О странностях и гордости

У нас в квартире разлилось море. Прозрачными струйками растеклось по медово-рыжему, солнечному паркету, затекло под дверь кладовой, добралось до старых вещей в потрепанных тюках. Это было так весело: шлепать босыми ногами по холодной воде, доходящей до щиколоток, прыгать, разбрызгивая звенящие капли кругом... У нас в квартире разлилось море. Море, полное мутной, пахнущей хлоркой воды. И вот ты уже не радуешься, а собираешь воду ведрами и тазами, тряпками и полотенцами. Ноги сводит от холода. Со свистом распахиваешь дверь кладовой, вытряхиваешь вещи из тюков на пол. Аккуратно перебираешь: те, что надо посушить и те, что нужно убрать обратно. Моя радость постепенно сходит на нет. Сказка расплывается, оставляя только влажные разводы на паркете, а в дверь уже звонят соседи снизу, кипящие злобой и праведным негодованием. *** - Что там еще такое? - недовольно бурчит себе под нос Зига, вставая с кровати. Скрипучие пружины стонут под тяжестью массивного тела. Не открывая глаз, слышишь, как он почесывает живот, а потом неспешной походкой направляется к входной двери. Со стороны коридора доносятся приглушенные голоса, а еще какой-то непонятный шум. Прислушавшись, вскакиваешь с дивана и несешься в сторону ванной - она у вас в закутке, с другой стороны квартиры. Чертыхаясь, скидываешь великоватую футболку Зиги и, оставшись в одних трусах, начинаешь черпать воду всем, что попадется под руку. Через несколько мучительных мгновений ты уже полностью промок и продрог. - Что ты за бестолочь такая?! - возмущается Зига, ворвавшийся в ванную подобно урагану. Снимает крышку, облицованную кафелем с выступа в полу и закручивает вентель. Холодные брызги уже не разбиваются о твое тело. Некоторое время черпаете воду вместе, пока ты не чихаешь оглушительно звонко. Старший брат недовольно смотрит на тебя, а потом прогоняет на кухню - ставить чайник и греться. Ты послушно шлепаешь по полу босыми ногами, набираешь в электрический чайник воды и щелкаешь кнопкой. Потом бежишь в единственную комнату вашей квартиры и стаскиваешь со своего дивана тяжелое одеяло, в которое с удовольствием закутываешься. Цедишь растворимый кофе из любимой чашки, когда на кухне появляется усталый, замерзший, но в целом довольный Зига. - Доброе утро, - произносишь с усмешкой. Ты не помнишь, как долго вы живете вдвоем в этом небольшой квартире на окраине городка. Кажется, уже целую вечность. Зига уходит работать в ночную смену дилером в казино, а ты по утрам ходишь в школу, пытаясь не отвлекаться там особо. Изредка таскаешь его "приличные" рубашки, в которых он ходит на работу, и идешь гулять с девчонками. Питаешься в основном полуфабрикатами и фаст фудом. Но к еде в последнее время ты как-то охладел и уже третий день перебиваешься кофе. - Доброе, - отвечает брат. Достает с полки тяжелую пивную кружку и наливает доверху холодной волы из крана. Жадно пьет и со стуком опускает кружку на стол. - В школу не идешь сегодня? - спрашивает. - Нет, наверное. Он кивает и направляется в комнату - досыпать свое. Спустя минут двадцать ты с удовольствием осознаешь, что твои одноклассники начали учебу уже полчаса назад. В дверь снова звонят. Быстро открываешь, надеясь, что это не соседи. - Александр Ремер здесь живет? - спрашивает почтальон, неодобрительно всматриваясь в черты твоего лица. В конце концов, кроме пренебрежения к жителям вашего неблагополучного района никто ничего не испытывает. - Да, это я. В руки опускается уже изрядно помятый конверт. "Честь и гордость", - красуется на конверте слово с красивыми завитушками. Сердце оглушительно стучит в висках. *** - Подумать только, меня приняли! - не в силах сдержать восторга, бросаюсь на шею Зиге. Экспериментальная и закрытая академия для мальчиков, в которой мне предстоит учиться еще три года до выпуска. И еще, по результатам тестов мне сделали стопроцентную скидку! - Ты как будто бы не рад, - внимательно всматриваюсь в зеленые глаза брата. - Ты молодчина, приятель, - опускает он мне на макушку свою широкую ладонь. - Только не представляю, как я буду здесь без тебя. - Скоро каникулы, и я вернусь, - усмехаюсь. - Через два дня мне нужно уже быть там. Письмо, написанное в конце июля, пришло слишком поздно. А в нем говорилось, что уроки начинаются с 5 сентября.