Звезды сияли особенно ярко

      Сегодня звезды сияли особенно ярко. Млечный путь, сотканный из неисчислимого количества огней, тонкой паутиной опутал бескрайний небосвод, завораживая и маня, наводя на философские бдения. Бесконечность смотрела вниз невидящими очами. В масштабах вселенной их человеческие жизни, их борьба, их стенания, казались песчинками, затерянными в космических пустотах. Лента времени сплетала вечность, оставляя позади и горе и радости, унося вперед — в неизбежность. Даже у далеких светил был свой срок.       Сион вдохновлено смотрел в небеса, пытаясь ухватить звездного дракона за переливающийся хвост. Воображение увлекало своей неповторимой игрой, заставляя за секунду преодолевать миллионы световых тысяч лет, затягивая в водоворот далеких-далеких галактик, в путешествия по незнакомым планетам и реалиям.       Ветер мягко развивал волосы, вечера становились теплее. Да… В своем родном городе, Сион никогда не видел таких звезд, они всегда скрывались за пеленой облаков и ночной иллюминацией. Неужели они с Недзуми всегда жили под одним, но настолько различным небом?       Рядом раздался голос, звенящий эхом в ушах и оставляющий отголоски в сердце:

Неисчислимые огни, Вы свет струите странный, Когда во весь огромный рост Идут на нас бураны. Столетиями следите вы За чередой людскою, Что в снежной белизне бредет К безбрежному покою. Ни ненависти, ни любви В пустых глазницах ночи, Минервы мраморной укор: Невидящие очи.*

      Недзуми всегда умел красиво приходить, как будто бы каждым своим появлением выходил на сцену. Он сел рядом, прислонившись плечом к плечу. Никому из них не хотелось нарушать приятного мгновения. Тишина говорила о большем, чем самая занимательная беседа.       Так бы они и сидели в темноте — два неподвижных силуэта, каждый мечтающий о чем-то своем. Но как позвать, чтобы тебя услышали? Какие подобрать слова, чтобы тебе откликнулись? Как поймать душу, всегда ускользающую и неизведанную, но неизменно желанную?       Недзуми порывисто притянул Сиона к себе в поисках губ, прикасаясь настойчивыми, но чувственными поцелуями к щекам, шее, векам. Светлые чувства наполняли обоих, бережно согревая душу в мягких ладонях. Благодарность, взаимоуважение и глубокая привязанность, вскружили голову, обрамляя тихое чувство, о котором не кричат — лишь шепчут в минуту слабости, бурных ласк и забвения. Они становились единым, разделяя дыхания, сливаясь в поцелуях и объятиях, дрожа и трепеща в крепких надежных руках.       Они крупицы песка — звездная пыль, которые светились ярче самых ближних солнц, зажигаясь, словно новые звезды, зная, что рано или поздно могут потухнуть — неожиданно, внезапно, отчаянно, сгорая яркими кометами на своде вечности.       Взрыв ощущений, уносящий в иные миры и реальности, заставляющий проживать тысячи других жизней, опьяняющий, затопляющий разум и ломающий волю, но в конце-концов неотвратимо сталкивающий и приводящий одного к другому и так нескончаемо, ибо ничто не в силах разорвать нерушимые узы.       Страсть обуревающая, перекрывающая воздух, цепляющая, затягивающая в пучину безумств. Жажда, которую невозможно утолить прикосновениями, мимолетно вкушаемыми словно вода, которой невозможно напиться. Это они — жажда и страсть, опаляющие и сжигающие, скользящие волной наслаждения вдоль позвоночника до кончиков пальцев, разрушающие и принуждающие забыть свое Я.       Они ошеломлены неожиданно снизошедшим блаженством — чистосердечной исповедью, запечатленной на губах вместе с ароматом дождя и степного ветра, приоткрывающей завесу тайны, дарующей возможность подпустить к себе — показать обнаженную душу. Разгоняя стыд, тревогу, недоверие; сплавляя и растворяя друг в друге: они вместе, они едины, они победа над смертью, они бесконечность.       Реальность возвращается слишком быстро, стремительно обрывая мгновение.       Страх. Вздох. Всхлип.       Они отстраняются, пробуждаясь от наваждения.       Незыблемая связь еще парит в воздухе, все крепче переплетая тонкие нити судеб, потешаясь над разумом и не унимая волнения.       Руки еще помнят объятия, не желая отпускать разгоряченное тело.       Нужно совладать с собой.       Они стоят, пораженные и безмолвные, пытаясь снова научиться дышать самостоятельно. Лишь пара глаз, переливаясь в темноте, говорят за своих владельцев: одни- бездонный омут, смотрящие с укором и непониманием, отражая Луну, освещая путь во мгле, не давая заблудиться — свернуть с дороги; другие — грозовые, дикие, бесстрашно глядящие в далекое будущее, напоминая о том, что много предстоит свершений, чтобы стать по-настоящему свободными.       Они чересчур увлеклись.       Сейчас не время.       — Что на тебя нашло, Недзуми? — невинный вопрос, прозвучавший некстати, окончательно развеял атмосферу, задувая горящую искру.       — Да… Так… Звезды сияли особенно ярко.