***
На протяжении всей недели, в городе стояла непривычная для самого города погода: периодами валил снег, иногда люди даже не могли, не хотели выходить из домов, мороз стоял дикий, а настроение было далеко от «пошли лепить снеговиков!». Наивный мальчик, что смотрел на падающие хлопья за окном, мечтал о сразу нескольких вещах, но одна из них была – запечатлить бушующее настроение самого неба. Вот бы взять все краски мастера, в доме которого он жил, в тихую взять холст, и рисовать, и как хотелось передать каждый цвет, что он видел за окном. Да и красок надо всего каплю, в основном белый да голубой, а с остальным юный художник сам разберётся. Но доверие от великого на всю Японию художника так просто не добьешься, по мнению Мадараме, мальчишка был слишком юн, слишком наивен, не готовым к серьёзным творениям. Разрешено было пользоваться карандашами да стандартными листами – а они тонкие, рвутся постоянно… Юске никогда не злился на своего учителя, никогда не обижался. Он всё понимал, правда, даже был согласен, но иногда, в моменты как эти, хочется пойти против всех правил, сердце зовёт! Как и падающие за окном «белые мухи»… Но всё, на что способен мальчик, это вдох. Вдох, полный тяжести, несбывшихся мечтаний, и… холода. Холодно становится в зябком домике, интересно, почему у уважаемого всеми художника такое дряхлое место для проживания… Или же это так, мастерская, школа для всех других его учеников?... Но он никогда не уходил из дома, а кроме Юске тут проживал один 15-летний мальчик, да и то, вряд ли он тут задержится. Юске судорожно начал искать хоть какую накидку, грея ладони горячим дыханием. -Юске, пошли со мной. Нам нужно зайти кое-куда, погода совсем шалит. – тяжёлые думы и скуку названного прервал сам учитель, по его лицу можно было понять – он в хорошем настроении. Можно же попросить о красках? Юске наивно улыбнулся, кивнул, и безоговорочно начал одеваться. -А куда же мы пойдём, мастер Мадараме? – заинтересованно спросил уже одетый мальчик, что с восхищением смотрел на своего учителя. -За тёплой одеждой, тут недалеко есть хороший магазин, как раз для таких случаев. – Мужчина посмотрел на наивную улыбку своего ученика, и устало улыбнулся в ответ. – но будь осторожен, снег сегодня по-особенному сильный. Мальчик всего лишь кивнул, удерживая себя от хлопанья в ладоши от радости: улица! Первые минуты снаружи мальчику особенно понравились: снег легко касался его щёк, медленно падая на волосы. Мороз ещё был щадящий, не драло от холода кончики пальцев, нос… Но уже через несколько таких минут, снег начинал сильно валить, а мороз щекотал кожу. Пока это было не отвлекающе, особенно для мальчика, что с дрожью в сердце оглядывал улицы, такие хрупкие, белые-белые от осадков, чистые и сверкающие. Он смотрел на проходящих мимо людей и не понимал: почему у всех такие уставшие лица, как же они не замечают таких чудес? Юске никогда не поймёт взрослых: они всегда в упор не замечают красоты, созданной самой природой. Как они дошли до точки назначения, началась метель. Юске уже ничего не мог увидеть за сильным ветром и постоянно попадающем в лицо снегом. Открыв дверь здания, зазвенел колокол, и осталось только греться, пока взрослый подбирает вещи и договаривается о всех серьёзных и значимых для него вещах. Китагава осматривал внутреннее состояние магазина, везде были полки с разной одеждой, манекены, старые на вид… его взгляд зацепился за рыжую девочку, что с радостью рассматривала зелёные варежки, умоляя маму купить их. Юске начал откровенно пялиться на чудесную незнакомку его возраста: её блеск в глазах так напоминал ему свои же чувства. Девочка запрыгала на месте, счастливо повизгивая: видимо, варежки будут у неё. Он с теплом улыбнулся, смотря на эмоции совершенно незнакомого ему человека. -Ну, пошли, я всё купил, ты же любишь белый цвет? – Мадарамэ подошёл к ученику, выводя его из состояния погружения в себя. Он последовал за взглядом мальчика, и удивлённо отметил: неужто он захотел завести подружку? Мадарамэ насупился, взял мальчика за руку и потащил к выходу. Юске опечаленно повиновался воли своего учителя, провожая девочку взглядом. Колокольчик снова зазвенел, дверь уже закрылась. Кто-то позвонил опекуну, и ему ничего не оставалось, кроме как что-то злобно пробурчать и всё же ответить на звонок. В сердце Юске начали появляться странные мысли: вдруг, девочка выйдет сейчас? А может, они смогут подружиться? Нет, у Юске обязательно не хватит смелости на такое! Метель тем временем стала совсем неконтролируемой, хотелось только задохнуться от сильного ветра, закрыть глаза, укутаться в одеяло. Темнело рано, не видно было что-либо не только из-за слоя снега, но и из-за черноты, что оседала на дома. Звон. Рыжая девочка за ручку с мамой вышла из магазина, первая что-то возбуждённо рассказывала маме, а мама слегка уставше, но по-доброму улыбалась дочке. У Юске как сбило дыхание, и всё, что он услышал, так это рассказ, сюжет из какого-то мультика, с которым он тоже был мало по-малу знаком. И снова он смотрит в след самому чуду, что будто светится своей радостью даже в грубой темноте. Юске уловил какое-то движение, видимо, варежка упала из кармана девочки… варежка? Ах! Не та ли варежка, что она так страстно желала! Борясь со своей детской стеснительностью, смотря в сомнениях на занятого разговором учителя, Юске всё же бросился за девочкой, не успев обдумать всё тщательнее. Он поднял зелёную варежку, обжигая руки ледяным сугробом, и продолжил догонять владелицу, ориентируясь только на её яркие волосы. -Девочка, девочка, ты… Варежку потеряла… - Юске протянул потерянную вещь, округлёнными то ли от стыда, то ли от шока, глазами смотря на девочку. Она тихо пискнула, и спряталась за маму, а та же, в свою очередь, только посмеялась. Женщина приняла у Китагавы варежку, благодарно кивая. -Ну же, дорогая, что мы говорим, когда невероятно благодарны? – Она погладила стоящую за спиной дочь, и голос её был настолько же нежным, как само движение. -С… спа-а… сибо! – тихо пробубнила девочка, и внезапно поклонилась Юске, как это делают обычно взрослые, в знак уважения и признательности. Юске только мечтательно расплылся в улыбке, и помахал уходящей девочке в след, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. Но тут он осознал, что не предупредил своего учителя о таком необдуманном поступке, и его захватил испуг: а вдруг он сильно разозлиться, или ещё хуже, испугается за своего ученика!? Юске как ошпаренный побежал обратно, может, даже быстрее, чем к девочке, и сердце билось уже вовсе не от приятного волнения.***
Вдох. Лирическая пауза, что лучшие драматурги делают для «подвода» к концу. Юске аккуратно взглянул на свою слушательницу, и на самого близкого его сердцу человека, и сделал «фотографию» в своей памяти. Взгляд Футабы выражал задумчивость, кажется, ему удалось передать все чувства, что охватывали его в возрасте 10 лет. -Эта девочка не выходила из моей головы ещё неделю, может быть, это не единственный рисунок, посвящённый тому метельному дню, тому счастливому личику… - рассказчик тяжело выдохнул, кажется, чувства прошлого объяли и его разум. Сакура посмотрела на него, в её голове было куча вопросов, куча мыслей, острых шуток, и чувств, что сбивали дыхание. Смотря на своего возлюбленного, она никак не могла увидеть того маленького мальчика, хоть он и остался тем же мечтателем. Мысли всё наползали одна на другую, смешивалось абсолютно всё, и атмосферу, стоящую в комнатушке портить никак не хотелось. Да, они всё так же сидели за столом, на заднем плане были кучи холстов и творений, видеоигр, одежды, некоторые ящики до сих пор были открыты. Но оба как чувствовали слабый снег за окном, даже если время года было вовсе не зимой. -Мадараме… - произносить это имя после всего произошедшего с Юске, зная, сколько страданий скрывается за хоть одним воспоминанием, было невероятно тяжело. И со знанием того, что всё это в прошлом, Футаба всё же сделала непростительно длинную паузу. – злился?... На тебя, после…? -Он даже не заметил. Я успел прямо к концу звонка, он просто кивнул и мы пошли домой. Да я и не захотел рассказывать. – Юске улыбнулся, намекая, что всё в полном порядке. Девушка кивнула, встала из-за стола, и направилась к тому же шкафу, где нашла рисунок. -Как думаешь, мы найдём ещё чудесную незнакомку, если хорошенько постараемся? – спросила Сакура, уже просматривая папки с альбомными листами. Юске только пожал плечами, прекрасно зная, что девушка не увидит его жестов. -Неужели надеешься узнать в ней себя? Ты что же… Теряла зелёную варежку? И её тебе возвращал незнакомый мальчик? Футаба опешила, положила папку на место, и, было, хотела взяться за вторую, но вдруг повернулась к интересующемуся. -К сожалению, из своего детства я помню только вкусное карри мамы, я думаю ты не сильно на меня обидишься? А давай представим, что да! Я и вправду теряла варежку, и мне её возвращал запыхавшийся мальчишка, раскрасневшийся, и нелепо улыбающийся мальчишка! Китагава рассмеялся, даже не собираясь спорить с Футабой о том, что он выглядел именно так. -Нужно рассказать эту нашу теорию Акире, ему точно понравится, знаешь? Да и вообще, вот так романтическая история! Сойтись с девушкой, которой в раннем детстве вернул какую-то варежку, при этом не имея с ней связей и так далее! Прямо как в сказках про «родственных душ», точно как в выдумках!– Сакура хихикала после каждого предложения, красноречиво жестикулируя при этом. -Даже если это не так, ты ведь всё равно будешь считать себя той рыжей девочкой? -Юске, Юске, смотри, смотри! – Она раскрыла папку, игнорируя вопрос. Её палец указывал прямо на ту, о ком и вёлся разговор. Рисунок уже был сделан в полный рост, а цвета были более насыщенные, лицо вот, только, смазано… - Ты был моим поклонником уже в детстве! Даже не зная об этом, я уже была твоей главной натурщицей! – её голос сверкал энтузиазмом, она хотела обыграть ситуацию, пошутить, как только возможно. Атмосфера возвращалась в их обычное русло. -Исходя из этого, могу заметить, что тогда ты была моей натурщицей в первый и последний раз. – Слишком уж жестоко оборвал её художник, но оба понимали, что не со злостью, а просто опыта в шутках не хватало. -А почему же… нарисуй меня, прямо сейчас! Без позирований, идеализма, как обычно бывает в картинах, а вот так! Юске неловко улыбнулся, всё же, девушка выглядела слишком домашней, волосы всё ещё были растрёпаны, а футболка помялась от их сегодняшней деятельности. -Концепт прекрасен, «я достиг свою мечту», и вот она, стоит передо мной, а на заднем плане стопки вещей! -Не поняла, ты и вправду оценил мою идею, или научился сарказму? Обе новости – просто отпад, я всего лишь уточняю! – девушка злобно посмотрела на парня, так и приказывая «рисуй.» Юске уставше вздохнул, потянулся за только новой палитрой и самыми непримечательными кистями, вспоминая где упакованы холсты. Художник занёс кисть над холстом, окуная их в самые яркие краски из имеющихся, с трепетом сердца рассматривая свою натурщицу. А уборкой они смогут заняться и после.