Порочный роман

Феликс не чувствует ничего: ни рук, ни ног, ни уж тем более разума, который раньше не позволял ему поступать настолько опрометчиво. Лишь сердце стучит себе, отбивая ровный ритм и радуется, ведёт парня по хорошо знакомому маршруту. Ликс идёт быстро, почти срывается на бег, но держится, потому что до сих пор поверить в происходящее не может. В голову ему пришла блестящая идея, которую он тут же побежал исполнять, план, который остановить уже не суждено, который может с треском провалиться в любой момент, потому что основной его частью является Хван Хёнджин, от которого зависит абсолютно все. Как Хван поступит, так и будут развиваться события, так и сложатся их судьбы, но а что, если он ничего не сделает? Тогда все это будет впустую. Ли потеряет абсолютно все, в один момент, в одну секунду. Но омега верит, что его выбор правильный, он верит в Хвана и в то, что любовь сможет спасти его потерянную душу, разодранную в клочья диким и безжалостным зверем - жизнью.  Фел чувствует слабую дрожь, которая с каждым шагом становится все сильнее. Перед его глазами дом Хёнджина, к которому он так стремительно шел. Но чем ближе он подходил, тем медленнее и короче становились его шаги. Внутри все раздирало душащее чувство неуверенности. Он стоит перед дверью. Перед дверью в дом Хвана. Всю неуверенность он пытается утопить как можно глубже в себе, потому что должен выглядеть спокойным и собранным перед Хёнджином. Ему нельзя облажаться. Ликс руку поднимает, в кулак сжимает и стучит в дверь, закрывая глаза. Хёнджин дома, Фел знает это. Он видел темный силуэт, перемещающийся из окна в окно, ищущий что-то, пока проходил мимо. Тело омеги оцепеневает, когда он слышит копошение и глухое Хёнджиново "я сейчас". Губы поджимает, не размыкая глаз, пока не слышит третий щелчок ключа в замочной скважине. Тут разум отключается, унося с собой в безвестность страх и неуверенность. *** Альфа лежит на кровати в позе звезды и пытается вспомнить, куда он мог закинуть свой телефон, да ещё настолько, что найти его кажется чем-то из ряда вон. У Джина абсолютный порядок в доме, всё-таки не смотря на все его погромы, Минхо сумел вытащить его из его проблем, ещё тогда, до свадьбы Нина, и заставил прибраться. Хван тогда сам не свой был, а Хо открыл ему глаза на то, что он слишком бурно реагирует на все. Однако, во всем этом порядке, мобильный сумел каким-то образом затеряться. Шатен не часто им пользуется, вот и упустил моменты когда запустил его в свободный полет в дальний угол своей комнаты, а в какой не помнит. Зачем же ему собственно сейчас нужен мобильный? Просто Хван вспомнил, что у него был записан номер Феликса, и что он вместо того, чтобы страдать столько времени из-за резкой пропажи Ли Феликса из его жизни, мог банально написать ему, или позвонить, но написать проще. Не проверяет же Чанбин все звонки и переписки Ликса, хотя, кто его знает. Но пробовать стоило. Однако была проблема: глупый Хёнджин умудрился потерять его путь к спасению из его внутреннего кризиса больной любви в самый неподходящий момент. Обидно. Но надежда, как говориться, умирает последней. Джин вскакивает, и по-новой начинает перекрывать каждый угол. У него мотивация слишком сильная, чтобы вот так вот лежать и страдать, теперь уже от того, насколько он невнимательный. Он уже посмотрел за и под кроватью, под подушкой, всю кровать в общем перерыл, стол, и даже под подушками дивана пошарил, но ничего не нашел. Единственное, что альфа помнил, это то, что гаджет точно находиться в этой комнате. Джин устал, устал не физически, а морально. Устал искать мобильный, который, он думает, когда найдет выкинет в помойку. Руки шатен складывает на груди и взглядом окидывает комнату. Иногда глаза ищут лучше, чем руки. И вправду. В какой-то момент, Хван цепляет взглядом прикроватную тумбу, на которой тихонечко лежит его смартфон. Нет бы разок СМС пришло, или позвонил кто. Он бы тогда сразу нашел его, но закон подлости сказал, что в это время звонить никто не захочет, как и СМСки писать. Хёнджин хочет себя больно ударить по лбу, но воздерживается, идёт к тумбе и берет телефон. Джин уже хотел написать одно коротенькое сообщение, содержащие от силы три слова и отправить его, в надежде на то, что его хотябы прочтут, но в дверь тихо стучат. Альфа думает, это наверное Минхо, который в очередной раз забегает на две секунды, узнать жив ли тут Хёнджин, поэтому запихивает мобильник в карман, надеясь разбираться с ним чуть позже, и со словами "Я сейчас", идёт открывать, ибо Хо все равно не надолго приходит. Но каково же было удивление шатена, когда вместо уставшего, бледного, измученного Хо, он увидел перед собой уверенным взглядом смотревшего на него омегу, который с серьезным видом пробасил своим низким голосом: - я хочу чтобы ты меня нарисовал. Хёнджин глазами хлопает и не понимает, встал ли он всё-таки с кровати, или может быть нет и это просто сон. Но Феликс выглядит очень реальным, полным боевого настроя. Все, на что хватает альфу, это отойти чуть назад, пропуская омегу внутрь дома. Ликс вдруг осознает, что его фраза звучит больше как приказ, и это выглядит не очень хорошо, поэтому надо исправлять ситуацию, причем срочно. - я помню, как ты говорил, что с натуры рисовать лучше и ты хотел бы попробовать... - снова тот самый скромный Ли Феликс, который смог растопить сердце, как оказалось романтика Хёнджина, не испытывающего до этого чувства любви ещё никогда и ни к кому. Хёнджин входит в ступор на какое-то время, вспоминая, что он действительно говорил такое, но Хван не мог подумать, что брошенную им случайно фразу Ли запомнит. - если ты не готов, или не хочешь... - я хочу... - Хёнджин не даёт омеге закончить фразу. Разговор вышел крайне неловким. Джин протягивает руку Фелу, призывая пройти за ним. На губах расцветает мягкая улыбка, которую Феликс всем сердцем обожает. Та улыбка, по которой Ликс скучал, ожидая новой встречи, кажется вечность. И вместо того, чтобы взять протянутую ему руку, он делает решительный шаг вперёд, заключает альфу в свои крепкие объятия, носом в грудь утыкаясь и ровно вдыхая запах Хёнджина. - я скучал... - тихо говорит омега, сжимая в руками футболку Джина за его спиной. Хван опешил от таких неожиданных действий в свой адрес, но все же одну руку укладывает на затылок Ликса, а другой шею обвивает, прижимает ближе к себе и щекой прислоняется к макушке Фела, носом и пальцами путаясь в светлых волосах. Ликс слышит как быстро и с какой силой бьётся сердце альфы и понимает, что бьётся оно так из-за него. У самого омеги, кажется, сердце уже давно выскочило из груди от счастья. - я тоже скучал... Ликси... Вот оно - настоящее счастье. Оно мимолётно, но кажется вечным, когда чувствуешь себя по настоящему счастливым. Кажется, что Хёнджин сейчас исчезнет и Ликс поймет, что все это время сидел в своей комнате на кровати, поджав колени. Кажется, что все эти долгожданные объятия окажутся злобным умыслом фантазии Ликса, которая с ума начала сходить от разлуки с истинным. Но это не так. Не так потому что Ли попрощался со своей комнатой, попрощался со своим вечным одиночеством и сумасшествием, наступающим на пятки все больше, с каждой секундой одиночества. План омеги почти исполнен... А на улице, тем временем, вечереет. Пространство заполняет мрак и в открытую дверь проникает вечерний, холодный ветерок, щекочущий чувствительную кожу на спине Ликса. Хван нехотя выпутывается из теплых объятий Феликса и закрывает дверь, ибо так и заболеть можно. Не смотря на то, что лето, в этом году довольно жаркое, вечера все равно частенько бывают очень даже холодными. - ты хотел, чтобы я тебя нарисовал, с натуры - с ухмылкой и хитрым прищуром говорит альфа. Блондин кивает, растягивает губы в улыбке и смущается от такого альфы. В этот раз он взял протянутую ему Хваном руку и последовал за ним в его комнату. В комнате Хёнджина Ликс был всего раз, но она казалась ему роднее собственной. Это пугало, но думать об этом Ли не особо хотел, так как при повторном осмотре помещения, он почувствовал пустоту в своей руке. Альфа отпустил руку Фела, чтобы начать подготавливать все, что нужно для продолжительного рисования. Внутри все полыхало от восторга и волнения. У обоих. Хван даже не знал, куда деть руки, потому что нужно было делать все и сразу, а в голове все мысли забиты лишь стоявшим прямо позади него омегой, мирно ожидающим и наблюдающим за Хёнджином с улыбкой. Феликс же почувствовал прилив странного жара и решил расстегнуть пару верхних пуговиц рубашки, чтобы хоть как-то охладиться. Омега не очень-то обратил внимание на непонятную духоту и лишь продолжал наблюдать за действиями Джина, который в свою очередь установил полотно на мольберте и поставил в центре комнаты, чуть боком по отношению к мольберту стул. - прошу. - Хван бросает таинственный взгляд в сторону Ли, намекая ему присесть, ибо все уже готово, осталось лишь подождать пока самая главная деталь - Феликс, будет готова. Ликс кивает и мягко приземляется на стул. Спину держит ровно, как и всю осанку в целом и смотрит на Хвана снизу вверх. Альфа улыбается мягко-мягко, слегка наклоняется, берет руку омеги, что покоилась на колене и поглаживая каждый палец поочередно, произносит: - это может занять много времени... Придется сидеть неподвижно до самого конца. - я понимаю. - Феликс говорит тихо и хрипло. Улыбка Хвана растягивается, становится шире и он целует аккуратную руку омеги, осторожно укладывая ее обратно на колено блондина. Отходит назад, и внимательно осматривает омегу - думает как ему лучше сесть, чтобы и свет и ракурс были идеальными, какую позу лучше Фелу принять и какое выражение лица сделать.  - ты не мог бы... - Хван быстро подлетает к Феликсу, воодушевленный всей этой ситуацией и нежно, словно боиться сломать берет руку Ли за предплечье и кладет ее на спинку стула, так чтобы только кисть оставалась свисать. - сядь нога на ногу. - как бы в приказном, но в то же время мягком тоне говорит шатен. Ликс подчиняется, свободной рукой упирается в сиденье и голову поднимает, надменно смотря в глаза Хёнджина, совсем не свойственным себе взглядом.  - так нормально? - говорит Ликс, проходясь языком по нижней губе, неосознанно. - да. - альфа старается сохранять спокойный и собранный вид, но это становится все сложнее, особенно, когда свободная, да ещё и расстегнутая на две пуговицы рубашка легко сползает с плеча Ли, как бы невзначай, и оголяет молочно белую кожу, в том числе и на острых ключицах. Фел этот нюанс исправить даже не пытается, лишь взгляд переводит куда-то перед собой и показывает Джину свой профиль. К горлу Хвана резко подкатил ком, который он быстро сглатывает и отправляется на свое место. Садится, берет кисть, но не рисует, смотрит на омегу, разглядывает, поражается на сколько идеальная эта картина в живую: столь серьезный и одновременно страстный Феликс, сидит с гордым видом подняв подбородок, лицо его освещено тусклым синеватым светом луны, которая пробивается в окно, сквозь щели между гардинами. Ещё не слишком поздний вечер, но луна уже вышла на свой пост, сменяя солнце и освещая темные дороги. Но главное, что она играла на руку Хенджину, потому что под этим светом, Ликс казался ещё более красивым, словно все его идеальные черты лица были подчёркнуты. В то время, как Джин любовался, Феликс чувствовал все большую духоту, постепенно переходящую в жар, медленно расползающийся по всему телу. Дышать становилось труднее, особенно когда тело и разум были окутаны ароматом шоколада, в котором хотелось утонуть с головой, а не еле-еле держаться на плаву, убивая все силы на это. Ли уже понял что с ним происходит и понимает, что это вызвано его резкими сменами эмоционального состояния. Пока это безопасно, но вскоре может стать непоправимым... Шатен не замечает того, что Ли напрягся и стал сидеть как на иголках, иногда ёрзая, облизывая губы или сглатывая быстро накапливающуюся слюну. Он уже занёс кисть и сделал несколько неярких мазков, иногда бросая короткие взгляды на Ликса. А Фел все больше понимает что он не досидит. Физически не сможет этого сделать из-за непредвиденных обстоятельств, внёсших в его планы небольшие изменения, но не меняя их сути. Судьба вновь подкидывает сюрпризы. На лбу омеги кажется уже пот выступает. Внизу живота начинает тянуть приятно, но в то же время доставляя дискомфорт. Запах шоколада становится ядом, отравляющим, заставляющим чувствовать невыносимый, в какой-то степени, жар. Мысли смешались в кучу, а после и вовсе ушли не попрощавшись, оставляя одну лишь о том, что все очень и очень плохо. Ликса уже трясет и он бросает короткий взгляд на Хёнджина, потому что ему жизненно необходимо посмотреть на него именно сейчас. На самом деле это было сделано зря, потому что не только запах, весь Хёнджин словно клинок с ядом, медленно вонзающийся под кожу, заставляя ее гореть пламенем. Но в яде этом есть и лекарство. Это парадокс, но это так. Без Хёнджина Феликс пропадет, сгорит адским пламенем, но горит он именно из-за Хвана... В какой-то момент шатен замечает, что он не может сосредоточиться абсолютно ни на чем, кроме резко усилившегося запаха клубники. Градус в комнате подлетает и Джина тоже начинает немного потряхивать. Рисунок благополучно забывается, кисть машинально откладывается в сторону а взгляд зацикливается на дрожащем в агонии омеге с жалобным, как у щенка взглядом. Хёнджин понимает что задыхается в запахе Ли, что рисовать и позировать никто больше не собирается, что блондин продолжает ёрзать, закусывать сильно нижнюю губу, с новым приливом жара и дискомфорта. Но самое главное осознание, пугающее и возбуждающее: У Феликса началась течка...