я вам запрещаю Срать

Есть вещи, без которых Формаджо не представляет жизни. Во-первых, это его пятеро детей: Пинки, Маркус, Марсель, Мистер Царапкин и Белоснежка. Формаджо уверен, если его коты чувствуют себя хорошо, то всё остальное можно будет пережить. А чтобы они чувствовали себя хорошо, нужно было покупать им вкусный корм и иногда чесать каждого за ухом (на счёт последнего он не был слишком уверен, хотя бы потому что когда он пытался погладить Маркуса в последний раз, тот исцарапал ему руку). Во-вторых, импортное пиво. Ни для кого не секрет, что если итальянцы в чём-то и шарят, то это в вине. А вот пиво… с этим было тяжелее, особенно если учесть, что импорт из Бельгии стоил недёшево, а бахнуть пару бутылочек после работы — дело чести. Так Формаджо учил отец, а если его отец в чём-то и разбирался, так в том, как прибухнуть, чтобы на следующий день спокойно выйти на работу. Больше ничего полезного Формаджо у него не перенял, в какой-то момент решив, что быть обычным пролетарием — скука смертная, а вот быть мафиозным пролетарием уже солидно. А после того, как он получил свой самый крутой станд, который никто не понимает, как использовать (потому что лошары) — Формаджо понял, что судьба готовила его к этому. Одного он, правда, не учёл, когда его принимали в мафию: никакого соц.пакета там не предусмотрено, а выплаты по зарплате происходят нерегулярно (мягко говоря). Но Формаджо не жаловался, по крайней мере, не жаловался вслух (только Гьяччо по секрету, когда они вместе решали распить бутылку-другую). Сегодня — один из тех дней, когда Формаджио лень даже подняться с дивана. Не надо было бы кормить котов, так бы и пролежал весь день, свесив руки-ноги вниз. Босс давненько не давал им ничего путного из дел, а значит снова оставил без заработка. Приходилось жить на отложенные на отпуск деньги и ворованные консервы для болоньезе. Воровать Формаджо не любит. Во-первых, несолидно воровать, когда ты состоишь в одной из мощнейших мафиозных семей в Италии, особенно когда Гьяччо подвозит его на своей дорогущей машине до родной каморки на третьем этаже. Во-вторых, напрягаться ему было просто впадлу, а ещё Литтл Фит не всегда работал, так как ему хотелось. В смысле, с уменьшением предметов вокруг (и уменьшением себя) проблем не было, станд работал как часы. Особенно классно вышло, когда они с Иллюзо ходили в кино на повтор «Криминального чтива» и скинулись на один билет пополам. Формаджо, правда, уснул в кармане у Иллюзо, и у него ужасно затекла шея, но это мелочи. Проблема заключалась в том, что с увеличением вещей до нормального размера у него всё время был затык. Пару недель назад он стащил двадцать банок кошачьих консервов. Сначала уменьшил их так, чтобы они помещались в кошелёк, вышел из магазина с самой дешевой жвачкой с прилавка. А когда вернулся домой, понял: консервы уменьшились настолько, что он уже не сможет увеличить их обратно. Пинки за это покусала его за руку, а он остался должен Прошутто денег за корм. Поэтому воровать из магазинов с помощью станда оказалось для него непосильной задачей. Можно было бы, конечно, попросить Иллюзо одолжить ему денег или перетащить половину ближайшего супермаркета к нему домой через зеркало, но проще отгрызть себе руку, чем потом терпеть тысячу приколов в минуту. У Прошутто до сих пор дёргается глаз, когда Иллюзо говорит, что от курения стареют. Гьяччо кидается драться, когда ему снова припоминают, как он спустил всю зарплату на игры для компьютера (ты что, не криминал, почему ты не пиратишь, брат?). Пешо как-то спросил, почему Формаджо не может просто попросить что-то у Иллюзо. «Вы же типа… ну… как братец Сорбет и братец Джелато». Формаджо чуть не засмеялся в голос. Быть «вместе как Сорбет и Джелато» (в переводе на человеческий: встречаться) с Иллюзо, конечно, прикольно и весело, но не избавляет тебя от всевозможных подколок с его стороны. Не то, чтобы Формаджо был против, он вообще всегда за приколы. Просто за повторяющиеся шутки Иллюзо скорее хочется врезать, чем посмеяться вместе с ним. Это и было главной причиной, почему именно сегодня ему не хотелось контактировать с миром и вставать с самого удобного в мире дивана. Он бы и не вставал если бы не: нужно было кормить котов, кто-то не начал настойчиво долбиться во входную дверь. Формаджо сначала хотелось возмутиться, кому вообще в голову пришло, что в такую рань ему будут рады на пороге чужой квартиры? А потом взглянул на часы: была уже половина первого дня. И хотя было не так уж рано, Формаджо всё равно возмутился: кого могло принести к его порогу, когда он никого не хочет видеть в ближайшую вечность (да завтрашнего вечера, когда Джелато обещал прийти и посмотреть с ним футбол). Он устало вздыхает, глядя в жёлтые глаза Мистера Царапкина. — Придётся открыть, да? — спрашивает у него Формаджо. Мистер Царапкин зевает, широко открыв пасть, и поворачивается к нему спиной. Формаджо решает, что это положительный ответ и лениво плетётся к двери. В глазок он принципиально не смотрит: если бы его хотели убить, в дверь бы не стали стучаться. В остальных случаях всё, что он планирует — это мельком глянуть на незваного гостя и тут же хлопнуть дверью (в конце концов, нельзя заставлять ждать самый удобный диван в мире). План идёт к чёрту, когда он видит уродливые фиолетовые ботинки Иллюзо и самого Иллюзо. С его волос капает вода, а сам он выглядит ужасно злым и недовольным жизнью. — Ты опять припёрся, потому что тебя выгнали за подсматривание? — Формаджо стоит, привалившись бедром к дверному косяку, смотрит на Иллюзо с ухмылкой. — Или ты по мне соскучился? — Спасибо, но твоей постной рожи мне хватает на заданиях. Иллюзо не в духе: то ли из-за дождя на улице, то ли из-за того, что голодный. Ни с первым, ни со вторым Формаджо ему помочь не может. Если у Иллюзо плохое настроение, исправить его может только чьё-нибудь убийство (возможно, руками самого Иллюзо) или фисташковое мороженое (за которое Иллюзо не отдаст ни лиры). Денег Формаджо не видел уже пару дней. В последний раз он оставил последние гроши на корм для котов и две бутылки Гиннеса. Иллюзо ему нравится, но Гиннес хотя бы не мандит в рандомный момент. Поэтому Формаджо решает, что побесить его сейчас — это вполне хорошая идея. — Чего надо? — спрашивает он, всё так же ухмыляясь. — Денег не дам, сразу говорю. — Пусти, — ворчливо отзывается Иллюзо, пытаясь сделать шаг внутрь квартиры. Формаджо вытягивает вперёд ладонь. — Схуяли загуляли? — спрашивает он. — У меня сегодня вообще-то выходной от долбаёбов. Я трачу его на семью, между прочим! — Марсель терпит тебя, только потому, что ты его кормишь. — Эй! Марсель любит меня, даже больше рыбных консервов! — возмущённо говорит Формаджо. Иллюзо насмешливо фыркает. — Всё, иди нахуй, сегодня детский день. Формаджо уже хочет захлопнуть перед ним дверь, как вдруг замечает, как рыжий хвост Марселя проскальзывает между его ног к Иллюзо. Кот громко урчит и трётся головой о чужую ногу. Формаджо чувствует себя преданным, а Иллюзо практически сразу берёт кота на руки и смотрит в глаза напротив. — Ты ведь не хочешь, чтобы я утопил нашего сына в канаве, потому что не смогу его прокормить в одиночку? Иллюзо криво улыбается, когда Марсель, особенно громко заурчав, бодает его в подбородок. Формаджо бы сказал, что это мило, если бы не чувствовал себя преданным на всех уровнях. — Предупреждаю. Еды нет, вина и мороженого тоже нет. Есть пиво и кошачий корм, — говорит он, открывая дверь пошире и пропуская Иллюзо внутрь. Тот кивает на большой бумажный пакет около двери. — Я тебе шашлык принёс. Краденный. Формаджо начинает думать, что впустить Иллюзо было не такой уж плохой идеей.