Шаг в неизведанный мир

За столом из темного дуба сидел высокий брюнет. Он откинулся на спинку массивного стула, устремив свой взор в высокий потолок. На его коленях удобно свернулся кот, чья шерсть была черна, как самая глубокая ночь в Зазеркалье. — День, который изменил всю мою жизнь? — задумчиво протянул мужчина, опуская свой взгляд на эльфа напротив себя. — Довольно странный вопрос для… тебя. Собеседник мужчины, который был как раз-таки тем самым эльфом, лишь усмехнулся, допивая из бокала остатки белого вина. Все это время он рассматривал предметы на столе: увесистый том Кодекса Зазеркалья, стопку белых чистых бумаг, ярко-рыжее перо от огненной птицы, что покоится в чернильнице, а также несколько плиток темного молочного шоколада. — Просто небольшое любопытство с моей стороны, Ник, — уста юноши тронула легкая улыбка, он на автомате коснулся одной из пепельных прядок, постоянно лезущей в глаза, и откинул её назад. Его роскошные алебастровые крылья за спиной немного дрогнули, приятно шурша в тишине комнаты. — К тому же, нечасто нам с тобой выдается возможность просто поговорить, не как частным лицам. Скажем так, «по душам». — Хм… В чем-то ты прав, — усмехнулся Король, сцепляя руки в замок и кладя на них подбородок — Что ж… День, когда все изменилось, верно? Когда речь заходила о решающих моментах в его жизни, о моментах, когда жизнь давала жесткую подсечку и в итоге все менялось с ног на голову… Что ж, о таких моментах Ник мог сказать много: знакомство со своим будущим другом, а позже и его предательство, смерть матери — все это оставило свой след на нем. Хотя самым важным он, скорее всего, мог бы назвать свой побег из дома. Почему? Да потому что именно в этот момент тогда еще юному пареньку просто надоело. Надоело терпеть, надоело быть кем-то, кем его желали видеть, быть марионеткой в руках вечно недовольного отца, при каждом ударе плеткой, при каждом оскорблении или холодном взгляде молчать, терпеть, прогибаться, закрывать глаза на все, на всех, на самого себя… Надоело, что жизнь вносит в его судьбу свои коррективы. В тот раз он сам сделал выбор, поменял все и, почему-то, совершенно об этом не жалел… Потому что все, вроде как, изменилось к лучшему. Ведь отец Ника, Майкл, никогда не любил сына. Вернее, как это часто бывает, не мог или же просто не хотел уделять ему хотя бы немного внимания, вечно увязая в бумажной волоките, словно его ребенка и не существовало вовсе. Все те дни, которые будущий Король проводил в доме: приходил из школы, музыкального училища или просто выходные — все эти моменты он был в окружении горничных, нянек и другого разного наемного персонала. Тот факт, что он сам своему отцу не нужен и тот заинтересован лишь в наследнике в его лице, огорчал, как и то, как проходили те редкие встречи с ним. Было больно слышать каждый раз лишь вопросы об успеваемости, больно искать поддержки и каждый раз натыкаться на холодный взгляд таких родных и в то же время совершенно чужих глаз, больно получать ожоги от плетки во время игры за роялем, лишь из-за того, что был не слишком идеален. А еще было больно, не имея той заветной родительской ласки и любви. Больно-больно-больно. Больно до одури, больно до противного зуда под кожей, до стиснутых кулаков и разбитых в гневе костяшек, до сорванного в криках голоса, до горячих слез, скатывающихся по щекам… Он так старался быть как можно лучше, в надежде, что отец образумится, что наконец увидит в нем нечто большее. Тянулся к идеалу, до которого все никак не мог дотянуться — тот ускользал сквозь пальцы каждый раз, как и надежда на то, что его родитель когда-нибудь будет горд за него… И однажды пришел конец слепым надеждам, кончилось терпение… Слишком больно ударило по нему предательство его близкого друга — Роджера. Того, кому он доверил почти всю свою жизнь, того, кому он рассказал о Сальвадоре — демоне династии Бекеров, что и по сей день оберегает Ника по договору, заключенному далекими завоевателями. Роджер был тем существом, что был опорой для брюнета, когда от него отвернулся даже родной отец… — А что за предательство? — удивленно спросил эльф, перебив мужчину, на что получил от него укоризненный взгляд. — Тебе стоит научиться слушать, Виндиго, — вздохнул Ник. — Тебе это когда-нибудь боком выйдет. — Знаю, знаю… Не в первый раз слышу. С тихим мурлыканьем на стол запрыгивает кот, некогда ранее дремавший на коленях брюнета. Он топчется по белым бумагам, а после довольно плюхается на них. Животное поднимает голову и кладет её прямо на сложенные лапы, уставившись на светловолосого эльфа напротив немигающими ярко-зелеными глазами. — Э-э… — слегка замялся юноша. — Либо я параноик, либо твой «кот» слишком подозрительно на меня смотрит. Это нормально вообще? — Боишься? — усмехнулся мужчина в красном плаще. — Не стоит, он тебя не тронет. — Я надеюсь на это… Знаешь, демоны на многое способны. — Не отрицаю. Но Сальвадор думает, прежде чем что-то делает. Виндиго поежился, накидывая на плечи свою синюю кофту: в кабинете становилось прохладно. — Ник, можно закрыть окно? Становится холодно… Брюнет лишь кивнул, шумно выдохнув, и, буркнув что-то вроде «Теплолюбивый эльфийский принц…», проводил юношу взглядом. Эльф отодвинул тяжелую бархатную штору, впуская в помещение чуть больше солнечного света. — Да как ты их, блин, со своим ростом-то открываешь? — раздраженно спросил пепельноволосый, отталкиваясь от пола и делая мощный взмах крыльями, благо помещение позволяет. — Я уверен, что даже Шейд не достанет до этой ручки. Спустя несколько «мучительных» для эльфа секунд, он все же закрывает окно, опускаясь обратно на пол и задергивая штору. Король в это время пытается сдержать улыбку, но, судя по всему, выходит у него это плохо. — Со словом «магия» ты вообще не знаком, да? — на этот колкий вопрос Виндиго лишь фыркает и садится обратно за стол, решив оставить его без ответа. Прошло около года после того… «случая» с другом. Брюнет старался как можно реже пересекаться с отцом. После их последнего разговора отношения ещё сильнее ухудшились: Ник считал, что он может сам выбрать себе достойное будущее, образование и работу. Майкл же твердо решил, что его сын наследует его крупную компанию, и это очень сильно бесило четырнадцатилетнего парня. Не так давно, прогуливаясь по близлежащему лесу, Бекер-младший слушал рассказы Сальвадора о Зазеркалье — другом измерении, в чьем подчинении находится родная реальность Ника. Конечно, в школе тоже немало рассказывали о «великом измерении», хронологии его событий, о политике и политиках. И, так как брюнет просто обожал историю, он мог с легкостью назвать любого правителя любого государства в совершенно любом отрезке времени. Но вопрос демона, столь неожиданный для ребенка, стал новой строкой в его истории. — Ник… — начал Сальвадор, смотря в малиновые глаза парня. — Ты же понимаешь, что это неправильно? Ты не можешь вечно потакать своему отцу, вечно закрывать глаза на все его выходки и его слова. Ты можешь спрятать под рукавами шрамы, можешь спрятать ото всех свои эмоции за показным безразличием, но от самого себя ты не можешь спрятаться. — К чему ты ведешь? — все никак не понимал Ник. — Ответь мне всего на один вопрос, Николас: ты хочешь уйти отсюда туда, где ты будешь волен в своих желаниях и действиях, в те края, о которых я тебе рассказывал. Пойдешь ли ты в Зазеркалье со мной? Существо слышит пораженный вздох Бекера. — В Зазеркалье? А разве… Отец не будет искать меня? — Если честно, не знаю… — признался Сал. — Но я ни в коем случае не вернусь обратно с тобой. — Но почему ты так этого хочешь? — Потому что так продолжаться больше не может. Это… — фамильяр замялся. — Я вижу, как все это съедает тебя изнутри, Николас. Вижу это и больше не могу смотреть. Ты не заслужил такого. Я считаю, что ты достоин лучшего. Ты хороший парень и заслуживаешь лучшее. Ну так что? Что скажешь? Последнюю фразу демон произнес с улыбкой. Ник же кивнул ему в ответ, просияв. На сбор необходимых вещей в виде небольшого количества одежды, документов и денег ушло около получаса. Неизвестно, чем руководствовался Ник, но он оставил своему отцу записку: «Привет, пап. Если ты вдруг это прочтешь, то знай — я устал. Я устал от всего этого: от того, что ты вечно занят работой, от твоих криков и недовольства, от того, что почему-то я должен стать таким же, хотя и не хочу. Я не хочу, не хочу быть таким же циником, не видящим ничего дальше своих драгоценных бумажек, я не хочу быть таким же слепым. У меня есть свои мечты, то, чего я действительно хочу, и знаешь… Мне плевать, что ты планировал. Я устал стараться угодить тебе. Зачем? За все эти годы ни одного теплого слова, ничего, только требования, требования, ЭТИ ЧЕРТОВЫ ТРЕБОВАНИЯ. С меня хватит. Вечно жить в этом огромном и пустом особняке, как отшельник, видеть все эти лица, ЧУЖИЕ ЛИЦА вокруг себя, будто у меня нет родных. Будто я какой-то сирота. Ты хотел себе достойного приемника, пап? Так найди его. Ищи на здоровье, сколько тебе угодно, но с меня довольно. Потому что я не твой приемник. Я твой сын. И если ты этого до сих пор не понял… Мне жаль Прости, если не оправдал надежды. Надеюсь, ты сможешь найти того, кто тебе нужен. Я же ухожу. И будь уверен — ты еще услышишь обо мне. Возможно, когда-нибудь ты все же будешь мной гордиться. — Ник» Брюнет открывает большое окно в своей комнате. Широкий белый подоконник, на котором он часто любил сидеть и любоваться лесом — теперь его опора, чтобы сделать шаг в неизведанный для него мир. Полупрозрачный тюль развевается от порыва ветра в открытое окно, а дверь с грохотом захлопывается. Ник закидывает рюкзак на плечо. Он оглядывается назад, на пустые стены своей комнаты, понимая, что больше не вернется. Никогда. Однако он не сожалеет, ни в коем случае. То, что он делал… Это казалось правильным. Не было тоски, или страха. Волнение, возможно. Перед неизведанными краями, перед той свободой действий, которая его ждет. А еще в груди пылало странное щекотливое чувство. Потому что стоит ему сделать лишь шаг, и там, за границами мира его ждет новая жизнь. Лучшая жизнь, и самое главное — его жизнь. И до неё один только шаг. И он этот шаг делает. И спрыгивает вниз. Мимо него проносится черное нечто, в чем парень узнает знакомые ярко-зеленые полосы. Прямо под ногами брюнета открывается бездна, в которую он проваливается, закрывая глаза. Из-за приятной прохлады Междумирья Ник невольно теряется в своих мыслях. Только что он стер все, что было до этого момента. Он бросил школу, в которой проучился уже 10 классов, и до выпуска ему оставалось всего 3. Он бросил колледж, в котором оставался год до диплома. Он бросил своего отца, что каждую неделю стоял над ним, требуя чуть ли не отчет об успеваемости. И теперь… Ник свободен в своем выборе. Теперь у него есть только Сальвадор — демон, которого он по праву может называть своей опорой, своим другом. И он ещё не знает, что через 15 лет судьба преподнесет ему подарок в виде престола великого измерения, именуемого Зазеркальем.