Дикая покорность

Эрнест не помнил, как проснулся. Сквозь дымку крепкого сна он ощущал, как сильные лапы поднимают его, и как шум воды остается далеко позади. На вечер следующего дня Эрнест проснулся уже в их общем доме. Он лежал между мужем и любовником прямо на кровати, как обычно голый и испачканный. Член мужа вновь был в нем, а любовник, закинув на него обе лапы, жадно во сне причмокивал и оттягивал его грудь. Его течка прошла, оставив после себя горячие воспоминания, желание повторить эти семь дней и дикую ломящую боль во всем теле. Анус пульсировал от слишком частых проникновений, соски и губы горели от того, что их не оставляли в покое, было больно двигать ногами, и даже болезненно вздымалась грудь. Все тело ломило от напряжения и нагрузки, и если в прошлые дни за возбуждением это сглаживалось, то теперь Эрнест ощутил все последствия такого долгого удовольствия. Эрнест удовлетворенно закрыл глаза. Он подумал о том, что если бы его не было, то муж и все шестеро любовников звали бы себе каждый раз нового омегу для спаривания и зачатия. Возможно, не одного. Возможно, безуспешно. А он, позволяя себе ходить по рукам, всегда думая о том, что не сможет выносить и родить здоровых крепких детей. Теперь он был для них, а они – для него. Все шестеро и муж, который самым первым призвал его к себе, и положил начало их отношениям. Эрнест же, до этого момента особо не думающий об остальных вервольфах, на другом участке территории никогда не задумывался, почему гуляя в лесу свободно, он ни разу не наткнулся на чужака, который изнасиловал бы его так же, как муж в первый раз. Потом он вспомнил, что оборотни наполовину звери, и в их инстинктах остается мечение своей территории и их яростная защита. На территории его мужа жил он, омега, сыновья и, может быть, их уже повзрослевшие сыновья, так же уже ищущие себе пару, но благоразумно не приходящие на знакомый молочный запах человеческого отца, дабы не допустить инцеста. Эрнест блаженно улыбнулся и положил руку на свой плоский живот, понимая, что эта течка была не просто одним из прекрасных моментов его жизни. Эта течка гарантировала ему и любовникам здоровое крепкое потомство. И ему хотелось поскорее подарить им детей, зачатых в развратных и долгих любовных играх. Возможно, все они были от мужа. Возможно, каждый из его будущих волчат был от разных отцов. Ему это было безразлично. Эрнест не заметил, как прошло несколько дней, пока он отдыхал, пил и ел, не сходя с постели. Муж оставил его одного на какое-то время, приходя лишь с едой для человека. Возможно, он не меньше него выдохся, наряду со всеми стараясь удовлетворить неуемную человеческую похоть. Эрнест же, хоть и восстановил свое тело, все равно не желал вылезать из теплой постели и выходить из дома. В один из вечеров волк пришел к нему влажным и выкупавшимся в реке. Его природный запах стал отчетливее, насколько человек вообще мог ощущать запах дикого зверя. Сонный Эрнест, более всего желающий сейчас не просыпаться, приподнял голову, взглянул на мужа, а затем упал на подушку обратно. Оборотень забрался на кровать и лапами стянул одеяло. Его язык скользнул к приоткрытым губам, размыкая их и даря вечерний поцелуй – нежный и первый после безумной течки. До этого они еще не целовались. Эрнест неохотно ответил, понимая, что его пытаются разбудить, а затем отвернулся спиной к мужу. Тот, не сдаваясь, медленно пододвинул его к себе на кровати и мягко раздвинул ему голые теплые ноги. - Я не хочу, - простонал Эрнест, пытаясь свести ноги обратно, пока возбуждение не решило за него. – Не хочу заниматься этим… Хочу спать… Оборотень не послушал его, явно намереваясь получить желаемое. Он раздвинул омеге колени снова и расположился между них, чтобы юноша не смог их свести. Усталость и сонливость Эрнеста сыграла ему на руку – измученный течкой юноша просто не мог сопротивляться, даже если не хотел. - Отпусти, - простонал Эрнест, напрасно пытающийся воззвать к благоразумию. Мягкие пальцы оборотня ласково раздвинули ягодицы, нащупали и помассировали дырочку, но не настойчиво, а нежно. Эрнест прикусил губу – прикосновение оказалось очень приятным. Колени сами перестали сжимать бока мужа и слегка расслабились. Зверь забрался на него сверху, шумно дыша, приподнял его раздвинутые ягодицы чуть повыше и уткнулся в них комком. Он сам был недостаточно возбужден, чтобы проникнуть внутрь. Эрнест тихо хныкнул. Руками он нашел одеяло и прижал его к груди, чтобы не соблазнять мужа. Он никогда не думал, что однажды скажет партнеру, что не хочет предаваться любовным утехам… Его дыхание стало частым, близость с мужем заставляла его проснуться, чтобы отдаться. Между ягодиц прошел пушистый комок и активно потерся, дразня дырочку. - Позже, - простонал Эрнест, изгибаясь под мускулистым телом и лишь крепче прижимая одеяло к груди, - я беременный… мне нельзя… Даже человек понял бы, что это слабая попытка солгать. Эрнест не отказывал себе в таком удовольствии даже на более поздних сроках, когда живот уже был большим. Сейчас же, спустя пару дней после течки он был разве что ленив, но никак не в положении. Зверь был терпеливым и ласковым. Он целовал губы омеги, терся аккуратно, медленными и размеренными движениями и не напирал, как во все прошлые разы. Тихое хныканье Эрнеста изредка прерывалось довольным мычанием через сбитое дыхание. Его сердце стало биться чаще, а простынь между его ног стала горячей и влажной. - Не хочу…. – тихо всхлипнул Эрнест, пытаясь отвернуться, а затем поджал губы, когда почувствовал, как мягкий шерстяной комок сменяется влажной, твердой и уже знакомой остроконечной плотью, сообщая о крайнем волчьем возбуждении. Но, несмотря на это, муж продолжал двигаться без проникновения, мягко касаясь пенисом влажной дырочки, будто бы позволяя омеге самому решить, но на самом деле уже решив за него…. Эрнест, так и не открыв глаза, изогнулся и застонал, принимая в себя член, когда муж решил, что его подстилка уже намокла и готова. - Мхх.. ты животное, - простонал Эрнест слабо, ощущая, как массивное мускулистое тело, с каждым толчком вдавливает его в постель. Как от каждого толчка член проникает глубже, и от этого становится еще лучше. На его удивление муж был на этот раз до безобразия аккуратен, его толчки были мягкими и совсем не резкими, как привык Эрнест. Это нежное спаривание разительно отличалось от всех предыдущих. Самец будто пытался высказать этим свою любовь и привязанность к омеге, который уже дважды подарил ему детей, а теперь готовился стать отцом в третий раз. Эрнест покорно широко раздвинул ноги, подаваясь навстречу и тихо постанывая – такой секс ему понравился, несмотря на сопротивление. Мощное тело будто бы защищало его от всех его невзгод, крепкий член внутри будто соединял навек тело дикого зверя и покорного человека. - Еще, - выдохнул Эрнест. Он раскинул руки и стиснул в пальцах простынь, стягивая ее. Оборотень отбросил одеяло прочь и мощными пальцами помассировал грудь омеги, пока мягкие соски не поднялись от возбуждения. Эрнест застонал громче – горячий рот мужа взял один из бугорков, посасывая его без привычных грубых оттягиваний. Мерный скрип кровати становился все более резким, оборотень явно сдерживал свое желание начать брать омегу по животному быстро. Эрнест застонал еще громче, подаваясь навстречу и ощущая, как член начинает давить на низ живота, приближая к скорому оргазму. Юноша вскрикнул в последний раз, сжал колени и колечко мышц, инстинктивно задерживая член мужа в себе, а затем приоткрыл глаза. Муж, сцепившийся с ним, лишь пошевелил ушами, а затем, наклонившись, снова начал ласково облизывать грудь, заставляя омегу все еще находиться в возбуждении. - Что на тебя нашло, дорогой? – с нежностью спросил Эрнест, когда его дыхание успокоилось, и к нему вновь вернулась способность говорить, а не выкрикивать малосвязанные фразы. Оборотень слегка заворчал. - Ты был так нежен, - прошептал юноша и слегка поерзал на крупном разбухшем члене. – Это что, попытка извиниться? Крупный зверь ласково облизал его голую шею в подтверждение слов, и омега рассмеялся. Его пальцы скользнули по выраженным надбровным дугам. - О, перестань, милый, - отозвался юноша. – Я был готов к такому. Я ждал этого, чтобы не прерываться. Ну, почти. И мне было хорошо, даже когда они вздумали поиметь меня вдвоем. Как видишь, я не сломался, и все так довольны…. Наверное, они будут еще довольнее результатом через пару месяцев, м? Только не говори, что ты ревнуешь меня. Оборотень осклабился, снова подтверждая слова, и вдавил юношу в постель. Эрнест застонал. - Тебе же никогда не доводилось испытывать ревность? Ты просто трахал омег, чтобы они тебе рожали, почему ты меня ревнуешь? Юноша медленно раздвинул ноги, ощущая, как между них жарко от тепла волчьего тела. - Только не вздумай меня ограничивать, - прошептал он. – Я не люблю, когда меня ограничивают, и поэтому действую назло всяким запретам. Всегда делал, на меня не действуют ни обещания, ни угрозы… Я хочу, чтобы моя следующая течка была такой же грязной, как и эта… Ты же знаешь, что перед родами, я буду изнывать от безумного желания, неужели ты откажешь мне в удовольствии и не отпустишь к своим сыновьям? Они ведь тоже соскучатся по мне, муж. Волк слегка заворчал, а затем отодвинулся. Его влажный член выскользнул из омеги, и тот недовольно и тихо простонал, утыкаясь щекой в подушку. Впрочем, волк не собирался оставлять омегу. Он перевернул его на живот, раздвинул ягодицы и снова протолкнулся, чтобы подарить ему еще один глубокий и нежный секс. Следующие несколько недель Эрнест не видел своих любовников и отдавался только мужу. Несколько раз утром после пробуждения, когда каждый их секс был нежным и четким, оставляющим после себя сладкое ощущение звериной любви. И несколько раз вечером, когда они были грубыми и неистовыми. По утрам зверь был мягким, и нежно возбуждал омегу долгими ласками, пока Эрнест не просыпался, и им не удавалось спариться. По вечерам, приходящий с охоты, оборотень заставал голого Эрнеста возле дверей их домика. Юноша же в свою очередь возбуждал альфу своим видом – нагое тело не наскучивало мужу, наоборот, с каждым разом становилось все желаннее. Эрнест терся о косяк двери, изгибался, скулил и постанывал. Присаживаясь на корточки, демонстрировал все прелести своего молодого тела и говорил томным голосом похотливые желания. Возбужденный этой картиной оборотень без стеснения брал его стоя прямо на пороге, забывая о нежности и позволяя себе быть настоящим зверем, пока они оба не сцеплялись и не выдыхались. А затем в юноше наконец-то начали происходить долгожданные изменения. Почти незаметно, но спустя месяц Эрнест прибавил в весе. Его грудь снова стала чувствительной и всегда набухшей, отдавая болью при прикосновении, а живот стал заметно выпирать. По мере того, как протекала беременность, его сексуальное желание усиливалось. Их утренний и вечерний секс стал дольше, и омега теперь сам подолгу не отпускал мужа, сжимая в себе его твердый ствол. Наконец вервольф отпустил мужа к сыновьям, которые и впрямь по нему истосковались. После очередной вечерней ласки с двумя любовниками, Эрнест искупался, убирая с себя запах, и вернулся домой. Муж, уже вернувшийся с охоты, терпеливо ждал его, свободно расположившись на кровати. Эрнест подошел к нему с улыбкой, обнял за бедра и уткнул лицо в волчий теплый меховой живот. - Твоя сучка вернулась после загула, - соблазнительно произнес юноша. Несмотря на двух любовников, с которым он провел почти половину суток, он не мог отказать этому самцу, который ждал его не просто так. – Этот альфа хочет человеческую шлюшку? Оборотень довольно осклабился. Пусть он и не понимал смысла этих грязных слов, ему нравилась соблазняющая интонация омеги. Оборотень медленно скользнул широкой лапой по голове юноше и слегка сдвинул его ниже. Эрнест невинно хлопнул глазками. - Этот альфа хочет, чтобы я отсосал ему? – промурлыкал омега и, наклонившись, лизнул шерстяной комок. – Он хочет, чтобы я поиграл с его большим дружком, не так ли? Самец довольно заворчал, а затем, пододвинувшись, сел на край и раздвинул лапы. Эрнест покорно встал на колени. - Я буду сосать, пока мой хозяин не подарит мне лакомство. - Омега спустился губами к округлой и мягкой мошонке. Он раздвинул колени, чтобы большой живот не мешал ему, и начал ласкать губами мужа, возбуждая его и заставляя член показаться из своего комка. Его действия были настойчивы, он целовал жадно, не смущая себя влажными и развратными звуками, и предано глядя на мужа снизу вверх. Мыча от блаженства и крупного члена, который ласкал его щеку и небо, Эрнест провел рукой по пояснице и скользнул к влажной от возбуждения ложбинке. Он все еще преданно смотрел на мужа, жадно отсасывая крупный пенис, и настойчиво массируя пульсирующий вход пальчиками, пока наконец-то рот не стал наполняться теплой и терпкой долгожданной вязкостью. - М-м-м… Эрнест закатил глаза, отнимая пальцы от своего прохода, и лишь настойчивее заглотил член, не желая отпускать его. Его теплые ладони настойчиво массировали мужу яйца, прикрытыми глазами он смотрел оборотню в глаза и показывал, что ему нравится, когда во рту так заполнено. Волк раздувал черные ноздри и с наслаждением наблюдал за ним. Зная Эрнеста уже больше года, он терпеливо ждал, когда омега насытится и отпустит член, тем самым позволив протолкнуть его в свою другую, не менее горячую и узкую дырочку. Жадно облизываясь и глотая последние остатки семени, омега наконец-то поднялся. Его грудь оказалась напротив морды оборотня, и тот жадно потянулся к поднятым сосочкам. Омега закрыл их ладонями и отвернулся. - Не дам! – похотливо сообщил он. – Моя грудь болит и ее нельзя сейчас сосать! Он прижался к паху мужа влажными ягодицами, потерся об его член, а затем громко застонал, когда муж протолкнулся внутрь. - Давай, милый, - Эрнест откинул голову. Его влажные волосы прилипли к шее. – Я хочу этого… Хочу тебя! Крепкие лапы вервольфа легли на большой живот, придерживая его, пока Эрнест закрывал грудь собственными ладонями. Влажный и возбужденный член проникал в него глубоко, поначалу мягко и нежно, а затем все быстрее, заставляя на нем едва ли не прыгать. Эрнесту понравилось это, и он, раздвинув ноги, уселся удобнее и откинулся на спину оборотня. Его муж, совершив еще несколько толчков, лег на кровать, позволяя омеге улечься на свою широкую грудь. Эрнест снова застонал – грудным долгим стоном, ощущая, как быстро в нем двигается член мужа, и оттого слишком быстро задевает нужную точку, заставляя его брызгать соком на постель. - Кончаю! – вскрикнул юноша, и невольно отняв руки от груди, вцепился в шкуру мужа под собой. Между ног стало мокро от его оргазма, но оборотень все еще не закончил, и продолжал грубо трахать его, заставляя извиваться на своем твердом стволе. Крепкие лапы зверя отпустили его мокрые бедра, скользнули по округлому и большому животу, к груди. Эрнест запоздало понял, что хочет его супруг, а потому не успел прикрыть свои бугорки, тут же оказавшиеся в болезненном плену сильных пальцев. - Нет, нет! – закричал Эрнест, снова забиваясь в сладких спазмах от разрядки – муж совсем не щадил его и не останавливался. Его лапы смяли возбужденную грудь омеги стали покручивать чувствительные соски, заставляя юношу выгибаться и кричать от боли, смешанной с удовольствием от очередного оргазма. - Пусти! – закричал Эрнест, пытаясь сбросить его пальцы с твердых бугорков, - Мне больно! Больно! Омега попытался сползти и соскользнуть с члена, но ему это не удалось. Когда он повернулся, чтобы упасть с широкой груди мужа, твердый ствол протолкнулся дальше и разбух, застревая в его узеньком и тугом колечке мышц. Эрнест, закричал от сладости этой грубой сцепки, раздвинул ноги и подался грудью навстречу жадным и грубым пальцам. Яркий оргазм будто отодвинул болезненные ощущения. Но лишь на короткое мгновение. Как только волны блаженства начали спадать, несмотря на член, который продолжал заполнять его, твердая грудь снова стала болезненной. Эрнест захныкал. - Пожалуйста, - простонал он, едва ли не плача и пытаясь отнять руки мужа от груди, - я не могу так… Мне больно, больно! Не тяни! Муж послушал его своеобразно. Он и впрямь перестал оттягивать его, однако, не перестал трогать. Его жесткие ладони гладили от его шее и до низа живота, непременно с садистским удовольствием задевая эту желанную часть тела, и всякий раз Эрнест коротко вскрикивал. От боли и сладости. Муж знал даже то, как боль от прикосновений обратить в наслаждение. Возможно, именно поэтому Эрнест пошел за ним в тот день, после того, как он несколько часов насиловал его в лесу, не позволяя убежать и заставляя сцепляться. - Нежнее, - прошептал юноша, а затем, скользнув рукой между ног, аккуратно вытащил из себя член мужа. К его ложбинке устремилось тягучее и теплое семя. Оборотень, ощутив, что потерял уютную и горячую дырочку, которую наполнил, недовольно заворчал. Он аккуратно уложил беременного супруга на спину, а затем наклонился над его грудью, явно собираясь наказывать за своеволие. Омега, едва только попытавшийся прикрыть красную и поднятую грудь, оказался едва ли не обездвиженным, волк прижал его запястья над головой. - Не надо, - всхлипнул Эрнест. – Вылижи меня там, не здесь, пожалуйста-а… Ах.. Ах! Мягкий и теплый шершавый язык провел по соску будто наждачкой, и Эрнест изогнулся от боли и удовольствия, не понимая, чем его сковывает больше. Полизав грудь, оборотень мягко взял один из сосков губами, и омега завыл. Между ног у него снова стало мокро, смешанная со смазкой сперма потекла обильнее, распространяя развратный запах животного секса. - Не тяни! – прокричал Эрнест, безуспешно пытаясь увернуться от горячего рта. – У меня не будет молока! Эрнест не знал, сколько времени муж насильно ласкал его. Удовольствие перекрывалось болью, а боль удовольствием. Насладившись громкими криками омеги, вервольф скользнул языком по его большому животу, к паху и остановился у влажной дырочки. Эрнест жалобно хныкал и прижимал одеяло к груди, явно не собираясь больше позволять мужу подобные вольности. Вскоре его тихие всхлипы снова сменились жадными и похотливыми приглушенными стонами, а тело вновь стало податливым, а не напряженным. Эрнест, желающий этот язык глубже в себя, тихо и недовольно зафыркал, когда муж прекратил ласки. - Почему остановился? – капризно спросил он, но вместо ответа, лишь получил грубый поцелуй. Муж, воспользовавшись тем, что его губы не сомкнуты, с силой протолкнул в него свой белый язык. Эрнест, нахмурившись, ощутил, как рот наполняется уже знакомым терпким и густым вкусом, смешанным с его природной сладостью. Не в силах сопротивляться мужу, который решил по-особенному продлить его сексуальное желание, Эрнест обхватил зверя за шею. Он с силой притянул его к себе, едва ли не заставляя проталкивать длинный и узкий язык глубже в свой податливый рот. Эрнест жадно и долго целовался, сглатывая весь этот грязный коктейль их похоти, пока оборотень не отстранился и не посмотрел на довольного человека. Эрнест тяжело выдохнул, медленно высунул мокрый язык и облизал край губ. - Угости еще, - жадно сказал юноша, а затем засмеялся от того, как волк снова скользнул языком к его дырочке, намереваясь собрать из нее больше своей спермы и сока омеги. Лениво закинув ногу на холку вервольфа, Эрнест изгибался на простынях от языка внутри, а затем, когда тот покинул его тело, он набросился на него уже ртом, не давая ни секунды промедления, и желая снова попробовать на вкус их похоть. Муж не вынимал языка, терпеливо ожидая, пока омега все проглотит. Эрнест устало откинулся на спину и раздвинул ноги. Тихо постанывая, он попросил мужа снова трахнуть его, чтобы у него была еще возможность попробовать это белое жидкое лакомство. * * * Чем больше становился срок, тем меньше Эрнест желал быть дома. Он все больше гулял по округе в сопровождении мужа или под присмотром любовников, засыпал на траве под теплым боком и не чувствовал ни голода, ни холода. Любовники чутко оберегали его, безукоризненно следовали за своим омегой, и лишь изредка позволяли себе позабавиться с человеком. В одну из прогулок, ушедший с любовником еще глубже в лес после очередного ночлега, Эрнест, наслаждающийся грубыми ласками, услышал тревожный, испуганный человеческий крик. Уши его любовника так же нервно дернулись, и тот поднял голову, отрываясь от откровенного занятия. Эрнест приподнялся на локтях и повернул голову в сторону, откуда с вероятностью исходил крики. Его возбуждение сменилось интересом. Омега с трудом поднялся, придерживая живот, и одернул полы длинной рубашки, которую носил, чтобы хотя бы иногда прикрывать свою наготу. Он уже давно не слышал человеческой речи, и тем более криков, а потому ему стало очень интересно, кто же забрел в эти глухие, людьми забытые места. Он шел неспешно за волком, полагаясь больше на звериное чутье, чем на собственный слух, пока не увидел мелькнувший силуэт ниже по тропинке. Волк остановился, потянул носом воздух и присел. Эрнест остался стоять, чтобы лучше видеть изумительную картину, представшую перед его глазами. Неизвестный Эрнесту молодой юноша, ланью промчался между деревьев, и казалось, что он просто развлекается, и не бежит от опасности. Но большой и сильный самец, с сероватым густым мехом и черными крапинками, нагнал свою добычу в несколько могучих прыжков. Эрнест поджал губы, заставляя себя отвернуться от кровавого зрелища – все движения хищника говорили лишь о том, что сейчас прольется кровь и несчастная жертва забьется в предсмертной агонии. Но нет. Вервольф, нагнав юношу, схватил его зубами не за шею, а за порядком изодранную рубашку и потянул, разрывая еще больше. Юноша, не удержавшись, упал, а затем в попытке стянуть с себя одежду, в которую вцепился зубами преследователь, невольно перевернулся лицом к оборотню и закричал от испуга. - Нет! Эрнест же лишь мгновение спустя понял, что это вовсе не охота с целью прокормиться, а охота с целью завести потомство. Юноша, лежащий под оборотнем, отчаянно кричал и вырывался – стоило короткому зову зверя спасть, как пелена гипноза пропадала и жертва, оказавшись в самом сердце леса, отчаянно пыталась удрать. Эрнест присел, понимая, что смотрит ни на что иное, как на то, с чего и начались его долгие и крепкие отношения с мужем, ведь тот, как оказалось, призвал его тем же способом, и Эрнест, в свой первый раз бежал и вырывался с не меньшей охотой, чем этот неизвестный омега, внешне напоминающий молодую лань. Молодой самец без труда избавил юношу от одежды, а тот, понимая, что его собираются не убивать, а брать силой, начал сопротивлялся еще неистовее. Похоже, мужская честь ему была дороже жизни… Без такого же труда волк раздвинул его узкие изящные лодыжки, прижал к земле и начал усиленно себя возбуждать о чужое тело, под истеричные крики своей молодой жертвы. Эрнест с интересом наблюдал, как крик юноши сорвался и из глаз его покатились слезы, когда самец начал брать его грубо, по животному, без малейшей капли на сочувствие. Всего лишь ради продолжения рода, потому что оборотни рождались исключительно альфами и им необходим был кто-то, кто сможет принять в себя их сперму… Юноша, плача, снова закричал – уже приглушенно, слабыми руками стараясь оттолкнуть из себя мускулистое тело, жадно придавливающее его к земле и наслаждающееся его молодым и податливым омежьим телом. Спустя долгие и тягучие минуты, тело юноши начало изгибаться в спазме от возбуждения, хотя он продолжал кричать и умолять оставить его в покое. Еще через несколько минут, он неистово забился всем телом, крича, чтобы волк не смел творить с ним подобное, пока наконец-то, не вскрикнул в последний раз и не затих. А Эрнест с улыбкой отметил про себя, что молодой вервольф сцепился с юношей в их первый, довольно быстрый раз. Юноша лежал на земле, коротко всхлипывая и опустив раздвинутые ноги. Выбраться из под мускулистого тела он не мог, так же как и разорвать вязку, хоть, возможно, и отчаянно пытался. Поерзав, он в отчаянии крикнул: - На помощь! На помощь, помогите кто-нибудь! На помощь! Спасите меня, пожалуйста! Эрнесту стало жаль бедного омежку. Когда вязка кончилась, молодой парень попытался выползти, а затем закричал снова, когда самец продолжил спаривание, даже не покинув его тела, и пока сцепка не произошла второй раз. Эрнест огладил свой большой живот, в котором уже носил детей, и начал медленно спускаться с пригорка, чтобы утешить бедного юношу, сам не зная, зачем ему это понадобилось. Неизвестно почему, но его любовник не испытывал ни капли враждебности по отношению к молодому самцу, а по мере того, как Эрнест приближался, он понимал, что этот серый мех с черными крапинками ему до боли знаком. Пока наконец будто сердце его кольнуло озарением. Молодой вервольф, только что нагнавший своего человеческого любовника оказался его сыном. Его первенцем из первого приплода. Юноша повернул голову и отчаянно закричал, призывая о помощи, а волк поднял голову и оскалил клыки. Однако, едва почуяв родной и знакомый запах, он тут же успокоился. Его длинный и шершавый язык скользнул по изогнутой шее сопротивляющегося человека, будто демонстрируя отцу, кто стал его первым избранником. Юноша, стараясь оттолкнуть настойчивую голову животного, и во все глаза глядящий на человека, отчаянно вскрикнул: - Осторожнее! Там сзади вас, сзади Вас! Бегите!!! Бег… Его благородный крик так и застыл, стоило ему осознать, что приближающийся человек не альфа, а такой же омега, как и он. Не только постарше, но еще и беременный. Откуда он здесь, а главное… почему пришел помочь?... Эрнест медленно подошел и поглядел на омегу под своим сыном. - Кто ты такой? – шокировано прошептал неизвестный молодой человек, похоже, совсем позабыв, что все еще находится в отчаянном положении. Сопровождающий Эрнеста любовник, медленно сел и безразлично посмотрел на картину горячей любви. - Не кричи ты так отчаянно… - мягко произнес Эрнест. Юноша задохнулся от возмущения. - Он изнасиловал меня! – прокричал он и вновь невольно поерзал, стараясь стряхнуть с себя вервольфа. Тот же, совершенно не обращая внимания на жалкие потуги, продолжил лизать шею, уже блестящую от его слюны. – Он заставил меня сцепиться, его… Он во мне! Скажи, чтобы прекратил! Прикажи ему отпустить меня! - Ну… - Эрнест мягко огладил живот. – Вервольфы не отпускают своих избранников… - Я не хочу быть его избранником! Я не понимаю, как здесь оказался, пожалуйста… Я не хочу так, я не могу…. Мне больно, он же… Самец, прекратив ласки, поднялся с человека. Юноша, уже начал было благодарить Эрнеста, когда самец покинул его лоно. Но сделал он это лишь для того, чтобы изменить позу и продолжить спариваться. Юноша, оказавшись на коленях, упирающийся грудью в землю, снова приглушенно закричал, как ему больно, пока новый волчий оргазм не подарил ему сладкую передышку. Эрнест слабо улыбнулся, понимая, что совсем не способствует облегчению. Юноша закрыл глаза и судорожно прошептал: - Почему ты не можешь приказать ему проваливать… Он снова кончил… Он снова в меня… - Если ты не был девственником, не думаю, что тебе стоит о чем-нибудь беспокоиться… А если был, то ты отдал свою невинность моему сыну, а я невольно стал этому свидетелем… - проговорил Эрнест. Самец наклонив голову, облизал человеку шею уже с затылка, лаская прикосновениями. Юноша округлил глаза. - Ты… ты?! Ты его… Его… - Я его отец, - Эрнест медленно сел и снова огладил свой живот. – И теперь увидел, что мой первенец сейчас хочет зачать в тебе ребенка так же, как когда-то мой муж зачал во мне его самого…. Это природный круг, не более. Когда он решит, что с тебя достаточно, он привяжет тебя к себе, пока ты не родишь и не выкормишь. Это плюс-минус месяцев семь. Через семь месяцев ты сможешь вернуться домой… - Ты… чудовище! – вскричал юноша, в отчаянии обнимая рукой свой еще плоский живот. – Так спокойно об этом говоришь! Ты ничтожество! Волчья шлюха! Эрнест усмехнулся. Протянув руку, он погладил юношу по щеке. - Мне нравится этот комплимент, - небрежно сказал он. – А тебе? Еще несколько сцепок и твое сопротивление будет интуитивно подавлено. Станешь такой же волчьей шлюхой. Как тебе это же слово?! - Ну и чем же тебе люди не по нраву? – выплюнул юноша, уворачиваясь от руки. – Что, не такие большие для твоего входа?! Эрнест вновь усмехнулся. - Они дают мне то, чего не могут дать человеческие альфы, - беспечно пожал он плечами. – Я не мог забеременеть ни от кого, сколько себя помню, пока не встретил своего мужа. Даже от него не надеялся и просто наслаждался, пока не понял, что живот действительно растет, и пока не произвел на свет моих малышей… Юноша скривился от отвращения. - Ты просто… извращенец! – прошипел он и коротко застонал. Самец снова приподнялся и толкнулся в него. – Извращенец! И правильно, что ты живешь здесь, волчья шлюха! Тебе не место среди нормальных людей! Не место! Эрнест медленно поднялся на ноги и вновь мягко улыбнулся. - У него есть двое братьев, которые сейчас тоже ищут себе пару. Смотри, как бы они не разделили тебя между собой… Эрнест знал, что его сын не закончил так скоро. А потому, взобравшись на все тот же пригорок вновь сел, принимаясь наблюдать за горячим актом насильственной любви. Спариванием между молодым самцом, который впервые почувствовал природное желание, и таким же красивым и сопротивляющимся юношей, который, несмотря на все свои слова, с каждым волчьим оргазмом, подавался навстречу своему новому любовнику все активнее, пока наконец-то, окончательно не сдался, и не начал скакать на твердом стволе, умоляя его остаться внутри….