Единственно верное решение

Микелетто поднимался по тёмной каменной лестнице, практически не дыша и глядя точно себе под ноги. С каждой ступенькой воздух, казалось, загустевал всё сильнее, превращаясь практически в желе. Звук шагов гулко отражался от стен, и убийце казалось, будто это удары огромного колокола. Несколько раз он с трудом удержал себя от желания развернуться и убежать как можно дальше, только бы господин Чезаре не видел его сейчас таким. Говорят, человек может убить сам себя, просто захотев умереть. По-настоящему захотев. Микелетто казалось, что он довольно близок к этому. За последние несколько дней он словно уменьшился и посерел, взгляд стал менее цепким, и нынешний вид верного убийцы точно не мог привести господина в восторг. Впрочем, судя по тону, которым он приказал Микелетто явиться к нему вечером, ему было совершенно плевать на вид своего верного пса. Перед дверью покоев господина убийца остановился, несколько раз глубоко вдохнул, побарабанил пальцами по рукояти меча, и постучал. Твёрдо, решительно и даже настойчиво. Тишина. Микелетто вздохнул, прикрыл глаза, постучал настойчивее. Тишина. Убийца застыл, как стоял. С нелепо поднятой рукой, пальцы которой плотно сжаты в кулак, затаив дыхание, сжав пальцы другой руки на рукояти меча. Время шло. Казалось, шло откуда-то издалека, не забывая присесть по дороге на какой-нибудь сруб и закурить сигару. Секунды стали минутами, минуты часами, часы слились в годы. Лёгкие жгло от недостатка кислорода, глаза заслезились, сердце, казалось, остановилось. Тишина. - Господин! Вы желали меня видеть,- он произнёс, практически прокричал это на выдохе, лишившись малейших частиц кислорода, оставшихся в лёгких. Тяжёлая дверь в покои Чезаре Борджиа ударилась о стену, убийца, ворвавшийся, казалось, вопреки своему собственному желанию, в покои господина, застыл в дверном проёме. Чезаре, сидящий за массивным письменным столом в углу покоев, медленно поднял мутный взгляд на убийцу. В голове командующего вертелась огромная куча мыслей и идей, переплетающихся в нечто похожее на косы в причёске высокородной дамы. Он и думать забыл о своём неверном убийце, втянувшем его, Чезаре Борджиа, в безумный вихрь каких-то странных и ненужных страстей и заговоров. Он так устал от бесконечных проблем, от бесконечных криков и боли, окруживших его, захлестнувших от кончиков пальцев ног до самых корней волос, что какая-то измена его самого верного человека просто вылетела из головы новоиспечённого тирана. Да, это было значимо. Очень, очень значимо. И, только узнав обо всём, что произошло, командующий хотел убить Микелетто быстро и безболезненно. Главное, убить. Больше никогда не слышать его ровного, спокойного, хрипловатого голоса. Больше никогда не встречаться случайно, или намеренно, со взглядом его пронзительно-голубых, мгновенно пронизывающих насквозь, глаз. Больше никогда не думать о нём. Стереть, выбросить из памяти, как будто и не было. Он должен был это уметь. Обязан был. Сколько ещё придётся выбросить из памяти людей, верных и даже любимых, для того, чтобы достичь своей мечты. Но одна лишь мысль о том, что он просто забыл о Микелетто, сейчас, когда именно он доставил столько проблем, делала с Чезаре что-то невероятное. Пожалуй, он слишком задумался. И, как назло, о чём-то, намного менее важном. Переварив всё это и почему-то покрывшись холодным потом, Чезаре Борджиа глубоко вздохнул и, нелепо зацепившись обутой в тяжёлый сапог ногой за ножку стула, медленно встал из-за стола, глядя прямо в глаза своего милого наёмного убийцы. Микелетто, сам поразившись произведённому им грохоту, вздрогнул, совершенно глупо потупив взгляд, застыл, не представляя, что делать дальше. - Закрой дверь,- скомандовал Борджиа, стараясь придать голосу максимальную жёсткость,- и подойди сюда. Убийца склонил голову, рассматривая мыски собственных потёртых ботинок, снова глубоко вдохнул, развернулся, осторожно закрыл дверь. Его слегка качнуло, он обернулся, так и не поднимая взгляда, нетвёрдой походкой двинулся к господину. Остановился перед столом, практически не дыша и всё так же не осмеливаясь посмотреть на Чезаре. Тот смерил его взглядом, слегка наклонив голову. - Ты что, пьян?- спросил командующий удивлённо. Микелетто молча помотал головой, сглотнул. Чезаре, казалось, не поверил. - А похоже на то,- он медленно пошёл в обход стола, не отрывая взгляда от убийцы,- если ты с какого-то чёрта решил напиться, дело твоё. Но разговора в таком случае у нас не выйдет. Убийца всё-таки поднял взгляд. Медленно, стараясь, чтобы он не напоминал больше взгляд побитого пса. Командующий смотрел на него, так и застыв со слегка склонённой набок головой, скрестив на груди руки, и Микелетто пришлось собрать в кулак все силы, чтобы снова не отвести взгляда. Его заросший рыжими волосами подбородок, казалось, прямо-таки притягивался к груди, и воспротивиться этому стоило невероятных усилий. - Я не пил, господин,- тихо произнёс он, и сам удивился нетвёрдости своего голоса,- просто как-то… странно себя чувствую. Чезаре хмыкнул, пожал плечами. - Странно, значит?- он двинулся дальше, не сводя с убийцы взгляда. - Именно так, милорд,- отозвался тот всё тем же хриплым шёпотом, теперь глядя на противоположную стену. - Насколько же странно?- продолжал допрос командующий, подходя к своему верному псу почти вплотную и смерив его взглядом. Микелетто вздрогнул, прикрыл глаза. - Я… я затрудняюсь с ответом, милорд. Командующий кивнул, отошёл на несколько шагов в сторону окна. - Где он?- вопрос был словно брошен под ноги убийце, и тот зажмурился, чтобы сохранить хоть какое-то спокойствие. - Мёртв, милорд,- Микелетто вновь опустил голову, так и не открыв глаза. Чезаре медленно повернулся к нему, вскинул бровь. - Что ж… хорошо. Убийца кивнул, стараясь дышать размеренно, не выдавая бури эмоций, бушующих где-то внутри. Мёртв. И правда мёртв. Ещё как мёртв. Лучший убийца Италии позаботился об этом сам, и для сомнений просто не оставалось места. Вот только проблема в том, что и сам он теперь мёртв. Он шёл сюда не просто так, не только потому что господин пожелал его видеть, но ещё и чтобы попрощаться. В комнате повисла тишина. Чезаре Борджиа стоял, глядя куда-то в сторону, его проштрафившийся убийца застыл, словно каменное изваяние. Казалось, прошло не менее часа прежде, чем он таки решился посмотреть на господина. Ничего в этом мире не менялось, Чезаре Борджиа по прежнему оставался самым прекрасным мужчиной из тех, кого он когда-либо видел. Микелетто искренне восхищался им, и иногда, ловя в собственной голове мысли о том, как он, наверное, прекрасен в постели, укорял себя за них. Как он, грязный бродячий пёс, может мечтать о таком мужчине, как его хозяин? Если он и достоин чего, так это лизать его ноги. Вернее, был достоин. Теперь нет. Но от этого стоящий сейчас перед ним мужчина становился лишь желаннее и прекраснее, ибо всё недостижимое, но вожделенное манит значительно сильнее, чем то, что завоевать возможно. Убийца смотрел на него искоса, стараясь запечатлеть в памяти каждую мелкую чёрточку, чтобы потом вспоминать. Командующий словно позировал неосознанно, оглядывал комнату, скользя взглядом по потолку и стенам, откидывая с лица непослушные тёмные кудри, переступая с ноги на ногу. Микелетто, особо не скрываясь, сглотнул комок липкой слюны, поймал взгляд Чезаре, но выдержал его, хотя на лбу тут же снова выступил холодный пот. - Ты что-то хочешь сказать, Микелетто?- спросил командующий, медленно подходя к убийце. У того сразу пересохло в горле, он всё-таки отвёл взгляд и отрицательно помотал головой. Борджиа подошёл вплотную, постоял несколько секунд, глядя на убийцу твёрдо, резко схватил за подбородок. - Смотри мне в глаза!- прикрикнул он, приближая лицо к лицу Микелетто, чуть не соприкасаясь с ним носами. Убийца вздрогнул, дёрнулся, снова замер, сплетясь взглядом со своим господином. Но тот не успокаивался. - В глаза смотри!- бушевал командующий, отпуская подбородок и хватая своего пса за длинные рыжие волосы, резко дёргая. - Да, господин,- прошептал тот, стараясь выполнить приказ изо всех сил, что было не так-то просто с закинутой назад головой. - Что ты наделал, Микелетто?- голос Чезаре, к удивлению убийцы, сорвался, но командующий быстро справился с собой,- ты хоть понимаешь, сколько всего ужасного произошло из-за того, что ты спутался с этим мальчишкой? Микелетто на секунду закрыл глаза, попытался вздохнуть. - Отвечай!- строго приказал командующий, намотав волосы убийцы на свою руку. - Да, господин,- буквально прохрипел он, не сопротивляясь. - Уверен?- Борджиа дёрнул ещё раз, зарычал и, помолчав немного, сильно толкнул убийцу. От неожиданности и слабости тот повалился на пол, прямо к ногам своего господина, но быстро вскинул голову, ловя его взгляд. Приказ был, и не исполнить его было невозможно. - Уверен, господин,- всё так же тихо ответил он, не отводя взгляда,- я прекрасно понимаю и … сожалею. Чезаре покачал головой, прошёлся по комнате. Микелетто не сводил с него взгляда. - И что?- он резко обернулся, вернулся к убийце, оглядел его сверху,- и что с твоих сожалений, скажи мне? Что твои сожаления могут сделать? Микелетто потупил взгляд, побарабанил пальцами по полу. - Ничего, милорд,- одними губами произнёс он,- в том-то и дело. Именно поэтому я хотел сказать, что ухожу. В комнате снова повисла гробовая тишина. Борджиа смотрел на него, словно убийца только что прямо здесь и сейчас отрастил огромные рога или появился из языков пламени. Микелетто же затаил дыхание, ожидая чего угодно, даже того, что командующий сейчас вытащит меч и зарубит его, не говоря ни слова. - Что ты сказал?- наконец вымолвил Чезаре, и голос его снова дрогнул,- Микелетто, ты что, помешался умом? Или ты и правда пьян? - Нет, господин. Скорее, протрезвел. Командующий ещё немного постоял молча, и медленно, будто его что-то держало, опустился на колени, оказавшись на одном уровне со своим убийцей. Тот вздрогнул, уставился на господина практически так же, как только что смотрел на него он сам. - Микелетто,- начал Чезаре, снова протягивая руку и ловя подбородок своего убийцы,- я ничего и слышать об этом не хочу. Ты не посмеешь уйти. Убийца насупился,всё так же глядя в глаза своего господина. - Я предал вас,- с чувством вымолвил он, стараясь не отводить взгляда,- я не могу больше подвергать вас опасности, милорд. Поэтому я должен уйти. - Только посмей,- командующий слегка дёрнул руку вверх, тряхнув голову убийцы,- я тебя не отпущу. Микелетто глубоко вдохнул, отводя взгляд. Он был полностью сбит с толку. Он совершенно не ожидал подобного от господина, что было вполне естественно. Чезаре говорил как-то… испуганно? С мольбой? Убийца тряхнул головой, и снова встретился взглядом с господином. - Господин… вы же понимаете, что я ненадёжен. Какие могут быть гарантии, что я снова не повторю своих ошибок? Я не могу более подвергать вас опасности. Чезаре молчал. Молчал долго и вдумчиво, не отводя взгляда. Казалось, он тоже изучал убийцу, как до этого он сам изучал своего господина. В конце концов, командующий отпустил подбородок Микелетто, встал. Прошёлся по комнате, подошёл к столу, взял два кубка, наполнил их вином. - Встань и подойди сюда,- попросил он. Именно попросил, не приказал. Микелетто поднялся, медленно двинулся к столу. Чезаре поднял кубок, протянул ему. Убийца, поколебавшись несколько мгновений, принял его. - Я давно думаю, что нашёл выход из этого положения,- медленно, немного растягивая слова, проговорил командующий, поднимая свой кубок и прикладываясь к нему,- и ты никуда не уйдёшь. Микелетто, подумав с минуту, присел на край стола, тоже приложился к кубку. Вино было хорошее. Очень хорошее. Он не привык к такому; крепкая бурда из трактиров или что-то более-менее приличное, но разбавленное водой были для него естественнее. Данное конкретное вино было густым, терпким, сладким и достаточно крепким. Нервы были натянуты, как струна, и крепкое вино с первого довольно солидного глотка ударило в голову. Убийца потряс ей, в который раз за недолгое время посмотрел на господина. - И что же вы надумали, милорд?- спросил он, не отводя взгляда. Чезаре ещё помолчал, сделал большой глоток вина. Багровая густая струйка побежала из уголка его рта к шее, и Микелетто испытал практически непреодолимое желание наброситься на господина и слизать с его нежной кожи всё до капли. Он замер снова, как изваяние, стараясь затолкать подобные желания туда, откуда они взялись, ещё раз припал губами к кубку. Голова закружилась чуть сильнее, он снова потряс ей и подумал, что, если удастся сегодня выйти из этой комнаты живым, напиться до забытья будет не такой уж плохой идеей. Командующий тем временем не спускал с него глаз. Казалось, он не знал, как правильно преподнести свою идею, но очень этого хотел. Наконец, резко поставив кубок на стол, Чезаре Борджиа заговорил, чётко выговаривая слова. - Всё это произошло из-за того, что тебе нужна была любовь. Да-да, любовь, и не спорь, Микелетто. Ты совершенно прав, что, если дать тебе искать любовь на стороне и дальше, ты снова можешь найти не того, кто тебе подойдёт. Точнее, кто подойдёт нам. - Простите, милорд, вы хотите сказать, что…- перебил Микелетто, допивая содержимое кубка. Чезаре вскинул руку. - Не перебивай меня! Микелетто почтительно склонил голову, поставил кубок рядом с собой. Чезаре тут же потянулся через стол, наполняя его снова. - Так вот, Микелетто… чтобы этого больше не повторялось, я предлагаю тебе не искать этого на стороне. Ведь предателем может оказаться каждый. Убийца усмехнулся. Он не стал пренебрегать возможностью немного опьянеть, поэтому усмешка даже не показалась ему неуместной. Воспользовавшись тем, что господин замолчал, Микелетто позволил себе вставить слово. - И вы знаете надёжного человека не со стороны, милорд? Человека, содомита, который станет со мной спать? Спать со мной, когда меня вдруг прихватит? Милорд, я вас прошу… Чезаре тоже допил своё вино, поставил кубок, немного покрутив его перед собой. Ещё помолчал, сел в кресло, побарабанил по столу пальцами, уставился в потолок. - Да, Микелетто, знаю. Поверь мне, знаю. Убийца снова усмехнулся. То, что сейчас говорил его господин, казалось полной ерундой. Откуда бы такому человеку, как Чезаре Борджиа, знать кого-то, кто может просто подлечь под него, угрюмого нелепого содомита, и обладать настолько оправданным доверием его господина? - И кто же это, господин?- спросил он всё с той же усмешкой, и одним глотком опустошил кубок, чувствуя, как вино течёт теперь по его шее, обагряя ворот рубахи. Чезаре, опершись одной рукой о стол, медленно поднёс кубок к губам, сделал солидный глоток, тоже усмехнулся. - Это я, Микелетто. Я предлагаю тебе себя. На какое-то время Микелетто показалось, что на него рухнуло небо. Время снова замедлилось, воздух перестал помещаться в лёгких, глаза застлала какая-то странная дымка. Микелетто уронил пустой кубок на пол, и тот покатился с лёгким звоном. Убийца уставился на господина во все глаза, будучи полностью уверенным, что ослышался. Чезаре Борджиа молчал. Молчал, едва сдерживаясь, чтобы не начать задавать кучу вопросов. Реакция убийцы на его слова была довольно заметна, как бы Микелетто не пытался её скрыть. Казалось, он прямо-таки потрясен словами господина, что было вполне естественно, но командующий так долго ждал подобного момента, что наблюдать произведённый им эффект было довольно… забавно? Странно? Интересно? Чезаре продолжал молчать, пока убийца, не отрывая от него взгляда своих пронзительно голубых глаз, не встал на ноги, покачнувшись, и не произнёс каким-то бесцветным голосом: - Господин Чезаре? Пожалуй, нам стоит поговорить об этом позже. Да простите мне мою наглость, вино, кажется, ударило вам в голову не меньше, чем мне. Командующий усмехнулся снова, опустошил кубок, покачал головой. - Нет, Микелетто. Я совершенно трезв и полностью отдаю себе отчёт. Я не хочу, чтобы ты ушёл. Я хочу, чтобы, в случае, если тебе понадобится любовь, ты обращался ко мне. За сим я тоже считаю наш разговор исчерпавшим себя. Нам обоим стоит подумать. И отдохнуть. Чезаре поставил кубок, выпрямился, медленно обошёл стол. Микелетто не мог оторвать от господина взгляда, пытаясь навести в своей голове хотя бы относительный порядок. Чезаре Борджиа, его господин и объект многолетней тайной любви, только что предложил стать для него… кем? Любовником? О, боже правый, этого просто не могло быть! - Иди спать, мой Микелетто,- тем временем проговорил командующий, подходя к убийце нестерпимо близко,- и я, пожалуй, пойду. Он оглядел своего верного пса с ног до головы, отметив, что вид у того был непривычно растерянный. - Или ты хочешь воспользоваться своей привилегией прямо сейчас? Микелетто словно ударило молнией. Он чуть ли не подпрыгнул, почему-то испугавшись очередной выданной господином блажи. - Прошу вашего прощения, милорд,- бойко воскликнул убийца и, развернувшись на каблуках, направился к двери, стараясь не запутаться в снова ставших непослушными ногах,- я, если позволите, зайду к вам завтра. Спокойной ночи, господин. Чезаре проводил его взглядом, чувствуя, как колени почему-то начинает сводить судорогой, но сохранил спокойное выражение лица. - И тебе, мой Микелетто. Надеюсь, ты воспринял мои слова всерьёз. Отвесив на прощание нелепый поклон, убийца, осторожно открыв дверь, выскользнул в коридор. В его голове, казалось, било теперь множество колоколов. Он немного постоял возле дверей в покои господина прежде, чем отправиться в отведённую ему маленькую комнату. Он ночевал в замке довольно редко, но сейчас просто не мог найти силы добраться до своей тайной норы. К тому же, здесь можно было зайти на кухню и потребовать вина, что сейчас было для него просто необходимо. Сердце прямо-таки выдиралось из груди, а мысли путались, переплетаясь между собой. В эту ночь он и правда напился до беспамятства, что ранее считал недозволенным. Но это был единственный способ уснуть, и хоть на несколько часов перестать думать о Чезаре Борджиа, которого, кажется, он теперь действительно мог получить по праву… Его господин судорожно вздохнул и застонал, выгибаясь в объятиях убийцы. Микелетто принялся двигаться быстрее, прижимая к себе разгорячённого мужчину, покрывая поцелуями его тело, тяжело дыша. Чезаре Борджиа стонал, хватаясь за простыни, прогибая спину и подставляя под поцелуи и укусы шею, плечи и грудь. В жизни Микелетто никогда не было такого страстного и готового на всё партнёра, как его господин, и он чувствовал себя самым счастливым на свете. Это было чудесно, неповторимо и как-то… развратно? - Микелетто,- из уст Чезаре его имя звучало странно, словно неприлично, и убийца зажмурился, испуская яростный рык,- ещё, Микелетто, ещё! Убийца рванулся вперёд, входя в любимого целиком, припал к его губам в жадном поцелуе. Он не помнил, как попал сюда, куда подевалась их с господином одежда, да и вообще всё, кроме желания владеть этим невероятным мужчиной, вылетело у него из головы. Ещё несколько резких толчков, и низ живота Микелетто словно наполнился горячей водой. Убийца задохнулся от удовольствия, закричал и кончил, делая последний толчок, прижимаясь к любимому телу… … Сдавленный крик убийцы прокатился под деревянным потолком, по руке и внутренней стороне бёдер потекло что-то горячее и вязкое. Микелетто проснулся, стараясь успокоить дыхание, и с досадой потряс рукой, помотал головой, стараясь вытряхнуть из неё образы и видения, не желающие оставлять его примерно так же, как не хотел расставаться с ними он сам. Последние несколько месяцев господин являлся ему во снах почти каждую ночь, и это заканчивалось всегда одинаково. Микелетто встал, потянул на себя скомканную простыню, которой обычно укрывался, обтёр живот и бёдра. Прошёлся по комнате, запуская пальцы обеих рук в спутанные рыжие волосы, остановился у маленького мутного окна. В небе над Римом горело множество звёзд, на горизонте возвышался величественный замок Сент Энджело, Тибр серебрился в лунном свете. Убийца специально нашёл себе новую нору недалеко от замка, в котором жила семья Борджиа, и на этот раз ей ему служил чердак какой-то старой, никому уже не нужной башенки, торчащей на крыше одного из домов. С каждым днём это становилось невыносимее, но убийца ничего не мог с собой поделать. Чезаре исправно приходил к нему во снах, не давая толком высыпаться. Каждый раз Микелетто просыпался, ловя себя на том, что сны подобного содержания прямо-таки управляли им, как марионеткой, заставляя его подыгрывать. Результатом, как правило, были запачканная постель и куча ненужных мыслей, вызываемых подобными видениями. Всё это время Микелетто делал вид, что и вовсе позабыл о предложении господина, но тот, вопреки поведению своего наёмного убийцы, не забывал иногда напоминать о нём. Тогда тот лишь учтиво склонял голову, как бы отнекиваясь, и покорно исполнял свои обязанности, насколько бы сложным ему это ни казалось. Из-за этих чёртовых снов убийце становилось всё сложнее смотреть на командующего, не пожирая его жадным взглядом. Порой убийца чуть ли не путал грёзы с реальностью, просыпаясь с чётким ощущением, что всё это произошло на самом деле, и тогда ему было невероятно сложно смотреть на господина, не краснея. Микелетто отвернулся от окна, прошёл к наваленным в углу тюфякам, служившим ему постелью, присел. Стоило вспомнить ещё не полностью рассеявшийся из головы сон, как в паху снова почувствовалось напряжение. Убийца чуть ли не страдальчески вздохнул, медленно опустил руку на член, прикрыл глаза. - Господин Чезаре,- прошептал он, сжимая пальцы и проводя от головки до основания,- мой господин… Чезаре… Чезаре. Длилось это недолго. Микелетто стонал, всё сильнее водя рукой вверх-вниз, сжимая пальцы, яростнее и яростнее, а перед глазами так и застыл образ его господина, его статного, ухоженного тела, его рассыпавшихся по подушке волос, его чувственных губ, вздрагивающих в судорогах удовольствия… наконец, Микелетто снова кончил, привычно огласив комнату долгим, надрывным стоном. Не утруждаясь обтереться, он рухнул на спину совершенно опустошённый, и несколько минут просто лежал, тяжело дыша и со всех сил стараясь не упустить ускользающий образ. - Чезаре…- прошептал он, всё-таки открывая глаза и глядя в потемневший, пыльный деревянный потолок,- я больше не могу так, Чезаре. Это же просто невыносимо… Мысль, которую он усиленно гнал от себя столько времени, всё-таки просочилась в его голову. Конечно, он не мог осмелиться воспользоваться предложением господина и просто… использовать его? Ну да, пусть тот сам и напоминал ему о своём решении, хотя убийца и надеялся, что командующий выбросит эту блажь из головы, пользоваться господином, как какой-то шлюхой… Конечно же, он не имел на это права, но более существовать так было для него невозможно. Микелетто прекрасно осознавал, что, если и дальше будет думать только о том, что хочет его, безопасность господина находится под большой угрозой. Значит, у него есть только два варианта: или всё же уйти, как он и собирался ещё около трёх месяцев назад, или… или что? Значит, он просто обязан завтра поговорить с господином Чезаре. Более он не может находиться при нём. Этой ночью Микелетто так больше и не уснул, до самого рассвета лёжа и глядя в потолок, почти не моргая… Остановившись перед дверью господина, Микелетто испытал странное ощущение того, что это с ним уже было. То есть, было, конечно, и множество раз, но именно ощущения, нахлынувшие на него, практически в точности повторяли те, которые он испытывал, стоя здесь около трёх месяцев назад. Всё та же дрожь в ногах, всё то же практически замершее время… несколько раз глубоко вдохнув, убийца трижды с силой постучался. - Входите,- раздалось изнутри, и Микелетто, переступив с ноги на ногу, медленно приоткрыл дверь, скользнул в покои. Чезаре Борджиа лежал на широкой постели прямо в одежде с тяжёлой толстой книгой. В комнате горело всего несколько оплывших свечей, и командующий прищурился, глядя на вошедшего убийцу. - Микелетто, - констатировал он и встал, закрыв книгу,- ты что-то хочешь сказать мне? Микелетто так и застыл возле двери, не в силах отвести взгляд от командующего. Тот тем временем непринуждённо прошёл к столу, как и в прошлый раз, достал два кубка, разлил вино. Подняв их, двинулся к убийце. Он же, в свою очередь, медленно пошёл к господину, стараясь не показать волнения, и, дойдя до цели, послушно принял из рук того кубок, склонил голову. - Проходи,- пригласил командующий, обнимая убийцу за плечи и увлекая за собой к столу,- так ты что-то хотел сказать мне? Микелетто послушно прошёл через покои, опустился в стоящее у стола кресло. Под пристальным взглядом командующего отпил из кубка. Всё то же вино, которое было в прошлый раз. Любимый сорт Чезаре Борджиа. Тем временем его господин обогнул стол, тоже сел на своё привычное место, пригубил из кубка. Микелетто поднял взгляд, заглянул прямо в глаза Чезаре. Его пробрала мелкая дрожь, но, привычно собрав силы в кулак, убийца выдержал взгляд господина. - Я… хотел сказать вам,- начал он, глядя попеременно то на кубок, то на командующего,- что я всё обдумал, и принял решение. Он замолчал, обмакивая верхнюю губу в вино, и отпивая совсем чуть-чуть. Чезаре напрягся, выпрямил спину, застыл, не сводя глаз со своего верного убийцы. - И какое же решение ты принял, мой Микелетто?- убийце послышалось, или его господин и правда выделил голосом это «мой»? Он тряхнул головой, разгоняя клубившиеся в голове мысли, и, глубоко вдохнув, выпалил: - Я решил всё же уйти, милорд,- проговорил он, и залпом осушил кубок. В комнате привычно повисла тишина, лишь фитили свечей потрескивали, догорая. Чезаре медленно поднялся со своего места, так же медленно двинулся к убийце. Тот опустил голову, понимая то, что лёгким разговор не выйдет, и то, что он видит Чезаре последний раз в жизни. - Что?- свистящим шёпотом спросил командующий, подходя к своему убийце и по его примеру осушая кубок,- что ты сказал? Микелетто вздрогнул, поднял взгляд. Обратного пути не было, и мысль о том, что ему придётся умереть здесь и сейчас, снова заполнила всё его сознание. Он резко встал навстречу своему господину, образ которого не давал ему спать которую ночь, и гордо вскинул голову, как это часто делал сам Борджиа. - Я уже говорил, милорд, что более не способен служить вам, как раньше. Так вот, иного выхода у меня нет. Командующий застыл, потупив взгляд. Его благородное лицо напоминало Микелетто маску. Не в силах больше сдерживаться, убийца сделал лишь один шаг, схватил лицо господина в ладони, сам не понимая, что он делает. - Я не могу рисковать вами,- прошептал он, прижимаясь лбом ко лбу Чезаре,- я не могу и не хочу более подвергать вас опасности. Я мёртв, господин. Мёртв уже несколько месяцев, и уйти это единственное, что я могу сейчас для вас сделать. Чезаре Борджиа так и стоял, не двигаясь. Слова с трудом выталкивались из пересохшего горла. - Ты не можешь. Я много раз повторял, куда тебе стоит обращаться, если естественные желания станут отвлекать тебя от прямых обязанностей,- он резко дёрнулся, вырываясь из хватки убийцы, отскочил на несколько шагов. Микелетто рванулся в его сторону, но командующий отдалился сильнее, выставив перед собой руку. - Что?- выкрикнул он уже во весь голос,- что, я хуже для тебя, чем какой-то там мальчишка, которого ты трахал чёрт знает сколько, забыв обо всём на свете? Последний контроль над собой покинул Микелетто, и он рванулся, словно в смертельном бою. В долю секунды оказавшись вплотную к своему господину, резко схватил его, прижался всем телом, не давая двигаться, заглянул в глаза. - Господин,- прошипел он, понимая, что Чезаре бьёт крупная дрожь,- что вы несёте, господин? Да я просто не смею вас касаться! Что за ерунда взбрела вам в голову? Неужели вы правда думаете, что я мог бы посметь воспользоваться вами в своих целях? Командующий молчал. Молчал долго, тяжело дыша и потихоньку успокаиваясь. Микелетто не смел пошевелиться, чувствуя, что ещё немного, и он точно никуда и никогда не уйдёт. Всё произошло как-то странно и спутано. Ни один, ни второй так и не поняли, как вышло, что Чезаре вдруг остался без рубашки. Микелетто стоял на коленях, расшнуровывая гульфик своего господина, и руки его дрожали, как много лет назад, в его самый первый раз. Ставшие вдруг непослушными, пальцы Чезаре возились с завязками рубахи его убийцы, его милого наёмного убийцы, и сердце колотилось так, будто собиралось прорвать грудь. - Микелетто,- имя сорвалось с губ командующего, словно стон, и убийца тут же вскочил на ноги, ожидая, что сейчас господин прикажет ему идти вон. Но вместо этого Чезаре рванулся, впиваясь в губы Микелетто поцелуем, прокусывая их от нахлынувшего желания, и настойчиво просовывая язык ему в рот. Ещё несколько секунд, и вот они уже катаются по кровати, как пара сцепившихся в драке котов, отбрасывая подушки, разрывая простыни, и одежду друг на друге. Поцелуи, сотни поцелуев. Кажется, за всю свою жизнь ни командующий, ни убийца столько не целовались. Микелетто, каким-то чудом справившись с узкими штанами Чезаре, резко перевернул господина на живот, взгромоздившись сверху, принялся целовать и мять его спину, ягодицы, ноги. Чезаре стонал, вскрикивал, выгибался, и это было в тысячи раз невероятнее, чем в каких-то там снах или грёзах. Убийца заводился сильнее с каждой секундой, с каждым вздохом, с каждым стоном, и желание владеть этим невероятным мужчиной, о котором он мечтал столько лет, пересиливало в нём всё. - Ещё,- хрипел Чезаре Борджиа, выгибая спину и слегка отжимаясь на локтях,- ещё, мой Микелетто! Давай же, Микелетто! Это убийца слышал уже много тысяч раз. Тысячи тысяч, в конце концов. Но именно сейчас он почему-то не знал, что ему делать. Если это и снова был сон, он сильно отличался от всех предыдущих, и убийца жадно глотнул воздуха прежде, чем попытаться заговорить. - Милорд, я… я бы с радостью, но,- он сам не знал, как это сказать. Нужно было выкрутиться, потому что во снах никогда не возникало подобных вопросов и проблем, но это было необходимо,- но мне нужно что-то, чтобы… Он запнулся, так и не подобрав нужных слов. - На столике возле кровати,- неожиданно проговорил Чезаре, неопределённо указывая рукой куда-то в сторону изголовья,- возьми. Микелетто обернулся, сфокусировал взгляд, и тут же заметил одиноко стоящую на прикроватном столике склянку. Решив не думать, откуда она там взялась и что же такое в ней, он рванулся, хватая посудину дрожащими пальцами. Баночка оказалась пыльной, что убийца не мог не отметить. Мысль, что господин действительно ждал его все эти почти три месяца, потонула в заполнившей голову каше, как пальцы Микелетто в густом, пахнущем оливковым маслом, креме, наполнявшем склянку. Вопреки всему осторожно поставив посудину обратно на столик, убийца навалился на командующего, примерился, и вошёл двумя пальцами, попутно прикусывая любовника за плечо. Чезаре глубоко, со свистом, вдохнул, и сдавленно закричал, откидывая голову. Микелетто принялся двигать пальцы, слегка разводя их и стараясь как можно быстрее поймать ту самую точку, благодаря которой мужчина испытывает наслаждение. Удалось ему это действительно быстро. Не прошло и нескольких минут, как Чезаре задышал ещё более прерывисто и тяжело, вцепился зубами в простыню, дёрнул. Микелетто, услышав хруст рвущейся ткани, усмехнулся и осторожно вывел пальцы, наощупь пытаясь найти склянку. Удалось ему это довольно быстро, и убийца, судорожно схватившись пахнущей оливковым маслом рукой за свой возбуждённый член, осторожно подался вперёд, входя в командующего. Медленно, не спеша, вопреки собственному желанию, ловя дыхание любовника. Казалось, он вот-вот сорвётся, и задвигается резко и несдержанно, но убийца просто не мог себе этого позволить. Он был с тем, чувства к кому не давали ему покоя уже не меньше семи лет, и от одной мысли, что можно принести этому человеку боль, убийце становилось не по себе. Внутри Чезаре Борджиа был горячим, тугим и каким-то… удобным? Микелетто двигался, всё ускоряясь, и Чезаре лишь кричал громче и чувственнее. Не забывая целовать и слегка прикусывать его плечи, шею и спину, убийца старался наполнить лёгкие воздухом, что получалось не всегда. На какое-то время они слились в одно целое, двигающееся в одном темпе, и мир вокруг словно растворился. Микелетто ласкал руками грудь и живот своего любимого, и понимал, что в его жизни никогда не было ничего подобного, и вряд ли когда-нибудь ещё будет. Неожиданно это закончилось. Микелетто зажмурился, когда низ живота словно заполнился горячей водой, и сжал зубы, прекрасно понимая, что будет дальше. Ещё несколько толчков, и он кончил, испустив всё тот же привычный хрипловатый крик, и вцепился в бёдра любимого, чтобы подольше не расстаться с этой прекрасной иллюзией. Казалось, сейчас он не способен почувствовать вообще ничего. Его трясло, всё тело покрылось холодным потом, но сон всё не кончался. Выждав какое-то время, Микелетто осмелился открыть глаза. Перед ним, на похожей дьявол знает на что постели, действительно распластался его господин, Чезаре Борджиа, только что подавшийся вперёд и теперь старавшийся улечься на спину, потому что просто упасть на живот для него не было возможности. Резко тряхнув головой, Микелетто скользнул между ног господина, проводя руками по его груди. Тот снова застонал и, откинув голову, рухнул на кровать, в кучу смятых, разодранных простыней. Убийца выждал ещё с полминуты, несфокусированным взглядом рассматривая возбуждённый член Чезаре, потянулся, и обхватил головку губами. Командующий закричал, потянулся, вцепился в спутанные, растрёпанные волосы Микелетто. Тот принялся играть с головкой языком и губами, и стоны любовника слились для него в один невнятный звуковой фон. Он покусывал, принимал так глубоко, как только мог, сжимал горло и судорожно гладил руками тело господина, пока тот не изогнулся дугой, кажется, выкрикнув что-то очень неприличное. В тот же момент убийца почувствовал во рту солоноватый вкус вязкого, горячего семени, и с удовольствием сглотнул, слизав всё до последней капли, и, обессиленный, рухнул на кровать, улыбаясь, как последний идиот. Они лежали, обнявшись, и голова Чезаре покоилась на его плече. Микелетто старался не дышать, чтобы не спугнуть явно помешавшегося умом господина, лишь изредка прикладывался к кубку всё с тем же вином, которое командующий велел… нет, скорее, попросил, принести, как только хоть немного пришёл в себя. Всё это продолжалось уже, наверное, час, или даже больше, но убийца готов был лежать так вечно, только бы не проснуться снова в своей норе под крышей полузаброшенной башенки. Неожиданно Чезаре зашевелился, приподнялся на локте, и Микелетто медленно повернулся к нему, впервые за показавшееся им обоим вечностью время, встречаясь с любовником взглядом. - Я был не так уж плох, мой Микелетто?- уже почти ровным голосом спросил командующий, проводя пальцем по шрамам на груди убийцы. Тот усмехнулся, протягивая руку и запуская пальцы в тёмные непослушные кудри. - Вы смеётесь, милорд? В моей жизни никогда не было ничего подобного. Чезаре Борджиа довольно кивнул. - Значит, ты всё же никуда не уйдёшь и будешь заходить почаще, не так ли? В конце концов, сколько можно было заставлять себя ждать!- выпалив это, он поднёс кубок к губам, делая солидный глоток. Микелетто, услышав это искреннее возмущение и осознав его смысл, твёрдо решил не задавать лишних вопросов. По крайней мере, сейчас. Была ещё только середина ночи, и выяснять отношения казалось уж точно глупой идеей. - Конечно же, милорд,- вкрадчиво проговорил он, наблюдая, как по подбородку Чезаре течёт тонкая струйка багрового вина, - я просто не смогу уйти, ведь люблю вас. Убийца ожидал любой реакции на эту наглость. Он ожидал, что господин его прогонит, проигнорирует, опять же, убьёт. Но, вместо этого, Чезаре опустил кубок и заглянул ему прямо в глаза. - В том-то и дело, мой Микелетто,- проговорил командующий как-то удивительно нетерпеливо, словно давно держал эти слова очень глубоко в душе,- что я тоже люблю тебя. Убийца замер на секунду, стараясь уловить подвох, но Чезаре смотрел прямо на него, и в его карих глазах горело настоящее адское пламя. Микелетто вдруг отчётливо понял, что ему совершенно всё равно, что случится спустя несколько минут. Только что мужчина, о котором он столько мечтал, признался ему в любви. Это могло быть чем угодно: игрой, попыткой подкупить или просто действием этого нестерпимо вкусного вина. Убийца понимал только одно: ситуацией необходимо воспользоваться, пока не поздно. Поэтому он залпом допил вино, откинул в сторону кубок, и, рванувшись, принялся жадно слизывать с подбородка и шеи своего господина следы пролившегося напитка. Чезаре Борджиа упал на спину, улыбаясь совершенно счастливой улыбкой, и стараясь заставить себя поверить, что то, что происходит с ним сейчас, вовсе не ставший привычным сон, а совершенная и невероятно прекрасная, правда…