Яркий свет круглой люстры освещает общий зал, в котором на данный момент собрался весь класс 1-А. С перекошенными от удивления лицами ребята топчутся возле диванов, вглядываются в окна и неразборчиво бубнят. Наши сонные разумы не поспевает за субъективной реальностью. Все одеты в пижамы и домашние тапочки, нас разбудили посреди ночи — на часах пол второго. То, что произошло совсем недавно, поразило всех. В особенности меня.
Это же какими дураками надо быть, чтобы устроить спарринг недалеко от общежития! Ночью, блин. Втайне от всех. Просто вышли и подрались. Совсем с ума сошли! Ладно Бакуго, он любитель размять кулаки, но Изуку-то куда полез? Наш скромный и стеснительный Изуку согласился! Согласился на проверку способностей, нарушая все писаные директором правила. По-мужски принял вызов от Кацу. Дурдом! Я челюсть уронила, когда Шота-сан рассказал нам о случившемся.
С чего вдруг Кацуки вздумалось выяснять отношения с Мидорией? К чему эти драки? Неужели нельзя поговорить в спокойной обстановке? Я не понимаю, и от этого становится тягостно на душе. Что с ним происходит? Почему он такой взвинченный последнее время? После того, как мы вырвали Кацуки из рук злодеев, он стал сам не свой. Огрызается, вспыхивает по любому поводу, угрожает, что если от него не отстанут, он всех подорвет к чертям собачьим. Он и раньше, конечно, не сахар был, но сейчас ведет себя вдвойне хуже. И никто не понимает, в чем дело. Любые попытки выяснить причину его агрессивного поведения оборачиваются нецензурной бранью и сильными ударами в стену — аж трещины бегут к потолку. На казенное имущество ему плевать.
Я себе места не нахожу. Искренне переживаю за Кацу, потому что он мне не безразличен. Он дорог мне. Можно сказать, он единственный дорогой мне человек — как родной стал. И то, что с ним творится, очень тревожит меня. Тревожит до такой степени, что руки дрожат, слезы наворачиваются и сердце щемит. Почему он не хочет поговорить со мной? Почему закрывается в себе? Почему страдает в одиночку? Я всегда готова поддержать его! Но он скрытный человек, никого не посвящает в свои проблемы, носит огромный груз на плечах и не думает просить кого-то о помощи. Гордый Кацуки… Болван!
Я сцепляю руки замком и рассматриваю свои желтые тапочки.
Эйджиро мерит шагами зал, ежеминутно поглядывая на настенные часы. Он тоже волнуется за Кацуки, они ведь друзья. Киришима один из всего класса смог наладить с ним отношения, и я знаю, что Бакуго уважает его.
Хех, а вот я для него никто…
Урарака аж бедная побледнела от услышанного. Сидит на диване, трясется, как перепуганный котенок, держит в руках кружку горячего чая, поджимает губы. Мидория для нее много значит, уверена, сейчас она прокручивает в голове его образ.
Остальные ребята терпеливо ждут новостей.
Нам бы всем не мешало валерьяночки выпить.
Дверь открывается, и в зал заходят одноклассники.
Я вижу Кацуки, мое сердце пропускает удар. Весь потрепанный, одежда в пыли, руки перебинтованы, на лице ссадины, волосы грязные. Его отчужденно-уставший взгляд падает на меня, и я замираю, еле сдерживая слезы. Слава Богу! С ним все в порядке. Черт, заставил поволноваться! Ребята толпятся возле нарушителей порядка, расспрашивают их обо всем, с облегчением вздыхают. Все-таки наш класс очень дружный. Все переживают друг за друга, и это многого стоит. Немного помявшись на месте, я подхожу к остальным.
Шота-сан дает парням подзатыльники, прощается со всеми и уходит.
— Кацу…
— Отвали.
Проходя мимо, он задевает меня плечом.
Даже не выслушал…
***
Бакуго никогда не умел расслабляться. Он вымещает скопившийся внутри негатив на всем, что под руку попадается. Разбивает тумбочки, посуду, кухонные доски, переворачивает столы и стулья, ломает гардеробные шкафы. Он ни разу не пытался, например, охладиться под душем, заняться йогой, сходить прогуляться куда-нибудь, послушать музыку, или отвлечься на виртуальную игру. Он не знает, как это делается. Он не понимает, как можно спокойно сесть в позу лотоса, когда тебя колошматит от ярости. Для него это непостижимые действия.
И отчасти я его понимаю.
Поддаться самоконтролю сложно, но если в совершенстве владеть этой способностью, жить становится намного легче. Не каждый способен усмирить свои эмоции и восстановить душевное равновесие, поэтому большинство людей страдают. Страдают от себя самих же. Нельзя допускать провалов, нужно бороться изо всех сил.
Я долго думала, чем помочь ему, искала подсказки в интернете, перерыла кучу форумных сайтов, изучила множество комментариев незнакомых людей, но ничего полезного так и не откопала. Веревочной удавкой меня душит отчаяние, я потерялась в лабиринте ответов, не могу найти выход, что же делать?
Часы показывают полтретьего ночи. Ребята уже разошлись по комнатам, в свои законные права снова вступил комендантский час. Будильник зазвонит в шесть утра, до начала тренировок осталось не так много времени, пора бы ложиться спать, но сна ни в одном глазу! О каком сне вообще может идти речь, если сейчас Кацуки убивается по поводу безобразной выходки? Нет! Я помогу ему остудиться.
Есть у меня одна сумашедшая идейка.
***
Я щелкаю ручкой и прохожу в комнату. На пол из открытого окна льется мягкий лунный свет. Кацуки сидит возле кровати, утыкаясь пустым взглядом куда-то себе под ноги. Уныние щемит сердце все сильнее, очень хочется броситься к Кацу в объятия и пожалеть его, но нельзя — он воспримет жалость как оскорбление, поэтому я продолжаю неподвижно стоять посередине комнаты, поджимая губы.
Тишину прорезает мерное сопение и клацанье зубов. Душераздирающие зрелище! Никогда не видела его таким поникшими, морально разбитым, бездействующим. Не хватает криков и колких словечек, я чувствую себя неуютно. Уж лучше бы он ругался, честное слово! К этому я как раз привыкла. С моей стороны выглядело некрасиво вот так вот прийти без приглашения, но и бездействовать недопустимо, тем более, раз Бакуго меня не прогоняет, значит не против моего присутствия.
Я медленно развязываю халат и скидываю его на пол. На мне остается шифоновый розовый пеньюар, сквозь который торчат соски, и трусики. Кацу один раз помог мне, пришло время помочь ему — назовем это взаимовыгодным сотрудничеством. Он поворачивается. Алые потухшие глаза вяло осматривают мое полуобнаженное тело, я смущенно выпрямляюсь, показывая всем своим видом, что готова отдаться ему здесь и сейчас. Откуда столько уверенности взялось?
Придерживаясь рукой за изножье кровати, Бакуго поднимается с пола и близко подходит ко мне. От него пахнет антисептиком, копотью и потом, я глубоко вдыхаю эти запахи, острое маниакальное возбуждение нарастает внизу живота, выталкивая все сумбурные мысли из головы. Ох, Боже, он хорош в любом состоянии! Сильными руками Кацуки обхватывает меня за талию, притягивая к себе, утыкается в шею губами, нащупывая тонкую жилку моего учащенного пульса, пальцем поддевает лямку пеньюара и опускает ее вниз по руке.
Я закусываю губу.
