Дом греха

† † †

Прошло несколько часов, прежде чем Тэхён проснулся и увидел перед собой спящего Чимина. Тени, отбрасываемые синим ночником, стоящем на заднем плане, создавали красивые узоры на лице парня. Чимин выглядел таким неземным перед ним в таком умиротворённом состоянии. Тэхён продолжал смотреть на него, бессознательно разинув рот, изучая каждую малейшую деталь на столь красивом лице. Он смотрел на то, как слабо блестели его губы, как медленно трепетали ресницы в моменты, когда мальчишке снилось что-то хорошее, и даже на то, как его руки, лежащие под щекой, внезапно непроизвольно дёргались. Его дыхание было едва различимо сквозь лёгкие движения его грудной клетки. Смотря на столь беззащитное создание, хотелось держать Чимина рядом и оберегать от всего в этом мире, что могло принести ему боль. Это чувство в груди было совсем незнакомо Тэхёну. Раньше у него никогда не возникало желания защищать кого-то или что-то в своей жизни. Конечно, были подобные моменты по отношению к вещам или людям, с которыми он чувствовал себя собственником. Такие люди, как Чонгук или иногда даже его старший брат, но ничего подобного раньше не происходило с другими. Тэхён протянул руку, чтобы убрать маленькие прядки чёрных волос с лица парня, которые закрывали ему вид на милого надутого Чимина, всё ещё спящего сладким сном. Уголки губ Тэхёна приподнялись при виде этого зрелища. Чимин выглядел таким невинным. Это был тот образ, о котором он всегда мечтал сам. Образ безгрешного человека. Его мать всегда старалась приучить его к “правильному" поведению члена Дома лени, но под “правильным” подразумевалось быть полной противоположностью тому, кем были члены их семьи. Кем-то безгрешным. Было довольно интересно и забавно понимать, как многие дома поддерживали идеи душевной чистоты, когда вся их кровь была наполнена ничем, кроме скверны и греха. И даже когда цель состояла в том, чтобы стать как можно ближе к той самой недосягаемой “чистоте”, отличаться от остальных домов, от остальной семьи, и стать самым сильным членом среди всех. Хотя для это было необходимо принять самого себя. Свою тёмную сторону… Ненавистную часть собственной личности… Но иногда, как бы сильно человек ни старался подавить эту часть себя, этого всегда было недостаточно. Точно так же, как этого никогда не было достаточно для матери Тэхёна. Хотя двое её детей никогда на самом деле не достигали этой цели - быть “безгрешными”, один из них был явно лучше другого. Никто не говорил Тэхёну, что его брат был фаворитом в глазах единственного родного человека, он и сам это знал. Хотя им обоим давали уроки, необходимые для того, чтобы стать главой их дома, он всё равно всегда был лучше во всём. Из них двоих Шону всегда хвалили за его поступки и более высокий интеллект, поэтому парень не удивился, когда именно он был назначен главой Дома лени. Не имело значения, родился ли Шону первым или нет, если бы Тэхён был старшим братом, выбрали всё равно Шону. Это ничего не меняло. Ким любил своего старшего брата независимо от того, как всё изменилось для них в течение их детства. Мысль о том, как всё было раньше, когда он был ребёнком, пришла в голову парню внезапно, от чего он положил свободную руки на своего плюшевого медведя. Всю ночь Чимин спал, свернувшись калачиком, как будто обнимал медвежонка в своём собственном гнезде, оберегая от вреда. Это была самая важная вещь для Тэхёна, которая защищала парня как физически, так и морально. Медведь, который сейчас находился между ними, был не просто медведем, а напоминанием о самом большом грехе, который Тэхён когда-либо совершал. В то время этот самый грех, вероятно, заставил бы его сойти с ума или ещё хуже… Уничтожить себя было, вероятно, лучшим выбором для Кима, но он почему-то так этого и не сделал. Тем не менее, напоминание в виде медведя, которого он держал в своей руке, было единственной вещью, дававшей ему стимул жить дальше. Тот факт, что в одно мгновение он легко смог отдать Чимину своё самое дорогое сокровище, значило так много, что даже Тэхён не мог поверить в то, что сам это сделал. Решился. Позволил другому человеку дотронуться до игрушки… Только кто-то чистый и невинный, как Чимин, сможет удержать его. Тот, кто носил такие же шрамы, как и он, был достоин того, чтобы остаться и позаботиться о Тэхёне. Но до того, как этот медведь оказался во владении Тэхёна, до того, как этот грех вообще существовал, вместо медвежонка был живой человек, который удерживал парня на земле и давал ему стимул жить, выживать. До того, как появилась идея о том, кто будет следующим главой семьи, Шону всегда был плюшевым мишкой, в котором Тэхён нуждался в детстве. Именно он поддерживал стабильность Тэхёна в те моменты, когда все остальные в доме верили, что он наконец сломается после всего, что его мать делала с ним. Вместо белых простыней, покрывающих его кровать, бельё было пропитано красными брызгами. Кровь от постоянных побоев, которые он получал за ”неправильное поведение“ или за ”не соответствие“ необходимым баллам урока в тот день. Всякий раз, когда Тэхён думал об этих проклятых воспоминаниях, он иногда всё ещё чувствовал боль от ударов кнута. Шрамы горели на его теле, как будто это были всё ещё свежие раны, а не узоры, сделанные много лет назад. При мысли о боли на губах Тэхёна появилась злая ухмылка. — Я действительно порочен. Неудивительно, что моя мать сказала именно это перед смертью, — прошептал Тэхён близко к губам Чимина. Он придвинулся ближе к нему, когда мысли о его прошлом поглотили его разум. — Подумать только, я улыбаюсь при воспоминании о своей боли, как будто действительно заслуживал её... При звуке голоса Тэхёна Чимин слегка пошевелился во сне, но, похоже, так и не проснулся. Тэхён положил свою руку на талию парня, как будто боялся, что Чимин вот-вот исчезнет или уйдёт. Ему казалось, что он мог услышать все его мысли и слова, вскоре сбежав от него в страхе. Но ведь Чимин не сделает этого, верно? Он ведь совсем другой. Тэхён был в этом уверен. Он не изменится, а примет Кима таким, какой он есть. Не то что другие. Не то что его брат. Их мать всегда ставила их друг против друга. Как бы сильно Тэхён не привык к тому, что его тащили как паршивую овцу семьи на очередную бойню или считали “позором” семьи, он стал ненавидеть её лишь за то, что она изменила что-то в Шону. Любовь, которую он получал в детстве от своего брата, начала угасать, и на смену ей пришли яростные взгляды, тихие вздохи по поводу его ошибок, закатывающиеся глаза при каждой попытке пошутить. Это продолжалось даже после смерти их матери. Как бы Тэхён ни хотел снова почувствовать любовь брата, ничего не получалось. Его мать позаботилась о том, чтобы Шону навсегда поменял своё мнение о нём. Для него Тэхён был позором семьи. Ему не нужно было говорить, чтобы понять, что его брат именно так и считал. Именно эта перемена в его старшем брате заставила Кима обратиться к мягкой игрушке. Медведь его бывшего брата стал его утешением. Однако одного медведя было недостаточно, чтобы унять боль одиночества. Оставшись один и глядя сверху вниз на свою семью, Ким пришёл к выводу, что это было намного хуже, чем ощущение хлыстов, впивающихся в его тело. Он был один и боялся даже выйти из своей комнаты. Он не мог смириться с мыслью о том, что опозорит себя и перед другими тоже. Тэхён верил, что никогда не встретит того, кто примет его. Но он ошибался. Там был человек, который смотрел на него, будто он был какой-то фарфоровой куклой. Почти так же, как он смотрел на Чимина. Человек, который понимал его и показал ему, что быть грешником не так уж и плохо. Именно он убедил парня в том, что это была его лучшая сторона. Он принял Тэхёна таким, какой он есть на самом деле. Он позволил ему принять себя, когда его собственная мать и брат не хотели этого. Этот человек дал ему силу, которую отняла у него семья. Однако всей силы и признания, которые Тэхён получил от этого человека, оказалось недостаточно. Ким знал, что он не должен быть эгоистом и жаждать большего, но была причина почему он не мог противостоять своему внутреннему чувству. В нём всё ещё жила та жажда, то страстное желание, которое мать запечатлела в его уме и сердце, и которое не оставляло его в покое. Он чертовски хорошо понимал, что никогда не сможет удержать в себе тягу к невинности, и впервые в жизни почувствовал, что действительно не устоит при виде мальчишки. Тэхён теснее прижался к спящей рядом фигуре, от Чимина исходило такое тепло, какого он никогда раньше не чувствовал. Тепло, которым он хотел делиться сам, но никогда не мог. К человеку, принявшего его, Тэхён никогда не чувствовал теплоты. Хотя у этого человека не было никакой возможности почувствовать тепло. Потому что точно так же, как Тэхён, этот человек был грешником. Он и близко не был таким чистым, как Чимин. Именно эта чистота парня излучала то тепло, которое никто никогда не сможет дать Тэхёну, кроме него. Только Чимин мог дать ему то, о чём он всегда мечтал. Тепло, невинность, чистота, которые так хотела его мать. В глазах Тэхёна Чимин был воплощением совершенства. Скоро Чимин будет чувствовать то же самое к Тэхёну. Точно так же, как этот человек принял его, так же примет и он. Ким скользнул носом по щеке парня, когда мысль о любви Чимина к нему согрела его сердце. Его нос прошёлся по щеке и подбородку, и на мгновение тело Чимина слабо отреагировало на это прикосновение. Пока мальчишка находился в плену ночных сновидений, его тело машинально придвинулось ближе к теплу тела Тэхёна. Это только вызвало улыбку на губах Тэхёна, когда он отодвинулся, чтобы получше рассмотреть черты лица Чимина. Глаза Кима не могли оторваться от пухлых губ парня, мягкости и округлости его щёк и лёгкого трепета ресниц. Придвинувшись ближе к Чимину, он чувствовал дыхание парня на своих губах и лёгкое прикосновение губ к своим собственным. Тэхён закрыл глаза и наклонился к парню поближе, целуя его мягкие губы. Он целовал нежно, стараясь несильно углублять поцелуй, но вскоре губы Чимина под ним начали бормотать что-то неразборчивое, заставив глаза Тэхёна распахнуться и обнаружить, что парень смотрел прямо на него широко раскрытыми глазами. Но это не смутило Тэхёна, и он просто отодвинулся, делая вид, что ничего не произошло. Он заметил, что Чимин нервно сглотнул, видя, что Тэхён продолжал смотреть ему прямо в глаза и опасаясь, что тот услышал громкие быстрые звуки его сердцебиения. «Он... он поцеловал меня?» — Чимин... — прошептал Тэхён. Лицо Кима было видно в полумраке только из-за синего света ночника, всё ещё горевшего в небольшой комнате. «Он такой красивый...» — подумал Чимин. Увидев смятение на лице парня, Тэхён понял, что должен действовать осторожно, чтобы ещё больше не спугнуть. Он так не хотел прекращать всё это, ведь именно сейчас всё это казалось таким правильным. — Чимин... — снова прошептал Тэхён, и его лицо медленно приблизилось к мальчишке. Он двигался медленно, давая Чимину время решить, отвергнет ли он его поцелуй или нет. И Тэхён от всей души надеялся, что этого не случится. «Пожалуйста...» — прошептал Тэхён сам себе. Поскольку он был всего в нескольких сантиметрах от Чимина, то заметил, как тот закрыл глаза. И вовсе не из-за страха. Он будто ждал, что же будет дальше. Губы Тэхёна растянулись в лёгкой улыбке, прежде чем снова коснуться губ Чимина, нависая над ним сверху. Его поцелуй был нежным, с некоторой настойчивостью, но уже через пару секунд он почувствовал, как сам Чимин начал медленно отвечать ему. Совсем неопытно и чувственно. И независимо от того, насколько несовершенным был этот поцелуй, он определённо был самым лучшим поцелуем, который когда-либо был у Тэхёна.