Чертополох

      Я могла бы сказать, что все изменилось в тот день, когда я впервые его встретила, но это было бы враньём. Мир не перевернулся, когда он зашёл в класс, моя вселенная не рухнула и не переродилась. Лишь мое глупое сердце пропустило всего один удар, когда я подняла голову и встретилась с ним глазами. Молчун тут же отвёл взгляд, кажется ещё до того, как я снова уставилась в книгу.       Я не строила никаких планов и никогда не думала о том, что мы можем быть вместе. Лишь иногда в моем воображении герои из любимых романов вдруг оборачивались и я с удивлением обнаруживала, что у них его лицо. Но это ничего не значило.       Мы никогда не разговаривали, даже не здоровались. Посещали вместе несколько предметов, иногда сидели за соседними столиками в столовой. Пересекались в коридорах и если он шёл мне на встречу, то почему-то пристально смотрел в глаза и иногда кивал, в знак приветствия. Но это ничего не значило. Только мое глупое сердце иногда пропускало удар-другой. ***       В тот день (не то, чтобы это был Тот Самый День, но как мне кажется все началось именно тогда) я поехала в книжный магазин «Пэтрел». Ещё ночью, в сотый раз дочитывая «Мэнсфилд-парк» и все ещё находясь под впечатлением, я зачем-то полезла в поисковик и наткнулась на вчера опубликованное объявление, предлагающее одно из первых изданий по смешной цене. Я планировала съездить по указанному адресу ещё утром, но провозилась с домашними делами до обеда и смогла выехать только после пяти часов. До закрытия оставалось ещё больше часа, так что я не слишком торопилась. Адрес был мне не знаком, но навигатор приятным женским голосом уверенно указывал дорогу и я ехала все глубже в Саут-Сайд. Дорога заняла достаточно много времени, и я дважды проехала мимо, но когда все-таки припарковалась и подошла к нужному зданию, оказалось, что торопиться не было нужды: магазин был закрыт, о чем прозрачно намекала закрытая дверь и огромная безграмотная надпись «klosed» баллончиком на стене. На всякий случай я сильно подергала ручку двери. Изнутри послышалось тихое механическое пищание и я заглянула в окно, но пустые полки и толстый слой пыли внутри помещения говорили за себя — тут уже давно не продают книги. На улице было по ноябрьски промозгло, поэтому я поспешила обратно в машину. Включила фары и завела ее, но передумала и сразу заглушила.       Я открыла браузер и полезла в историю поиска. Вчерашнее объявление нашлось легко и быстро пробежавшись по нему глазами я шлёпнула себя ладонью по лбу — опубликовано оно было в прошлом ноябре, чуть больше года назад. Если точнее - год и один день. Я поискала какую-нибудь информацию о продавце, однако на этой площадке можно было публиковать объявления, не оставляя никаких контактных данных. Тогда я вбила в поисковик текст объявления, в надежде, что продавец не ограничился одним сайтом, но теперь Гугл не показал даже вчерашнее объявление. Я не привыкла так просто сдаваться, поэтому ещё какое-то время потратила на безуспешные поиски номера телефона владельца, а когда устала и сдалась, оказалось, что на улице уже стемнело.       Я повернула ключ в замке зажигания, но мой старенький Форд дважды чихнув скорбно замолк. Все больше раздражаясь, я ещё немного помучала ключ и выскочила из машины, хлопнув дверью. Форд обиженно пискнул, щелкнул замками дверей, а слабо светившие фары окончательно потухли. Теперь длинный переулок освещал только фонарь, тускло светивший в нескольких метрах от меня, и яркая неоновая вывеска бара на углу улицы, из которого как раз вывалились несколько человек.       Автоматически я подергала дверь, обиженно пнула Форд по колесу, чем только запачкала белые кроссовки и ушибла пальцы, и морщась от боли набрала номер Кевина. Из трубки донесся механический бубнеж о том, что телефон находится вне зоны обслуживания сети и просьба перезвонить. Тогда я набрала номер Чака, но он не взял трубку. Я начинала нервничать, мое тело начинало мерзнуть, а дождь просто начинался. На мне были чёрные джинсы и белая футболка, а чёрная ветровка, «на рыбьем меху», как говорила моя мама, осталась одиноко лежать на пассажирском сиденье. Парни, вышедшие из бара на углу, громко заржали и мне стало совсем не по себе. Я снова набрала Кевина, но едва услышав «Набранный вами номер...» сбросила звонок и набрала номер Чака. Я слушала гудки, потом сбрасывала и набирала снова.       В противоположном от бара конце переулка свистнули шины и раздалось урчание двигателя, из-за угла выехал мотоциклист в чёрном шлеме и кожаной куртке. Он остановился немного не доехав до меня, повернул голову и оглядел здания справа, а затем повернулся в мою сторону. Какое-то время он не шевелился, а потом слез с мотоцикла, двинулся в мою сторону и я почувствовала, как все внутренности вдруг сжались в тугой комок. Мотоциклист на ходу снял шлем, тряхнул головой, откидывая длинные темные пряди назад, и остановился в полутора метрах от меня. Кажется, я поняла, что это он, ещё в тот момент когда услышала рёв мотоцикла, потому что совсем не удивилась увидев его лицо.       Он немного помолчал, глядя на парней у бара, а потом перевёл взгляд на меня и нерешительно улыбнулся, от чего узел в животе стал ещё туже. — Привет, Кэти?.. *** — Привет, Кэти?..- это прозвучало как вопрос. — Привет.. вот, машина закрылась, — я развела руками, как будто оправдываясь и обиженно ткнула пальцем в Форд. — Вот как. Херово.       Он медленно обвёл меня взглядом, посмотрел на парней у бара и снова на меня. Потом кивнул, как будто что-то решив для себя, и бросив «подержи», одной рукой протянул мне шлем, второй начал шарить в кармане. Я взяла шлем за ремешок и повертела: он был красивый, блестящий и чёрный, с затемнённым визором. Как же он видит в темноте? На задней части была изображена змея, демонстрирующая острые клыки в распахнутой пасти. Я растеряно погладила ее пальцем и перевела взгляд на Молчуна. Он стоял склонившись к ручке и из-за его спины я ничего не видела. Не знаю, что именно он сделал с замком, но через минуту выпрямился и предупредил: — Как только заорёт сигнализация — выключай, заводи и уезжай. Нами уже заинтересовались.       Я не успела ничего сказать, потому что он резко дернул ручку. Дверь послушно распахнулась, Форд начал оглушительно верещать. Запрыгнув в салон, я одной рукой нашарила ключи и уже хотела выключить сигнализацию, но окончательно разрядив аккумулятор, машина сама замолчала. Я все равно повернула ключ в замке и... как и ожидалось, ничего не произошло. Через лобовое окно, покрытое холодными мелкими каплями, было видно как один из «клубных» рванул внутрь, что-то выкрикивая. Молчун заметно напрягся и выхватив у меня свой шлем, пошёл к мотоциклу, на ходу ругаясь и отдавая команды: — Угораздило же! Блять, и именно сегодня! Выходи! Куртку надевай!       Я не сразу сообразила, что последние фразы относятся ко мне, но потом послушно надела ветровку поверх промокшей футболки и натянула капюшон. Вышла из машины, щёлкнула бесполезным брелком сигнализации и спохватившись закрыла машину ключом. Свит уже надел шлем, запрыгнул на мотоцикл и, подъехав ко мне, развернулся в обратную сторону. — Садись.       Я замешкалась. Моя мама категорически против мотоциклов и если она узнает — меня ждут долгие часы нравоучений. Но дело не только в этом. Я боюсь. Да, я жуткая трусиха и никогда не сяду на мотоцикл, даже в своих мечтах. Я никогда и не мечтала о том, чтобы парень моей мечты с ветерком прокатил меня на своём железном коне. На мне было бы белое платье, красиво развевающееся на фоне заката, мы бы мчались по дороге, а мимо проносились роскошные пейзажи… кхм, так о чем это я? — Садись! — Я не люблю мотоциклы. — А я не люблю упёртых девчонок. И упырей.       Я посмотрела в сторону клуба и увидела, что к нам спешат двое с бейсбольными битами в руках. Их кожаные куртки блестели каплями дождя и сотнями шипов. С тяжелым вздохом я неуклюже забралась за спину Молчуна и, пошарив руками по округлым мокрым бокам мотоцикла в поисках ручек или ремней безопасности (ну, а что? Я за безопасность на дорогах), нерешительно обняла парня. Шины взвизгнули, я испуганно пискнула и вцепилась в него сильнее. Наверное, он слышал как громко билось мое сердце о грудную клетку. Наверное, слышно было даже в Техасе.       Не знаю, в какую сторону мы ехали, потому что мои глаза были крепко закрыты, а губы плотно сжаты, чтобы не закричать. Как долго мы ехали тоже не могу сказать, ведь мне показалось, что это длилось целую вечность и единственная моя мысль была о том, чтобы не упасть. Но вскоре машина-жуткой-смертельной-скорости остановилась и я слезла, с трудом разжав онемевшие руки. Мы все ещё были в южной части города, у бара «Белый Змей». Молчун поставил мотоцикл рядом с десятком других, снял шлем и снова тряхнул волосами, заставляя мое сердце замереть. Я даже на мгновенье забыла, какой несчастной, мокрой, дьявольски замёрзшей, напуганной и лохматой, я себя чувствую. — Пойдём, нужно найти второй шлем. Выпьешь, согреешься немного. Потом отвезу тебя домой.       Я нерешительно посмотрела в сторону входа, но он протянул мне навстречу руку в потертой кожаной перчатке с обрезанными пальцами, и не оставалось ничего другого, как принять ее. Он сжал мои пальцы и потянул в сторону входа, а я послушно шла следом, пытаясь восстановить ровное дыхание и успокоить сердце, громкой морзянкой отстукивающее «Привет, Техас».       Внутри было дымно и шумно, колонки гремели во всю свою хриплую мощь. Молчун провёл меня вглубь помещения, усадил в потертое кресло неподалёку от барной стойки, отошёл к бармену, о чем-то поговорил с ним. Вернувшись с бокалом янтарной жидкости молча сунул его мне в руку и ушел к бородатому парню у бильярдного стола, кивнул в мою сторону, а затем вовсе пропал из моего поля зрения, затерявшись в клубах сизого дыма. Ещё какое-то время я пыталась найти его фигуру среди других, пока не услышала со всех сторон свист. На широкую барную стойку вскарабкалась откровенно одетая девушка. Она не была профессиональной танцовщицей, но кажется была профессионально пьяна. Красивая брюнетка с ярко накрашенными губами, она была старше меня лет на 10. Слегка покачиваясь на высоких каблуках она прошла по барной стойке туда-сюда, кому-то подмигнула, другому игриво помахала ручкой. Заиграла «November Rain» и Эксл Роуз запел: «Когда я смотрю в твои глаза...»       Я перевела взгляд на парня сбоку от барной стойки. «...я вижу сдержанную любовь»       В его глазах не было сдержанной любви. Это была собачья тоска и болезненная страсть. Я машинально сделала глоток и едва не поперхнулась крепким напитком.       Он держал в опущенных руках два шлема, видимо шёл ко мне, но остановился словно заворожённый и никак не мог оторвать глаз. Девушка схватилась за подвешенный к потолку канат и сексуально раскачивала бёдрами, гипнотизируя не только Молчуна, но и ещё добрый десяток мужчин вокруг. Я снова отпила и почувствовала, как горячая жидкость стекает по горлу.       К тому моменту, как солист затянул «Не думаешь ли ты, что тебе нужен кто-то?», мой стакан уже был пуст, а мышцы немного расслабились. Барную стойку облепили брутального вида мужчины, сплошь одетые в кожу. Кто-то из них плечом задел Молчуна и только тогда он словно очнулся, сжал губы и пошёл в мою сторону. Я поспешно отвернулась, как будто не видела этот болезненно интимный момент, как будто все это время смотрела на танцующую брюнетку и вдруг столкнулась с ее пристальным взглядом.       Заиграла «Unforgiven» Металлики, девушка отпустила канат и уселась на барную стойку, забирая протянутое барменом холодное пиво. Ее светлые голубые глаза разглядывали меня с нескрываемым удивлением и презрительным недоумением. Как будто я была здесь абсолютно неуместна, как будто не имела никакого права тут находиться.       Свит Пи подошёл, небрежно бросил шлемы в кресло и собираясь что-то сказать повернулся ко мне. Несколько секунд он молча наблюдал за нашим зрительным поединком, а затем обнял меня за талию и притянул к себе, покачивая в такт музыке.