Приличный омега

Юнги слегка побледнел, отчего румянец на щеках стал ещё более ярким. Он вырывается из хватки Чона и заходит в одну из кабинок, закрывается и присаживается на закрытый унитаз. Ощущение, что в порядке он уже не будет в ближайшее время точно — слишком жарко и хочется пить. Да ещё и приятный запах Хосока, что аж голова кружится. — Хосок, если ты найдёшь мне, что-то попить кроме алкоголя, я буду очень благодарен, правда, — Мин кладёт свое лицо на раскрытые ладони, упираясь в колени. — Может, домой поедем? Ты весь какой-то красный… — Хосок говорит обеспокоенно и быстро уходит, после чего возвращается через пару минут с бутылкой прохладной воды, которую забрал со стола. — Я принёс воду, — стуча костяшками по дверце туалета, говорит альфа. Юнги позволяет себе начать громко дышать. Живот сводит, жутко жарко, голова мутная, и это всё очень напоминает только одно — течку. Но её не может быть прямо сейчас по двум причинам: во-первых, до неё остаётся ещё неделя, во-вторых, омега беременный, так что этого не может быть. На ватных ногах он приподнимается и открывает дверь в кабинку, затягивая туда альфу и упираясь своим лбом ему в грудь, тяжело дыша. — Я не знаю, что происходит, но мне просто ужасно жарко, я сейчас помру просто… — Тихо, лисёнок… — альфа гладит младшего по волосам и чуть дует вниз, стараясь охладить шею, хоть это и не очень помогало. — Ты и правда весь горячий, ещё и запах твой совсем исчез, что странно. Поехали домой, вызовем врача. Мне это всё не нравится. Чон приподнимает лицо Юнги и целует в нос. Младший перехватывает поцелуй и сам целует его в губы, сначала просто, а потом чуть углубляя и сразу же отдаляясь, понимая, что внизу живота давление стало только сильнее. Хосок едва успевает ответить на поцелуй, как он заканчивается. А жаль. И всё же, что творится с этим омегой? — Давай, умойся холодной водой и поедем. Я сейчас напишу Шону и охране, чтобы подогнали машину к чёрному входу. — Хорошо, давай, — вспыхивая, тихо говорит Юн и берёт из рук альфы бутылку с водой. Мин подходит к раковине и аккуратно умывается, стараясь не смазать ту красоту, что ему навели. Мочит бумажное полотенце и протирает шею в надежде, что это хоть как-то облегчит его состояние и снимет немного жар. Он открыл бутылку с прохладной водой и выпил ровно половину, понимая, что ни черта не помогает. — Да уж… Устроил я хороший конец вечера… Даже потанцевать не смогли, — фырчит младший, поворачиваясь к Хосоку. — Ну что там? Пока омега умывался и приводил себя в порядок, Чон успел позвонить и охране, и Джуну. Все вопросы решены: машина уже у чёрного входа, а завтра утром на благотворительный счёт будет переведена сумма в два раза больше вырученной сегодня. — Потанцуем в следующий раз, это не последний наш такой вечер, — альфа берёт омегу за руку и незаметно для остальных гостей и стоящих у главного входа репортёров выводит его из здания, после чего сажает в машину. — Мы поедем на квартиру, уже поздно ехать за город, не против? Юнги приземляется на переднее сиденье машины и пристегивается, заминая пальцами рукава своего пиджака. — Почему я должен быть против? — хрипит омега, чувствуя густой для него запах бергамота и незаметно прикрывая лицо ладонью в надежде, что это поможет как-то прикрыться от запаха альфы. Мотор ласково рычит, и они трогаются с места в окружении внедорожников охраны. — Ну, мало ли, вдруг уже начали проявляться заскоки беременных, — альфа смеётся и кладёт руку с коробки передач на колено младшего, чуть поглаживая его вверх. — Тебе не стоило пить шампанское, может оно так повлияло? Позвоним врачу или вызовем на дом? Мы так и не успели поставить тебя на учёт… А у Юнги табун мурашек по телу пробежалось от нежного прикосновения альфы, он чуть прикусывает свою нижнюю губы, сдерживая себя. Ему уже всё равно на собственное состояние, лишь бы Хо руку с колена не убирал. — Мне кажется, не надо никакого врача. И это не из-за алкоголя точно. Я предполагаю из-за чего так, но я совсем не уверен… Точнее вообще не уверен, — омега положил свою ладонь на ладонь Хосока и чуть сжал её. — И как ты думаешь, из-за чего? — альфа перехватывает пальчики омеги и целует, не отвлекаясь от дороги. Всё же он переживает за него и их ребёнка. Вдруг что-то идёт не так. У Юнги ведь уже был выкидыш. Черт, он нихрена в этом не понимает и боится любого проявления странного поведения или самочувствия омеги. Юнги молча тянется к бардачку и достаёт оттуда то, что ему дал папа Хосока. — Мне кажется, из-за этого. Ощущение, словно у меня течка, но пока это только догадки, конечно. И не совсем такие же ощущения… Сейчас больше жар, и слава Богу. Так немного легче, конечно, но твой запах, он… Омега не продолжает свою реплику — просто крепче сжимает ладонь Хосока, понимая, что нельзя его отвлекать от дороги. Флакончик оказывается опять закрытым в бардачке. Если такое состояние будет после каждого использования, то это не сулит ничего хорошего, а значит надо будет быть ещё осторожнее. Иначе, если кто-то познает про метку, будет нехорошо. — Течка? Но я совершенно не чувствую твоего запаха. Совсем… — альфа растерянно переводит взгляд с дороги на омегу и обратно. — Они, вроде, должны были скрыть мою метку, а не весь твой аромат… Больше не пользуйся ими, мне это не нравится. Альфа чуть хмурится и надавливает на педаль газа чуть сильнее. Они уже проехали половину пути, на парковке он отпустит охрану. — В этом вся и странность. Надо будет у твоего папы поподробнее расспросить про них. Может я что-то не так сделал. Или это нормально… — Надо будет побыстрее смыть с тебя эту гадость. — Ты забавный, — фырчит он, вновь кладя чужую руку к себе на бедро. — А ещё очень и очень сексуальный, когда так хмуришь брови. Да ещё в костюме и галстуке… Омега тяжело вздыхает и отворачивается к окну, удивляясь тому, насколько красивый Сеул, учитывая, что он тут со своим альфой. Чон объезжает машину охраны и мигает фарами, давая сигнал, чтобы уезжали, хватит, в конце концов, они уже у дома. Чон делает последний рывок и с ревом заезжает на подземную парковку. — Да-а-а? Тебе так нравится мой костюм? Мне твой тоже нравится, но без него тебе будет ещё лучше, — альфа подмигивает и глушит мотор. — Приехали. Угадаешь, на каких этажах квартира? — Мне нравится не костюм, а ты в нем… — Юнги закатывает глаза и расстегивается, когда альфа паркуется. — Ты серьёзно это у меня спрашиваешь, когда я в таком состоянии? Вот, не дай Бог, заболеешь, я тоже над тобой издеваться буду, понятно тебе? Омега вылезает из машины и захлопывает дверцу, оглядывая машины, что стояли на парковке. Ну, удивляться тут незачем. Чтобы Чон Хосок и что-то скромно? — Попробуй, посмотрим потом, что будет, — альфа опасно щёлкает зубами около носа омеги и подхватывает его на руки, после чего так и несёт его к лифту. — Нажми на кнопку 42 этажа, — просит он, так и не отпуская его с рук и чуть подбрасывает младшего на руках. Юнги совершенно незаметно внюхивается в приятный запах альфы, чувствуя уже зуд там, где, твою налево, не желательно было, ведь там руки Хосока. — 42? Офигеть, — шепчет омега и выполняет просьбу. Лифт двигается наверх, но этого времени достаточно, чтобы у Мина пошла кругом голова от бергамота. Он медленно опускает своё лицо к чужому ушку и кусает за мочку, тихо шепча: — Чон… Я хочу тебя… От шёпота младшего в глазах альфы загораются опасные огоньки, и он улыбается: — Какая прекрасная новость, этот вечер мне нравится всё больше… Звук снимаемой сигнализации, хлопок закрывшейся двери, и Чон уносит Юнги на второй этаж квартиры, даже не включая свет, он прекрасно ориентируется в полутьме. Спальня встречает их легким сиянием из панорамных окон ещё не закрытых плотными шторами. — Снимай… Руки альфы тянутся к пиджаку омеги и стягивают его с плеч, в то время как губы накрывают чужой рот горячим поцелуем. Младший полностью отдаётся в руки Чону, позволяя стянуть с него плотную ткань. — Тебе хватило услышать 3 слова, чтобы так крышу сорвало и перестать волноваться? Интересно… — Юн громко рассмеялся, выбираясь из рук Хосока и валясь на постель, прикусывая свою нижнюю губу и смотря на старшего из-под ресниц. Он тонкими пальцами очень медленно расстегивает первые пуговицы своей рубашки, продолжая соблазнительно смотреть на своего жениха. — Мне и этих слов не надо было, достаточно твоего присутствия. Просто твои слова уверили в том, что с тобой всё в порядке. Альфа заинтересованно разглядывает Юнги снизу вверх и сам тоже избавляется от пиджака. Омега с каждой пуговкой освобождает всё больше и больше мраморно-белой кожи. И Хосоку невозможно сдержаться: он попросту сдергивает рубашку с омеги и приникает к ключицам, изучая каждый миллиметр собственным языком и губами. А пальцы уже расправляются с ремнём и застёжкой брюк, после чего натыкаются на кружевные трусики. — Вау, — выдыхает он и отстраняется, дабы рассмотреть всю представленную картину. — Нравится? Я надеюсь, что да, потому что я правда старался… — младший медленно ложится по-другому и теперь он на животе, представляя Чону свою аппетитную попку, что была очень красиво и совершенно естественно обтянута кружевом. — Я бы надел ещё верх, но это слишком… К тому же рубашка прозрачная… Мин слегка ведёт бёдрами, всё ещё поглядывая на старшего. Чон замирает от открывшегося вида, как школьник в свой первый раз, но потом встряхивает головой. Ему не хватает аромата омеги. — Не так быстро, — альфа легонько шлёпает младшего по аппетитной заднице и притягивает к себе, заставляя встать. — Сначала душ, надо смыть с тебя эту гадость. Я хочу вдыхать твой сладкий запах, малыш. Не лишай меня этого удовольствия. — В данный момент именно ты меня лишаешь всего удовольствия. А если смоешь с меня, и я уже не захочу тебя так сильно, м? — смеётся Юнги и отходит от альфы, чуть виляя попкой. — Веди меня, раз уж всё пока что обламывается. — Думаешь, такое возможно? Альфа, посмеиваясь, утаскивает младшего в ванную, где тут же врубает тёплую воду во всю и берёт с полки свой гель для душа, которым щедро обливает мочалку. Сам он раздеваться не спешит, иначе не сдержится. Намокшая ткань липнет к коже, и узкие штаны ещё сильнее обрисовывают стройные ноги и бугор на паху. — Если не захочешь, всегда есть вариант заново соблазнить, — Чон разворачивает омегу к себе спиной и аккуратно кусает в плечико, в то же время руками размазывая гель по шее и груди младшего. Постепенно духи смываются, и аромат младшего по чуть-чуть начинает проявляться на коже. Едва заметно, но всё же. Юнги цокает на слова альфы, но улыбается. Он подставляет свои обнажённые участки тела под руки Хосоку. Сердце бешено бьётся внутри груди, как будто сейчас разорвётся. Всё же старший прав — возбуждение Мина так просто не убрать. Ну… Он разворачивается обратно лицом к Чону, а потом хитро ему улыбается, стаскивая с себя кружева, и мокрыми руками проводит по сильной груди. — Я с ума сойду раньше, чем рожу тебе ребёнка, — шепчет Мин, ластясь к альфе, словно щеночек. — Говорят, что и в дурдоме можно нормально родить. Организуем, если что… — альфа подмигивает и смеётся, привлекая младшего к себе плотнее и целуя в губы, что вновь вернули ягодный вкус и аромат. Он успел соскучиться по сладкому крыжовнику в легких. — Вот дурень, а… — вздыхает омега, а потом отвечает на поцелуй. Под тёплым потоком воды они оказываются вдвоём — Чон не выпускает омегу из рук и мокнет тоже, пока вода смывает пену с младшего. Плевать, главное, что ничего не мешает целоваться и нагло исследовать каждый изгиб ставшего родным тела. Упругая задница так и манит, и альфа сжимает её в ладонях. — Наденешь как-нибудь это кружевное безобразие с верхом? Хочу это увидеть и снять потом с тебя… — шепчет он. — С верхом прямо? То есть ты очень хочешь, чтобы я надел и сюда кружева? — он медленно обводит ладонями свою грудь, а потом хитро улыбается. — Я подумаю, оппа, но ничего не обещаю. Мин смывает оставшуюся пену, не прерывая зрительный контакт с альфой, и вновь облизывается, чувствуя, как усилился запах Чона. Его запах, а не только его ощущение. — Папочка понесёт меня на ручках обратно в кроватку? — смеётся омега, выходя из-под струек воды. Хосок вместо ответа подхватывает омегу под бедра, заставляя обнять себя ногами, и снова целует, одновременно унося младшего обратно в спальню. Папочка сделает всё, что захочется малышу, и даже больше. Чон не церемонится и освежает метку, чуть прокусывая кожу сверху. Юнги ёжится из-за нового укуса, но продолжает улыбаться и покусывать свою нижнюю губу. — Мне нравится знать, что ты только мой… — Ты чёртов собственник, Хосок. Вот сбегу от тебя и что же будет? — фырчит он, опять оказываясь на постели, совершенно не стесняясь собственной наготы, а, наоборот, хвастаясь этим — ведь его полюбил сам Чон Хосок, и этим надо гордиться. — Будет локальный армагеддец для тебя, когда я найду. Вариант «если» даже не рассматривается. Тёмный взгляд скользит по ещё плоскому животу, стройной талии и узким бёдрам. Чертовски красивый омега ему достался. С характером, что придаёт особую перчинку их отношениям. Мокрые брюки, как и бельё, падают на пол с тяжёлым влажным шлепком, и Чон оказывается сверху над омегой. — Я люблю тебя, лисёнок. — Оу… — притворно мило отзывается омега. — Я тоже люблю тебя, просто Хосок, но хорош болтать, иначе я замерзну под тобой и так и умру, ни разу не кончив. Юн хохочет и притягивает альфу к себе за шею, глубоко целуя его и прикрывая глаза. Он никогда не насытится им, хоть иногда и начинает ворчать, но это ведь чисто для приличия. Услышав про смерть от холода, альфа лишь хохочет и придвигается ещё ближе, поудобнее устраиваясь между ног младшего. Чон не забывает отвечать на поцелуи, чуть дразня и кусая сахарные губы и язык. А после одним уверенным толчком входит в омегу, наполняя его собой и заставляя задохнуться. — Чёрт, Чон, кто так делает? — хрипит Мин, хватаясь за чужие плечи и смаргивая выступившие от неожиданности слёзы. Плакать бы только из-за таких моментов… Юн впивается своими губами в чужие, двигая бёдрами, намекая, что нужно продолжать, а потом прикусывает верхнюю губу. — Я так делаю, — ухмыляется Хосок, начиная медленно и глубоко двигаться внутри омеги. — А будешь кусаться, получишь по заднице ремнём. Альфа кусает в отместку и резко входит полностью под другим углом, отчего омега хрипло вскрикивает и впивается ногтями в спину. — Неплохо. И это можешь устроить? — Юн прикусывает альфу за подбородок, усмехаясь. — Я буду кусать тебя столько, сколько захочу. Прими это уже, а… Хосок начинает двигаться в горячей, шлёпающей от смазки попке быстрее и резче, вбиваясь каждый раз до упора. — Тогда я буду делать с тобой всё, что захочу. Прими это уже, а… Юнги тихо стонет, сжимая внутри себя альфу и цепляясь пальцами за его крепкие плечи. — Это работает только в мою сторону, — хрипит Юн из-за быстрых толчков. — Иначе, если тебе дать волю, то ты будешь делать такое… — Мин выгибает спину до хруста, притягивая Чона к себе и вновь целуя его в губы. — Несправедлива наша семейная жизнь… — Чон смеётся и кусает ягодные губы, горячо вбиваясь в податливое тело. — И что же я буду делать «такое»…? Варианты какие себе уже представил? — Да кто знает твою большую, но очень извращенную душонку? — хрипло смеётся Юнги, он прижимает Чона к себе ближе, кайфуя от этой близости. — Помниться, кто-то даже мне обещал фотосессию в стиле ню… Мин хотел опять засмеяться или хотя бы фыркнуть, но вместо этого он громко вскрикнул, сразу же зажимая себе рот рукой — альфа проехался по простате самым удачным образом. — У тебя есть возможность не узнать. А фотосессия будет обязательно, надо только решить где. Чон только усиливает нажим и ещё активнее вбивается в мокрое узкое нутро, едва ли не рыча с каждым толчком «Моё». Запах омеги наконец раскрылся полностью и смешался с его собственным ароматом. — Неужели тебя настолько сильно бесит, когда я кусаюсь? — фырчит омега прямо на ухо Чону. — Или ты надеялся, что я буду лишь тебя лелеять и целовать…? — Юнги последние слова больше выстанывает, чем говорит, и совсем слегка касается зубами мочки уха Хосока. Он вовремя отрывается от него и выгибается под горячим телом, царапая его предплечья. Мин обвивает ногами чужую талию, приближаясь и сходя с ума от глубоких толчков. — Нет, просто иногда я боюсь, что если ты продолжишь, то я не сдержусь и сожру тебя полностью, — Хосок хмыкает и меняет угол проникновения, едва ли не шипя от того, как острые ноготки царапают кожу. — Хороший мальчик, ты ведь уже близок, верно? Альфа с ухмылкой обхватывает член омеги и начинает активно дрочить в такт своим толчкам внутри него. — Угу, — мычит Юнги прямо на ухо старшему, сильнее сжимая свои пальцы. Он тяжело дышит через открытый рот, чувствуя тепло чужой ладони на своём члене. Мин касается губами шеи Чона, облизывает, а потом прикусывает её при очередном толчке и движении руки. Он действительно был слишком близок, что всё тело ныло, а внизу живота покалывало. Ещё пару толчков внутри него с характерными хлюпами, и Юн кончает тугой струйкой в руку Хосоку, пачкая животы обоих и тихо хрипя. — Ты так сладко пахнешь. Ещё слаще чем обычно… Или я так быстро отвык от твоего аромата. Чон прижимается всем телом к омеге и замирает внутри, позволяя Мину получить свою порцию удовольствия. И лишь после он продолжает двигаться внутри, но уже по-другому, так, как нужно ему, и через пару минут и сам кончает, позволяя узлу набухнуть внутри горячего омеги. К таким ощущениям не привыкнуть, словно ещё чуть-чуть и вы просто сольётесь в одного человека. Мин чуть толкает альфу в грудь и переворачивается, ложась на него и всё ещё тяжело дыша. — Люблю тебя, ты же знаешь, да? Не забыл ещё об этом? — фыркнул он. — Не забыл, но приятно, когда напоминаешь. Я тоже люблю тебя, хитрый лис, — альфа смеётся и обнимает омегу за задницу, укладывая его у себя на груди. Юнги весь растрёпанный, помада сцелована и размазалась, как и вся косметика, щёки покраснели, и шея мокрая от пота. Но он так красив, что альфа даже дышать боится рядом с ним. Божество, олицетворяющее собой сладкое обещание и соблазн, не иначе. — Ещё бы, — фыркнул Юнги, улыбаясь и облизывая губы. Сейчас он прекрасно себя чувствует — жар как рукой (или не совсем рукой…) сняло, боль в животе прошла, и голова просветлела. Так что он был в полной готовности творить разные вещи. — Ты хочешь спать? Устал? — тихо спрашивает он, начиная елозить на чужом теле. — Если это намёк на второй раунд, то не устал и спать не хочу, — ухмыляется Чон, но не действует, позволяя омеге дразнить его, лишь поглаживает младшего по пояснице. — Почему сразу намёк на второй раунд, м? — Юнги чуть приподнимается и смотрит на лицо альфы, ещё раз облизывая губы. — Ты так на мне ёрзаешь, что без продолжения я отказываюсь это воспринимать, — Хосок кусает омегу за нос и щипает за задницу. Юнги шипит на Хосока за такие вольности, а потом прищуривается и садится на его бёдрах. — Может я хочу с тобой рукопашный бой устроить? Или заставить тебя мне что-нибудь приготовить? Или отправить тебя за вином и мороженкой, м? А потом может и второй раунд, — смеётся Мин, укладываясь обратно. Его смех лёгкой вибрацией отдавал Чону. — Мороженку ладно, но вино? С тебя хватит и шампанского, не забывай о малыше, растущем внутри тебя. — Шампанского я даже бокала не выпил, так что не надо мне тут, — ведя пальцем, говорит омега. — Я практически о нём не забываю, но он ещё слишком маленький, просто крошечный. — Тебе и пары глотков хватило, — усмехается альфа и перехватывает ладошку омеги, после чего целует каждый пальчик, чуть прикусывая их кончики. — Он вырастет, наша задача позаботиться о нем. — Да-да, я помню… Юнги вздыхает и улыбается на нежные поцелуи. Он был уверен, что Хосок станет отличным отцом для их малыша. Омега забирает свою ладонь из крепкой хватки и ведёт руками по татуированной груди. — Мне серьёзно свадьбы ждать, чтобы узнать, что значат твои тату? Или тебе действительно не достаточно того, что я согласился и вообще ношу твоего ребёнка под сердцем? О да, Юн теперь знал отличное оружие против Чона… — Ну, ты можешь попробовать угадать, что они значат, а если ты будешь близок, то я расскажу. А если нет… то я подумаю, — Чон с усмешкой провёл по бедру омеги вниз и обратно, после чего чуть сжал руки на талии. — Тю, так неинтересно и нечестно. Только в себе разочаруюсь… — Мин покачал головой и поймал руки Хосока, поглаживая их. — Ты мог хотя бы попробовать, а я бы поддался, но раз так, то ты сдаёшься… — Давай чем-нибудь займёмся, потому что мне скучно, и я сейчас точно не усну. Время детское, сам говорил, что мне надо быть активным, все дела… Хосок смеётся и переворачивается на бок, из-за чего младший оказывается тоже лежащим на кровати. — И какие же у Вас есть предложения, мистер Мин? Я Вас внимательно слушаю. — Вообще, предложений действительно много. Мы можем пойти погулять… Или сходить в ванную… М-м-м… Или просто поваляться… Или тоже можешь мне позволить поиздеваться над тобой… Вариантов масса! — Мин облизывает свои губы, а потом кое-как приподнимается на локте и поправляет волосы Хосока. — Посреди ночи? Гулять? Серьезно? На прогулки я сейчас не настроен, — альфа слегка хмурится и целует младшего в шею рядом с меткой. — Ну да! Ты никогда не гулял ночью, Чон? — Юнги даже напрягся после такого заявления, но в шутку мурлыкнул на поцелуй. — Как-то не приходилось. Было такое, что возвращался домой под утро из клубов, но чтобы просто гулять… — Окей, мы это добавим в наш список. Точнее этот пунктик будет возглавлять наш список. — М-м-м, и смотря в каком смысле поиздеваться… — А ты о каком смысле подумал? В прошлый раз мне за это влетело, хотя кое-кто мне разрешил, — Юн фыркнул и вновь лёг на постель, придвигаясь ещё ближе и двигая своими бёдрами. Альфа чуть прикусывает нежную кожу. — Ну, попробуй, и я посмотрю до чего ты доиграешься на этот раз. — Ага, ага, прямо уже спешу. Мин вновь слегка толкает Хосока в грудь и седлает его. Узел давно спал, но отпускать Чона не хотелось, а сейчас он ловко приподнимается и точно также опускается, коварно улыбаясь и облизывая губу. Хосок не упирается и позволяет усесться на себя. Омега все ещё удерживает его в себе, так что член снова твердеет и требует к себе внимания. — Мелкий провокатор, — усмехается альфа и легко шлёпает его по заднице. — Пф, как будто тебе это не нравится, — гордо улыбается Юн и ведёт бёдрами в сторону, а потом наклоняется и медленно целует Хосока в губы. Оторвавшись от нежного поцелуя, он встаёт с альфы и весело говорит: — Возбудим и не дадим! Мин знал, что нарвался, но на что нарвался, это ещё вопрос открытый, так что… Он разворачивается и, вообще не стесняясь, бежит в ванную, где успевает захлопнуть дверь. Хосок не ожидал такой подлости от Юнги и поэтому просто хохочет и кидает вслед подушку, которая попадает уже в закрытую дверь. Он падает обратно на спину и закидывает руку за голову, поудобнее устраиваясь на кровати. Возбудим и не дадим? Месть — блюдо, которое подают холодным, а омега не будет же всю ночь в ванной сидеть. Вот выйдет оттуда и посмотрим, кто кого возбудит. Юнги тихо хохочет в свою ладошку и решает, что, чтобы время зря не пропадало, примет душ и царицей выйдет из ванной. Собственно, он так и поступил, предварительно тщательно смыв весь размазанный макияж и поправив влажные волосы. Дверь медленно приоткрывается, и он выставляет одну ножку, проводит по ней своей рукой, а потом грациозно фактически вываливается из-за двери, гордо улыбаясь со своей выходки. Чон до поры до времени как хищник выжидает, прислушиваясь к шуму воды за дверью, но с виду кажется совершенно расслабленным, даже немного сонным. Он едва не хихикает от того, как смешно смотрится попытка омеги выглядеть нарочито соблазнительным. — Немного не хватает пластичности, из-за двери выпал как мешок с картошкой, — смеётся он и прикрывает глаза под видом того, что собрался спать. — Ну, знаешь ли… Попробуй сам так, а? Я посмотрю на тебя… Юнги начал что-то бубнить, заходя в спальню и специально не залезая на кровать. Он находит свои кружевные трусы, натягивает их и старается не выдавать себя. А потом идёт в сторону гардеробной, откуда деловито достаёт большую ему футболку альфы и натягивает на себя. Юнги всё это время поглядывал на альфу, что валялся на кровати и не делал никаких лишних движений. — Сладких снов тебе, — откашлявшись и очень хрипло сказав это, омега с улыбкой выскальзывает из спальни. — Угу, ты тоже долго не сиди… Чон переворачивается на живот, от чего одеяло оказывается подмятым под ним, а не лежащим сверху, и провожает взглядом уходящего омегу. Вот значит как… Альфа выжидает ещё пару минут и бесшумно, словно ниндзя, выходит следом, предварительно натянув штаны. Он останавливается за дверью, скрывшись в темноте так, чтобы младший его не заметил, и следит за тем, куда он направляется. Юнги, надув губки уточкой, осматривает коридор на втором этаже, а потом медленно спускается вниз, стараясь не оступиться. А то его грация позволит ему грохнуться с таким шедевральным звуком, что закачаешься. Он ведёт ладошками по стенам в поисках выключателя и, когда находит, ойкает от яркого света. Быстро оглядывается, чтобы сориентироваться, и понимает, что квартира в стиле Чона — меньше мебели, больше пространства и комфорта. Он, абсолютно не боясь шуметь, идёт на кухню и залезает в пустой холодильник, отчего громко и показательно вздыхает. Его мозгов подавно хватит на то, чтобы включить кофемашинку, что он и делает, а потом с горячей чашкой, тоже кое-как нарытой в куче шкафчиков, идёт по первому этажу квартиры. Хосок едва не смеётся и не выдаёт себя от того, как тяжело вздыхает омега, не найдя еды в холодильнике. А в морозильник он заглянуть не догадался. Эх, тяжело придётся ему с этим омегой… Альфа неслышно спускается на первый этаж и проскальзывает на кухню прямо за спиной омеги, словно тень. Оттуда и раздаётся его голос: — В морозильнике есть пицца, будешь? Юнги только подходит к входной двери, как пугается просто до чёртиков, что чуть не роняет чашку с горячим напитком на пол и на ноги. — Ты чего, блять, охуел так пугать?! — закричал Юнги, к концу предложения поднимая голос. — Я чуть коньки не отбросил, твою ж за ногу, блять… Он театрально хватается за правую сторону груди, потом происходит загрузка, и уже рука лежит на левой стороне, а он тяжело дышит. — Покалечить тебя мало… Буду пиццу. Ты приготовишь? Хосок в ответ на это лишь фыркает и невозмутимо кладёт пиццу в духовку, на которой ставит таймер на 15 минут. — Ну, хоть понял, что сердце слева. Не облился? — альфа лениво усаживается на один из высоких стульев и откидывается на спинку. — Покалечишь меня — сам сыну расскажешь, почему его отец инвалид. — Нет, всё нормально… — Юнги мило улыбается и подходит к Чону, отставляя чашку на стол. — Ты почему вообще встал? По-моему, ты всем своим видом показывал, что ложишься спать… — Ну и как мне спать, если у меня тут голодный омега по квартире неприкаянный бродит? — Хосок притягивает Юнги к себе и обнимает за талию, прижимаясь лицом к животу омеги. — И я не могу спать без тебя… — Всю жизнь без меня спал, а тут прямо не может, вы посмотрите… — Юнги не мог скрыть своей улыбки и лишь аккуратно массировал чужую макушку своими длинными и тонкими пальцами. — Ладно уж, тогда мы перекусим, и я убаюкаю тебя в своих объятиях. Будешь спать каждый день лучше, чем могло бы быть когда-либо. Он кивает, зная, что его не видят, а потом выгибается и целует Чона в макушку. — Ну, жизнь меняется, как и привычки. И вообще, может я не без тебя, а без нашего сына спать не могу. — Окей, после рождения ребёнка ты будешь спать отдельно. Вместе с ним в детской. Чтобы уж наверняка хорошо засыпал, — обиженно фырчит Юнги. — Да, пока будешь вынашивать второго, буду спать с сыном, — охотно соглашается альфа, хохочет и едва ли не мурчит от того, как приятно касаются его макушки прохладные пальцы, но всё равно вредничает. Таймер о готовности пиццы щёлкает, и Чон достаёт горячий полуфабрикат. — Вот так вот значит, да? Стоп. Ты уже о втором думаешь? Всё хорошо? Тебя папа укусил перед уходом? — Я мечтаю о футбольной команде, так что… И вообще, кушать подано, недогадливый омега. В холодильнике ничего не бывает, потому что я тут редко появляюсь, а в морозильнике куча всего полуготового. Чон выставляет тарелку с пиццей и подходит к омеге сзади, обнимая со спины и кладя подбородок на плечо. — И знай, что я не забыл о твоей проделке, просто взял тайм-аут. Юн радостно захлопал в ладошки, когда Хосок поставил перед ним тарелку, и хотел дать ему щелбан, но передумал. — Конечно-конечно… Все вы альфы так говорите, ага. Знаем таких, повидал, — Мин вновь фыркнул, но потом взял горячий кусочек и откусил, чуть ли не обжигая язык, а потом протягивая и старшему. — Я не голоден, ешь лучше сам, — Чон качает головой и невинно, очень невинно, целует в чувствительное место на шее, которое успел изучить, как и реакцию на это. — Решил сам не есть, так ещё и меня от этого наипрекраснейшего занятия отвлечь хочешь своими поцелуйчиками? — Для тебя наипрекраснейшее занятие — поесть, а для меня это, так что не отвлекайся и не отвлекай, иначе останешься голодным, — предупреждает Чон и прикусывает нежную кожу на чувствительной шее. Юнги возмущённо вздыхает и пытается посмотреть на альфу, что так удобно устроился на его плече. Но пицца больше манит, так что он ловко тянется за чашкой, и запивает еду кофе, довольно улыбаясь. Свободной рукой он умудрялся поглаживать макушку альфы, перебирая его мягкие волосы. Покончив с ещё одним куском и наевшись, Юн искоса поглядывал на старшего. — Что, наелся? Идём спать? — Хосок позволяет омеге развернуться в кольце его рук к нему лицом и легко целует в нос, а после подхватывает на руки и уносит обратно наверх, попутно умудряясь вырубить свет. Омега оказывается снова на кровати, а альфа предусмотрительно задергивает шторы, чтобы дневной свет не мешал утром спать. — Ну, что птичка, попалась? — надвигаясь к постели, прошептал Чон. Юнги удобно устраивается в постели, поправляя одеяло и укрываясь им. — Да я практически никуда и не сбегал, — усмехается Юн, пряча поглубже холодные ноги. — А ты меня и не ловил. — Ага, ты не сбегал, это было тактическое отступление с девизом «возбудим и не дадим», я понял. Юн весело наблюдал за альфой, что наступал, но в самый последний момент ложится глубже в кровать и раскрывает свои объятия. — Иди, твой сын будет тебя спать укладывать, а я тут просто мимо крокодил. Альфа смеётся и, стащив с омеги одеяло, устраивается рядом. Юнги после еды разморило, и он выглядел сонным, так что свой вероломный план Хо отложил на потом. — Иди поближе ко мне, крокодил, не за внешность же я тебя полюбил, ага, — хмыкает Чон, — но твоя здоровая самооценка радует, — он не выдерживает и фыркает от смеха, а после по самую макушку закутывает младшего в одеяло. — Ага, не за внешность он меня полюбил… — Юнги смеётся и ложится совсем близко к Чону, обнимая его и греясь об обнажённое тело. — Сладких снов, лисёнок. — Сладких снов, — кивает омега, уже быстро засыпая. Наутро он еле открывает слезящиеся глаза. Смахнув утренние слезы, Юн выползает из объятий Хосока и бредет по спальне в поисках своего телефона, что остался в брюках. Вся новостная лента только и кипит их фотографиями, именами. Кто-то даже умудрился отрыть все соц. сети Юнги, на что тот хмыкнул и задумал своё. Он вернулся обратно в кровать и нашёл руку Хосока, чтобы сделать фотографию, а потом слить её в твиттер и в историю инстаграма с одной единственной подписью: «❤️🔥». Чон сквозь сон чувствовал, как копошится под боком омега, но глаза смог открыть не сразу. — Ну и что это мы делаем с утра пораньше? — охрипшим после сна голосом спросил альфа и потянулся за телефоном, где и увидел фотографию. — Кто так делает? Как школьник, честное слово, — Хосок фыркает и тянет омегу на себя, отчего тот падает ему прямо на грудь, и в этот момент Хо целует его в щеку и делает фото. Фото неоднозначное и интригующее для публики получилось: Юнги лежит на обнаженной груди альфы со слегка удивленным взглядом, а Хосок, как довольный кот, целует его. — Выкладывай. Юнги удивлённо смеётся: — И это я себя ещё как школьник веду, да? Он, все ещё лёжа на груди Чона, очень быстро выкладывает ещё одну фотку, а потом отбрасывает телефон, закусывая нижнюю губу и смотря на сонного альфу. — Ты такой милый сейчас, просто жесть, — улыбается Мин и целует Хосока сначала в подбородок, потом в губы и шею, укладывается на его груди. — Ну, мне можно быть как школьник, я себе разрешил, — подмигивает альфа и смеётся на щекотные поцелуи. — Ты тоже милый до чёртиков, только ворчишь как бабка старая, — не давая омеге возмутиться, Хо крепко прижимает омегу к своей груди и переворачивается на бок. — Что ж, думаю, самое время для нашего следующего свидания… Сходим сегодня в кино?