Сделка с дьяволом

      — Ты идёшь? — торопит Чонин Хана в трубку, и тот чуть не оглох от столь пронзительного голоса.       — Да иду-иду, — бурчит Джисон в ответ.       — По-любому, только с кровати поднялся, клоунишка. Я к твоему дому подхожу.       Хан не любит воскресенья. Потому что именно в этот день недели ему точно придётся быть предметом насмешек, но уже не в школе, а в местном парке аттракционов. Более того, он ходит по этому ужасному парку в костюме клоуна и раздаёт листовки, призывающие зайти в ресторанчик-пиццерию. И если бы Хан работал в подобном месте один, то и недели не продержался бы. Постоянные издевки от людей разных возрастов выводят неимоверно.       Но у Джисона есть Чонин. И тут уже можно поспорить, кому из них повезло больше: Яну достался костюм куска пиццы, а он жутко тяжёлый и жаркий. Но люди задирают его всё равно меньше, чем Хана.       Время уже поджимает, а парни только отходят от дома Джисона. Ян был прав, когда они разговаривали по телефону, парень только с кровати встал. Ну такой вот он есть, Чонин его принимает и любит любым.       — Ты какой-то странный в последнее время, — подмечает Чонин, пытаясь задать хоть какую-нибудь тему для разговора.       — Я просто ненавижу эту работу… Надеюсь, Чанбину будет влом сегодня туда приходить. Очень надеюсь.       — Не трать силы на размышления впустую, часть его «банды» постоянно в парке трётся. Так что мы всегда находимся там в опасности, нет смысла даже думать об этом.       — Умеешь ты подбодрить… — вздыхает Джисон.       Шаг за шагом парни добрались до нужного места. Они опоздали всего на пару минут, но и за это им прочитал лекцию начальник. Кстати, начальник — довольно забавный мужчинка, который каждый день приходит в свою пиццерию, чтобы помогать персоналу работать. Он может и приготовить что-нибудь, и официантом побыть, даже уборщиком. Джисону он очень нравится, просто потому что он справедливый и вообще классный.       Условия работы, конечно, были ужасными. Начиная с того, что в любую погоду они должны были выходить весь день в душных тяжёлых костюмах, и заканчивая тем, что им негде было переодеваться. Так называемой «гримеркой» им приходится туалет в этом ресторанчике. Место не из лучших, но это удобнее, чем зал с посетителями.       Днём народу не так много, поэтому парни быстро справились с переодёвкой. Натянув красный клоунский нос на лицо, Хан улыбнулся сам себе в зеркало. С такой натянутой через силу улыбкой ему предстоит проходить весь чёртов день.       До обеда в парке гуляют лишь родители и их маленькие дети, но ближе к вечеру начинает расти количество подростков. И это самая ужасная сторона работы. Потому что эти черти ничего не знают о таких понятиях как «уважение» или «солидарность», да даже о вежливости они ничего не слышали, Джисон уверен.       Большая цветастая шляпа к концу дня начинала давить на мозги. Они будто плавились под таким грузом. Хан не может себе представить, каково Чонину, который вот уже пять часов таскается в тяжелейшем куске пиццы. Пусть погода уже не летняя, жарко до жути.       Пару раз за день к Джисону подходили сфоткаться. Ему стоило уже привыкнуть к этому, но ему всегда очень неловко. Дети тянут свои маленькие ручки к его носу, просятся взять их на руки, а Хан сам себя ещё ребёнком чувствует и не знает, что делать в таких ситуациях. Приходится краснеть и неловко улыбаться, чтобы родители маленьких ангелочков сами всё сделали.       А тем временем листовок становилось всё меньше. И когда у Джисона на руках осталось последних тридцать штук, он радостно посмотрел на Яна, но у того уже ничего не осталось. Неловкая улыбочка на его лице говорила о том, что тот ждать своего любимого друга не собирается. Хан, понимая к чему идёт дело, недовольно закатывает глаза.       — Сон-и, прости, меня срочно вызывают друзья! Я уже закончил, да и тебе немного осталось, как посмотрю…       — Опять бросишь меня здесь? А если эти придурки придут? — опечалено спросил Хан у Чонина, который потихоньку начинал шагать в сторону пиццерии.       — К тебе сегодня никто не приставал, да и местного хулиганья сегодня не видно. Доверься мне и поскорее прикончи свою работу. Ну, я пошёл!       — Кидалова ты, а не друг!       — И я тебя люблю, моё солнышко!       Джисону оставалось только опечалено смотреть в спину уходящему куску пиццы. Так происходило часто. Чонина всегда звали гулять какие-то друзья из вокального клуба. И Хану никогда не удавалось его задержать, он постоянно улизал.       — Ладно, Джисон, у тебя осталось только тридцать штук, ты продержишься! — подбодрил себя Хан и улыбнулся.       Оставалось совсем немного.       Странно, но без Чонина вокруг словно стало больше людей. Они казались выше и больше, а их голоса звучали громче. Хан пытался в них вслушаться, но постоянно сбивался. Создавалось ощущение, что все говорят на другом языке. И тут Джисон понял: нужно быстрее заканчивать работу, потому что что-то определённо случится, если не уйти из толпы сейчас же.       Ощущения были такие же, как тогда в классе.       Парень торопясь впихивал каждому человеку по несколько листовок, только чтобы избавиться от них побыстрее. Уже через пять минут у него осталась лишь пара штучек, и он быстро пошёл в сторону ресторана, всовывая прохожим оставшиеся.       Когда парень в костюме клоуна зашёл в ресторанчик, все взгляды, разумеется, были направлены на него. И это пугало до жути. Вы когда-нибудь чувствовали, как кровь бежит по вашим венам? Хан только что ощутил именно это. Малейшие изменения в его организме чувствовались гораздо сильнее, чем обычно. Паника. Снова.       Он работает здесь уже какое-то время, но никогда раньше он не чувствовал себя настолько плохо.       Джисон выдохнул и на дрожащих ногах пошёл в сторону туалета. Повезло, что там никого не было, хоть в зале народу уже немало. Парень стянул на шею красный нос и включил воду. Ладони нырнули в холодный поток, а затем легли на лицо: оно ужасно горело. От воды парню стало в разы лучше.       — А ты уверен, что он здесь? — послышался голос за дверью.       — Да я своими глазами видел, как он заходил!       «Нет-нет-нет… — Джисон быстро узнал эти голоса. — Рано расслабился…»       Он в спешке выключил кран, забрал пакет со своими ботинками и залетел в первую попавшуюся кабинку. Такая ситуация у него не в первый раз, поэтому он сразу опускает крышку унитаза и заползает на неё. В прошлый раз его вычислили как раз по огромным красным ботинкам, и Хан решил больше не повторять столь глупой ошибки.       Он услышал, как дверь в туалет открылась. Шаги и голоса теперь были гораздо ближе, а сердце вновь застучало от страха громко-громко.       «Блять!» — выругался про себя Джисон, когда понял, что совершил ещё более нелепую ошибку.       Он не запер дверь кабинки, в которую забежал. Чьи-то шаги медленно направились именно к ней. Хан уже успел помолиться всем богам, но, видимо, сегодня их внимание было направлено в другую сторону.       Хан зажмурился, ожидая худшего, а дверца со скрипом отворилась.       Кто-то вошёл, не сказав ни слова. Дверь закрылась с таким же скрипом.       Джисон приоткрыл один глаз. Перед собой он увидел Минхо. Тот выглядел потрёпанным. Парень даже не знал, как на это реагировать.       — Э-эм… — попытался что-то сказать Хан, но Ли ладонью (а лучше бы чем-нибудь другим) закрыл рот парню. Тот остался в замешательстве, но сопротивляться больше не стал.       Расстояние между ними было мало, но даже если бы оно было больше, Хан бы учуял сильный запах алкоголя. Глаза Минхо, которые смотрели точно в глаза напротив, были настолько мутны, что Джисон начал сомневаться в сознании ли находится его учитель.       — Да нет его здесь! Придурок, опять ты его с кем-то перепутал! — послышалось за кабинкой.       — Да я точно видел!       — Глаза бы тебе выколоть, раз они тебя постоянно подводят!       Когда послышался звук закрывающейся двери в туалет и удаляющиеся голоса, Джисон наконец смог нормально выдохнуть. Он слез с крышки унитаза, убирая чужую ладонь со своих губ, а затем выбежал из этой кабинки и забежал в соседнюю. Минхо, кажется, не успел ничего сообразить.       Это и к лучшему.       «Стоило поблагодарить?» — думал Джисон, спешно стягивая с себя костюм и поправляя свои джинсы.