* * *
— Он бессмертный? — спросила Яс, и в её голосе лишь неверие, смешанное с отчаянными попытками осознать хоть что-то из всего, что происходило за последнее время. Вообще-то, ей хотелось бы знать, почему Доктор превращается в катастрофу, стоит Джеку появиться рядом. — Так не может быть! Никто не может быть совсем бессмертным! Грэм поджимает губы, кивает, выражая согласие со словами Яс и, поймав на себе взгляд Джека, поспешно прячет глаза, неожиданно находя жёлтую светящуюся колонну в ТАРДИС очень интересной. Они впятером сидят прямо на полу, и капитан Джек Харкнесс, бессмертный агент времени из 51-го века, облокотился на консоль ТАРДИС, и голова Доктора лежит на его коленях. Она выглядит, впервые за всё время, что они знакомы с семейкой, удивительно спокойной, и её глаза прикрыты, и рука Джека мерно поглаживает её макушку. Она слишком умиротворённая для такого тяжёлого (и странного) разговора, но. Она открывает глаза, несколько секунд смотрит на Джека снизу вверх, а затем улыбается и поворачивает голову, чтобы взглянуть на Яс. — Никто, — охотно соглашается Доктор. — Кроме Джека, — и Райану кажется, что она звучит одновременно как гордая мамочка и старый, сожалеющий человек. Он даже не знает, что из этого страннее. — Он особенный! Лицо Джека остаётся непроницаемо спокойным, но рука в волосах Доктора замирает на мгновение, и горло словно сжимается. Он моргает и чуть улыбается, потому что улыбка — именно то, чего все ждали от него. Но он не может не- — Особенный? — переспрашивает он, глядя прямо в старые грустные глаза этого нового Доктора. Доктор возвращает взгляд, и остальные люди в этой комнате отходят на задний план, пока они смотрят друг на друга. — Раньше ты говорила иначе. Глаза Доктора округляются, и она виновато вздыхает, приоткрывая рот, и она молчит, не в силах подобрать слова. — Джек, — шепчет она, привставая, но он опускает ладонь на её плечо и чуть давит, достаточно сильно, чтобы удержать её на месте. Она намного слабее в этой инкарнации, чем во всех других, и капитан не знает, что он чувствует по этому поводу. И не слишком-то и хочет знать, потому что просто чуть двигается, поворачиваясь, наклоняется к ней, не разрывая зрительный контакт, и тихо шепчет, едва касаясь губами её уха и прохладного металла серёжек: — Но ты можешь убедить меня простить тебя, — «я уже давно простил тебе всё, что приносило мне боль»; — если хорошо постараешься, — «я не хочу уходить, снова терять тебя на целую вечность, Доктор», и он широко улыбается, показывая ровный ряд белых зубов, и подмигивает ей. Доктор читает за его словами именно то, что она должна знать, и Джек совсем не удивлён, когда она всё-таки приподнимается и целует его в уголок губ. Слишком целомудренно и слишком интимно, и капитан на самом деле не слишком уверен, что может выдержать это, когда он закрывает глаза, и Доктор чуть поворачивает голову, чтобы дотронуться своими губами до его. Джек слышит, как Райан неловко кашляет и выгоняет всю семейку в другую комнату, чтобы не мешать им. Доктор тоже это слышит, потому что она улыбается прямо в поцелуй, и Джек говорит себе не торопиться, когда медленно двигает ладонь, до этого лежащую на её плече. В конце концов, у них есть время.but will you trust me when i say that i'll make it up to you?
1 марта 2020 г. в 12:51
Это не было легко. Отнюдь.
И сейчас, когда она, неловко опустившись на колени возле неподвижного тела Джека, неуверенно касается рукой его твёрдого плеча, она не может поверить, что когда-то ей — тогда ещё ему — было легко. Ах, утопия. Возможно, то её воплощение просто было немного сволочью, насколько бы странно не было так считать.
И она аккуратно кладёт на закрытые глаза Джека другую руку, едва касаясь пальцами мягких век, чтобы почувствовать, когда он откроет глаза; и поворачивается, глядя на семейку. У них глаза опущены, и она чувствует скорбь в фигуре каждого из них. Но никто не достаточно храбр, чтобы подойти к ней и ещё не остывшему трупу. Было бы опрометчиво ждать от них вмешательства, и они всё-таки могут оставить её наедине с её скорбью.
Ну, если бы она была.
Доктор просто ждёт, застыв в одном мгновении времени, пока остальной мир плывёт перед глазами, и его подвижные волны огибают её и капитана.
Он слабо вздрагивает, и Доктор поспешно убирает ладонь с его всё ещё закрытых глаз. А спустя короткое (и бесконечно долгое) мгновение он шумно и глубоко вдыхает, приподнимаясь на локтях, но она давит ему на плечо, вынуждая лечь назад. Джек смотрит на неё, почти совсем пришедший в себя, и облизывает губы.
— Привет, — говорит он, и его голос тихий и хриплый, и короткое слово растворяется в волнах, когда остальной мир снова затапливает их обоих.
Со стороны раздаётся чей-то удивлённый вскрик, и, Доктор на самом деле не уверена, кто именно это был: Яс, или Райан, или Грэм.
Она хмурится и быстро, одним движением, встаёт на ноги и протягивает ему руку. Джек принимает помощь, которая (они оба знают это) ему абсолютно не нужна; и Доктор тянет его наверх — ближе к ней и дальше от холодной земли, на которой он лежал не больше пяти минут.
— Когда ты уже запомнишь, что нельзя трогать высоковольтные провода? — с улыбкой говорит она, всё ещё держа его за руку, и в её старых грустных глазах нет ни намёка на веселье — лишь бесконечное чувство вины.
И, вообще-то, Джек уже давно простил её.
Так что он просто быстро целует её в губы, всего лишь слабое прикосновение, и они ещё несколько секунд смотрят друг на друга, прежде чем повернуться к шокированной семейке.