрее, чем Антон успел запомнить голос, он всё равно бы запомнил, потому что голос — подобный тому, что прозвучал в голове минутой ранее. — Отлично. Говорить ты умеешь, — вытащил из себя Антон и промолчал про непонимание, потому что, ну скорее всего, ему показалось. Не может кто-то говорить с ним мысленно, кроме как во сне. — Умею. Антон получил ответ, за которым последовало недолгое молчание, дающее ему возможность нырнуть в океан своих мыслей и поплавать там немного. Непростой выдался у него денёк: рабочий день в спешке, ради выполнения задания в нужный срок и избежания последствий, что до этого на сменах больше жевал свои любимые пряники, чем занимался работой. Пришлось задержаться на время, а после так вымотался и перетрудился умственно, что вырубило прямо за столом. Проснулся, полетел на остановку и встретился с парнем, который выглядел странно и странным образом поделился мыслями с Антоном (учитывая схожесть голосов, это сто процентов был он). — Странно, — заключил незнакомец голосом финальные мысли Антона о сегодняшнем дне. — Это точно. — А-а, — на Антона посмотрели с непониманием. Ну, ещё бы этому парню понимать странность, о которой в чужой голове размышляли. Как и Антону странность другого. Возможно, они об этом поговорят? А, может, это тихо ускользнёт в их разговоре между темами, если разговор продолжится. — Эм… — Ну говори давай. — Ну… Странно, — в конце незавершённых мыслей появилась улыбка. — Это ты уже говорил, — Антон в ответ легко улыбнулся. Ветер разносил в стороны продолжающие моросить капли дождя. Время не самое позднее, но машин было мало, как и прохожих: кому в такую погоду, пусть и не в самую худшую для этого города, вздумается гулять? Антону точно не вздумается. Им не приходилось говорить громко, чтобы услышать друг друга, хватало тихого произношения, город затих для того, чтобы они могли спокойно общаться. И молчать, слушая шевеления и глубокие вдохи и выдохи друг друга. Антон замерзал в своих тёплых вещах, наблюдая, как парень сидел в рубашке и не подавал виду, что ему холодно. Он смотрелся красиво, но лучше бы приоделся — от одного вида морозило. Худые кисти не прикрывала ткань, та была закатана у локтей, шея открыта для морозного ветра. — А знаешь что? — Антон замерз смотреть на этого дурного. — Нет, не знаешь. Но я скажу. Странно, что ты сидишь тут в одной рубашке. Заболеть хочешь? На тебя смотреть холодно. Дать тебе кофту? — Какая у тебя проницательная забота о незнакомцах. Удивительно. Скорее всего, он про последний вопрос, от которого Антон не менее удивился. Он добрый, но не настолько для первого встречного. Или, быть может, это один из тех первых встречных, с которыми у Антона складываются в будущем хорошие отношения? В таком случае можно спускать лошадей. — Понимаю. Сам удивляюсь, что меня беспокоит твоя замерзающая туша. И ты не соответствуешь моему пониманию происходящего. — Согласен. Антон кивнул и тут же продолжил вытягивать сетями из океана мысли и озвучивать их: — Мне не нравятся ситуации, в которых я не понимаю. А ещё не нравятся странности, такие как сейчас. И опаздывать не нравится, а я опоздал! На свой последний автобус! Какого, блин, я тебе всё это говорю? — эмоциональность выражалась только голосом, Антон сидел в своей любимой позе, в которой он старался согреться: обхватив себя руками. — Не знаю, почему ты говоришь это мне, — взгляд синих глаз скрылся под опущенными веками. — Может быть, ты не зря опоздал, — было ли это вопросом или же просто утверждением — Антон не понял. — Что ты хочешь этим сказать? Смотря прямо в глаза, с Антоном поделились уловом из океана (такого же красивого, как и эти синие глаза напротив): — Я думаю, если с тобой случается что-то, чего ты хотел бы избежать, не стоит отчаиваться и переживать. Быть может, за этим тебя ждёт что-то, о чём ты и мечтать не мог. Всё происходящее с нами имеет ценность, одни моменты нам приятны, другие причиняют боль. Но все они важны и являются частью нас, — он ненадолго замолчал, осмотрел обстановку, вернулся взглядом к Антону и закончил: — В общем, я хотел этим сказать, что стоит на всё смотреть позитивно. Расцени своё опоздание с другой стороны. Антон восхитился этими словами; задумался и понял, что не смотрел на ситуацию негативно с тех пор, как заговорил с парнем. Оценка была ближе к нейтральной, если она вообще была. Он не успел об этом подумать доселе, а сейчас осознал, что его взгляд положительный. Антон согласился со словами, которые услышал; где-то они плавали в его океане, он их знал, но не всегда вылавливал в неприятном моменте, ведь в таком случае ему хотелось скорее всё пережить и вернуться (прийти в новое) хорошее состояние. — Ты прав. Нужно не забывать об этом. И я уже посмотрел на это положительно. — И что ты увидел? — Я увидел тебя. Они вместе улыбнулись, и далее Антон пояснил, что в случае с опозданием на автобус не было никаких отчаяния и переживаний. Он просто так выразился, не особо спокойно, а спокойствие явилось манерой их разговора, поэтому, вероятно, произвёл такое впечатление. — Ты три раза упомянул то, что тебе не нравится. — А ты считал? — усмехнулся Антон. — Считал. Так вот, что тебе нравится? — Мне нравятся пряники. — Мне тоже. — Обожаю жевать пряники. После обсуждения любимых вкусов пряников и рецептов их приготовления в домашних условиях, Антон стянул с себя два слоя одежды и протянул парню кофту. — Спасибо, — когда кофту надели, прозвучало продолжение: — Она прогрета твоим теплом, спасибо ещё раз. Антон от таких слов не смог не улыбнуться, это было весьма мило и открыто для незнакомых (едва знакомых, но даже не знающих имён друг друга) людей. И понадеялся, что парень не слышал до их встречи маты, потому что в разговоре с новыми людьми он производил впечатление культурного человека и не выражался. Он вообще не ругался перед людьми, только с работой наедине о работе (или с опозданиями об опозданиях). Точно - точно. — Пряники с имбирём очень вкусные, соглашусь, — Антона выдернули из раздумий. Видать, ветер тогда уносил маты в другую сторону, и это было бы очень хорошо. Так же хорошо, как смотреть на странно выряженного парня поздним осенним вечером, потому что он красивый и милый, и голос у него приятный. Одно из двух: либо без мозгов, либо закалённый. Но не стоит забывать смотреть на ситуации со всевозможных позиций: либо кое-кто объелся пряников. — Это точно, я бы их сейчас съел. — Антон погладил себя по животу. — А, кстати, тебе тоже спасибо. — За что? — За твои мысли. Спасибо, что напомнил. Я о таком много думал, но, к сожалению, я не всегда об этом помню: о сохранении своих нервишек в любом случае жизни. — А надо бы помнить. Антон кивнул и отвернулся. Ему дали почву для размышлений. Когда-то лучшим решением было — заночевать в офисе, нынче лучшим решением представлялся уход (побег) из офиса именно в то время, в которое это и случилось. Отличный исход — опоздание на автобус, и то, что водитель уехал раньше. Он поделился своими позитивными мыслями с парнем, в отношении его самого, потому что результат всех действий Антона — встреча с ним, небывалый и тёплый разговор с загадочным на вид человеком, и отсутствие желания живее покинуть это место (разве что из-за погоды оно могло существовать). Он наблюдал за дождём и слушал ветер, пока ему не задали вопрос: — А ты не слышал мой голос в своей голове? — Слышал, — Антон ответил в такой же свободной форме, будто у него спросили о погоде. А он-то к этому моменту решил, что ему точно послышалось, мозг сам что-то выдумал. Каждый день, особенно рабочий, извилины выдумывают что-то новое, вот и сейчас в ударе. — Правда? И что это было? Антон процитировал и получил в ответ улыбку и протянутую руку. На этот раз улыбка была другой: искреннее, чем доселе. — Моё имя Арсений. Я не люблю, когда меня называют Арсен или Арсюха, поэтому не называй так, если вдруг вздумаешь. Неведомо, почему они дошли до имён только сейчас, но всё же дошли, а это уже хорошо. Очень хорошо. Антон, наверное, не понял, почему Арсений так переменился в настроении и представился, после того, как ему подтвердили, что его мысли услышали в голове. Может быть, парню было приятно, что такой способностью обладает не только он? — Как пожелаешь. А меня зовут Антон. Называй, как захочешь. Он пожал руку, почувствовал тепло руки Арсения (и как это удивительно, учитывая, что парень можно сказать совсем раздетый сидит) и улыбнулся, смотря в синие глаза напротив, потому что услышал в своей голове красивый голос; голос, который говорил, что Антон — милое имя. Для Антона это было так необычно и одновременно здорово, что захотелось послать свои мысли Арсению. И он послал. — Твоё имя, Арсений, — это намного милее. По всей видимости, это послание дошло, потому что Арсений улыбнулся. Антон спокойно и рассудительно решил, что он спит. Зачем переживать, впадать в отчаяние или шок, пугаться и не понимать? Зачем, если можно расслабиться и насладиться? Не зачем для Антона. Всё прошлое время его одолевало спокойствие, подобно как во сне. Ему нравились сны, в которых он летал. Отрывался от земли и парил, рассекая облака. Каждый сон, где виделся полёт, воспринимался спокойно, без паники. В итоге сейчас, когда ему довелось столкнуться с чем-то нереальным и захватывающим, Антон успокоился, потому что понимал — это сон. В нём нет ничего страшного, это не кошмар, из которого нужно поскорее выбираться. Нет ничего катастрофичного в том, что погода ему снится не самая лучшая. Быть может, в полном одиночестве в такой обстановке всё сошло бы на подобие ужаса. Но не с таким красивым парнем рядом. Не с этими синими глазами и приятным голосом. Почему бы им не поболтать, пока есть время? Точнее, почему бы не поболтать телепатически? Это же так поразительно и фантастически. Во сне можно делать, что угодно, выражать свои мысли и не бояться чей-то реакции на них, и в результате этого размышления, Антон поделился с Арсением следующими своими наблюдениями. — Я хочу тебе кое-что сказать. — Ну, так скажи, — Арсений не удивился, когда Антон к нему придвинулся поближе. — Так здорово, что я могу сказать всё, что я думаю, и так прекрасно, что я могу сказать это тебе. Ты, очевидно, плод моего воображения, а у меня хорошее воображение. Для детей я создаю красочные и невероятные миры, некоторые идеи приходят из снов. Антон посылал свои мысли в чужую голову с той же лёгкостью, с которой мог говорить вслух. Телепатия представлялась чем-то обыденным и простым, не провоцировала головную боль или другие физические чувства. Она вызывала лишь лёгкое удивление и непонимание, и чем дольше Антон говорил, тем больше успокаивался, расслаблялся и уходил от этих моральных чувств, потому что решил для себя: ему здесь с Арсением спокойно и хорошо, словно во сне. — Если это и правда сон, то мне не нужно набираться смелости, чтобы сказать незнакомому парню, что он очень красивый, что ты, Арсений, самое красивое создание, которое я когда-либо видел. Мне так жаль, что я сплю. — Я тебя понимаю, Антон. — Понимаешь? — голосом спросил Антон. — Да, — Арсений взял Антона за руку. И у того от тепла чужой руки внутри стало ещё спокойнее. Хотя куда уже? — Ты тоже самое красивое создание, которое я когда-либо видел, во снах или в реальности. Но… — Арсений огляделся по сторонам. Антон следом за ним, наблюдая за парнем, как будто тот ищет в окружении мысли. Он затих, не нашёл. — Но? Арсений посмотрел на Антона и крепче сжал его руку. — Но мы не спим. Для тебя вполне себе это выглядит как глупость из-за моего внешнего вида, но поверь, это самая реальная реальность из всех твоих виртуальных. — Я даже не знаю, вот что верить: в реальность или сон? — Когда-нибудь ты поймёшь, во что из этого верить. Арсений поделился, что выражать свои настоящие мысли — как-то особо не принято в мире, и что ему жаль над этим. Антон не мог не согласиться, и рассказал, что не сказал такое Арсению, будь они не во снах. В реальности ему бы не хватило смелости при первой встрече сделать человеку комплимент. Тем более сказать (телепатически): «…самое красивое создание, которое я когда-либо видел…». Они продолжали спокойно и с улыбкой убеждать друг друга в том, что это сон и реальность. Антон приводил свои аргументы, говорил о спокойствии, которое могло у него случаться только во снах, о том, что Арсений не выглядел реалистично, и что его поведение и общение — нечто выходящее за пределы реальности для Антона, нечто, что может находиться в виртуальном мире или сне. По мере увеличения длительности их разговора, Антон больше понимал — это сон. Это не похоже на правду. Разве такое возможно? Возможно такое общение между людьми и такое раскрытие своих истинных мыслей? Даже если и возможно, то телепатия разрубает этот канал связи с настоящим миром: чем больше они общались мысленно, тем быстрее вера Антона в реальность угасала, и тем сильнее ему становилось жаль, что это - скорее всего сон. И делился своим «жаль» с Арсением. Он слушал дождь, слушал собеседника, смотрел в его синие глаза, с надеждой и верой задавался вопросом: А, быть может, это реальность? С движением времени Антон всё больше её желал. Они продолжали своё общение голосом и мысленно, не заметно для Антона совершая переходы. Дождь усиливался, ветер, казавшийся Антону морозным, был вовсе не таким. И когда он добирался логикой до связи мороза и моросящего дождя, он терял свою надежду и меньше верил. Но верил, потому что ему могло показаться, что ветер такой холодный. Арсений говорил вслух ничуть не громче, и Антон отвечал, как и прежде, несмотря на то, как звучно дождь стучал по крыше. Вскоре Антон не заметил, как его аргументы против реальности сошли на её сторону, а когда заметил, спросил себя: Наверное, это всё же сон?