***
Реборн не ожидал многого, не после прочтения этого «досье». Он принял во внимание склонность Емитсу придумывать всякую ерунду и воспринимать все тривиально. Но киллер надеялся, что по крайней мере неизменные факты будут верными. Но, видно, Реборн просил слишком многого. Как… как, черт возьми, этот придурок мог совершить такую ошибку? Как вообще можно было так ошибиться? Оценки, друзья, личность — можно было как-нибудь объяснить эти ошибки. Информация была получена от субъективных наблюдений, и всегда была испорчена восприятием тех, кто интерпретировал ее, но это — это действительно было нечто необъяснимое. Пол. Мужчина забыл пол своего собственного ребенка. Это выходило за все рамки. Он смотрел на образ перед собой и чувствовал себя дураком. Его голос пропал, и он мог только моргать, когда девушка склонилась перед ним, демонстрируя идеальную обнаженную фарфоровую кожу груди, и посмотрела на него. Тонкие руки обвились вокруг него, поднимая и прижимая к мягкой груди. Щеки Реборна покраснели, когда он посмотрел в самые очаровательные золотые глаза, которые он когда-либо видел: большие с невероятно длинными черными ресницами. Определенно кровь Емитсу. Определенно женщина. — О, какой милый ребёнок, — прозвучал сладкий голос. Реборн снова моргнул. И улыбнулся. Внутри он кипел яростью. Емитсу покойник. Мертвец. Взяв себя в руки, он посмотрел прямо в уникальные глаза молодой женщины и представился как следует. Перед ним была леди, и он будет относиться к ней подобающим образом. — Чао, я Реборн, твой домашний репетитор. Твой отец нанял меня. Непонимание коснулось ее нежных черт, и девушка удивленно воскликнула. — Отоо-сан? О, это действительно мило с его стороны, но мои оценки на самом деле довольно хорошие, — серьезно сообщила ему молодая женщина, стыдливо покраснев. — Я очень усердно над ними работала и только сейчас расслабилась. Мне очень жаль, что я доставила вам все эти проблемы. Реборн промолчал. Видеть неопровержимые доказательства некомпетентности Емитсу было приятно. — Хочешь позвонить кому-нибудь, чтобы тебя забрали? Киллер снова вздохнул. Эта девушка была слишком хорошей для такого. Мафия съест ее живьём. — Я прибыл на самолете из Италии. Она закусила губу и тихо спросила: — У тебя есть место, где можно остановиться на несколько дней? Реборн покачал головой. — Я заключил контракт на обучение за питание и проживание. Девушка выглядела еще более взволнованной и, казалось, задумалась над его словами, прежде чем прийти к решению и снова улыбнуться, хотя и немного ломано. — Ах. Как насчёт того, чтобы переночевать в моей комнате сегодня вечером? Мы не подготовили гостевую, она так редко используется, — извинилась она. — Мне очень жаль, но, похоже, мы пропустили звонок отца, в котором объяснялось бы твоё прибытие. Я обещаю, что Каа-сан позвонит отцу позже, чтобы все разузнать. Это приемлемо? Неужели этот тупой придурок не только забыл ее пол, но и так сильно ошибся в ее личности? Когда, черт возьми, он видел ее в последний раз? Потому что подобная красота не появляется за одну ночь, а личность не меняется за один день. Он точно убьёт идиота, когда вернётся в Италию. Жестоко. Но он уважал ее желание оправдать своего отца, они оба знали, что ни жена, ни дочь не пропустили бы звонок от Емитсу, потому он точно не звонил им и не предупреждал о прибытии Реборна; мужчина был уверен, что его семья просто будет безоговорочно преклонялся перед его решениями. Ну, Реборн видел что-то совсем другое. Он видел цветущую молодую женщину, которая твёрдо знала, чего она хотела, и которая умела пользоваться своей врожденной мягкостью и дипломатическими навыками, чтобы манипулировать другими. Реборн был уверен, что люди даже не догадывались об этом. Он считал ее типичным гражданским лицом, но что-то в этой молодой женщине зажигало его инстинкты. Какой опасный ребенок. — Bene Grazie. В ответ ему ослепительно улыбнулись. — Не за что! — пробормотала она. — Хочешь чего-нибудь выпить или поесть? Как интересно… либо она интуитивно поняла его слова, что было вполне возможно, учитывая их разговор, либо она знала итальянский. Но он определенно одобрял ее манеры. Не многие молодые люди, были вежливы в этом возрасте. — Si. Эспрессо, темный. И то, что у вас есть из еды, будет оценено, — сказал Реборн с легкой ухмылкой. Она улыбнулась и понесла его на кухню. Кухня, как и остальная часть дома, которую он видел краем глаза, была в хорошем состоянии: относительно скромна и безупречно чиста. Несмотря на то, что дом мог бороться за звание идеального дома среднего класса, он все еще был уютным; киллер легко мог представить, как две красивые женщины готовят вместе на кухне, смеясь и излучая тепло. Емитсу действительно не знал, как много он упустил. — Подожди здесь минутку, пожалуйста, — сказала его многообещающая будущая ученица и усадила его на один из очень удобных кухонных стульев. — Просто сядь и расслабься, полет, должно быть, был очень длинным, да? Проклятому наемному убийце было немного непривычно, что кто-то так искренне интересуется не только его мнением, но и благополучием. Никто в его кругах не интересовался такими банальными вещами. На самом деле, он больше привык, как можно быстрее докапываться до сути проблем, игнорируя чувства и просто устраняя свою напуганную добычу. Но здесь, рядом с ним, были не жестокие, опасные мафиози, которые бесились, когда величайший наемный убийца в мире становился капризным, а молодая красивая гражданская женщина, которая просто хотела поговорить со своим неожиданным посетителем, и Реборн ни в коем случае не будет ей грубить. Джентльмен никогда не грубит даме. — Почти тринадцать часов, — подтвердил он. Большие янтарные глаза на мгновение удивленно моргнули, прежде чем их хозяйка начала беспокоится о нем. Как забавно. — О Боже, с тобой все в порядке? Хочешь лечь? Ты, должно быть, полностью разбит! — воскликнула она расстроенно. — Я в полном порядке, но спасибо, — заверил он, не намереваясь упустить эту возможность лучше узнать свою новую знакомую без каких-либо помех со стороны третьих лиц. Неуверенно прикусив губу, она кивнула и продолжила заниматься своими делами. Она очень умело двигалась по кухне, и Реборн с удивлением наблюдал, как девушка кружилась и вертелась: от столика к шкафу, к плите, столу, и обратно. То, что он видел, было явным талантом и опытом, занятием которым она явно наслаждалась. Всего через несколько минут горький аромат свежесваренного эспрессо заполнил воздух, и он блаженно вздохнул, когда она поставила перед ним элегантную желтую кофейную чашку. Ах… эспрессо… Он сделал глоток и почувствовал взрыв вкуса на языке. Итальянский эспрессо, очень хорошего качества и с нужным количеством жареных кофейных зерен. Отлично сваренный кофе. … Он убьет Емитсу, если мужчина не убедит свою жену позволить Реборну остаться — только ради эспрессо. И красивого вида. — Очень хорошо сделанный эспрессо, — восхвалял ее Реборн. — Спасибо, — девушка нежно улыбнулась, легкий румянец окрасил бледные щеки розовым цветом. Она казалась очень склонной к покраснению. — Мой хороший друг любит пить крепкий кофе, когда у него особо тяжёлая ночь. Я научилась готовить кофе правильно, чтобы меня не съели живьем. — Интересный друг, — прокомментировал он удивленно. — Так и есть, — согласилась она, хихикая. Перед ним поставили тарелку с рисовыми шариками, завернутыми в водоросли и посыпанные кунжутом. С любопытством Реборн осторожно взял один шарик. Тунец на вкус был приятным, и он оценил как мягкий рис сочетается с соленой водорослью. — Восхитительно, — он похвалил ее, когда она села напротив него. Девушка хихикнула и откусила немного от своего рисового шарика. — Это онигири, наполненные тунцом, украшенные чёрным кунжутом и завёрнутые в водоросли Нори. Мне нравится готовить их для школы, они очень полезные, — сказала она. Реборн мог ее понять, рисовые шарики готовились быстро, они были очень вкусными и ингредиентов были очень простыми и легкодоступными в Японии. — Ты отлично готовишь. Это замечание принесло ему ещё один нежный румянец, и он молча поздравил себя. — Каа-сан начала учить меня довольно рано, и я люблю помогать ей на кухне. С тех пор, как я начала больше учиться, готовка — это единственное время, которое мы проводим вместе. И вот у него появилась возможность больше узнать о ее академических способностях. — Да, если не возражаешь, я спрошу. Почему и когда ты решила серьезно заняться школой? Кажется, твой отец об этом не подозревает, — спросил Реборн. Девушка посмотрела на свои руки и тихо вздохнула. Интересная реакция. Он ожидал счастья и гордости за свои достижения, но она, казалось, искренне негодовала по поводу его вопросов насчёт ее прежних ошибок. Когда она снова подняла взгляд, Реборн не удивился, но, несомненно, был недоволен тем, что на ее лице были следы боли и истощении. Это была старая боль, разочарование и одиночество. — Отоо-сан… иногда может немного отставать. Я хочу сказать, я люблю его, но… он мне не очень интересен, понимаешь? Думаю, я его разочаровала, и… я не могу на него злиться. Я виновата в том, что он так отдалён от нас, — мягким шепотом объяснила она, с ощутимой болью в голосе. Реборн невольно сжал свой крошечный кулак. Она только грустно улыбнулась и осторожно разжала его руку, хотя Реборн даже не заметил. — Я никогда не задумывалась над своими действиями и всегда соглашалась со всеми, даже когда они называли меня бесполезной и неудачницей. Я просто сдалась. Моя подруга Наги помогла мне понять, кем я была, являюсь сейчас, и кем я хочу быть. Видеть, как Наги каждый день борется за свою жизнь, унизительно, и как ни ужасно, это дало мне цель. Я хочу помогать людям, лечить их от болезней и ран. И для этого мне нужны отличные оценки, чтобы поступить в хороший колледж и изучать медицину. Это мое решение, и я буду бороться за своё право выбирать свое будущее. Реборн был приятно удивлён. Он уже понял, что девушка перед ним отличается от досье и слов Емитсу. Киллер одобрял такой подход к жизни. Она стала бы отличной Донной. Ему придётся тщательно обдумать все варианты. — Это благородная цель. Твои оценки достаточно хороши? — наконец спокойно спросил Реборн. — О, да, иногда их трудно поддерживать, но я на вершине списка. И я уверена, что смогу поступить в колледж. Каа-сан, Наги-чан и Шоичи-кун иногда волнуются, потому что я посвящаю учебе большую часть времени, но… я не гений. Мне действительно нужно работать над оценками, — призналась она с застенчивым румянцем. Реборн был очень впечатлен. — Ты по-настоящему серьезно относишься к своей будущей карьере, — заявил он, не видя причин, ещё больше ее смущать. Она начала теребить в руках свой медово-золотой локон и неуверенно ему улыбнулась. — … Я хочу радовать людей. И если я смогу помочь хотя бы одному ребенку снова начать ходить после несчастного случая, или помочь с лечением рака, то это все, о чем я могу мечтать. Почему, черт возьми, он получил такую благородную и умную ученицу после того, как он привык к трудному и слабому Дино? С одной стороны, он был в восторге от такой редкой награды, а с другой — в его голове росло сомнение, кто на самом деле возглавит семью. Говоря о семье… — Что насчёт семьи? Реборн удивленно моргнул, когда его одарили яркой улыбкой. — После того как я получу докторскую степень и поработаю год или два, я хочу найти любящего мужа, и завести, по крайней мере, двух детей, — с радостью рассказывала она свои будущие планы. Девушка, которая уже спланировала свою жизнь. И он, во имя Вонголы, должен нарушить все ее планы и разбить ее мечты. Черт, он был величайшим в мире наемным убийцей, так почему же его мертвая совесть вдруг восстала из могилы. Ему правда было стыдно? Эта девушка… она не изменит его. — Ты очень интересный ребенок. Несмотря на беспокойство по поводу пробуждающейся совести, он должен был признать, что она очаровала его, и что это маленькое сияние в его груди, когда она ярко улыбалась, было растущим колодцем нежности и неохотного уважения. — Мм… спасибо, — смущённо ответила она. … он правда наслаждался ее смущением. — Я знаю, что тебя зовут Тсуна, но это ведь прозвище? — спросил он с любопытством. Не могло же ее имя и вправду быть Тсунаеши, правда? Его снова одарили сияющей улыбкой. — Цукихиме. Лунная принцесса. Как уместно. Она была захватывающей. Через два часа после их первой встречи, которую они провели знакомясь друг с другом, они ели вкусные угощения и пили божественный эспрессо. Реборн редко проводил свое драгоценное время в такой приятной и беззаботной компании, и он не стеснялся признавать, что может привыкнуть к этому. Цуки была красивой и умной молодой женщиной. Девушке всего шестнадцать лет, но у неё на плечах хорошая голова, чистая и сильная воля и невероятно сильное, захватывающее дух, Пламя Предсмертной Воли, которое буквально умоляло идти за ним. Он был совершенно прав в своей первой оценке, что ее величайшим оружием была доброта, и Реборн был совершенно уверен, что она частично осознавала свои тонкие манипуляции. Они оба услышали, как открылась входная дверь, и прозвучал радостный женский голос. — Цуки, я дома! Реборн с нежностью наблюдал, как лицо девушки осветилось, и яркая улыбка скользнула по ее губам. — Добро пожаловать, Каа-сан! Легкий смех прозвучал, когда шаги приблизились к кухне, и тогда Реборн впервые увидел прекрасную Саваду Нану. Емитсу действительно был чертовски счастливым дураком, и он даже не ценил этого. Неудивительно, что ее дочь была такой красавицей — у нее были хорошие гены даже без итальянской крови. Нана была из тех, кого называли типичной японской красавицей. Стройная и небольшого роста, у нее была бледная кремовая кожа и большие карие глаза. Круглое лицо, розовые губы и тонкие черты лица. Каштановые волосы до плеч были собраны в пучок на затылке и заколоты двумя заколками кремового цвета, и несколько выпавших прядей обрамляли красивое лицо. Женщина была одета в облегающий топ розового цвета и коричневую летнюю юбку до колен, на ногах были бежевые туфли на низком каблуке. Нана была похожа на усталую, но свежую молодую маму. Если бы он не знал, что ей было почти тридцать пять лет, он был дал ей всего тридцать. Было легко заметить, что ее дочь унаследовала бледную кожу и прекрасную форму глаз женщины, а также ее тонкие черты, которые лишь незначительно усиливались ее итальянскими корнями. Женщина обняла свою дочь, которая с энтузиазмом обняла ее в ответ, и вопросительно посмотрела на Реборна. В этих тёплых карих глазах была доброта и осторожность, очень хорошо спрятанная. Но каждый инстинкт в теле Аркобалено кричал ему, чтобы он ни при каких обстоятельствах не недооценивал ее. — Каа-сан, это Реборн-сан. Реборн-сан, Савада Нана — моя мама, — представила их Цуки. Нана улыбнулась и склонила голову. — Добро пожаловать в наш дом, Реборн-сан. Реборн вернул поклон. — Спасибо, что приняли меня. Цуки встала и приготовила чашку чая для своей матери, которая села и с благодарностью посмотрела на дочь. — Каа-сан, Отоо-сан прислал Реборна-сана, домашнего наставника. За жильё и еду, — тихо объяснила Цуки, протягивая чашку чая. Шляпа Реборна опустилась на глаза, когда он увидел острый блеск в глазах мягкой женщины. Если эти две женщины были обычными гражданскими лицами, которые сжимались от любого ветерка, то он извинится перед «лакеем», а этого никогда не произойдет. — Неужели? — осторожным ровным тоном спросила Нана, прежде чем острая, как бритва, улыбка появилась на нежном лице. — Как внимательно с его стороны. Реборн понял, что годы пренебрежения от человека, который теперь осмелился вести себя как обеспокоенный отец, не забудутся. Эта женщина никогда не простит мужчину. Нана сделала глоток чая, прежде чем аккуратно поставила чашку и встала. Она утешительно улыбнулась своей дочери, которая поцеловала ее в щеку. — Очень приятно познакомиться, Реборн-кун. Цуки, я думаю, мне пора позвонить твоему отцу. И с этими словами Савада Нана вышла из комнаты. Реборн не пропустил ее крепкую хватку на керамике. Гражданская, а?***
Нана возвращается мрачной и дымящейся от тихой ярости. Им даже не нужно было спрашивать, как прошёл разговор. Цуки просто прижалась к маме, как только женщина села, и обвила своими тонкими руками грудь Наны, прижавшись головой к тонкому плечу. Реборн молчал. Разговор в соседней комнате был достаточно громким, хотя и односторонним. Но рассказал Реборну все, что ему следовало знать. Ее муж даже не соизволил поговорить с ней лично. Емитсу, чертов мудак. Ты даже не ответил на звонок свой жены. — Реборн-кун, если хочешь, ты можешь остаться. Но вы займетесь репетиторством только в том случае, если Цу-тян действительно попросит об этом, хорошо? Она очень серьезно относится к своему будущему. Вопрос был совершенно ненужным. Реборн не собирался вставать между матерью и ее ребёнком, и особенно между двумя столь искусными манипуляторами. Кроме того, он одобрял цель девушки и ее труд. Ему нужно будет скорректировать свое расписание и пройтись по инструкциям Ноно, нужно было решить ситуацию с наследованием, решение которой порадует все стороны. Он отрицал неудачу. — Спасибо, Савада-сан. Обещаю, — кивнул Реборн. — О, не зови меня Савада-сан, Реборн-кун. Зови меня мама! — она ярко улыбнулась ему. Реборн правда восхищался этой женщиной, которая одна вырастила прекрасную дочь. Реборн надеялся, что его ученица будет такой же, когда повзрослеет. Уже сейчас он видел, что она была на хорошем пути. — Как пожелаешь, мама, — с благодарностью кивнул он. Легкая улыбка женщины скрывала хмурость. — Какой хороший мальчик. Какая страшная женщина.***
Следующие три дня Реборн размышлял над всеми возможными решениями и их успехах. Было несколько фактов, которые он не мог изменить, и ему нужно было работать с уже имеющимися параметрами. Факт. Цуки не могла избежать мафии. Она не могла избежать Вонголы. Она была пра-пра-пра-внучкой Примо, и ее кровь сделала ее последней законной и приемлемой наследницей Вонголы. Факт. Девушка стала бы прекрасной Донной: доброй и справедливой, с хорошей головой на плечах и серебряным языком. Она была прекрасным манипулятором — даже не подозревая об этом — амбициозной и красивой, с силой, просто ожидающей освобождения. И таким большим потенциалом. Факт. Пробудив пламя, Цуки станет силой. Ее небесное пламя уже влекло, и он очень легкомысленно ожидал ее раскрытия. Чистота пламени, которое он чувствовал, просто находясь рядом, уже вызывало привыкание. Факт. Если Савада Нана была примером, он уже знал, что ее дочь вырастет сильной, устрашающей женщиной. Факт. Мать и дочь защищали отсутствующего отца и мужа, но не слишком любили или уважали Емитсу. Факт. Ни Ноно, ни Емитсу не позволят ей быть гражданским лицом. Факт. Занзас по тем или иным причинам был не только маленьким бунтовщиком, но и не мог наследовать Вонголу. Доказательства указывают на то, что в нем не было крови Вонголы, и он не был биологическим сыном Ноно, даже не близким родственником по крови, кольцо не примет его. Факт. Несмотря на желание Цуки, она станет частью мира мафии. Факт. Цуки, судя по его наблюдениям, была упрямой и имела достаточно решимости уничтожить Вонголу, если они встанут у нее на пути. … Страшная маленькая женщина. Бесчисленные возможные планы были созданы и обдуманы в течение тех дней, скорректированы и исправлены, пока они не стали железными. В конце концов он отбросил все, кроме одного. Все сводилось к простому решению Ему нравилось работать на Ноно. Он просто обожал Цуки. Реборн не отрицал, что был садистом. Он наслаждался этим. Реборн также не отрицал, что Цуки обвела его вокруг пальца. Величайший наёмный убийца в мире или нет — он не стыдился признаваться в этом. Так что на самом деле Вонгола должна была знать, что произойдёт, если позволить дураку управлять важной частью семьи. Он отрицал, что с нетерпением ждал результата. Он просто делал свою работу.***
Вокруг большого прямоугольного стола в элегантном просторном конференц-зале сидел весь высший состав Вонголы. Во главе стола сидел Тимотео ди Вонгола, девятый Дон знаменитой семьи, которого коротко называют Ноно. Справа от него сидел Хранитель Урагана, Койот Нуга, один из старейших хранителей и друзей Ноно. Рядом с ним сидел Хранитель Грозы, Ганауче III. Слева от Ноно было место Хранителя Облака, Висконти, молчаливого и стойкого. Рядом с ним сидел Бауч Крокент, Хранитель Тумана. Единственное пустое место принадлежало Хранителю Солнца, который только вошел в комнату. Мужчина, Брау Ни Младший, подошел к Ноно и вручил ему диск, прежде чем занять свое место рядом с Баучем. Еще в зале присутствовал Емитсу Савада, глава CEDEF, внешний советник Вонголы, а также его подчиненные: Турмерик, Орегано и неудавшаяся Аркобалено Дождя Лар Милч, рядом с советником стоял приемник Емитсу, Базиль. Справа от Базиля сидел: Супербиа Скуало, Император Мечей и исполняющий обязанности Главы Варии, Независимого Отряда Убийц Вонголы, Луссурия, Хранитель Солнца Варии, и Маммон, Хранитель Тумана Варии. Все сидели так, чтобы экран напротив Ноно был свободен и виден для всех. Ноно вставил диск, который Брау Ни передал ему в дисковод ноутбука, и подождал, пока файл не загрузится, прежде чем обратиться к собравшимся членам семьи. — Приятно видеть, что вы все так воодушевлены, — он поприветствовал. — Теперь насчет причины, по которой я собрал вас здесь. Как большинство из вас знают, Реборн отправился в Японию, чтобы подготовить сына Емитсу на роль моего наследника. Сегодня утром он прислал нам видеофайл и список людей, который, по его мнению, должны присутствовать при просмотре этого видео. У кого-нибудь есть вопросы, прежде чем мы начнем? — Врооой! Сын Емитсу — новый наследник? Он готов к этой роли? — потребовал ответа Скуало. Емитсу бросил на главу Варии яркий взгляд, прежде чем ответил сквозь стиснутые зубы: — Я прямой потомок Примо. Как босс CEDEF, я не имею право на звание Дона Вонголы, но мой сын… имеет. Для всех было очевидно, что в словах мужчины было недовольство в отношении этого решения. Скорее всего Емитсу очень хотел защитить своего сына и поставить под сомнение его пригодность. — Звучит правильно, — небрежно согласился Маммон, и Скуало опустился на стул, скрестив руки. — Кто-нибудь ещё хочет высказаться? — спросил Ноно и получил отрицательное качание головами, — Тогда начнем. Он нажал «Вкл».***
Экран на мгновение мелькнул перед тем, как почернел. Тишина накрыла зал. Внезапно тусклый свет зажегся, и на экране появился Реборн. Он как обычно был одет в безупречный черный костюм, чёрную шляпу, а на его шее висела желтая соска, помечающая его как Аркобалено Солнца. Никто не пропустил опасный блеск в черных глазах. — Чао, Ноно. И всем остальным, кем я не интересуюсь, — прозвучал пронзительный радостный голос Реборна. Опасно. Радостный Реборн был непредсказуемым Реборном. И это означало гнев и раздражение для всех в его присутствии. У Ноно было плохое предчувствие. Его интуиция кричала, чтобы он умолял, капитулировал и уклонялся от линии огня. Что могло случиться? Он прочитал отчет Емитсу, и, если честно, написанные в нем слова были очень жестокими и грубыми. Если бы его советник был рядом с ним при прочтении отчета, он бы поступил с мужчиной так же, как и со своими непослушными сыновьями, и отчитал бы его. Но ему пришлось смириться и умолять Реборна попробовать воспитать мальчика. Тсунаеши был единственным наследником. Мальчик должен был сменить его. Он должен был. Радостное выражение лица Реборна приобрело более садистский характер и стало очень знакомым. — Позвольте мне задать вопрос. Вы все действительно идиоты, или вы просто слепо доверяете словам Емитсу? Этот человек может хоть что-то сделать без ошибок? Емитсу очень негодовал. — Ноно, ты можешь забыть о Дечимо. Все присутствующие сразу же перестали веселиться, Ноно выпрямился и ещё острее сосредоточился. — И в этом вина только Емитсу. Все резко повернулись в сторону блондина. Реборн невозмутимо продолжал. На его лице была свирепая ухмылка и острый взгляд. Ноно краем глаза увидел, как Маммон, давний знакомый Реборна, успокоился от его тона, явно знакомый с ним. И это был не положительный знак. — Я прибыл в Японию, ожидая, что устрою адскую тренировку бесполезному слабаку, и что я увидел? Преданный, сострадательный, умный, верный и доброжелательный ребенок, который не собирается причинять кому-либо вред. Трудные качества для босса мафии. И киллер не звучал самодовольно. Что, черт возьми, происходит в Японии? — Емитсу, ты оказался еще более глупым и наивным, чем я думал. Крошечная, но сильная рука Лар Милч удерживала оскорбленного мужчину на его месте, но цвет его лица был совсем не здоровым. Ни для кого не было секретом, что Реборн считал Емитсу пустой тратой пространства и дураком. Он довольно часто высказывал свои мысли вслух, особенно после объявления этого человека главой CEDEF. Но Аркобалено никогда не был таким решительным, поэтому то, что произошло в Японии, должно быть, действительно его задело. Либо ребенок был таким разочарованием, что даже Аркобалено уже был на пределе своего терпения, либо Емитсу совершил ошибку, которая не только раздражала репетитора, но и вредила Вонголе, и, возможно, даже его новому ученику, в зависимости от того, как сильно он заботился о мальчике. — Я встретил твоего ребенка, и твой отчет отправился в мусорное ведро. Минута молчания, и начался шум. Хранители Ноно и Вария требовали точно знать, как Емитсу описал своего сына, в то время как члены CEDEF были полны негодования, а Емитсу переводил взгляд со своего кулака на лицо Реборна. Громкий кашель Ноно не дал результата, поэтому ему пришлось использовать свое пламя. И когда все успокоились, Ноно снова включил видео, которое поставил на «стоп», как только начался крик. — Но к чему это я? — риторически и сардонически спросил Реборн с жестокой ухмылкой на губах. — Я думаю, вы все хотите увидеть «ребенка» своими глазами. Интуиция Ноно предупреждающе закричала, когда Реборн процедил слово «ребенок». Реборн зловеще наклонил свою федору. — А Емитсу — плачь. Плачь кровавыми слезами. Ты заслуживаешь. С этими зловещими словами Реборн исчез, поскольку место на видео изменилось. Чистая комната среднего размера, явно японского стиля. Казалось, на видео был поздний вечер или раннее утро. Дверь со скрипом открылась, и затененную комнату затопил свет. В дверном проеме стояла потрясающе красивая молодая женщина. Бледная фарфоровая кожа светилась призрачным едва заметным блеском. Маленькая, низкого роста, она была приятно одарена идеальными изгибами и стройным телом. Длинные медово-золотые кудри каскадом изящных, совершенных волн спускались по ее стройной спине, окружая ее золотистым блеском и мягко лаская грешно округлые бедра. Красивое лицо с японскими чертами, идеальные розово-красные губы, полные и манящие, безмятежно улыбались. Элегантные скулы дополняли тонкий нос пуговичкой и тонкие стройные брови. На ее великолепном лице доминировали совершенно уникальные янтарные глаза, невероятно большие, и с длинными, густыми чёрными ресницами. Войдя в комнату, она позволила шелковистому черному халату, покрывающему ее прекрасную фигуру, упасть, обнажая ещё более восхитительную плоть, лишь скромно окутанную комплектом темно-красного кружевного белья. Ноно чуть не застонал в отчаянии. Он чувствовал себя грязным стариком, наблюдая за этим! Каждый инстинкт, особенно отцовский, кричал на него, требуя, чтобы он выключил видео, что это было морально неправильно, но он знал, что Реборн не делал ничего просто так, и он не стал бы посылать такое видео, если бы оно не имело никакого значения. Молодая женщина устроилась у подножья кровати и скользнула в темно-красные бархатные тапочки на низком каблуке, делая ее стройные ноги идеальной формы еще длиннее. Темно-красная ночнушка плотно облегала ее пышную грудь, трехслойный шифон спадал вниз по ее пышным бедрам. Она не была одета неприлично, просто очень… очаровательно. Великолепная молодая женщина. Внезапно эти захватывающие дух глаза остановились на них, точнее на том, кто держал камеру, и прозвучал пронзительный голос: — Реборн? Экран снова потемнел, и Ноно глубоко вздохнул. Что это было? — И это, — раздался голос Реборна через динамик. — Была Савада Цукихиме, или, точнее… дочь идиота Емитсу. Дечимо Вонгола. Мгновение никто в зале не дышал, но затем начался настоящий ад. — Merda! Громко выругался Висконти. — Святая мать Мария… — прозвучала отчаянно Лар Милч. Это объясняло едва скрытую ярость и открытую враждебность Реборна. Это объясняло все. Ноно позволил остальным ругаться и кричать, полностью потеряв самообладание. Он снова опустился на стул, закрыв глаза и массируя висок. Какая катастрофа. Он предпочел бы некомпетентного наследника, неожиданной наследнице, какой бы умной или великолепной она ни была. Он не был сексистом, его собственная мать была Восьмой Донной семьи Вонгола, но именно этот опыт заставил его жалеть свою наследницу. Мир мафии не был добрым или приспособленным к самым опасным и безжалостным мужчинам, но женщинам было ещё тяжелее, и их подвергали дискриминации. Он видел насмешки, сомнения и доносы, которые переживала его мать, несмотря на то что у нее была кровь Вонголы, и теперь… теперь он приговаривал молодую гражданскую девушку к той же жизни. Отвращение к себе закружилось в его животе. Ее съедят заживо. Что он может сделать? Как он мог ее спасти? Как он покаяться в этом грехе? Он снова нажал кнопку «вкл». — Ноно, ты не заставишь ее совершать преступления. Особенно, если она поймёт, что ее приказы причиняют кому-то даже косвенный вред. Мой совет? Сделай ее Дечимо и выдай замуж за Занзаса, он может руководить Вонголой, пока она исполняет свою мечту стать педиатром, и оба будут счастливы. Она не будет против, насколько я понял, она хочет мужа на которого может положиться, и у кого есть семья. Твой сын соответствует этим критериям. У их детей будет чистая кровь Вонголы, что сделает Занзаса законным боссом. Горячий узел, казалось, расшатался внутри него. Эта… эта была великолепная идея. Простая и блестящая. Это спасло бы девушку от самых мрачных частей мафии и, по крайней мере, дало бы ей ту жизнь, которую она хотела, а также узаконило Занзаса и дало его любимому младшему сыну то, чего он так отчаянно желал. Реборн всегда придумывает идеальные решения. Все, что им было нужно сейчас, это вытащить Занзаса изо льда и вернуть его в форму, а затем пригласить Цукихиме-чан в Италию, чтобы она встретила своего будущего мужа. Если информация Реборна была верна, в чем он ни на секунду не сомневался, то Занзас был бы идеальным супругом для их маленькой Донны. Он был агрессивным, собственником и ставил семью превыше всего. Его мальчик был ещё и ужасно красив. У Занзаса могут быть проблемы с тем, что Цукихиме гражданская, но она была великолепна, умна, ориентирована на семью и лояльна. Они будут хорошей парой. И… дети. Он их очень хотел. Внуков. Они стоят всей головной боли, которая у него будет на протяжении всей этой ситуации. Обращаясь к своим спутникам, которые все еще громко спорили и обвиняли друг друга, он сосредоточился на своем подозрительно тихом Внешнем Советнике. — Емитсу… — он начал, но быстро оборвал предложение. Мужчина смотрел в пустоту. И шептал: — Тсуна, рыбка моя… — в шоке. Белый оттенок его кожи не был особенно обнадеживающим, но, честно говоря, после такого рода ошибки, Ноно был не в силах жалеть своего Внешнего Советника. Вместо этого он повернулся к своим Хранителям, которые по большей части успокоились и целенаправленно встретились с ним взглядами. Он очень хотел внуков… и конечно спокойного будущего для семьи. — Друзья мои… думаю, пришло время разморозить Занзаса.***
Темные рубиновые глаза были устремлены на темный экран перед ним. Их владелец игнорировал суматоху, которую его Хранители устроили вокруг него, от угроз до ошеломляющего визга и заявлений о желании встретиться с симпатичной леди. Мусор… Медленно Занзас сосредоточил внимание на старом интригане, сидящем напротив него. — Старик… Его отец поднял руку и скривил лицо в доброй улыбке, которая не обманула его приемного сына. Этот человек, возможно, был стар, и хотя Занзас держал злобу на ублюдка, он знал старика достаточно хорошо, чтобы понять его возбужденное ожидание. Мужчина уже спланировал все наперед. — Ты женишься на ней, Занзас. Его Хранители замерли на мгновение, прежде чем их нрав вспыхнул, и крики стали ещё громче. … следовало догадаться. Старый ублюдок всегда мечтал женить своих сыновей. Ублюдок хотел только одного. Внуков. — Тц… Никто не заметил, что Занзас на самом деле не жаловался. Его благодарная ухмылка была тщательно скрыта.***
Реборн ухмыльнулся со своего места на плече Ноно, когда Савада Цукихиме, восемнадцати лет, впервые встретила Занзаса ди Вонголу. Она не спорила. Он не бушевал. Острые рубиновые глаза встретились с добрыми янтарными, и ни один из них не произнес ни слова. Медленно, очень медленно, нежная улыбка начала расцветать по окрашенным в розовый цвет губам Цуки, когда эти уникальные глаза загорелись в свете ее посмертной воли. Занзас ответил тем же, его глаза сияли силой и гневом, когда ухмылка захлестнула его губы без обычной жестокости. Она протянула руку, и он пожал ее изящную бледную ладонь, полностью поглотив ее. Казалось, это только восхитило ее, вызывая нежный румянец на щеках. — Buongiorno, меня зовут Савада Цукихиме, — представилась она тем пронзительным мягким голосом, который Реборн впервые услышал при первой встрече с ней. — Занзас Вонгола. Румянец только усилился, когда она услышала его глубокий рычащий голос. Реборн снова ухмыльнулся и опустил голову ниже. Все было на месте. Наследнице Вонголы понравился грубый доминирующий мужчина, который буквально кричал, «альфа», — я большой пещерный человек, ты девица в беде. И ей, казалось, действительно все нравилось. Они все ещё держались за руки. Взгляды Ноно, его Хранителей, членов CEDEF, Варии и более дюжины слуг Вонголы были прикованы к ним. — Ты позволишь мне поступить в колледж и практиковать медицину? — спросила она прямо, в ее глазах была решимость, заставившая Реборна гордо улыбнуться. Занзас удивленно поднял бровь, но коротко кивнул. — Ты не будешь против меня, ведущего семью? — настойчиво потребовал он. Она нежно улыбнулась и элегантно повторила его кивок. … он должен был увидеть это. Может быть ему следует сменить профессию с лучшего киллера на лучшую сваху в мире? … нет, он слишком любил терроризировать своих врагов и союзников. Кроме того, стоило доказать миру мафии, что дорогая Донна — достойная наследница Вонголы. Даже сейчас он видел только двух хищников, согласившихся на альянс, который потрясет основы мира. — Ты хочешь семью? — тихо спросила она, и в ее голосе было достаточно уязвимости, заставляя ее казаться безобидной. Занзас, видимо, не купился ни на секунду, и она быстро поняла это. Это было похоже на быстрый молчаливый разговор между ними. Опасная ухмылка появилась на лице главы Варии. Цуки просто продолжала ангельски улыбаться с благодарным блеском в глазах. — Да. По крайней мере, двоих, — просто ответил Занзас. Они смотрели друг на друга, прежде чем Цуки тихо хихикнула, и она подошла ближе, Занзас ухмыльнулся, наблюдая, как ее красное бархатное платье до колен дразнило фарфоровую кожу. — Думаю, ты мне понравишься, — прозвучали ее ласковые слова. Все наблюдатели нервно повернулись к Занзасу. — У меня нет жалоб, — высокомерно ответил он. Емитсу почти упал в обморок от ужаса. Ноно облегченно вздохнул. Реборн самодовольно ухмыльнулся. Поистине нечестивый союз. Только одна мысль мелькнула у всех, когда Занзас ди Вонгола, кровожадно улыбаясь, поцеловал изящную руку прекрасной дамы, Савады Цукихиме, и она подарила ему опасную милую улыбку. — Страшный союз… Это был союз, заключённый в аду.