Mon frere prefere

— Стройся! — скомандовал Константин. Словно по волшебству, полк выровнялся в ровную шеренгу и неподвижно замер. - Молодцы, братцы. Молодцы. Видно, что уже давно не мальчишки, а настоящие солдаты. Вот так надо учения проводить. Молодцы! – восхвалял свой полк Константин – А теперь в казарму шаго-о-ом марш. Пока Константин наблюдал как полк марширует к казармам к нему подбежал адъютант. - Ваше Высочество! - воскликнул адъютант - Его Величество приказал Вам явиться. - Его Величество!? – уточнил Цесаревич – Он пришёл в сознание? - Так точно. - Где он? - В спальне. Доктор запретил Его Величеству вставать. Константин изо всех сил старался не бежать. Он хоть и отличался взбалмошным характером, но даже у него в голове были выгравированы правила приличия. А, как известно, приличия для дворян словно заповеди. Вот и заветная дверь. Великий Князь замирает у последней преграды, отделяющей его и Александра и пытается унять бешено колотящие сердце. Немного успокоившись Константин открывает дверь. Его взору предстал красивый мужчина средних лет с мягкими чертами лица. Его пшеничные волосы прямо-таки манят Константина, ему хочется ласково провести по ним рукой и, растрепав, зарыться в них, вдохнув родной запах. Цесаревич издаёт тихий вздох восхищения. Константин обращает своё внимание на губы брата. Слегка припухшие губы что-то произносят, но Константин не может понять, что, вся его выдержка направлена на то чтобы не броситься в объятья к Императору и не смять эти губы в уверенном поцелуе. - Вот. Константин Павлович тоже со мной согласен, – смеётся Александр. Великий Князь недоумённо смотрит на брата. С чем он сейчас согласился? - Ох, – глубоко вздыхает врач – вы неисправимы Ваше Величество. Если передумаете не забудь сказать мне. Доктор чинно кланяется и выходит. Как только закрывается дверь Константин спрашивает: - И с чем это я согласен? - А ты разве не слышал? – насмехается над братом Александр. - Нет. Я был слишком занят, сдерживался, чтобы не разложить тебя прямо на глазах у доктора. - Меня? В этот раз твоё очередь быть снизу. - Не сегодня. Константин подошёл к Александру и, обхватив его голову руками, впился в губы, с неожиданной даже для него самого жадностью. Александр ликовал. Он чувствовал, как язык Кости касался его языка, чувствовал, как стучит сердце брата, чувствовал, что даже если сейчас в спальню ворвётся их маман, они навряд ли перестанут отдаваться друг другу. Вдруг Костя отстраняется от Александра и смотря ему прямо в глаза спрашивает: - Вы так и не ответили. На что я согласился? Александр разочарованно стонет. - Ответь и мы продолжим, – настаивает Константин. Александр думает, что брат над ним издевается. Требует от него разумного ответа, когда силы уже на исходе. Да ещё и попутно соблазняет. Знает ведь как он любит, когда Константин чередует ласковое «Ты» с официальным «Вы» - Ты согласился, что раз мне стало лучше, то можно пойти на совещание Государственного Совета. - Не знал, что я такой идиот, – Костя недовольно чокает языком. - Перестань. Мне стало намного легче. И если надо будет выбирать между сном и совещанием, то я выберу совещание. - А если между совещанием и мной? Из груди Александра вырывается ещё один мученический стон. - Перестань. Сегодня Вы мой Царь и принадлежите только мне, – говорит Константин попутно расстёгивая мундир. - А ты мне, – с придыханием отвечает Александр.