Час икс

Стас захлопнул папку с делом и его взгляд упал на настенные часы. Перевалило за полночь. Давно пора была ему отправиться домой, но он никуда не торопился. Стас никуда и никогда не торопился. Особенно, когда ему было некуда идти. Медленно и грузно подполковник поднялся из своего кожаного кресла, вынул из несгораемого сейфа бутылку коньяка и лимон. Настрогать цитрус тонкими ломтиками при помощи старого перочинного ножа было затруднительно, но он все-таки справился. Когда Карпов отставлял нож в сторону, то мельком взглянул на его рукоятку и на него нахлынула удушающая, тошнотворная волна. Чего? Он и сам не понял. Просто ему вдруг стало так паршиво, как никогда еще не было в жизни. Что странно, потому что жизнь его была не идеальной по всем параметрам. На деревянной ручке старого перочинного ножа было выцарапано: "Лучшему в мире другу от Вадика". Это был такой явный и такой яркий отголосок из детства, что Стасу захотелось взвыть от боли. Услужливый разум тотчас подбросил "дров в топку", выискивая тот момент, когда Вадим подарил ему этот нож. Светловолосый, уравновешенный и спокойный мальчик из соседнего подъезда вдруг стал лучшим другом Стасика Карпова. Они оба настолько прикипели друг к другу, насколько могли вообще их юные и на тот момент еще не испорченные никакой мутью сердца. Друзья делили каждую радость, каждую горесть напополам, каждую напасть они встречали плечом к плечу, по-братски. Вот и нож этот Вадик ему подарил тогда, когда Стасик заступился за него перед старшеклассниками, которые хотели отобрать у мальчика деньги. Превыше всех превратностей судьбы Вадим со Стасом ценили свою дружбу и пронесли это ощущение через всю свою жизнь. Вот только несправедливо все это. То, что только через жизнь Вадима. - И по какому поводу бухаем, Стас? Есть повод? - знакомый голос с усмешкой обратился к подполковнику ниоткуда. Стас не поверил своим глазам и ушам. На какой-то миг ему показалось, что он "словил белочку". Возможно, пора бы ему уже и до такого опуститься, трое суток без сна, в полупьяном угаре кого угодно вымотают "до ручки", тем более его, уже не молодого и побитого жизнью зверя. Но как? Как могли сейчас смотреть на него те глаза, которые он закрыл своей рукой? - Вадик?! - брови Стаса поползли вверх. Мелькнула мысль - допился, точно допился. Налитая рюмка водки задрожала в руках подполковника. Он так и не выпил ее, забыв обо всем на свете, застыв в замкнутом круге своих эмоций. - Вадик-Вадик, - ухмыльнулся Мельников, появившийся из ниоткуда, сидящий на стуле прямо перед другом. Это был не фантом и не призрак, а нечто весьма цельное, как показалось Стасу, ведь сквозь своего друга он не видел ни обстановки кабинета, ни предметов мебели. Вадик был яркий, цельный, словно живой. - Ты мертв? - осторожно осведомился Карпов. Утешало лишь то, что он не сошел с ума. Голова его соображала совершенно ясно. Он даже не выпил ни рюмки в этот день. - Можно подумать, ты не знаешь, - расплылся в белозубой улыбке Вадим. - Стас-Стас, что же ты с собой творишь-то, а? Подполковник опустил взгляд, не зная что сказать. Казалось, это странное видение знало о нем все, все то, что он так тщательно скрывал "под шелухой", маской вечной агрессии и полного бесчувствия. - Стас, у меня мало времени, - Вадим как-то даже колыхнулся в сторону друга, но не приблизился. - Я не хочу делать тебе больно, но я ушел. Понимаешь, навсегда ушел! И то, что ты сутками пялишься в дело о моем убийстве, то, что ты не спишь сутками, спиваешься, меня не вернет. Никогда. Ты знаешь, что его не посадят. Прекрасно знаешь, в глубине души. Его отмазали очень солидные люди. Выше тебя, выше всех твоих связей. Представляешь? Вадик горько хмыкнул и изобразил подобие карповской улыбки-оскала. Это было идеальное копирование того выражения лица, которое было сейчас на лице Стаса. - Я не могу так, понимаешь ты, нет?! - прошипел сквозь стиснутые зубы Стас. - Я не могу сидеть тут и ничего не делать! Так не бывает, Вадик, так не бывает! Подполковник Карпов опрокинул в себя "горючее", чтобы как-то рассеять морок, навеянный всей ситуацией. Потом еще одна рюмка полетела в организм, который отказывался понимать, что разговор с умершим другом происходит въяве. - Да перестань ты, в конце-концов! - рассердился Вадик-призрак, рюмка вдребезги разбилась в руках Стаса, словно он не рассчитал силы и слишком крепко ее сжал. - Ты не всесилен, Стасик, нет! Тебе не достать этого урода! И месть тебе спокойствия не принесет! Только еще больше крови на руках...А по ту сторону нет денег и адвокатов, Стас. По ту стороны нам обоим одна дорога, та, по которой ты сейчас катишься, приближая конец. Карпов поднял сумрачный взгляд на друга, видя напротив все то же вечное понимание, уважение и дружескую любовь. Злиться на этого хамоватого Вадима вдруг разом расхотелось. - Вадик, я не хотел, - вздохнул Стас, словно обрушивая горы, которые легли на его плечи тогда, когда его лучший друг погиб в перестрелке, в которую он, подполковник ОВД "Пятницкий", его втянул. - Вадик, прости меня, я не знал, что все так получится. Карпов снова почувствовал себя семилетним мальчишкой, разбившим окно соседки мячом. Тогда за проступок лучшего друга очень сильно попало Вадиму, его даже побили сыновья той соседки. Стасу было стыдно и паршиво, так, как, пожалуй, никогда раньше не было. Чувство вины захлестнуло его с головой. - Вадик, я виноват в том, что тебя пристрелили, - простонал Стас, швыряя рюмку о стену и выпивая уже из бутылки, прикладываясь к горлу и делая большие, обжигающие глотки. Мельников призрак тут же оказался за спиной у Карпова, ободряюще уложив руку на его плечо. - Ты ни в чем не виноват, Стас. Всему свое время. Голос друга прозвучал так умиротворяющие, что Стас вдруг понял, все не так ужасно, как он думал. Его простили, его прощают. - Одно запомни, - усмехнулся Вадим, растворяясь в странновато-сизой дымке, - если будешь гробить себя и дальше, я тебе задницу надеру. Даже с того света тебя достану, будь уверен. Карпов вздохнул и прикрыл глаза, потом снова открыл их, снова закрыл. Вадима рядом не было. Как не было ровно никакого следа его присутствия рядом. На какой-то миг Стас подумал, не привиделось ли ему все. Он скинул со стола дело об убийстве Вадима Мельникова и допил бутылку коньяка из горла, вприкуску с лимонными ломтями. Когда в полубессознательном пьяном бреду Карпов дополз до кожаного дивана в кабинете, не раздеваясь падая на него, было уже почти три часа ночи. Он бормотал что-то про дерьмовую жизнь, про то, что устал, про Вадика, про детство свое. Это был тот Стас, которого знали очень немногие. Тот Стасик, которого помнила его мама, сестра, друг, ныне покойный. Сильный, но такой слабый и беззащитный, способный выть от боли, если теряет тех, кто ему дорог. Способный любить. Способный ненавидеть и мстить. Стас Карпов, не зверь, не подполковник, а просто Стас. - Спи-спи, я побуду с тобой, пока ты не заснешь... Вадим накрыл друга пледом и растворился в воздухе, в бесконечности, в вечности. - С Днем Рождения, Стас...Прости, что я без подарка... Голос друга завис в звенящей тишине кабинета.