Фокус с монеткой

Наверное, это было очень сложно — пересилить себя и подойти к Мартену, старому и лживому насквозь, совратившему его мать и желающему убить его отца, да и весь его мир заодно. Все миры. Впрочем, о последнем юный Роланд не знал. И Уолтер рассчитывал на то, что не узнает никогда. Сдохнет раньше, в одной из своих битв, рано или поздно. У Фарсона была много преданных ему людей, и с каждым днем их становилось все больше. А Стрелки… Сейчас они еще сильны, но кто вспомнит о Стрелках, когда последний из них падет, и этот древний, очень древний мир исчезнет? Но он не зря был Стрелком и уже умел преодолевать трудности. И перешагивать ради дела через свою честь. — Что ты сказал, Роланд, сын Стивена. Я плохо слышу тебя, когда ты бурчишь что-то себе под нос. Повтори или убирайся. Роланд стиснул зубы до того, что побелели щеки, и сжал кулаки. И выдохнул спустя миг. — Я пришел к тебе, чтобы просить. Уолтер усмехнулся и отошел к стене, чтобы навалиться на нее. Так смотреть на Роланда было еще удобнее. — Мне было бы интересно, о чем ты попросишь, но для начала ответь на другой вопрос, — он даже не скрывал насмешки в голосе, но Роланд наверняка ожидал именно этого и терпел со стоическим почти что спокойствием. — Скажи мне, с чего ты взял, что я захочу исполнить твою просьбу? И заметь, я пока еще не говорю о цене. Роланд, который до этого смотрел в стену рядом с его головой, наконец-то посмотрел в глаза. У Роланда были светлые пронзительные глаза, от которых даже сейчас по коже бежал холодок. Уолтер отмахнулся — сколько таких было в его жизни и сколько умерло в попытках поиграть с ним? — Потому что никто, кроме меня, этого не попросит. — В твоей наглости никто не сомневается, Роланд, сын Стивена, — Уолтер усмехнулся неприятно. — Говори, чего ты хочешь, и мне будет приятно не дать тебе ничего. — Научи меня твоему фокусу с монеткой. Уолтер ничего не ожидал, но все равно был удивлен, и еще он понял, что это удивление отразилось на его лице, когда Роланд растянул губы в скромное подобие довольной улыбки. Интересно, когда он успел заметить? Но не спрашивать же сейчас об этом, не хватало только того, чтобы этот сопляк подумал, что он будет оправдываться. Он все узнает позже, под гипнозом, когда Роланд будет подчиняться ему безоговорочно. — Нет, — сказал он, отвернулся и ушел. Он выждал пару недель, а затем подошел к Роланду сзади, когда тот слушал какую-то чушь, льющуюся изо рта Катберта сплошным потоком, и посмеивался в ответ. Только сейчас Уолтер был не Мартеном и не Фарсоном. Для разнообразия он стал собой, и сейчас ему было тринадцать. — Иди со мной, если ты все еще ждешь, — сказал он, поравнявшись с ними и испытывая искреннее, ничем не замутненное удовольствие от того, как Катберт смотрит на своего дружка круглыми от изумления глазами и как во взгляде Роланда спокойствие и расслабленность сменяются изумлением, а затем — ледяным холодом. «О такой взгляд можно обжечься», — рассеянно подумал Уолтер, глядя на Роланда и склонив голову набок, как любопытная птица. Птенец, если быть точным. Маленький, страшный, наполовину оперившийся птенец какой-нибудь вороны или галки. Именно так он и чувствовал себя тогда. Уолтер даже не мог вспомнить сейчас, когда именно это было. Давно, очень давно. Сейчас он может намного больше. А уж какой смешной у него голос сейчас — высокий, писклявый и слабый, тихий. Хорошо хотя бы то, что не дрожал. Уолтер пересек двор и свернул за угол, потом еще раз и еще, плутая в переулках города. С быстрого шага он перешел на бег. Роланд вряд ли его потеряет, а ему надо уйти подальше. И он даже знал, куда именно. Он выбежал на окраину и остановился, дожидаясь Роланда. Позади него оставались старые, наполовину разрушившиеся от времени стены домов, впереди — широкое, заросшее сорной травой поле и обрыв. Им нужно было спуститься к реке. Сзади раздались быстрые шаги, но Роланд не бежал. Как будто знал, что этот мальчишка никуда не денется. Уолтер недовольно поморщился. — Тебя отправил ко мне Мартен, — сказал он с наполовину вопросительной интонацией. — Кто ты такой? Я ни разу тебя не видел. — Ты удивишься, скольких людей ты еще не видел в мире, — отозвался Уолтер язвительно, проигнорировав первую часть его фразы. — Просто иди за мной и не задавай глупых вопросов. И они направились через поле. Роланд сначала шел позади, а потом нагнал его и зашагал рядом. Уолтер шел слишком медленно для него, потому что ему нравилось действовать Роланду на нервы, а еще потому, что жесткая трава цеплялась колючками за штаны, и надо было выбирать, куда поставить ногу. Роланда эти проблемы как будто не волновали. — Как тебя зовут? — попытался Роланд еще раз. Уолтер только скривил губы и ничего не ответил. Роланд в ответ пожал плечами, и весь остаток пути он не задавал больше вопросов. Только когда они дошли до обрыва, Уолтер раскрыл рот: — Спускаемся, — сказал он и полез вниз, рискуя сорваться каждую секунду, но ему везло, и вскоре он опустил ноги на горизонтальную плоскость берега. Роланд, кажется, даже не заметил, что они только что спускались по почти отвесному берегу. — Садись, — снова сказал Уолтер, и Роланд опустился на песок с готовностью, как будто Уолтер уже мог ему приказывать. Уолтер сел напротив него, подобрав под себя колени. Он знал, почему он обратился в обычного мальчишку — Роланд должен доверять ему, чтобы сеанс гипноза состоялся, а иначе тот будет слишком напряжен. Он улыбнулся уголками губ и извлек из нагрудного кармана серебряную монету. — Ты будешь учить? — Роланд спросил с удивлением и посмотрел на него еще раз, намного внимательнее. — Я думал, это умеет только Мартен. — Если бы это умел только Мартен, то как бы он мог научить этому тебя? Роланд перестал удивляться, взял себя в руки и кивнул. — Ничего особенного, обыкновенный гипноз. Многие владеют этим навыком, это даже не магия, — Роланд пытался сохранять спокойствие и холодность, и у него неплохо выходило, пока Уолтер не сказал про магию. На этом моменте Роланд выдохнул едва заметно, с облегчением. — Страшное дело — это колдовство. Попробуешь раз, открываются такие перспективы, что потом не откажешься, погружаешься все глубже… — Показывай то, зачем мы пришли, — оборвал его Роланд. — Ты ведешь себя грубо, — с усмешкой заметил Уолтер. — Следовало бы попросить тебя просить прощения, но я поступлю по-другому. Я покажу тебе. Наблюдать за Роландом было смешно. Он чувствовал — нет, он знал, — что здесь есть какой-то подвох, но и отказываться не собирался. Он был забавным — таким смелым и глупым, и конечно, действовал только в благородных целях. Бороться против зла его же собственным оружием. — Что смешного ты в этом нашел? — Ничего особенного, я же тебе сказал. Ты вообще очень типичен, Роланд, сын Стивена. Следи за монетой, не закрывай глаза так долго, как только сможешь. Роланд недовольно мотнул головой. — Я думал, ты будешь учить меня, а не гипнотизировать. — Сначала ты должен испытать это на себе. — Почему я должен тебе верить? — Ты задаешь очень глупые вопросы, я разочарован. Роланд снова стиснул зубы, отвернулся от него, посмотрел на гладь реки долгим взглядом, и кивнул. — Хорошо. Показывай. Уолтер усмехнулся. Монетка закрутилась между его пальцами, как серебряная лента, вверх и вниз, вверх и вниз. — Смотри внимательнее, сконцентрируйся на ней. Ты должен почувствовать, что засыпаешь. Это правильно, не пугайся. Проваливайся в сон. Он думал, что Роланд будет сопротивляться, но тот, наоборот, пошел ему навстречу и полностью расслабился, погружаясь в задание, которое ему дал Уолтер. Хотя для Роланда он был сейчас никем, просто случайно встреченный мальчишка, и наверняка тот считал его просто одним из пособников Мартена. Удивительно и забавно, раньше он уже давно не ходил в этом облике и тем более не являлся никому, а сейчас вдруг вспомнил о нем, как о чем-то естественном. Не о том, от чего так сильно хотел избавиться сотни лет назад. Мир на самом деле сдвинулся, и для него тоже. — Твои веки тяжелеют и опускаются. Ты засыпаешь. Погружайся в сон и слушай мой голос, не теряй его. Роланд поднял подбородок и медленно опустил его, кивнув. Еще несколько переходов монетки туда-сюда между пальцами, и можно будет начинать. Интересно, что было бы с ним, если бы в далеком-далеком детстве он обладал теми же возможностями, какие есть у него сейчас? И разве сейчас это имеет значение? — Ты спишь? — спросил он у Роланда. Тот снова кивнул. — Отлично. Для начала скажи мне, как ты узнал об этом маленьком навыке, который, тем не менее, никто не должен был увидеть? Роланд нахмурился, и его ресницу задрожали, глаза задвигались под веками. Он почти проснулся, но Уолтер надавил еще раз: — Ты должен спать. Погружайся в свой сон глубже и отвечай на мои вопросы. Роланд успокоено вздохнул и снова расслабился. — Я следил за Мартеном. Я уверен, что он замышляет что-то дурное, но пока мне не в чем его обвинить открыто. Мне нужно найти доказательства. — И ты нашел их? — Нет, — Уолтер заметил, что задерживал дыхание, только тогда, когда начал дышать снова. Хорошо, что он узнал. Только этого недострелка, путающегося под ногами, ему не хватало. — Но я увидел, как Мартен делал этот трюк с монеткой рядом со служанкой мамы, а потом она сделала то, о чем он просил. — А ты слышал, что говорил Мартен? — Он просил задвинуть шторы пораньше, потому что мама заболела. Я сам хотел зайти к ней и осведомиться о самочувствии, но тогда меня ждал Корт, и мне нельзя было опоздать. Уолтер желчно усмехнулся. Он сомневался, что дело было в одном лишь страхе опоздать на урок. Роланд все реже заходил к матери. А Габриэль действительно чувствовала себя плохо, вот только никому не нужно было этого знать. Лекарство, которое готовил для нее Мартен, на этот раз оказалось сильнее и стало ядом. Потребовалось приложить немало усилий для того, чтобы она оставалась в живых. Она все еще нужна была ему, хотя когда его рука дрогнула над котелком, отсыпая куда больше беладонны, чем нужно, он не стал останавливаться. Тогда он думал, что не стоит останавливать судьбу. Но потом одумался. — Забудь обо всем, что ты видел и слышал тогда, — сказал он Роланду, и тот нахмурился, но затем все же кивнул. — Когда ты проснешься, ты будешь уверен, что Мартен сам предложил научить тебя трюку с монеткой, а ты не стал упускать возможность. Роланд кивнул еще раз. — Кто ты такой? — спросил он еще раз, сквозь сон. — Я никогда не видел тебя во дворе. Ты служишь Мартену, но как ты попал сюда? — Ты ошибаешься, — Уолтер покачал головой и посмотрел на речную гладь, отражающую низкое серое небо. Дождь собирался уже несколько дней, но никак не мог пролиться. Вода в реке, должно быть, не успела прогреться. А река была глубокой и быстрой… — К тому же, я не тот, за кого ты меня принимаешь. — Кто ты такой? Это был интересный эффект. Заснув, Роланд действительно стал послушным ему, как мягкая тряпичная кукла, но он продолжал даже во сне задавать свои вопросы. Спал ли он вообще или просто ввел Уолтера в заблуждение, чтобы выведать его тайну? Это было маловероятно, но все-таки… все-таки возможно. — Я скажу тебе, но сперва поднимись на ноги и разденься. Ты думаешь, что тебе ничего не стоит переплыть эту реку, и это будет хорошей тренировкой для твоего тела. Роланд тяжело кивнул, встал и скинул с себя сапоги и одежду, оставшись в тонком нательном белье. Уолтер улыбнулся и подошел к нему сзади, обнимая за плечи. Что-то было не так, не правильно. Он сейчас был слишком маленьким. Немного усилий, провести ладонью по лицу, стирая одни черты и призывая на их место другие. Несколько секунд, и он стал собой. Здесь и сейчас, когда никого не было рядом, кроме послушно стоящего Роланда, он мог позволить себе это. Теперь Роланд стал существенно ниже его, и обнимать его за плечи было удобнее, чем раньше. Уолтер наклонился к его уху и прошептал, почти касаясь губами. — Нет никакого Мартена. Меня зовут Уолтер, и я служу Алому Королю для того, чтобы разрушить Темную башню и все миры. Она уже шатается, и скоро рухнет твой мир. Но и об этом ты тоже забудешь. Роланд стиснул челюсть, Уолтер тронул губами его шею, и Роланд кивнул. Он был сейчас теплым, даже горячим, но это ненадолго — холодная вода быстро сделает свое дело и остудит его. Уолтер рассмеялся и оттолкнул его от себя вперед. Роланд отшатнулся на шаг, но быстро вернул себе равновесие и встал напротив него с закрытыми глазами, как будто мог смотреть и сквозь опущенные веки. — А теперь — время поплавать! — весело провозгласил Уолтер. — Ты должен переплыть эту реку, выйти на берег, а затем вернуться обратно вплавь, потому что твоя одежда будет дожидаться тебя здесь. Ты проснешься, как только наденешь ее. Роланд кивнул и отвернулся, а затем пошел в воду спокойным и уверенным шагом, погружаясь с каждой секундой все глубже. Еще пара шагов, и пологий берег оборвался, на воде видна была только макушка. Потом Роланд поплыл. Уолтер отвернулся и принялся забираться обратно, наверх. Он был практически уверен в том, что Роланд справится. А если нет, то и не велика потеря. Когда он подбирался к верху, он вернул себе облик Мартена и поморщился от того, что в виски начала стучать кровь. Он определенно перебрал с превращениями на сегодня, и он был уверен, что весь остаток дня он промучается с головной болью. Впрочем, он не раскаивался. Оно того стоило. Ему всегда нравилось шутить над Роландом. *** Это было одной из редких вещей, которые удивляли Уолтера до сих пор. Он обладал огромными властью и могуществом – только у Алого Короля власти было больше, ну и еще у тех существ, которые жили во мраке, но насчет наличия у них интеллекта Уолтер никогда не был уверен, - но ему, как самому обычному человеку, все еще нужно было спать, чтобы восстановить свои силы. Конечно, были действенные способы избежать этого, но чем дольше он жил, тем реже прибегал к ним. Тело рано или поздно должно было взять свое, и в периоды восстановления после вынужденного бодрствования неделю кряду он чувствовал себя отвратительно, а еще был постоянно злым. Своя злость ему не мешала, но раздражение мешало и не давало сконцентрироваться. Поэтому приходилось уделять сну хотя бы несколько часов в день. И как самый обычный человек, он видел сны. Чаще всего – кошмары. Он полагал, что вселенная таким образом расплачивается с ним за все, что Уолтер делает для того, чтобы ее уничтожить. Неравноценный обмен, конечно же – в его пользу. И эта мысль каждое утро поднимала ему настроение и заставляла призраки ночного кошмара отступить. И все-таки Роланд появился в его снах весьма кстати. Это случилось после той ночи на Голгофе, когда Уолтер показал Роланду все миры, и еще кое-что. Тогда они оказались связаны друг с другом. Так Уолтер думал поначалу. Потом он понял, что все началось намного раньше. Но в первый раз он услышал неясный, но странно знакомых зов во сне, как раз в то время, когда его связали и собирались надеть на голову шлем с проводками, который лишит его не жизни и не разума, но магии. Зов оказался как нельзя кстати, и Уолтер смог с легкостью последовать за ним, а толпа яростно кричащих и требующих расплаты людей рассеялась, как утренний туман над рекой. А потом он увидел Роланда. Тот сидел у костра, низко склонив голову, и ворошил угли палкой то ли для того, чтобы они не потухли, то ли чтобы увидеть в их мерцании свое будущее – слишком уж внимательно он вглядывался. А вокруг него расстилалось поле, спокойная гладь реки и темное, усыпанное звездами, как хлебными крошками, небо. Роланд поднял голову. - А, это ты, - сказал он и дернул в сторону уголок рта. Вероятно, это означало улыбку. По крайней мере, Уолтер предпочитал думать так. Да и какая разница, если это всего лишь сон? Роланд совершенно не выглядел удивленным, а этот сон совершенно не походил на его обычные сны. И очень может быть, это был не обычный сон. - Зачем я здесь? – спросил Уолтер, когда подошел и сел к костру, вытащил из пальцев Роланда тлеющую сигарету с отвратительно горьким вкусом. Он затянулся, поморщился и нервно передал сигарету обратно из рук в руки. - Иногда я начинаю сомневаться, что у этой дороги есть не только конец, но и начало. - В начале сомневаюсь даже я, - Уолтер кивнул. – Но конец есть совершенно точно. Либо Башня, либо смерть. И то, и другое существует на самом деле. И все же, это ты позвал меня сюда. Зачем? Роланд поворошил угли еще раз, затем бросил вниз недокуренную сигарету и повернулся к Уолтеру. - С кем еще мне проводить эти ночи перед самым концом? А ты всегда был достойным врагом. - Должно быть, враг из меня получился лучше, чем любовник. - Враг из тебя получился лучше, - эхом отозвался Роланд, и Уолтер поджал губы. Фраза, пусть и его собственная, неприятно царапнула его самолюбие. - Интересно, с чего это я должен быть счастлив ублажать тебя? – огрызнулся он. Роланд пожал плечами и хмыкнул, а затем неторопливо развязал плащ и бросил его на землю рядом с костром. - У нас осталось чуть меньше половины ночи, - сказал Роланд и кивнул в сторону расстеленного плаща. Уолтер сглотнул, когда вспомнил, что именно на этом плаще несколько месяцев? дней? лет? назад он выгибался, подставляясь, и в голос стонал от удовольствия. - Я знаю, почему я могу прийти в твои сны, - сказал он неприятным голосом, чтобы сбить с Роланда самоуверенность хотя бы на грамм. – Это я заколдовал тебя в первый раз, когда учил фокусу с монетой. Ты не помнишь, потому что я приказал тебе забыть. Роланд посмотрел на него, нахмурившись на долю секунды, а затем кивнул и пожал плечами. - Вполне возможно, так все и было. Какое это имеет значение теперь? Ложись или уходи. Но лучше бы ты лег. И его губы тронула усмешка. Уолтер сглотнул, быстро облизал губы и потянулся к застежкам на своей одежде. - Ты слишком тянешь, - сказал Роланд и отстегнул от пояса кобуру, бросил ее неподалеку. - А ты даже во сне не можешь обойтись без своих стрелялок, - ответил Уолтер, но без своей обычной злости. Сейчас ее не находилось, хотя он был бы не против ее вернуть, как и собственную невозмутимость. Уолтер наконец сбросил свой плащ. За ним последовала рубашка, затем сапоги и джинсы, и теперь он стоял напротив Роланда полностью раздетым. Ночной воздух был прохладным, но не остужал кожу, а гладил ее вместе с теплыми потоками воздуха от костра. Уолтер наконец посмотрел на Роланда, усмехнулся и прогнулся в пояснице, а затем пошел вперед, прямо на него. Роланд смотрел на него, не отрывая взгляда. Уолтер не думал, что представляет собой впечатляющее зрелище, но если Роланду нравилось… что ж, это было лестно. Он улыбнулся, облизал губы и откинул волосы назад, за плечи. Встал лицом к лицу, грудью касаясь груди. - А тебе нужно личное приглашение? – спросил он и принялся расстегивать пуговицы на рубашке Роланда, стараясь касаться его груди кончиками пальцев. Роланд только тихо усмехнулся, ничего не ответив, и подался вперед, зарываясь носом в плечо. «К чему это все, если мы собираемся просто трахаться?» - подумал Уолтер с долей раздражения. Он нашел руки Роланда, захватил ладони в свои и потянул вниз, опускаясь на разложенный на земле плащ. Дальше Роланд уронил его и навалился сверху, носом потерся о нос и прижался к губам в поцелуе. Уолтер не думал, что с такой готовностью раздвинет ноги навстречу, когда Роланд уперся в них коленом, да еще и прогнется вверх, прижимаясь теснее. - Какого черта ты пялился на меня, вместо того, чтобы раздеться самому? – пробормотал он в губы, которые отпустили на несколько мгновений, чтобы спуститься на шею, а потом снова кверху, к губам Уолтера. Он скорее почувствовал, чем увидел или услышал, как Роланд усмехается довольно. Впрочем, надо отдать ему должное, Роланд умел быстро избавляться от одежды. Уолтер подумал мимоходом, неужели Стрелков учат и этому тоже? Но спрашивать не было ни времени, ни желания. Да и смысла не было, все равно, кроме Роланда, Стрелков больше не осталось. Да и не важно все это было, особенно когда Роланд опустился вниз, между его бедер, и положил ладонь на живот, и замер. Уолтер не мог понять, двинется рука вверх или вниз, и поэтому предпочитал не думать, а смотреть в глаза. От ладони по телу расходилось пульсирующее живое тепло. Его тело подумало за него, толкнувшись бедрами кверху. Уолтер вздохнул и закрыл глаза, когда смотреть тоже стало бессмысленно. Вместо этого он поднял ногу и положил Роланду на плечо. Роланд повернул голову, потерся щекой и поцеловал щиколотку. - Сделай уже что-нибудь нормальное, - процедил он. Опустил ногу и плеча и прошелся большим пальцем по члену Роланда, он самого основания. Услышал, как сбилось дыхание. Улыбнулся и еще раз облизал губы. Больше для Роланда приглашений не потребовалось. Пожалуй, это было так хорошо, что стоило повторить. А потом еще и еще раз. Кто знает, когда этот мир закончится? Уолтер не мог дать точного ответа, но предчувствие говорило ему, что конец придет очень скоро, а предчувствия его не обманывали.