Дорогой мой друг

Я проснулся и с удивлением понял, что заснул в своей старой комнате на Бейкер-стритт. Как странно, не могу вспомнить, зачем я пришёл сюда вчера. А какой невероятный сон мне приснился. Я сел на кровати и грустно улыбнулся. Воспоминания были такими яркими, словно все произошло на самом деле. Наверняка, память и воображение сыграли со мной злую шутку. Так нередко бывало за последние три года. Порой казалось, достаточно открыть дверь нашей квартиры, и я увижу знакомую фигуру в кресле, и комната будет заполнена табачным дымом. Три года. Вчера исполнилось ровно три года. Как часто за это время я терзал себя всевозможными гипотезами, строил догадки и снова отвергал их. Нет, если бы Шерлок Холмс нашёл способ остаться в живых, я бы узнал об этом. Эта мысль помогала мне успокоиться, когда воображение уводило меня слишком далеко. Постепенно я почти смирился с его смертью. Солнце стояло уже высоко и ярко освещало небольшую комнату. Я снова улыбнулся новому дню, как вдруг тишину нарушил звук, от которого у меня застыла кровь. Я сидел, не в силах пошевелиться, улыбка сошла с моего лица. Звук не прекращался. Быстро накинув халат, я вышел из комнаты. Играла скрипка. Вернее говоря, звучала - игрой это никак нельзя было назвать. Звуки разной высоты и громкости отскакивали от стен и дрожали в оконных стеклах. Я замер на пороге комнаты, глядя на человека, который рассеянно ходил из угла в угол, продолжая мучать музыкальный инструмент. Вчерашний день возник в моей памяти со всей отчетливостью. Продавец книг, который шел за мной от дома сэра Адера, засада в заброшенном доме. Все это был не сон. Я вспомнил пыльные комнаты и уверенную тонкую руку на своем плече. Я вспомнил, как был счастлив вчера, но сегодня осознание всего произошедшего причинило почти физическую боль. Звуки скрипки проникали под кожу, словно струнами стали мои нервы. Я не мог пошевелиться. В голове снова и снова крутилась одна мысль. Мысль, которую я как молитву повторял себе эти три года: Если бы он нашёл способ остаться в живых, я бы узнал об этом. Если бы он остался в живых, я бы знал. Если бы... Он был жив, а я узнал об этом лишь спустя тридцать шесть месяцев. "Приношу тысячу извинений, дорогой Уотсон, но мне было крайне важно, чтобы меня считали умершим, а вам никогда не удалось бы написать такое убедительное сообщение о моей трагической смерти, не будь вы сами уверены в том, что это правда". Если подумать, такое объяснение очень в его духе. Постоянный расчёт. Я закрыл глаза, умоляя про себя замолчать поток своих мыслей, умоляя замолчать эту скрипку, умоляя сердце перестать так колотиться. - Уотсон? - внезапно наступила тишина. Я открыл глаза и встретился с ним взглядом. Очевидно, все эмоции были написаны на моем лице. Знакомые глаза Холмса с тревогой изучали меня. Мы молчали. Я вспомнил, как еще в прошлом году в очень ветреную погоду мне показалось, что я слышу его игру на скрипке. - Три года, Холмс, - сказал я тихо. Он вздрогнул и отвел глаза, словно эти простые слова ранили его. Очень медленно он опустил скрипку и смычок и положил их на кресло. Я не отводил взгляда от его лица. - Три года, - эхом повторил он. - И теперь вы вернулись, - Я вспомнил, как холодная грязь пропитала ткань брюк, пока я на коленях осматривал тропу у водопада, вспомнил охвативший меня ужас. Отказываясь поверить, я звал его, цепляясь за мятую траву у обрыва, но только рев водопада был мне ответом. - Вернулись вот так, просто? - я горько усмехнулся. Я не узнавал себя, но обида и боль внезапно заполнили мой разум, поток слов уже было не остановить. - Я поверил, что вы мертвы. Все эти годы я думал, что вы бы дали о себе знать, если бы такое чудо было возможно. Но, похоже, вы меня просто использовали. Отчёт о вашей смерти – что ж, он был написан, именно так как ты и хотел. Холмс не смотрел на меня, он опустил голову и внимательно разглядывал скрипку на кресле. - Рад, что моя писанина наконец пришлась тебе по вкусу, - мои руки дрожали. Это было чересчур. Я сжал губы, по-прежнему смотря на его лицо, все еще ища ответ. Так кто же я для тебя? - Джон, - тихо произнес он, поднимая глаза, и я увидел в них такую боль, словно посмотрел в зеркало, - Эти три года были тяжелым испытанием, поверь мне. Много раз я видел, как он разговаривает с людьми, которые приходили к нему за советом. Шерлок Холмс умел проявлять сочувствие, что бы кто ни говорил. Он был не только человеком с гениальным мозгом, но и человеком с большим сердцем, и я отлично это знал. Но он редко полностью отдавался эмоциям. И сейчас я боялся лишний раз моргнуть, видя сотни эмоций в его глазах. Он сделал несколько шагов и сократил расстояние между нами. Теперь я мог протянуть руку и коснуться его руки, убедиться в его реальности. Но не это было важно сейчас. - Много раз я порывался написать, - продолжил он после паузы, - но каждый раз удерживался. - Ты боялся, что я чем-то выдам твою тайну, - повторил я его вчерашние слова. - Я не доверял бумаге, - оборвал он меня - и не мог подобрать слова. Сказать нужно было слишком много, - он помолчал, - Я считал, что мне повезло. Судьба предоставила мне шанс обмануть моих врагов и затаиться, план был превосходен. Что-то изменилось в его взгляде. - Там, у водопада. Ни было никакой гарантии, что на меня не нападут снова. Наоборот, после смерти Мориарти, нашлось бы много желающих отомстить, и тогда я бы представлял опасность для всех, кто рядом со мной. Я должен был исчезнуть. Одного я не учел - я не думал, что мне будет так тяжело наблюдать за тем, как ты восстанавливаешь картину моей смерти, - его голос сел, глаза увлажнились. Я сморгнул, отгоняя наваждение. И ощутил влагу на собственных ресницах. Уже ни о чем не думая, я сделал шаг вперед. Обида исчезла. Я поднял руки и крепко обнял его. Несколько секунд он стоял не двигаясь, а потом я ощутил его сильные руки на своей спине и на миг испугался, что сейчас у меня сломаются ребра. Не знаю, сколько мы простояли так, вцепившись друг в друга. Я уже не мог злиться. Он действительно жив, он действительно здесь. Мой личный кошмар закончился. Мы отстранились друг от друга и поспешно отвели глаза. - Я не сержусь на вас, Холмс. - Это лучшая новость с момента моего возвращения. Я поднял глаза и увидел улыбку на его тонких губах. - Пора мне снова взяться за перо и рассказать эту историю, - улыбнулся я в ответ - Дорогой вы мой летописец.