О нелюбви Геральта к порталам

       Лиловые сумерки окрасили небосвод, солнце практически зашло за густой темный лес. Становилось холоднее, сверчки потихоньку начинали стрекотать. Сначала их было почти не слышно, но с каждым стуком копыт звуки становились все громче. Человек в капюшоне оглянулся. Лошадь порядком устала, да и самому очень хотелось опрокинуть кружку пива. Ко всему прочему, в городе была для него работа. Насколько он помнил, до него оставалось всего несколько километров. Если скакать галопом — будет за стенами уже через полчаса.        Действительно, уже вскоре показались небольшой пригород, в котором в основном жили нелюди, бедные и крестьяне, пахавшие поля, и высокая стена, до сих пор находящаяся в процессе реставрации после окончания последней войны. Землистый, неровный тракт сменился аккуратной кирпичной кладкой, что несколько удивило путника. В последний раз, когда он здесь был, дорога выглядела плачевно, торговые телеги часто застревали, что вызывало крайнее негодование и возмущение купцов, которые вымещали все свои эмоции на местную стражу, а та, — в отместку, – грозилась повысить пошлины, конфисковала товар. Однако после нападение на эти земли южных захватчиков, от этого не осталось и следа. Все стало выглядеть аккуратнее и живописнее, короче говоря, по нильфгаардским вкусам. Конечно, от прежних порядков тут все же кое-что осталось: флаг и герб по-прежнему украшали темерские лилии. Пускай теперь и в компании солнца.        Мужчина въехал в пригород. В сравнении с тем, что царило здесь пять лет тому назад, было тихо. Лишь стук копыт лошади, шаги местной стражи да треск дров в чашах для костра нарушали гремучую тишину. Странник подъехал к стене, ближе к закрытым воротам. Он не стал спускаться с лошади, а лишь постучал и крикнул:       – Эй, стража! – ещё пара стуков. – Отвори, добрый человек!       Никакой реакции. Однако мужчина не оставлял своих попыток попасть внутрь, и – о Святая Мелителе! – сверху показался невысокий стражник с факелом.        – Ну чего-та разорался тут, приблуда? – вояка осветил пламенем нижнюю часть ворот, пытаясь разглядеть нарушителя покоя. – Не вишь: ворота закрыты, отворять до утра не велено! Пшел отсюда! – рявкнул стражник, уже собираясь уходить.       – У вас в округе, говорят, бестия завелась, я пришел разобраться с ней. – Мужчина спустился с лошади и скрестил руки на груди. – Так что следовало бы впустить меня, иначе некому будет заняться вашим чудовищем.       – Ха! – усмехнулся солдат. – Так мош ты и есть зверюга-та этакая? Глядишь обернешься стрыгой иль еще каким-нибудь хуепоталой. Марш отсендова… – стражник потянулся к стоящему у кирпичной стены арбалету. – …иначе засажу стрелу в гузно. – мужчина прицелился, натягивая тетиву. Странник потянулся к мечу на спине, параллельно складывая пальцы в знак.       – Что здесь происходит?! – готовых сцепиться прервал знакомый голос.       – Капитан, значит-с, брукса…       – Какая брукса? – солдат в полосатом мундире и шапероне толкнул стражника. – Это ведьмак. Ты что слепой? – он указал рукой за спину страннику, на которой висели два меча. – Видишь? Тем более, еще и мой старый друг.       – Вернон Роше? – убийца чудовищ дружелюбно кивнул — он был рад видеть своего старого товарища. Экс-командир «Синих полосок» легко улыбнулся ему в ответ, упирая руки в пояс – вставая в привычную позу.       – Геральт из Ривии, живой и здоровый. – Вернон посмотрел в сторону ворот, махнув рукой вверх. – Откройте ему! Приказ княгини Анаис.        – Тот самый ведьмак? – почесал затылок солдат. – А чавой-то он в капюшоне, пугает округу?        – Действительно, Геральт. – Роше вопросительно покосился на ведьмака.        – К вам с юга скоро дождь пожалует. – Геральт скинул накидку, ветер мерно трепал его длинные волосы. В дороге он уже давно: борода хорошо отросла.        Ворота отворялись медленно и громко, что подняло практически всю округу. Несколько взрослых вышли из своих хат, чтобы разглядеть источник шума. Ведьмак, не обращая на них внимания, повел Плотву во внутрь, где их уже ждал Вернон.        –Не ожидал тебя здесь увидеть. – Геральт поднял руку в приветственном жесте. – Ты до сих пор военный?        – А ты до сих пор ведьмак? – Роше усмехнулся, протягивая руку в ответ и скрепляя ее с чужой в крепком дружеском рукопожатии. – Не задавай глупых вопросов. Ты же знаешь, это мое призвание.        Ведьмак оглянулся. Вызима осталась точно такой же, как и при – Да-Будет-Земля-Ему-Пухом – Фольтесте, разве что стало намного чище. На седого нахлынули воспоминания. Именно здесь он с друзьями одолел Великого Магистра, тут же познакомился с бывшим королем Темерии, с которым было связано целое злоключение. А потом он нашел Йеннифэр. Интересно, как она там сейчас?        – О чем задумался? – неожиданно прервал его мысли Вернон. – Пойдем до корчмы, мне кажется ты устал. – Мужчина развернулся и строевой походкой направился куда-то прямо.        – Кое-что вспомнил, – не стал врать Геральт. – Ты лучше расскажи как сейчас обстоят дела в Темерии.        – Боже, ведьмак, тебе это взаправду интересно? – Словив на себе утвердительный взгляд, солдат продолжил: — Ну Эмгыр согласился поставить на пост княгини Анаис, дочь Луизы...        Рассказывал Роше в основном о политике: положении нелюдей, которое, как оказалось, не особо улучшилось, да и то в основном для краснолюдов; о торговле с другими вассалами Империи и Ковиром; об Анаис; а затем оба даже вспомнили Лок Муинне. В какой-то момент экс-Полоска спросил, как дела у Геральта. Тот рассказал спутнику о происшествии в Туссенте, о своей винодельне и новом вине имени его под пикантным названием «Мясник из Блавикена», пригласил съездить в гости на досуге и, конечно, упомянул о рыцарском турнире. Так, за непринужденным разговором прошел весь путь старых друзей до корчмы.        – О-о-о, так ты теперь у нас рыцарь? Ну, милсдарь Равикс из Четыругла, прошу! – Вернон открыл дверь в теплое заведение, демонстративно кланяясь.        – Роше, стой. А почему ты выбрал именно эту корчму? – ведьмак посмотрел во внутрь. Около небольшой стены собралось немало народа. Большие скопления людей никогда не нравились Волку.        – Ох, простите, сиятельство, забыл упомянуть. Мне показалось тебе будет приятно увидеть не только меня, но и нашего одного общего знакомого-барда. – Вернон указал большим пальцем позади себя. На огромном плакате во весь рост и конечно же с лютней красовался никто иной, как Лютик. «Грандиозное представление мастера Лютика» – гласил красивый шрифт. Геральт улыбнулся и уверенно шагнул во внутрь. Весть о том, что менестрель тоже в городе, очень обрадовала ведьмака. Он любил тишину и покой, но иногда ему становилось тоскливо без нескончаемой болтовни Лютика о себе и своих балладах. Это, казалось бы, уже стало частичкой Белого Волка, без которой жить он практически не может.        Ведьмак сел за свободный столик около стены. Место оказалось удачнейшим: ни одна голова не закрывала обзор на сцену. Роше присел рядом. Молоденькая официантка быстро подбежала к ним и уточнила, чего бы достопочтенные господа желали бы выпить или закусить. Мужчины заказали по кружке Ривийского фруктового, а Геральт, в добавок, попросил много (а поверьте, ведьмаки жрут достаточно много!) всяческой еды.        – Так вот что означает «Быть голодным, как ведьмак». Сколько же ты не ел, мой друг? – усмехнулся военный.        – Достаточно. – ответил Волк, отхватывая кусок бараней ноги. В это время на сцену вышел мужчина средних лет, послышались аплодисменты. – Угу-м... Шоу начинается.        – Уважаемые дамы и господа! Для вас выступает Юлиан Альфред Панкрац виконт де Леттенхоф, более известный как маэстро Лютик! – мужчина стал отходить, указывая руками на открывающуюся сцену. За массивным красным занавесом показался виновник торжества. Он поклонился публике и взял свою лютню. Рукою он ударил по струнам, проверяя их готовность. Звук был именно таким, как ему и нужно, поэтому, оглядев зал в последний раз, Лютик заиграл.

«В старенькой таверне В этот вечер скверный, Разум мой глуша, Ожила душа. Сердце из камня В груди расцветает, Даже с рассветом Чары не тают.»

       Геральту всегда нравились баллады Лютика, пускай он это и хорошо скрывал. Менестрель писал свои песни о приключениях и любовных похождениях ведьмака, часто приукрашивая события, что вызывало возмущение у самого героя баллад. Но это делало их лишь чувственнее и интереснее. Каждая пьеса лилась из души барда — именно это так зацепило и полюбилось его верной публике.

«Кажется мне вечным Ожиданье встречи, Но, обняв тебя, Не спокоен я. Мрачные краски Разум сгущает, Твои этюды Трагизм наполняет.»

       А вот это ведьмаку не понравилось. Эта баллада не только про него, но еще и о Йеннифэр. Точнее об их расставании. Песня перенесла его на 5 лет назад, на острова Скеллиге, на ту чертову гору. Где чародейка разрушила заклятие Джинна, их связь. Туда, где Йен призналась ему в любви. А он? Тогда, такой родной запах сирени и крыжовника перестал являться таковым. Он полюбил другую, ту которая наполнила его сердце теплом. Другим теплом. Геральт чувствовал вину. Они не перестали дорожить друг другом, но все же между ними затесался холод. Ведьмак и чародейка стали отдаляться. И это после всего, что между ними было?..

«И взял, к несчастью, Разум верх над страстью. Затмевает вновь Суть моя любовь. Может, однажды Меж раем и адом Грешные души Вновь будут рядом...»

       И вдруг в нос ударил тот самый, до боли знакомый запах. Нет, это невозможно. Он слишком глубоко ударился в воспоминания, ему это кажется. Так, какого черта этот запах усиливается?! Ведьмак начал тревожно бегать взглядом по таверне. Он уже достаточно хорошо все понял, но все равно отказывался в это верить.        Ничего не обнаружив, Геральт уже собрался облегченно вздохнуть, но его внимание что-то привлекло. На другом конце корчмы, за столом напротив сидела темная фигура в накидке. Любой другой не обратил бы внимание на это, но Геральт был ведьмаком. Сейчас он проклинал свое ведьмачье чутье. Он не ошибся. На него насмешливо смотрели фиалковые глаза.

«Вспорхнёт мотылёк над ярким огнём, Погибла душа, мы не вдвоём С тобой!»

       Геральт не знал, сколько продлилась их игра в «гляделки». Он очнулся, когда Вернон ткнул его в бок локтем. Вокруг раздавались громкие овации, Лютику даже несли цветы. Как оказалось, менестрель уже успел исполнить целый сет своих баллад. Ведьмак неловко захлопал, подхватывая общий ажиотаж, и перевел взгляд обратно в сторону силуэта. Знакомая незнакомка, также как и он, живо аплодировала концерту.        – Ведьмак Геральт! Мое вечное вдохновение! – раздался радостный голос барда. – Сто лет тебя не видел, не представляешь, как я рад тебя встретить! – Лютик пихнул ведьмака в плечо. Официантка тут же подлетела к столу, видим, виконт де Леттенхоф оповестил ее принести сюда выпивку. – Ну, за встречу!        – Верно, не представляю... – в смятении волк поднял стакан пива. Он снова метнул взгляд в сторону, но там уже никого не было. Ведьмак немного отхлебнул из кружки. Его друзья также принялись осушать свои стаканы.        – Приятно было с вами поболтать, но мне уже пора. – Роше поставил кружку на стол. – Служба зовет.        Геральт махнул рукой в знак прощания и присел уже с лучшим другом. Менестрель о чем-то увлеченно болтал, но ведьмак не слушал. Его мысли все еще занимала фигура в темном плаще. Что это вообще было? Вдруг из раздумий вытянуло ощущение, что рядом кто-то садится, и резкое молчание Лютика.        – Добрый вечер, господа. – бархатистый женский голос завораживал с первого звука. Девушка откинула капюшон. Перед очами мужчин предстала никто иной, как Йеннифэр из Венгерберга, талантливая чародейка и одна из красивейших женщин мира. Взгляд фиалковых глаз был прикован к Геральту.        – Здравствуй, Йеннифэр. – начал бард. – Что же привело тебя обратно на Север? Йен хитро сверкнула глазками.        – О, работа, работа и еще раз работа. Меня прислал император, скажем... м-м-м, на внеплановую проверку. Мне больше интересно, какими судьбами тут вы? – вопрос был обращен явно не Лютику.        – А-кда... – немного опешил Волк. Все это казалось ему ужасным, кошмарным сном. – Тоже по работе. Заказ на чудовище... – Геральт хотел развить тему, но его прервали.        – Как там Трисс? – совершенно безобидный вопрос звучал из ее уст как угроза. Седовласый уловил этот то и не на шутку разозлился. Они с Йен раньше часто ругались, но он никогда так не злился на нее, как сейчас. В нем будто бы проснулся внутренний демон. Геральт расслабился, закинул ногу на ногу, скрестил руки сзади и положил на них голову. Все его напряжение резко улетучилось.        – Трисс... – саркастичным голосом начал ведьмак. – У нее все хорошо. Хотя она жаловалась, что ей скучно. Знаешь, обсуждают только торговлю. Недавно перебралась в Туссент. Лежит, загорает и ни-и-чего не делает. – Похоже сейчас Волк был очень доволен собой. Вся желчь и сарказм выплескивались наружу. Вот только где-то там, внутри, он не понимал, что же его так выбесило. То ли ее попытка влезть в его личную жизнь, то ли упоминание больной для него темы. Он понимал, что ему нужно бы остановиться, пока это зашло не слишком далеко, в конце концов, они только встретились после стольких лет разлуки. Но именно сейчас почему-то тормоза нарочно оказывали. Ухмылка Йеннифэр медленно сползала вниз. Она отвернулась от ведьмака, глядя в пол. Она и сама осознала, что перегнула палку. Только вот гордость, хотя скорее чародейское упрямство, подталкивали её продолжить скверно начавшуюся беседу.        – Господа, миночку внимания. Ну не обязательно ссориться в первые минуты встречи! Давайте лучше выпьем. – чуя, что уже запахло жареным, менестрель попытался разрядить обстановку. Но ведьмак и чародейка даже не собирались его слушать. Они пожирали друг друга злобными взглядами.        – Я предлагаю выйти, чтобы обсудить все без лишних ушей, – процедила Йен, поднимаясь из-за стола, и направилась к выходу из таверны. Волк молча последовал её примеру. Его остановила настойчиво придержавшая его за предплечье рука.        – Геральт, умоляю, не надо. – Лютик посмотрел на него с детской грустью.        – Всё в порядке. Мы просто поговорим. – принялся успокаивать его ведьмак. Черт, да кого он обманывает. Ведь нихера не в порядке. Бард остался сидеть в обществе наполовину полных кружек.

***

       – И что это, холера, было? – чародейка ругалась, ходила из стороны в сторону, активно жестикулируя. Она была зла, очень зла.        – Такой же вопрос к тебе. – голос Геральта был не менее агрессивным. Почти тоже самое было шесть лет назад. Вот только намного спокойнее. – Мне казалось, или мы решили этот вопрос много лет назад. Зачем ты снова подымаешь его?        Йеннифэр остановилась, обернулась. Ведьмак, в который раз за этот вечер, посмотрел в её глаза. Только теперь они отражали совсем другие эмоции. Грусть, тоску и обиду. Всё вдруг стало на свои места. Не пережила. Не смирилась.        – Понимаешь, Геральт, – начала свой монолог чародейка уже тоскливым и печальным голосом. – Мы были с тобой вместе больше двадцати лет. Двадцать лет, Геральт! Все эти годы нас связывало заклятие. Знаешь, меня все устраивало. Мы постоянно ругались, даже расходились, но мы были вместе, даже при расставании. Мы были готовы пожертвовать ради друг друга, как тогда, в Ривии... – Ведьмак слушал внимательно, его эмоции на лице сменились лёгким недоумением и сочувствием. Он уже хотел сказать, что ничего не изменилось, все осталось точно также, но Йеннифэр не позволила. – Не надо, Геральт. Я знаю. Только уже все не точно также. Ты теперь любишь другую.        Йен замолчала и посмотрела на небо. Неловкая пауза напрягала. Тучи сгущались, заслоняя полную луну. Ведьмак не врал. Скоро действительно пойдёт дождь.        – Я пыталась тебя забыть. – внезапно продолжила чародейка. – И у меня это почти получилось. Пять лет я не вспоминала о тебе, думала, чувства ушли, и больше никогда не вернутся. Но встретив случайно тебя в таверне, я почувствовала, будто в моё сердце вонзили ядовитый стилет, протыкая им медленно и мучительно. Я поняла, что жалею об отмене заклятия. Если бы тогда мне не было интересно что между нами на самом деле, может все было бы по-другому? – Йеннифэр не плакала, нет. Нет ничего омерзительнее плачущей чародейки — это был её однозначный принцип.        Геральт не находил нужных слов. Он молча поддался неизвестному порыву и обнял её. Йен вздрогнула, а затем прижалась ближе. Слишком давно она не была в его крепких объятиях. А ведь Трисс находится в таких объятиях каждый день, когда они вместе. Чародейка ей откровенно завидовала.        Йеннифэр отпрянула от ведьмака. На её лице снова заиграли эмоции, появился лёгкий румянец. «Спасибо» – одними губами шепнула Йен. Всё-таки они не стали чужими друг другу.        Казалось, конфликт исчерпан. Ведьмак и чародейка уже заходили обратно, как из корчмы вылетел Лютик. Он остановился перед Йеннифер в боевой позе. Бард выглядел как ведьмачья бомба, которая вот-вот взорвется и разнесет все вокруг. Кажется менестрель не был трезв.        – А знаешь, Йеннифер! Прекрати вмешиваться в жизнь Геральта и все портить! – видать поэт вспомнил о своем первом мнении. Геральт запаниковал. Нет, нет, нет! Но только ведь все наладилось. Лютик, почему всегда не вовремя?        – Лютик, спокойно. Мы уже все решили, – ведьмак положил ладонь на плечо барда. – Извинись перед ней.        Только поздно уже извиняться. Слова поэта до глубины души задели Йен. Чародейка тряслась от злости. Да как он посмел? Она резко развернулась к ним и взмахнула рукой. Ведьмак сразу понял что сейчас произойдет.        – Зараза! – только и успел крикнуть Геральт. Йеннифэр открыла портал отправляя двух мужчин прочь.        Есть ее одна вещь, которую Геральт не мог терпеть. Это порталы. Они не только переворачивали все нутро, но и переносили неизвестно куда, в самые неожиданные места. А неожиданностей ведьмак, честно сказать не любил.