Оковы ледяного безумия

Тьма поглотила взор, не оставив ни единой возможности догадаться о происходящем. Паника медленно распространялась по телу пленницы, словно струи сигаретного дыма, отравляющего сознание. Шум дыхания забавлял устроившихся на диване истязателей. — Ты могла переборщить с анестезией, — в знакомом сердцу голосе отчетливо различалось недовольство. — Оправится, — девушка растянула губы в ироничной улыбке, потянув повод на себя. В ответ послышался хрип, вырвавшийся из обнаженной груди. Прелюдии перед представлением — неотъемлимая часть. Кульминация без них не представлялась бы столь сладостной. — Где я? — испуганный вопрос, мимолетно слетевший с непослушных губ вызвал лишь обоюдную насмешку. — Милая, неужели ты не узнаешь хозяев? — наигранно расстроенно поинтересовалась домина, передавая концы длинной кожаной ткани напарнику, не упустившему момент нежно коснуться ее руки. Подневольная мгновенно ощутила дрожь, почувствовав присутствие незнакомки всего в нескольких шагах. О нем оповестил тяжелый стук эластичной подошвы об холодный кафельный пол. Несомненно, перед тем, как прийти в полное сознание, понадобится время. Черная эластичная лента, перекрывавшая обзор была дерзко отдернута. Подневольная изъявила желание задать еще один наводящий вопрос, но не успела. «Хозяйка» настойчиво впилась в ее губы, придерживая ладонью за затылок. Брюнетка вздрогнула, непроизвольно пытаясь закрыться от нежеланных прикосновений, но обнаружила плотную фиксацию рук, что препятствовала защите. На припухлых алых губах выступили рубиновые капли крови — последствия нетерпеливого, жадного укуса. Хозяин дома с наслаждением наблюдал за любимыми девушками, сильнее натянув импровизированную удавку, чтобы распалить участниц недолгого интимного обряда. И оказался прав. На сей раз громкий стон удушья не заставил себя ждать. — Прелесть моя, — удовлетворенно прошептала блондинка, заметив инстинктивное желание нижней прижаться к ней, в надежде на спасение. — Габриэль, черт тебя побери, ослабь! Кашель раздирал легкие и горло, дав вырваться наружу определенному количеству вязкой карминовой жидкости, стекающей по подбородку. Действие обезболивающего прекратилось, вызвав ощутимую муку. Услышав имя, раздавшееся в возмущенном крике, девушка печально улыбнулась. Воспоминания о произошедшем возвращались. — Госпожа… — тихо позвала Натали, опустив голову от тяжести тысячи игл, пронзивших внутреннюю сторону шеи. Ассистентка Агреста узнала в укравшей у нее поцелуй — мадам Грэм Де Ванили, горячо любимую начальницу, что недавно разделила право собственности на дом, в котором брюнетке нашлось место лишь в качестве украшения. Бесправная вещь, не получившая ответа рожденные по глупости чувства. Амели приподняла ее голову за подбородок, довольно улыбнувшись. В полусонном мареве ясных синих глаз блестели еле заметные слёзы. Другая рука госпожи от шеи скользнула к упругой груди, ощутив заметное возбуждение, исходящее от «их Натали». — Я не слышу, — доброжелательное выражение миловидного лица сменилось привычной жестокостью. Она надавила наманикюренным ноготком на затвердевший сосок, усмехаясь над беспомощным положением гувернантки, тщетно продемонстрировавшей однажды высокомерие по отношению к ней. Амели нравилось подчеркивать истинное место Натали в этом пропитанном пороками доме. Габриэль создан только для одной из Грэм де Ванили. Не иначе. — Госпожа Амели… Прошу… — девушка прогнулась назад, чтобы быть ближе к ее теплой ладони, которой тело брюнетки предательски страшилось. Оно отчетливо помнило наказания. Но даже когда Амели била ее по лицу, домина оставалась в глазах ассистентки истинным воплощением совершенства. Идеал, преданность которому причиняла глубочайшее душевное страдание. Со связанными руками прикосновения отдавались в теле усиленной мелодией противоестественного удовольствия. Под бледной кожей, истерзанной следами беспощадного орудия в руках извращенных безумием умов, беспокойно сжималось в грудной клетке раненное сердце. Рубцы, нанесенные изощренным методом, медленно затягивались, оставляя на месте насыщенных тонов крови тонкую багровую завесу. Но с подобной лёгкостью… Не заживали грубые порезы, обжигающие душу неоднократно. Брюнетка приоткрыла пересохшие губы в жажде кислорода. Ей никогда не вдохнуть полной грудью, пребывая в умиротворении и наслаждаясь мимолетными крупицами счастья. Оковы могут располагаться не только на видных местах. Вернувшись на законное место, госпожа Грэм де Ванили свободно выхватила удавку, невесомо прожигая пальцы Агреста трением грубой ткани. Вновь до боли резкое натяжение спустило с небес на землю, а повторение кошмара оглушало рассудок. Страстный поцелуй дуэта чудовищ, которым неведомо ничто, кроме собственной значимости, пробуждал путы безысходности, сжимающие до предела уставшую Натали. Не ощущать под ногами опоры. Нарываться на ледяные взгляды, полные пагубного безразличия, но видеть истязателей счастливыми в диалогах с другими людьми. Бороться с невозможностью уснуть, ворочаясь в холодном поту и желать скорейшего отпущения грехов и полного упокоения. Быть обречённой на положение ассистентки до окончания последних мук… Таков удел прекрасной бабочки, приговорённой покорно оставаться в зверском помешательстве коллекции Агрестов. Сердце пропустило импульсивный удар, перед тем как тёмные веки нижней надолго опустились. Она продолжит хранить им верность до прощального вздоха. Она — ангел, выбравший неверную дорогу.