разлука

это утро отличается от обычных. за весь этот год оно было просто великолепным, хотя почему год, наверное за все двадцать девять лет. это больше похоже на правду. особенно, если вспомнить тот день, когда этот, все ещё бестолковый, джено сказал, что уйдёт в армию раньше срока, чтобы вернуться к чанхи все ещё молодым и сексуальным. парень прыскает в кружку от этой мысли, а после на секунду грустнеет от мысли, что ему не хватает той непринужденной бестолковости и наивности. за три года отношений он слишком привязался. но сегодня тот самый день, когда чанхи все же сможет наконец-то дать хорошую затрещину джено за такой необдуманный поступок. интересно, он вообще скучал по нему? парень с загадочным видом вырисовывает какие-то узоры на столе. уж он очень он мнительный, уж слишком мало ему « хён, я все ещё никому не присунул и берегу свою задницу в душе только для тебя ». от этого ещё больше начинаешь переживать. парень уже сожалеет о том, что вчера чуть ли не на коленях вымаливал у начальника выходной. его настроение от одних только надуманных ситуацией от отметки 'отлично' падает до 'а может послать его нахер и оставить жить на вокзале?'. сложно описать, что сейчас происходит внутри чанхи, ему одновременно хочется и радоваться, но и множество сомнений атакуют все с новой силой. так не честно, почему его же мозг работает против хозяина? все же кимура находит в себе силы не поддаться на провокации собственного разума и пойти собираться. нельзя опоздать, а то эта дубина точно потеряется на вокзале. если быть честным, то чанхи признается, что иногда он задаётся вопросом о том почему же согласился встречаться с ли джено. но когда видит эту глуповатую улыбочку, все сомнения исчезают разом. на душе становится спокойнее и в сердце разливается приятное тепло, от ощущения чего-то родного, пристроившегося под боком. чанхи иногда проводит аналогии с собакой, потому что джено до ужаса напоминает огромного щенка. парень последний раз бросает взгляд на свое отражение и выходит из дома. на нем, кстати, нет никакой парадной одежды, как всегда любимая толстовка джено, в которой чанхи буквально тонет и рваные джинсы с белыми кроссовками. довольно странный наряд дл почти тридцатилетнего мужчины, но этому мужчине как-то розово до всего общественного мнения. он не понимает зачем все так наряжаются, встречая своих героев. оставляет машину на парковке, решая, что пройтись пешком будет романтичнее. хотя джено, наверное, будет нудеть как ему тяжело, но это не важно. чанхи уже привык игнорировать его. чем ближе чхве подходил к вокзалу тем медленнее и короче становились его шаги. внутри будто что-то специально мешает и не даёт переступить порог этого злосчастного места. сомнения, будто бы маленькие чертики сидят на обоих плечах и попискивают, вселяя тупой страх перед неизвестностью. однако за этим шумом чанхи, приложив титанические усилия, слышит на задворках разума тихий шепот :" не тупи". он делает медленный вдох и перешагивает ту самую линию невозврата. — мог бы сам приехать на такси,— урчит блондин, нахохлившись, словно воробей суровой зимой. знал бы джено на какие геройства идёт ради него чанхи. хотя, конечно знает. ли, несмотря на свою туповатость, обладает потрясающей проницательностью, неожиданным проявлениям которой чанхи удивляется до сих пор. — так он ещё и опаздывает… вот сейчас развернусь и уйду, сам будет добираться...— ворчливость это то, что неизбежно приходит с возрастом, с этим просто нужно смириться, что ли и сделал. • шум подъезжающего поезда вырывает чанхи, задремавшего на одной из местных скамеек, из мира грёз и мечтаний. однако парень не торопится подниматься, слишком уж много людей вокруг. « на этом поезде половина кореи приехала? одни проблемы от тебя, джено ». блондин кутается ещё больше, пытаясь скрыться от промозглого мартовского ветерка, который стремится добраться, кажется, до самого сердца и сковать его своим ледяным дыханием. чанхи не низкий, тем более на кроссовках с платформой, что делает его на пару сантиметров выше. он просто встаёт, освещая свои убитые краской обесцвеченные волосы ярким солнцем. его сложно не заметить среди толпы туда-сюда снующих девиц, которые так противно пищат и плачут, что хочется блевать радугой. кажется, чхве видел уже где-то единорога. он всё же ненавязчиво, будто бы инстинктивно, пробегает, почему-то обеспокоенным, взглядом по толпе, сканируя каждого присутствующего здесь в уродской форме цвета хаки. непонятно до сих пор почему джено от неё в таком щенячьем восторге. внезапно в глаза бросается неуклюжая походка, за которую на долю секунды становится стыдно. а на губах расцветает радостная улыбка, когда их взгляды сталкиваются и парень ощутимо на самой коже ли цепляется пронзительными цветными глазами. как же джено соскучился по этому взгляду. парень, с несуразно отросшими волосами, откровенно говоря, кидается на чанхи, сгребая в свои фирменные "попробуй выживи" объятия, а после сразу целует. в этот момент для них двоих пропадет весь мир. каждый ждал этого мгновения целый год. каждый переживал и мучился, не имея возможности ощутить родного тепла под боком, родного голоса вживую, а не через злополучный динамик смартфона. джено окутывает чанхи той самой нежностью и лаской, которой тому так долго не хватало, иногда настолько сильно, что чанхи готов был плакать от безысходности и накатывавшей грусти. они целуются до боли в лёгких, пока не кончится кислород, а после снова сплетают языки, позволив себе отдышаться пару десятков секунд. чанхи цепляется за грудки затасканной, пропахшей сигаретами армейской куртки и вжимается в джено. он целует жадно и настойчиво, требуя от ли ещё ещё и ещё чуть-чуть. ему кажется, что всего этого мало, что он не ради такой малой крупицы близости ждал так долго. в конце концов губы, уже давно покрасневшие и покусанные, начинают болеть и только тогда чхве заставляет себя остановиться и поднять взгляд чуть выше, сталкиваясь снова с карими глазами. — я скучал,— срывается с алых губ тихий шепот, тонущий в темно-зеленой ткани, в которую он носом зарывается и судорожно вдыхает тот самый родной запах. его запах. — я тоже,— роняет джено и, все так же по щенячьи, как делал это всегда, утыкается носом в шею чанхи, попутно мажет губами по бархатистой шее. — люблю тебя.. — я тебя тоже, бестолочь,— проговаривает блондин сквозь смешок, вызванный переизбытком радости. они будто снова те самые тинейджеры. тот возраст, когда принято повторять эти приторные фразочки и дарить друг другу безделушки. тот сладкий подростковый возраст, когда джено подарил своё сердце реске, а тот отдал своё в руки джено.