Обезглавленные

— Почему тебя видели рядом с ним?! Изменять мне вздумала?!       Крик бритвой резанул по ушам. Анна стояла перед Генрихом на подкашивающихся ногах, в глазах темнело от недостатка кислорода. Девушка старалась разжать впившиеся в её шею пальцы, но результата почти не было, парень был сильнее её. Рядом, буквально в пяти шагах, стояла группка их одноклассников, однако никто не стремился помочь. Никто не осмелится перечить Генриху. Кроме Ани.  — Если бы ты сам не изменял, то тебе не мерещилось бы это. — Девушка уже смирилась со скорой смертью и решила встретить её достойно, с гордо поднятой головой. Она постаралась максимально выпрямиться и найти в себе силы на ещё пару слов. — Вы все ответите за мою смерть, — Болейн вложила в свои последние слова всю ненависть, которая была в её душе, — и ты, и твои сторонники, и те, кто тебе дорог, вы все поплатитесь! — Девушка замолчала, и в воздухе повисла жуткая тишина, словно своими словами Анна пробудила древнее проклятие, которое ляжет на род Генриха, теперь уже её бывшего парня.       Несколько секунд казались вечностью, и вдруг Генрих разжал руку, оттолкнув полумёртвую девушку. — Чтобы я тебя больше не видел, грязная шлюха! — парень скрылся за поворотом. Почувствовав, что её больше ничто не держит, Анна хищно улыбнулась и секунду она уже лежала на полу без сознания.

***

      Слова насчёт мести не были блефом. Девушка не планировала кому-либо спускать с рук издевательства над собой, даже если этот кто-то сам Генрих Тюдор.       Следующий месяц Анне пришлось прятать за горлом свитера, шарфами, широкими лентами, повязанными вокруг шеи, следы удушения. «Генрих хорошо поработал, моя репутация разрушена в прах, » — Болейн записала в небольшой блокнот имя очередного человека, отвернувшегося от неё после их с Генри разрыва. — «Теперь, когда со мной его ничего не связывает, он может преспокойно встречаться с этой дурочкой Дженни или как её там…»       Каждый день ложился на плечи девушки тяжёлым грузом. Благодаря бывшему она встретилась с довольно необычными и разнообразными издёвками, но Анна Болейн не была бы собой, если бы не показала окружающим, что ей на это наплевать с высокой колокольни. «Если мне больно, то мои враги не получат радости узнать об этом.» — таков был девиз «обезглавленной», как её звали теперь за спиной.       Месяц за месяцем, неделя за неделей, и Анна снова была обычной школьницей, даже относительно популярной в некоторых кругах, как до отношений с Генрихом, интерес обидчиков остыл, разговоры умолкли, и почти никто уже не вспоминал о случившемся. Девушка упорно шла к исполнению своего плана. Возможно, если бы она была немного младше, то просто старалась бы мешать парню жить также, как пытались ей, но Анна хотела отомстить более изощрённо. Показать этому самодовольному идиоту, что она прекрасно обойдётся без него и даже возвысится над ним так, что он сам будет вымаливать прощение. Путь будет сложен и долог, но цель того стоит.       Благодаря слухам Болейн знала, что Генрих сменил уже несколько девушек. Одна уехала в другой город, другая выглядела не совсем так, как на аватарке, а с третьей он сейчас ругается. Толпа собралась раза в три больше, чем во время «казни» Анны, и все они смотрят, как здоровенный парень кричит на плачущую девочку. Не девушку, именно девочку. Катерина Говард, именно так её звали, была на год младше Тюдора, а сейчас испуганная, заливающаяся слезами она выглядела ещё беззащитней.       Анна подошла ближе и прислушалась к крикам. Катерину обвиняют в том же, в чём и её, какое удивительное совпадение. О ней уже очень давно говорили, как о блуднице, но Болейн понимала, как информация может быть исковеркана и старалась не вешать на людей ярлыки. Сейчас она была уверена, что это всё не так, ну или не до конца так. — Что ты можешь сказать в своё оправдание?! Будешь отрицать свою связь с Томасом?! — крики не стихали ни на секунду, Генрих явно был на грани.  — Н-но, Г-генри… Я… я… — Катерина сделала робкий шаг в сторону парня, её голос дрожал, как воздух в жару. Девушка явно боялась того, что сейчас происходит. — Ещё раз назовёшь меня Генри, и я не знаю, что сделаю с тобой! — взревел Генрих и схватил девочку за шею, крепко впиваясь в неё пальцами. — С этой секунду ты никто, ничтожество, и не имеешь права называть меня по имени! Поняла?!       Девушка утвердительно закивала головой. Лицо Катерины приобрело синеватый оттенок, дыхание стало тяжелым и прерывистым. Анна невольно коснулась собственной шеи, вспоминая те ужасные ощущения, которые испытывала при удушении. И ведь тогда рядом тоже были люди, и никто не помог ей. «Должно быть она тоже не понимает, почему все стоят и смотрят, как и я тогда…»       Вдруг в голове Болейн что-то словно переклинило. — Отойди от неё, козёл! — Молнией она метнулась к Катерине и Генриху и со всей силы, что была в её хрупком теле, ударила его кулаком по подбородку. Парень не успел блокировать атаку и отпустил свою жертву, отойдя на пару шагов назад. Говард пошатнулась, но всё-таки устояла на ногах, делая пару судорожных вдохов, словно не веря, что может свободно дышать. Анна схватила девушку за руку и прокричала: — Пока я здесь, никто не причинит ей боль, как и всем невиновным! Если кто-то против, пусть выходит! Я готова врезать ещё паре ублюдков! — Девушка словно с цепи сорвалась, хотя почему «словно»? Она уже давно возненавидела добрую половину школы и все ужасные вещи, которые они делали, но не видела способов помешать этому. Теперь, сжимая ладонь Катерины в своей, Анна чувствовала, что сейчас всё зависит от неё. Генрих немного оправился от удара и направился в сторону девушек. В глазах Говард снова мелькнул испуг, но про Болейн этого сказать было нельзя. — Условия ставишь… Да какое ты имеешь право, грёбаная псина… — начав обычным голосом, Генрих снова перешёл на крик, угрожающе замахиваясь на Анну. — Никакое, ровно как и ты, Генрих Тюдор, — должно быть со стороны это выглядело забавно: девчонка под сто шестьдесят сантиметров ростом нравоучает здоровенного парня на голову, а то и две, выше её, словно мать своего провинившегося ребёнка. Если бы кто-то сейчас посмотрел на Анну, то сразу узнал бы в ней её мать, наверное, это одна из тех немногих черт, которые девушка унаследовала от неё, — и если ты не перестанешь запугивать всех и наносить людям, в особенности собственным девушкам, увечья, то я подам заявление в полицию. В этот раз жалость к тебе не остановит меня, поэтому не забывай мои слова и будь хорошим мальчиком, малыш Генри. Отныне ты не властен ни над кем здесь, это сказала я — обезглавленная. Ты меня понял? — Болейн уже в открытую тыкала своего бывшего в грудь. Он замер в ошеломлении, никто и никогда не осмеливался нравоучать, а тем более тыкать, его. Генрих мог прямо сейчас одним ударом сломать эту тонкую и наглую девушку, но ей и вправду ничто не мешало подать заявление на него. Следы на её шее уже исчезли, но с убрать их с Катерины невозможно.       Парень вышел из оцепенения, ругнулся себе под нос, развернулся, бросил последний взгляд на Анну, сделал несколько шагов в противоположенную от девушек сторону, и вдруг рванул обратно и влепил Болейн пощёчину.  — Никто не имеет права указывать мне! Ты не исключение! — приподняв девушку за ворот, прорычал он ей в лицо и явно намеревался снова ударить, как всех привлёк какой-то тихий щелчок. Кто-то делал фотографии, одна за одной, щелчки не прекращались ни на секунду. Аня нашла взглядом фотографирующего, это была Катерина. Слегка вздрагивающими руками она держала смартфон и снимала Болейн и Генриха.  — Помимо фото там есть и видео, — девушка прижала устройство к груди, — даже если удалить их здесь, они сохранятся и их можно будет открыть на любом устройстве. Если ты продолжишь, я позвоню в полицию прямо сейчас. — её голос до сих пор дрожал, но в глазах читалась решимость.       Генрих грубо поставил Анну на землю и, сжав кулаки, убежал в сторону выхода из здания. Толпа начала потихоньку расходиться. Аня подошла к Катерине, обняла её и сказала:  — Не бойся, милая, он тебе не навредит, но видимо теперь обезглавленная здесь не одна. — Она ободряюще улыбнулась девочке, почему-то уверенная, что они подружатся.  — Сразу заявление напишем или подождём? — Робко спросила Катерина, — Кстати, меня зовут Катерина, можно Кейт.  — Знаю, я Анна, но можешь звать меня Аней. Если хочешь, прямо сейчас пойдём. — Чур я с вами, девочки, — вдруг к объятьям «обезглавленных» добавилась третья девушка. Аня и Кейт повернули головы в сторону девушки, Болейн сразу узнала в ней первую девушку Генриха, — вы ведь не против ещё одной Катерины в банде?  — Конечно нет. — почти в унисон сказали девушки. Анна замолчала, а Говард неожиданно для всех продолжила, — Заставим его отплатить за нашу боль. Без слов было понятно, что все только за.