— Так, ну-ка, давайте ещё раз с пятой цифры! И! — сегодня фрау Мари́ была не в духе — все скрипачи в нашем ансамбле сегодня халтурили, завышали многие ноты и, в общем-то, сильно фальшивили. — Герман! Где вибрация?! Сколько лет уже на скрипке играешь, а вибрато никак не освоишь! — кричала на меня фрау Мари.
Я просто никак не могу понять "принцип работы" вибрации. Дома я усердно репетирую и тренируюсь, и время от времени мне даже начинает казаться, что у меня всё начинает получаться! Однако все мои мысли и надежды вмиг улетучиваются, только я прихожу на репетиции к фрау Мари. Там она на повышенных тонах говорит мне, какой я "молодец", мол: «А я тебе говорила, показывала, что, да как надо делать! У тебя же что-то даже выходило! Разгельдяй! А ведь тебе уже двадцать!» Да уж... Видимо, дорожка на музыкальный фестиваль мне не светит.
— Будешь продолжать в том же духе — о фестивале в этом году можешь позабыть!
Мои однокурсники с сочувствием смотрели на меня. Я, лишь тихо вздохнув, начал рассматривать свой смычок, пока фрау Мари причитала.
* * *
Примерно через три часа, что превышало норму длительности занятия на полтора часа, фрау Мари всё же отпустила нас с репетиции.
— Ну чем же я так провинился, что Марька на меня потратила больше времени, чем длится сама репетиция, а?! — негодовал австриец. Это было и правда странно, ведь Австрия был одним из лучших скрипачей в нашем ансамбле.
— Ты вместо ля бемоль играл чуть ли не си. — буркнул я ему в ответ. У меня не было никакого желания ни с кем разговаривать, просто потому что на меня накричали
и понизили мою самооценку которая, кстати новоря, в музыкальном плане была не такой уж и низкой..
Мы всей группой вместе шли до метро около десяти минут, а потом все разошлись, кто куда: Италия брёл к автобусной остановке, Австрии вообще до дома рукой подать — перешёл через дорогу, и уже дома!, остальные пошли в кино.
— Гер, так ты с нами?
— Давай, будет классно! В прокат новый фильм вышел, просто бомба!
— Отдохни ты от своей работы, у тебя уже мешки под глазами.
— Так и вся молодость пройдёт, пока за пыльным столом сидеть будешь!
— GENUG*!! — воскликнул я, но тут же одёрнул себя, сделав успокаивающий вдох. — Приношу свои
искренние извинения, но я... Откажусь. Много работы, да и за собакой дома некому посидеть...
— Я могу! — с энтузиазмом воскликнул Австрия, но тут же был заткнут мной.
— Нет-нет-нет, благодарю, не стоит! — заверил друзей я, и, быстро со всеми распрощавшись, спустился в метро.
— Пфх, трудоголик.. Как он не может понять, что помимо работы есть другие немало приятные и важные вещи, как отдых?
«Как же они не понимают, что помимо их тусовок есть более важные дела, как работа или карьера.?» Я был так погружён в свои мысли, что не заметил высокого человека, спускавшегося по лестнице впереди меня. Случайно наступив ему на пятки, я, чуть не скатившись кубарем вниз по лестнице, удержал равновесие, однако, неудачно махнув рукой, я выронил плохо закрытый футляр, и моя скрипка выпала из него, поздоровавшись со ступенькам.
— НЕТ! - я, чуть не завопив, метнулся к инструменту, но, к сожалению, скрипка не выдержала такого удара — две струны лопнули, корпус оказался поцарапан и растрескался, а на смычок, по всей видимости, кое-кто
очень умный, наступил и сломал его пополам.
Ну вот и всё... Теперь мне точно не видать поездки на фестиваль. Приехал, называется. Моя остановочка..
— У вас всё хорошо? — Надо мной послышался чей-то голос.
Рядом со мной присел тот самый парень, которому я наступил на пятки. И он... Тоже страна? Ничего себе, вот мне "счастье-то" привалило.
— Да-да. Как видите, всё замечательно! Я прошу прощения, что отдавил вам ноги. — я говорил немного язвительным тоном, но лишь из-за того, что я разрушил себе многие мечты и планы на будущее, испортив всего лишь одну-единственную скрипку.
— О нет, что вы, это пустяки, ничего страшного! — незнакомец тепло улыбался мне. — Быть может, я смогу вам чём-нибудь помочь?
Пффх! Абсурд! Он скрипач? Если он не видит, в чём проблема, то он явно не музыкант.
— Вы скрипач..? — я вопросительно выгнул бровь, посмотрев в лицо тому парню.
— А вы да?? — теперь можно было спокойно сказать, что его переполняла искренняя радость и интерес ко мне.
— Да, то есть... Теперь, возможно, когда-то.. — я помрачнел в лице, вспомнив о пренеприятнейшем для меня происшествии.
— А что так? — на лице парня читалось беспокойство.
Я показал рукой на инструмент. Ну... То есть на то, что от него осталось. Незнакомец сочувственно покачал головой.
— Мне очень жаль...
— Спасибо, но теперь уже ничего не исправить. — я, горько усмехнувшись, стал аккуратно складывать скрипку "по частям мозаикой" обратно в футляр. Парень всё так же был рядом...
Я почему-то никак не мог понять — мне нравится его присутствие или наоборот, пугает?
— Простите, я вас толкнул, и.. Вот. — парень встал с корточек. Похоже, он оказался выше меня почти на пол головы. — Я должен загладить свою вину.. Сколько стоила ваша скрипка? —
Дорого, очень дорого!
Он начал копаться в своих карманах, как я понял, либо за кошельком, либо за записной книжкой. Я тут же испугался, ведь никогда не брал ни с кого денег, тем более, с незнакомых мне людей..
— Ой, нет-нет, всё хорошо, я... — Человек вопросительно посмотрел на меня — Не надо денег..
Незнакомец улыбнулся мне.
— Вы боитесь? — Я замотал головой. — Ладно... Но если я всё же смогу что-то сделать для вас, то скажите об этом, я обязательно смогу помочь.
Я облегчённо выдохнул.
— Спасибо...
Потом мы оба замолчали. Правда, тишиной это было тяжело назвать, ведь рядом постоянно туда-сюда ходили люди, гул поездов заглушал почти всё, что творилось вокруг, обыденный для метро шум заполнял всё пространств, обволакивая всех и вся... Лишь через минуту первым молчание прервал незнакомец.
— Как вас зовут?
Я поднял на него глаза. Этот парень почему-то не выглядел каким-нибудь представляющий угрозу человеком или тем, кому не стоит доверять. Мне показалось.. Ему можно доверять?
— Германия, а вас? — Я, слегка улыбнувшись, переложил футляр со скрипкой в левую руку и протянул другую для рукопожатия.
— Россия! Очень приятно познакомиться, Герман, — Росс пожал мою руку, дружелюбно улыбаясь.
Потом мы
наконец спустились и стали ждать наш поезд. Оказалось, мы оба ехали в одну сторону, но России нужно было выходить на Тверской, а мне на Кляйстпарк**. Когда же мы сели в поезд, то болтали без умолку обо всём на свете — о политике, животных, просто друг о друге. Мне было очень интересно и приятно общаться с Россом, будто мы познакомились не пять минут назад, а были знакомы буквально с самого детства! В конце концов мы решили обменяться телефонами, попрощались (я вышел из вагона раньше), и на этом наше знакомство закончилось. После метро мне предстояло сделать ещё две пересадки на автобусе, "попетлять" во дворах и только потом прийти домой. Да... И всё-таки жаль, что я разбил свою машину месяц назад, она бы мне сейчас очень пригодилась.
— Россия... Я слышал о нём, это точно! Вот только никак не могу вспомнить, где и когда именно.. — бормотал я себе под нос, поворачивая ключи в дверном проёме.
Я тут же услышал заливистый лай и приближающееся клацание когтей об пол. Это была моя немецкая овчарка, Гёте. Ну... Не знаю, почему я назвал его именно так, но лично мне нравится. Любовь к собакам мне досталась от отца — у него было много собак, но больше всего он любил овчарку Блонди. Когда мне было лет семь, мы с папой, моим братом ГДР и Блонди любили вместе гулять в одном парке. Мы с ГДР по очереди бросали палку собаке, а она приносила её обратно. Но бывало так, что вместо того, что бы принести палку мне или брату, Блонди убегал от нас к отцу и отдавала палку ему...
Как жаль, что нельзя вернуть прошлое назад...
* * *
Часы уже показывали 23:47, но я всё сидел за столом и писал отчёты, время от времени поглядывая на наручные часы, которые мне подарил Швейцария.
— Теперь, — сказал он мне однажды — Тебе не придётся сидеть всю ночь за монитором компьютера, ты будешь ложиться спать вовремя и всё успевать!
Да-м, ложиться спать раньше я не стал, но часы и правда зачётные.
Гёте уже давно сопел у меня на кровати, положив голову себе на лапы. И только сейчас я поймал себя на мысли, что безумно хочу спать.. Ну конечно, целыми днями бегать то в универ, то на ансамбль, так ещё и до часа ночи сидеть, скрючившись над столом, работать.
— Аах.. — я зевнул — Надо срочно менять режим. А то такими темпами от меня и правда ничего не останется...
Встав из-за стола, я потянулся, отчего мои позвонки звонко хрустнули. «Старость не в радость,» — промелькнуло у меня в голове. Двадцать лет, и уже старик, блеск! Услышав мои тихие приближающиеся к кровати шаги, Гёте сонно приоткрыл глаза, поднял голову с лап и посмотрел на меня. Я сел на край кровати и начал переодеваться. Только вот с галстуком пришлось чутка повозиться — пальцы не слушались, а веки закрывались сами по себе.
Наконец, переодевшись в длинную футболку и шорты (нет, я не знаю, что такое пижама), я лёг в постель и накрылся одеялом, Гёте лежал у меня в ногах.
Последние мысли, которые посетили мою голову перед тем, как вырубиться, были воспоминания о сегодняшней встрече и неприятное ощущение, будто я забыл кое-что очень важное...
