Just mention my name

      Интересно, как часто вы задумывались, что нужно сделать; как нужно правильно поступить; как правильно выглядеть или что нужно надеть, чтоб соответствовать стандартам этого чёртового мира; как часто вы оборачиваетесь, чтоб проверить — не смотрит ли вам кто-нибудь вслед? Как часто вы глядите в зеркало и думаете, что вы ужасны или наоборот слишком идеальны для этого мира? Я часто думаю об этом.        Со временем я понял, что я не живу, а лишь притворяюсь. Делаю вид, что все хорошо и что я ничего не боюсь. Я понимаю, что глупо притворяться, ведь у меня есть близкие люди, которые могут поддержать, но я не хочу их обременять. Видно, что у них у самих море проблем, поэтому я готов улыбаться для них и всегда поддерживать, а после приходить домой и быть собой.        Однажды, мне сказали: «Я не знаю, какой ты вне дома, я знаю, какой ты дома. Дома ты послушный, счастливый и любимый сын». Тогда я впервые задумался, а какой я вне дома? Я часто притворяюсь, что уже запутался, кто есть кто? Где я настоящий, а где нет? Возможно, вы скажите, что это наигранно, что это неправда и лишь глупые записи 17-летнего парня, но это не так. Я правда потерялся. Я потерялся и теперь не знаю, кто я. — Кто же я? — хрипло прошептал в пустоту юноша, откинувшись на спинку кресла. В голове был самый настоящий бардак. Парень уже как пол года ведёт дневник и после каждого дня оставляет записи (в основном, там лишь одни переживания и волнующие вопросы, которые юноша никогда не задаст, ибо знает, что ответ он вряд ли получит, а вот осуждение точно). Юнги не знает из-за чего это все началось, ведь совсем недавно он был самым счастливым человеком на свете, который не знал, что такое горести и дурные мысли; он не знал, что такое слёзы и ненависть к себе; он не знал, что такое самокопание, самоанализ, в которым ты пытаешься понять свои чувства. У него была яркая и насыщенная жизнь. У него было то, чего, возможно, не было у других, но он этого не берег, ибо не знал, что в один из дней у него это смогут забрать.        Мин помнит тот ужасный день, когда от него все отвернулись. Когда девушки перестали на него обращать внимание, а парни опускали глаза и делали шаг назад, показывая всем своим видим, что не хотят иметь ничего общего с ним. Юнги помнит, как после той выходки он смотрел на своих друзей (или уже не друзей? Кто они? Неужели это было лишь притворство и игра, в правила которой не стали просвещать Юнги. Мин все ещё надеется, что это сон, что его друзья перестанут оскорблять и унижать его, а веселье былых школьных дней вернется обратно. Но оно точно не вернется, Юнги почему-то в этом уверен) и не мог остановить свои слёзы, которые лились без остановки, а в глазах медленно угасала искра счастья и доверия. В тот день Юнги потерял не только друзей, но и доверие к этому миру.       Скорее всего, Юнги нужно было забить на все и всех, ведь лучше быть одному, не знать проблем, не знать о чувствах и о дружбе, которая обязательно будет иметь привкус наигранности. Юнги больше никогда никому не поверит, он решил, что уж лучше быть одному, чем с кем-то, кто сможет играть с его чувствами. Так было до поры до времени, пока Юнги не познакомился с новой звездой школы.        От этого парня веяло силой и властью, что любой из присутствующих чувствовал себя слугой или должным перед этим черноволосым парнем. У него были идеальные черты лица: красноватые губы, красивый нос, черные, как смоль, глаза, и взгляд этих глаз заставлял сердца девушек трепетать и ещё одно сердце биться в страхе. Новый одноклассник Юнги был идеальным во всем, и Мин не будет скрывать, что иногда завидовал Чонгуку, а иногда и вовсе представлял его в своей постели. В тот момент Юнги пришлось задуматься о своей ориентации.        Юнги никогда не думал, что ему могут нравиться парни, ибо все время он сходил с ума по одной девушке из параллели. Она была стройной, умной и очень красивой, все парни сохли по ней (Юнги был не исключение), а девушки ставили ее в пример и восхищались ею. Тогда Минсу прозвали Королевой, а с приходом Чонгука появился Темный Король. Их все считали идеальной парой, только Юнги испытывал к одному ненависть, а к другой и любовь, и не приязнь, ибо Юнги видел, как девушка сама вешается на Чонгука, как с радостью принимает слова о том, что они с Тёмным Королём идеальная пара.       На улице ужасно душно. Воздух был настолько влажным и тяжёлым, что любой нормальный человек остался бы в классе, где есть кондиционер. Юнги бы, наверно, так и поступил, но желания находиться в присутствии Тёмного Короля и его прихвостней нет. Мин ненавидит Чонгука, от одного его вида парня выворачивает наизнанку, а страх, непонятно откуда взявшийся, заставляет кинуться бежать или держаться, как минимум, на расстоянии от этого дьявола. Юнги решил не портить себе и так ужасное настроение, поэтому отправился на большой перемене на школьную крышу. Вообще, на нее нельзя было подниматься, но в этой школе настолько «отличный» рабочий персонал, что все уже совершенно забыли закрывать дверь на крышу. Многие парочки этим пользуются и приходят сюда, чтобы остаться наедине, некоторые, чтоб побыть в тишине, как это сейчас делает Юнги. Парень уверен, что сегодня здесь никого не будет, погода стояла ужасная. ? Даже сейчас, идя по пустомым коридорам школьного задания, как возникало ощущение, что Юнги остался совершено один. ?        Мин осторожно поднялся по пожарной лестнице, проклиная всех Богов, которые отвечают за погоду, после открыл дверь и почувствовал удар лёгкого ветерка. Вот оно — блаженство. Юноша с довольной улыбкой направился к перилам на крыше и сел на бетон. Солнце пекло не щадя, но Юнги было все равно. Возможно, он получит солнечный удар и тогда его отстранят от занятий, а это значит, что он оставшуюся часть дня не увидит ни Минсу, ни своих любимых одноклассников, ни Чонгука. Последнего Юнги не хочет видеть ближайшее будущее. Тело немного взмокло, рубашка стала прилипать к телу, а дышать стало затруднительнее. Но Юнги все равно, он продолжал сидеть закинув голову назад, подставляя свое личико лучам солнца, а слабый ветерок лизал его шею. И вроде все так хорошо и великолепно, Юнги один, никто ему не мешает, но все имеет свойство заканчиваться, как и возможность побыть Юнги одному. — Я присяду? — Юнги услышал знакомый голос возле своего уха и вздрогнул всем телом, резко разворачиваясь и встречаясь с пронзительным взглядом черных, как ночь, глаз. — Чонгук…— голос звучал хрипло, но нотки ненависти чувствовались, как металлический привкус во рту после решающего удара. Чонгук это сразу заметил и на враждебность парнишки лишь усмехнулся. Юнги был единственным, кто всем своим видом показывал ненависть по отношению к Чонгуку, в то время как все пытались угодить Тёмному Королю. Нравилось ли это Чонгуку? Старшеклассник может сказать «Да», ведь лесть и лицемерие в глазах своих сверстников и большинства других людей вымораживают, заставляя Чонгука сдерживать позывы рвоты и каждый раз вспоминать, кто он и кто они. Но в тоже время Чонгуку хочется сказать «Нет». Он так привык чувствовать себя властным и могущественным, что поведение Юнги выбешивает. То, как парень игнорирует его, выводит Чонгука из себя. То, как парень напрямую показывает свою ненависть к нему, выводит Чонгука из себя. То как Юнги не боится его, заставляет Чонгука сдерживать себя, чтоб не избить парня, а после не поставить на колени, задав главный вопрос: «Теперь то ты меня боишься?! Чувствуешь мою власть над тобой?!»       Чонгук прикрыл глаза и, сделав глубокий вдох, беспардонно сел рядом с Юнги, будто это не он только что задавал вопрос о разрешении присесть, да и зачем оно ему? — Да, я все ещё помню, как меня зовут, — усмехнулся Чон, смотря, как выражение лица одноклассника быстро меняется. От растерянности ничего не остаётся, а ненависть и презрение так и сочатся, что Чонгуку кажется, будто Юнги начнет ядом плевать, лишь бы Чонгук ушел. На это брюнет лишь усмехнулся, наблюдая, как ярость парня лишь закипает ещё больше.       «Да что он себе позволяет?! Блять, как же меня эта тварь бесит! Чтоб ты сдох в канаве, чёртов Чон Чонгук!» — мысленно взбунтовался Юнги, но лицо не изменилось. Юнги сдерживался, чтоб не высказать свое мнение об этом напыщенном индюке и не плюнуть ему в лицо, но тогда он будет выглядеть глупо. — Я не давал своего разрешения, чтоб ты сел рядом, — мрачно произнес Юнги, смотря, как Чонгук прикрывает глаза и слегка улыбается. Как же Юнги хочется окрасить эту полуулыбку в красный. — А мне оно и не нужно, — спокойно ответил Чон, будто не чувствовал, как Юнги его взглядом четвертует и как желает избавиться от его компании. — Но может с другими оно и не нужно, но со мной этот номер не прокатит. Мне с высокой колокольни плевать, кто ты и кто твои родители, катись отсюда, пока не пожалел, — прорычал Юнги, понимая, что сдерживать свою ярость становится все сложнее и сложнее, а Чонгуку будто в кайф наблюдать за внутренней борьбой Мина, который выбирает между «Ударить» или «Уйти». Но если Юнги уйдет, это значит, что он признает превосходство Чонгука, а этого Юнги никогда не признает, даже если будет умирать, и ему дадут возможность выжить, только если Юнги признано превосходство Чонгука. — А что ты можешь? — лениво произнес Чон, приоткрыв один глаз. Парня эта ситуация очень даже забавляла. Юнги похож на дикого котёнка, который пытается показать свои маленькие клыки, доказывая, что он силен. Брюнет готов вечность наблюдать за тем, как Юнги будет показывать свою враждебность, как будет бороться и не признавать Чонгука. — Всё, черт побери! — вскрикнул Юнги и вскочил на ноги. Боже, почему его так разносит лишь при одном виде этого парня? Ведь по идее это же не из-за него все проблемы появились у Юнги. Ведь не из-за Чонгука от Юнги все отвернулись, оставляя его одного. Ведь не из-за Чонгука Юнги стал себя чувствовать слабым… Юнги так бесит, что он боится этого парня, что каждый раз старается находиться подальше от Чонгука, лишь бы сердце не сжималось от страха, лишь бы колени дрожать не начинали, и Юнги бы не приходилось внутри сжиматься и пытаться спрятаться от этого страха. Чонгук, как самый настоящий ночной кошмар. Он, как Монстр, которым запугивают в детстве малышей, если те будут себя плохо вести. «Если ты будешь плохо себя вести, то ночью за тобой придет Чон Чонгук». Звучит смешно, сказали бы вы, но у Юнги вырвался истерический смешок. Ему только стоит представить, как из-под кровати вылезает Чонгук, как кровь в жилах стынет, сердце удар пропускает, а голова кружиться начинает.       Юнги боится Чонгука, как огня, а потому и держится от ненавистного одноклассника на расстоянии, а в лучшем случае старается ему даже на глаза не попадаться. Юнги было ужасно страшно, когда Чонгук к нему пришел на крышу. В голове появилось миллион мыслей и не одна из них не сулит ничего хорошего. Много крови. Много черного. Много страха. Перед глазами большими красными буквами мигает «БЕГИ». Ведь Чонгук, как зверь. Дикий хищник, которого не стоит злить или показывать, что жертва его боится. Юнги не знает, почему надел на себя ярлык жертвы, но в данной ситуации другим себя он не видит. Ему кажется, что сделай он хоть одно резкое движение, то Чонгук подскочит и вгрызется ему в шею. Глупо, не правда ли? Но это все страх. — Правда? Прям всё-всё-всё? — ласково произнес Чонгук, а затем плавно поднялся на ноги и также плавно, медленно направился к стоящему возле перил Юнги. Этот парень, как же он сейчас бледен, словно смерть увидел. От этой мысли Чонгуку хотелось посмеяться, ведь Юнги, которого он знает, его не боится. Чон делает несколько шагов навстречу к Юнги, и парень, отшатываясь, делает шаг назад, потом ещё один и ещё, после чего врезается в горячо нагретые металлические перила. Кожу начало нещадно жечь, но Юнги было все равно, он надеялся, нет, молился, чтоб Чонгук остановился и не подходил ещё ближе, иначе Юнги задохнётся то ли от собственного страха, то ли от ауры, что исходит от его недруга. Мин резко вспоминает вчерашний случай в туалете и все внутри покрывается тонкой корочкой льда. Парень пытается услышать своё сердце, но то словно на зло не хочет подавать признаки жизни, будто говоря, что оставляет Юнги одного. Каждый вдох даётся все сложнее и сложнее, а жжение кожи совершенно не чувствуется, как будто Юнги попал в вакуум и абстрагируется от мира сего. Он не слышит ни шум слабого ветерка; ни того, как медленно подходит к нему Чон; ни звук цикад; ни себя Но стоит юноше вспомнить этот бездомный взгляд, как Юнги возращается в реальность и с ещё большим страхом смотрит на своей личный кошмар. Чонгук будто не замечает страха и потерянности в глазах — мольбы, чтоб не подходил. Чон, как танк, шел на пролом, не думая о последствиях.       Чонгук встал напротив Юнги. Между ним расстояние в один шаг, но кажется будто целый километр, а то и больше. Пропасть. Чонгук только сейчас замечает в глаза бледного одноклассника что-то ещё, кроме нескончаемой ненависти. Он видит страх. Удивительно, что Юнги способен его бояться, но сейчас Чонгук не хочет, чтоб парень испытывал именно это чувство. Зачем оно? Портит все картину!       На улице душно. Влажный воздух заставляет жителей города тяжело дышать, лишь бы глотнуть хоть немного свежего воздуха. Но его нет. Солнце не хочет скрывать свой прекрасный вид за тяжёлыми облаками, которые хоть и медленно плавают по небу, но никак не пытаются избавить людей от этого жуткого ада. На крыше школьного здания стоят двое парней. Один из них ненавидит второго, а другой питается этой ненавистью. — Ты можешь всё? — Да. — Значит, если я столкну тебя с этой крыши, скажем так, по ужасной случайности, ты сможешь полететь? — с неким энтузиазмом проговорил парень, смотря на растерянное лицо Юнги. Юнги кажется только сейчас начал осознавать весь масштаб его ненависти к Чонгуку. Из-за того, что он так открыто это демонстрировал, то привлёк внимание того, кого и боится. Юнги понимал, что Чонгук это так не оставит, и ему легче будет избавиться от такой занозы, как Юнги, но ведь Мин ничего не сделал! Он просто его ненавидит! Неужели сейчас даже за ненависть к тому, кто выше тебя по статусу нужно нести ответственность? Неужели нужно быть либо в тени; либо притворяться, что ты восхищаешься этим человеком; либо быть серой мышкой, сидящей в углу, и не привлекать к себе внимание? Ни один из вариантов Юнги не нравится. Ему не нравится жить по этим законам и правилам, пусть лучше он пройдет через все девять кругов ада, но в ноги этим мразями он падать не собирается. Как и играть по правилам Чонгука. Пусть ищет новую жертву для запугивания, Юнги его не боится. Юнги на него срать.

       Юнги резко толкает Чонгука в грудь и, пока тот от неожиданности делает несколько шагов назад, убегает. Юнги не смотрит назад, ему всё равно, что со стороны он выглядит, как трус, но что-то ему подсказывает, что эта была самая настоящая угроза, которую Чонгук хотел бы выполнить. Что же испытывал Юнги, когда убегал? Может он испытывал лёгкость? Уверенность? А может страх? Страх за то, что его ожидает завтра? Ведь Юнги опять нарушил правила Тёмного Короля, он толкнул его и говорил с ним на повышенных тонах, показывая, как ему и правда глубоко плевать на все писанные и неписанные законы. Юнги лишь сейчас перескакивая через ступеньки вниз, чтобы поскорее избавиться от ощущении погони, осознает что совершил, как ошибся, как глупо выглядел. Лучше бы он молчал. Лучше бы он игнорировал. Лучше бы вообще остался в классе, тогда бы Тёмный Король не подошёл. Перед глазами мелькают таблички с названием кабинетов; по коридору эхом раздаётся глухой топот; сердце бьётся настолько сильно, что Юнги кажется, будто любая часть его тела, это его сердце, которое отбивает свой собственный ритм. Ритм, который в любой момент может прекратиться. Парню уже тяжело дышать, но он продолжает бежать, это единственное, что он может в данной ситуации. Убегать. Возможно, вы скажите, что Юнги поступает, как трус, но как бы вы поступили? Неужели, вы бы с высоко поднятой головой пошли навстречу проблемам или своим страхам? Юнги так не может. Не может сейчас, ибо его страх это не просто какой-то монстр из фильмов ужасов, снятых по книгам Стивена Кинга, это настоящий живой человек, который одним своим видом заставляет сердце Мина в глотке биться. Юнги будет убегать вечность, пока не поймет, что убегать бессмысленно. Сейчас Юнги плевать, что у него будет урок, а затем ещё и ещё. В данный момент, парень хочет оказаться дома и закрыться в собственной комнате, надеясь, что там его никто не достанет. Особенно Чон Чонгук. Думает ли Юнги о том, что даже не забрал собственные вещи? Нет, и он пожалеет об этом позже. Но пока парень чувствует в своём кармане тяжесть, говорящую о том, что там лежит его любимый смартфон, на который Мин лично накопил, ему все равно. Это был его первый самостоятельный шаг в его жизни, хотя сейчас этот шаг затмевает сегодняшнее происшествие на крыши. Наверно, Юнги будет каждую ночь вспоминать тот страх, который он испытал тогда, стоя перед Чонгуком и чувствуя его тяжёлое дыхание на себе.       Через час Юнги был у себя дома. Парень не привык ездить на автобусе, обычно его отвозит и привозит на машине личный водитель младшего Мина, но сегодня Юнги побоялся звонить Марку и говорить, чтобы его так рано забрали. Парень почему-то уверен, что Марк (так звали водителя Юнги) обязательно бы рассказал все отцу, а тот бы не только за прогул в школе отчитал, но и за молчание. Оказавшись в доме, Юнги сразу же наткнулся на своего водителя. Тот с волнением смотрел на Юнги и нужно быть глупцом, чтобы не заметить этого немого вопроса, который все же озвучил мужчина, после секундного шока. Юнги слабо улыбнулся и сказал, что плохо себя чувствовал, потому и покинул школу. На вопрос, почему не позвонил, чтобы его забрали — ответил, что не хотел тревожить и решил самостоятельно приехать на такси. Наглая ложь, но ее приняли за правдивый ответ, ведь Юнги никогда не врал прежде.       Уже после того, как Юнги принял прохладный душ, переоделся в чистые вещи и оказался в своей комнате, он избавился от всех масок и от кокона, который скрывал его настоящее эмоции. Юнги сидел на полу и рыдал, глотая собственные слёзы. Ему было плевать, что мальчики не плачут. Ему было плевать, что будет завтра, если он придет в школу. Ему было плевать на весь этот мир. Сейчас он хотел спастись от собственного страха, а возможно, и от себя самого. Парню было невыносимо больно. Он каждый раз задавался вопросом, почему все резко изменилось; почему все отвернулись от него и теперь смотрят с открытым отвращением и сожалением, что раньше общались с таким, как Мин Юнги. Он даже замечал, что на него стали также смотреть учителя, которые хоть и видели издевательства над учеником, но ничего не делали — либо не хотели, либо боялись. Сегодня была последняя капля, после вчерашней выходки. Юнги с судорожным вздохом вспоминал, как в мужском туалете его прижал один парень из шайки Чонгука и начал к нему приставать. Юнги тогда был в полном шоке, ведь до такого ещё не доходило. Были оскорбления; было, что отнимали вещи; было, что подходили в столовой и делали какую-то глупость, после которой Юнги стоял в туалете и, сдерживая слёзы, оттирал очередное пятно на новой рубашке (сколько он их уже поменял за этот месяц? Юнги не помнит). Было все, но до насилия не доходило. Тогда Юнги понял, какого быть настоящим изгоем, какого быть тем, кого не воспринимают всерьез и не считают за человека. Юнги помнит, как дома он стоял под душем и безжалостно тер свою кожу до покраснения, лишь бы избавиться от ощущения, что его трогали те парни, заставив испытать невероятную боль. Он помнит, как его сначала несколько раз ударили по лицу, затем в живот и, воспользовавшись тем, что Юнги согнулся от боли пополам, поставили на колени. Как же было противно слушать их пропитанные ядом слова, что Юнги шлюха, что он спит с парнями, хотя он, Юнги, натурал, но какое им до этого дело? Они били его и оскорбляли, постепенно отрывая пуговицы на новой рубашке Мина. После один из них запихнул сопротивляющемуся Юнги в рот свой член, заставляя Мина его сосать. Они записывали это на камеры и грозились, что если Юнги не будет «послушным мальчиком», то они покажут это видео не только в столовой, но и его родителям. Юнги ничего не осталось, как только повиноваться. О том, что было потом, Юнги хочет стереть из своей памяти, но не выходит. Перед глазами стоит эта ужасная картина, а истерика по новой подкатывает к горлу. Так Юнги просидел на полу, пока не уснул. Ближе к вечеру Мина разбудил настойчивый стук в дверь и взволнованный голос служанки, которая сообщила, что к господину пришел друг. Почему-то Юнги от одного этого «Друг» сразу внутри все похолодело, а тело перестало слушаться, и какое-то время юноша просто не мог подняться, пытаясь понять, кто это может быть. У него нет друзей, как пол года. Нет никого. Ещё один настойчивый стук и голос, от которого по спине пробежали мурашки, а сердце пропустило удар. «Только не он» — эти слова были единственным, за которые мог цепляться Юнги.