***
Направившись светлым вечерком в клуб, Корецкая, перемазав губы помадой, так, чтобы следы оставались, в конечном итоге намазала 100 слоёв и прикрыла это маской. А зачем? Да хуй знает, у неё в голове глюки какие-то постоянные. Не спрашивайте меня. Зайдя, она увидела, ЧТО НА КОРОЛЕВСКОМ ЕЕ МЕСТЕ СИДИТ КАКАЯ-ТО НУБКА 7 УРОВНЯ! — ТЫ ЧТО ОХУЕЛА ХУЕЛЕСИНА?! — заорала она. — А НУ СЪЕБАЛА С МОЕГО МЕСТА ЖИБЛИК, ЖОПОЁБНУТАЯ ПИСЬКОГРЫЗИНА, Я ТЕБЯ ВЫЕБУ… Девочки 7 уровня не оказалось на месте. Да и все, кто стоял в клубе, разбежались, ибо стоит Корецкой рот открыть — воняет так, будто туда нассали бомжи с синей вафлей (шутка для Э), потом пришли негро-шлюхи с немытыми и небритыми пёздами, там тоже с синей вафлей, сифилисом, месячными, накончали туда, насквиртили, нахохлили так сказать, потом взяли сюрстрёмминг, которую вырастили в болоте, куда накидали коровьего говна, сунули ей в рот, и трахали 24\7, чтобы запах оставался. Ну и сверху кошачьей мочи. Жалко официанток и диджея, которым пришлось вытерпеть этот отвратный запах. Усевшись поудобнее, Корецкая заказала кислотно-жёлтую отраву для быдла — GARAGE. Так сказать, убить себя к чёрту. Но ей похуй, она считает это нектаром богов. В итоге, блядина набухалась в хламину, даже блевать на стол начала. Официантка, взяв телефон, набрала 666, и, в надежде, что трубку возьмут, начала крутить шнур на пальце. — Алло? — Агент Хулистана на связи. Слушаем. — У нас тут Ко-Корецкая… Мы вам звонили насчёт объявления, и тогда другой человек сказал звонить, если она снова объявится в нашем клубе. Так вот, она здесь. Будем признательны, если вы… Официанту перебил грубый голос, как у Джигурды: — МЫ ВЫЕЗЖАЕМ. ОСТАВАЙТЕСЬ СМИРНО НА СВОИХ МЕСТАХ. МЫ УЖЕ ВЫЧИСЛИЛИ ВАШЕ МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ, СКОРО БУДЕМ. Связь оборвалась. Через пару секунд. ГРОХОТ, ВЗРЫВ, ШУМ ВЕРТОЛЁТА, ДАЖЕ РАСКАТЫ ГРОМА, ИЗ ОКОН ВЫЛЕТАЮТ В ЛАТЕКСНЫХ КОСТЮМАХ… ХУЛЯШИ! Но они были в масках анонимусов. Корецкая развернула голову, увидела знакомые голоса. И спустя секунду она ощущает сильный удар в области виска. — ЧТО БЛ… — успела она прокричать, прежде чем она взвизгула от того, что её кто-то берёт за волосы и выдёргивает из-под сиденья. Кто-то берёт её ещё крепче и ударяет об стену со всей дури, отпуская. Бедная Корецкая, она падает! Обморок! Неожиданность! — Берите её, блять! БЫСТРЕЕ! — последнее, что слышит Корецкая.***
Корецкая проснулась. И первое, что она увидела — наглую, усатую, лохматую, хитрую рожу Т. Рожу, которая блистала от счастья. До боли знакомую и до боли ненавистную. — НУ ЗДРАВСТВУЙ, ЧМО! — чересчур радостно и громко поприветствовал Т. — Она очнулась, о боже! — воскликнула Н. — ОПЯТЬ ВЫ! — завизжала свинина. — ЧТО ЗА ЕБАНУТЫЙ БЛЯТЬ ДЕНЬ?! — Ты тут три дня. Старый добрый дедовский метод вырубить человека с вертухана с ноги всё ещё работает. А главное — прошёл будто день. И попытавшись дёрнуться, до пиздоебени дошло — её руки, ноги, шея были прикованы к стене. Ми в ту же секунду срывает с её маску с утиными розово-красными губками. — И кепку снимите кто-нибудь. Она ей ни к чему. — произносит кто-то. Одно мгновение — и белая кепочка была в руках у Ки. — Скучала по нам? — также радостно спросил Т. — ПОШЁЛ НАХУЙ, СТРОНСКИЙ! Т издаёт писк, похожий на смешок. Э фэйспалмит, а сзади кто-то произнёс: «Ъеъ». — Вообще-то, он теперь Савицкий. — ответила С. — Нет, ныне Белицкий. — ответила Жр. — ДА МНЕ ПОХУЙ, ПСИНА! — протрещала тупая пизда. — Мать твоя псина, жертва аборта. — ответил в ответ кто-то. Корецкая не могла понять, что происходит. Как так? Вчера она проводила очередной кк, пока её мамаша не позвала сосать хуи помочь бабке в огороде, а теперь она в затемнённом по углам помещении, чем-то напоминающую канализацию. Но, в половину зрения, девочка определила, что она находится под таверной Хулей. Когда Т впервые её сюда завёл, она — глупая, наивная деточка, думала, что с ним идут на склад за самогоном, чтобы отпраздновать её «возвращение в клан», а на деле он собрался её устраивать ни разу не гуманный суд. Да, в этом тёмном подвале, который таил в себе множества секретов и мрачных тайн. Но, отрицательный айкью не позволяет Корецкой ничего выкрикнуть, кроме: — ГАВ-ГАВ БЛЯТЬ, ЧМОШНИКИ ЕБЛИВЫЕ! Т от этой фразы засмеялся первый — точно такой же противный, громкий, истеричный, но заражающий, звонкий и искренний смех, напоминающий последние вздохи умирающего моржа. — Какая умная: она связана и прижата к стене в сыром подвале, её окружаем мы — а всё равно орёт… — прошипела Нан, которая стояла где-то позади, не имея особого желания ввязываться в подобное. — Жизнь её ничему не учит, вот и всё. — усмехнулась Па. — Ну блять, в натуре тупая, такие неизлечимы. — ответила С. — Жаль, что неизлечимы… — с саркастичным сочувствием произнёс Т. — ПСИНЫ ВЫ ЕБАНЫЕ, ЧТОБ ВЫ СДО… Б прикрыла рот Корецкой. — Ненавижу её вопли. — с ухмылкой сказала шоколадочка. — Ладно-ладно, мне лично хватило пару её писков, чтобы насладиться и вновь заебаться. — ответила С. — Сейчас она будет орать ещё больше, и простая твоя прекрасная ручка ей не поможет, Б, — хихикнула Э. — И не нужно. — усмехнулась Б в ответ. Молчание. Д повернулась к Т: — Одежду срывать? — Пока нет. Э (не междометие, а имя «Э»), выходи! Через пару секунд перед Хуляшами предстала похотливая, раскрепощённая, потная, но прекрасная во всём Э. Она — в крепком, обтягивающем, чёрном латексном костюме, с побрякушками на разных частях тела, которые идеально сочетались между собой и подчёркивали даже привлекательность профессионального лукмейкера Хулей. Я бы описала подробнее, как выглядит чудо, но, Э очень любит детализацию, и в её прекрасном наряде её достаточно, и я боюсь подобрать некрасивый эпитет. Да и пусть каждый представит красивую даму в уникальном латексе. — Твою мать, Э, ты шикарна. — вырвалось из уст Мик. — Согласна, секс-бомба. — восхитилась Жр. — Да ладно, мне Нан и Кр помогали. — с милым смущением ответила она, — Два дня пытались сочетать этот ремень. — Шлюха какая-то очередная! — вырвалось из утиных губок у пизды, — Пси… — СЛЫШ ЧМО, ТЫ ОХУЕЛО?! Я МАТЬ ТВОЮ СЕЙЧАС ВЫЕБУ И В КАНАВУ СБОРШУ К БОМЖАМ ОБОССАННЫМ НА МАЙДАНЕ ЗА ТАКИЕ СЛОВА! — ультразвуком прокричал Т на Корецкую, оттего половина закрыло уши, а в углу кто-то засмеялся, и повернувшись к Э, тот воинственно прокричал, — Э, ТЫ ПРОСТО ПИЗДАТАЯ, ПОМЯНИ МОИ СЛОВА! — Ебать тебя распидорасило. — ответила С. — Никто не имеет право оскорблять Э, когда она так чудесно выглядит. — проворчал парень. Жр презрительно посмотрела на Т. — И хватит на меня так смотреть, ты не менее обворожительная, Жр. Просто ты знаешь, то что Э красивые луки составляет. Стоит вспомнить её фею. Жр хихикнула и смутилась. — Может, я накажу её за такие слова, раз запрещено? — улыбнулась и без того смущённая Э, вытащив из-за спины большую, тяжёлую, кожано-металлическую плётку с небольшими шипами на концах. — Разрешаю. Резко. Удар. По голове. Плёткой. — ААААААААААЙ, С-С-С-С-СУУУУУУУУУКАААААААААААА! — орнула безжопая сука. — НАХУЙ ПОШЛА! — зарычала Э. И она наносит ещё один удар по голове. — ЗАЕБАЛА! — МОЛЧИ, ДЁРГАННАЯ И ГРЯЗНАЯ ПИЗДА! — протрезвонила Э. — МАТЬ ТВОЯ ЗАЕБАЛАСЬ ТЕБЯ РОЖАТЬ И ПИЗДИТЬ ОБ СТЕНУ ЧТО ЕСТЬ МОЧИ! — произнесла Б. Следующий удар по голове уже был сильнее. — ГЬЯЯЯЯХХХХХХХХХ! — Такое ощущение, что ты кайф получаешь. — прошипела Кит. — ВОВСЕ НЕ… Э замахнулась и ударила по голове ещё сильнее, отчего Корецкая взвизгнула чуть ли не ультразвуком (но, не так пиздато и дрочибельно, как Т, а даже мерзко), а из её лупоглаз вывалились капельки слёз. На волосах, особенно на затылке и темени, виднелись красноватые цвета, похожие на кровь. Видать, это она и есть. — Как бы тебя насмерть не забить сейчас. — Не переборщи. — Стараюсь, зай. — ответила Э, — Ну что? — обратилась она к Корецкой, — Будешь отвечать за свои слова? — КАКИЕ СЛОВА?! На сей раз Э пизданула её по щеке рукой. — Сама знаешь за какие, и не делай из себя дурочку. — ПОШЛА НАХ… Ещё один сильный шлепок. — Какая она дура, господи. — проговорила Нан, которая всё ещё стояла сзади всех, нежелая рассматривать то, что происходит. — Не то слово… — пробурчала К, которая стояла рядом в обнимку с Нан, с завязанными глазами. — За каждый неправильный ответ я буду тебя пиздить. — ответила Э, — Не советую много бздеть и ныть, я это очень не люблю. Ты так себе жизнь сократишь, зайка. — Она к утру и так будет гнилым куском человечины. И мы все люто захотим жрать. — ответил Т. — Ну, или я и Жр. — ЧТО?! Э кулаком ударила её, хотела по щеке, но попала в левую часть подбородка и челюсти. — МОЛЧИ, ХУЕМАНИНА! — прорычала она, и повернувшись к Т, ответила — Не пугай молокососку, Т, она же ранимое и гиперэмоциональное животное. — Ладно-ладно, ахахах. После Э продолжила с ней диалог, но у тупой пизды в головной пластинке было только посылание нахуй, что только раздражало её похитителей. Э плёточкой отмудохала её жирные ноги, которые ныне ярко кровоточили от глубоких ран сильной плётки. — Теперь что? Ножи? — спросила Мик. — Нет! Тащите стул! — сказал Т. — О! — пискнула П. — Как раз хочу! — По тебе видно, как ноги поджимаешь. Мик принесла стул, с подушкой на сиденье. Поставили стул прямо перед проституткой бездушной. П снимает с себя юбку, трусы, сапоги и гольфы. Она села на стул. Встав в позу параболы на стуле с положительным коэффицентом, а (ну или для чайников в математике — раздвинув ноги почти шпагатом), П направила руки к письке, и со всей силушкой богатырской выдавила из себя мочу и резко направила пульсирующую, большую, обильную струю прямо Корецкой в рот и в нос (ебать ты чудо-женщина 2019). — ЕСТЬ ПОПАДАНИЕ! — вырвалось из уст Т. Та зажмурилась и пыталась выплюнуть, но её рот руками в толстых резиновых перчатках насильно открыли С и Сюр, которые сами были в дешёвых дождевиках и масках. Ну, не они же заслуживают писсинг? — ЖРИ СУКА БЛЯТЬ! — прошипела Сюр. — НЯМНЯМКА ОТ МАМКИ! ВКУСНО ДА? — ООООООЧЕНЬ! — саркастично усмехнулась громко Н. Она пыталась противостоять. — Я ЗНАЮ, ЧТО ВКУСНО! ГОРАЗДО ВКУСНЕЕ ЧЕМ УРИНА КОТОРУЮ ТЫ ПИЛА В КЛУБЕ! СЛАДЕНЬКАЯ МОЧА ДА? С РОМАШКАМИ ГОВОРИШЬ? Корецкая начала немного давиться, чтобы хоть как-то выплюнуть изо рта мочу. — ЧТО-ТО, КУРИЦА? А, МОЧА С КАКАО И КЛУБНИЧКОЙ? НУ НЕ ЗНАЮ, ПО ЦВЕТУ КАК МЁД! ХОТЯ… — присмотрелась к огромной струе, — П! ТЫ ВООБЩЕ МЫЛАСЬ? — Д-да! — еле проговорила П. — Ну внутри что-то осталось после ПМС, какая тебе разница, по-моему, это даже лучше. — сказал Т. — И ХВАТИТ НА НЕЁ ТАК НАЕЗЖАТЬ, ОНА НЕРВНИЧАЕТ, НЕ ВИДИШЬ?! ТЕБЕ БЫЛО БЫ ПРИЯТНО ЕСЛИ БЫ ТЕБЯ КРИТИКОВАЛИ, КОГДА ТЫ СРЁШЬ ПОД ДЕРЕВОМ, КАК ШПОРК?! — Всё-всё, молчу. — Я бы тоже обиделся. Многие начали аплодировать П и её чудесной меткости. Корецкая с каждой секундой всё сильнее давилась, издавая ужасные звуки. В итоге она начала блевать. Блевотина была золотисто-зелёно-болотно-красновато-серым. Нет, не на П. Её блевотный порыв не был струйным, но, попал на футболку и пол. Громко вздохнув, Кош харкнул Корецкой прямо в глотку, в сквозь блевотину, отчего та подавилась. — АХАХХАХАХАХ, КРАСАВА! — засмеялись многие. С взяла Корецкую за волосы, и сильно дёрнула, чтобы она прекратила кашлять. Закончив свои дела в плане естественной нужды, П быстро надела на себя нижнюю одежду. — пфффу, ПСИНЫ ЕБАНЫЕ БЛ… — хотела выплюнуть и прохрипеть, словно бухой Сатана, тупая ведущая, но П закрыла рот Корецкой, а её руку уже прижала Б. — Тебе не мерзко? — спросила Б. — Не, моя же моча. А тебе? — Намана, почитай каждого Хуля, сама же писала в заповедях. — А, ну да. — Но тут еще и блевотина… — Заебали меня эти кусты ебучие, — начала говорить Э, покручивая и нащупывая Корецкие лохудри волос, — Может, отрежем сразу? Мешать только будут. — проворчала она, вертя пальцем волосяной завиток кукольной причёски Корецкой. — Зачем резать? — спросила С, — ЛУЧШЕ ВЫРВЕМ С КОРНЯМИ! Многие поддержали эту идею, и, увидев одобрительный кивок Т, несколько Хуляш как можно крепче ухватились за копна русых волос блядины и начали рвать со всей дури. Шея Корецкой была прикована к стене и излишние тяготения головы из стороны в сторону заставляло её даже задыхаться понемногу. Холодный, кожано-железный ошейник и горячая, взволнованная шея, которая со всей силы упиралась в него — сочетание очень неприятное. Бедной девочке ничего не оставалось, кроме как выть от боли и ужасно противного привкуса мочи и грязных резиновых перчаток во рту, которые она никак не могла нейтрализовать. — Мы даже страпон в глотку ей не пихнули, а она уже слюни пускает! — с огорчением в голосе произнесла Кит. — Так, вы поаккуратнее, — говорит Жр, — Ей рано задыхаться. — Мы что, зря с С и Т придумывали всю ночь план, как её хорошечно отодрать? — проворчала Сюр. — Нет конечно! — пискнула К. В итоге, Корецкая была полулысой. Где-то на затылке кто-то умурился вырвать огромный пучок волос с куском кожи, сзади шея Корецкой была уже в крови, и это ещё не упоминается избиение плёткой. — Какие противные и лохматые. — Кстати, насчёт страпонов. Вы можете вибратор вставить ей в мокрощёлку её. Только выбирайте побольше. И да, юбку разорвите на части, с трусами, не снимайте. — О, ДА? — в безумной радости переспросила П. — ЧТО?! — взвизгнула блядюга, — НЕ-Е-Е… Т со всей дури ударил Корецкую кулаком по щеке. — Заебала ты ныть, противное животное. Заткни свою пасть, тебя тут всё равно никто не услышит. И да, Парабола, этим займешься, к счастью или сожалению, не ты. Всем надо дать поиздеваться. — Понимаю. Парень кивнул стоящей неподалёку Кит, рядом с ней стояла М и Д. Увидев сигнал, Кит что-то проговорила, и девушка направились к тёмному углу. Д и М первые выхватили ножи, которые лежали в тёмном углу, видать, на каком-то столе, чего Корецкая не смогла разглядеть, и уже спустя мгновение девочка была без юбки и трусов. Кит, напялив резиновые перчатки, берёт огромный чёрный, как уголь, вибратор (30 сантиметров в длину, диаметр 7,5 сантиметров), включает его на полную мощь и резко вставляет в Корецкую. Почти во всю длину. Толщина хуя идеально подходила к её дырке раздолбанной, а вот насчёт длины, ну да, Корецкая по росту низкое животное, и хуец банально протаранился в шейку матки с пронзительной болью, что же делать. Она очень громко взвизгнула, из глаз прыснули очередные солёные слёзки. Киска заткнула ей рот. — Милая Корецкая, ты бы могла меньше пиздеть про Э, да и про всех нас тоже. — подошла к ней Жру, — Извиниться в конце-концов, за содеянные вещи. Но, если тебя тот случай с унижением и нытьём научил только быть недотроллем и шизофреничкой, то, боюсь, тебе ничего не поможет. Кроме нашего универсального метода решения проблем. — ЭТО НЕЗАКОННО, Я НА ВАС ЖАЛОВАТЬСЯ ПУТИНУ БУДУ!!!!! — протрещала Корецкая в сквозь слёзы и рёв. Зал рассмеялся. — Слышали мы это уже, пиздопроёбина. — усмехнулась Сюр. — АГА, УДАЧИ, Я НЕ ИЗ РОССИИ, ДУРА, — в сквозь смех сказала С. — ПАЗЫАЩЗЫВАЩЫВЩЗАЗ, ПУТИНУ БЛЯ! — Т… — пробурчала Мик, схватившись за живот одной рукой и второй удержавшись за плечо лидера Хулей, — У нас с Б животы болят… — Слабительное. — уверенно ответил он. — ОТОШЛИ ОТ КОРЕЦКОЙ, — прокричал он, — СЕЙЧАС ЕЩЁ ОДИН РАУНД КРАСИВОЙ СТРЕЛЬБЫ ПО ПЕТУШКАМ! МИК И Б, ЖИВО СЮДА! Все разошлись. Б и Мик, сняв нижние одежды, встав раком к лицу Корецкой, заставив свои животы извергать щедрый полив удобрения почвы, начали буквально метать струями и кусочками свежего и ароматного говнеца прямо в Корецкую. Взяв свои ягодицы в руки и растянув их, их небольшие дырочки слегка расширились. Животы адски болели, но испражнений было много, словно пулемёт. А ведь кто-то из них ел килограммы гороха, а кто-то трескал кукурузку… — Красиво, ниче не скажешь. — усмехнулась С. — ХУЛИАНИНУ МОЛИСЬ, ХОТЬ В ШТАНЫ ТЫ ОБОСРИСЬ! — пропела Б, из-за чего рядом стоящие с ней люди усмехнулись. — Фе, ну и гадость. — сказал кто-то. — Ну блин, я бы тоже выпила слабительное, честно! — грустно произнесла Жр. — ОТЛИЧНАЯ РАБОТА! — взвизгнул Т, — ВОТ ТАК ВСЕМ ТУПЫМ ВЕДУЩИМ НАЗЛО! ВОТ ТААААК! Полив из говна превратился в стрельбу из него же: сначала были горячие душистые гейзеры из анусов девчонок, но затем из них начали вылетать небольшие кирпичики, облитые в какашечном соку. И всё это добро попадало в основном на лицо Корецкой. Она хотела прокричать, ведь в её киске был вибратор, но, понимала, что если откроет свой рот — она не сможет уже выплюнуть сладкую схоластику. Но шоколадное представление длилось не долго — в скором времени кишечники девочек были опустошены до чистейшего блеска изнутри, и им пришлось идти мыть жопы. Однако, Хуляши не прекращали аплодировать им. Девушки хотели упасть, ибо слабительное было особенное. Но Жру и Э удержали их. — И всё же я был прав — девочки какают даже больше мальчиков. — сказал Я (не местоимение «я», а имя). — ЗАТКНИСЬ! — прокричала Мик. — Сорвать с неё футболку! — произнёс Т, — Ну, с Корецкой в смысле. Только говно смойте, шланг с водоснабжением лежит возле столика. А, в прочем, я сам возьму. — парень направился к тёмному углу, там, где две девчонки брали ножи.***
В прочем, это продолжалось долго. В таверне Хулей снова светало, Корецкую доебали до смерти, а потом все дружно направились в KFC и отожрались вкуснейшим, нежнейшим, островатым, сочным куриным мясом, запивая Бабконюровым Самогоном. Как правило, из-за трупов очень хочется жрать, поэтому сожрав шесть вёдер по двадцать два куриных крылышек и восемь вёдер с острыми стрипсами, никто не удовлетворился, поэтому в добавок все пошли в Макдак и нажрались чизбургеров и картофанчика. — Как говорится: и я там был, самогонку-кумыску пил, по крепким усам текло, да в рот ни капли не попало. — Т потянулся, — Эх, вот бы так Тонуса отхуесосить.