gave you a minute when you needed an hour

*** Первая наша встреча была отмечена вспышкой неожиданной и спешной страсти. В произошедшем казалось мало здравого смысла, но много эмоций. Находясь в пылу горячего обсуждения, мы не отдавали себе отчета о происходящем. Я даже не помню точно, о чем мы говорили. Разговор был настолько легок, что казалось, будто мы говорим ни о чем, и обо всем сразу. Не могу вспомнить, кто переступил черту первым. А уже через мгновение наши губы слились в жадном поцелуе. Изголодавшиеся по человеческому теплу, мы отчаянно цеплялись друг за друга. Когда он прижал меня к себе, я обхватила его лицо руками, стараясь приблизится как можно сильнее. Он резко отстранился, и на мгновение я испугалась, что сделала что-то не так. Я заглянула в его глаза и не увидела ничего, кроме опаляющего, пьянящего кровь желания. Он поднял меня и уложил на стол, с которого посыпались бутылки и кружки. С грохотом падая на пол, они разбивались на мелкие осколки, но никто из нас, казалось, не замечал происходящего. У Мин возвысился надо мной, прижимая к деревянной поверхности стола весом своего тела, и мы продолжили с того момента, на котором остановились. Прервав поцелуй, он скользнул по моей шее губами, оставляя на коже следы страстных засосов и укусов. Не выдержав, я застонала, стягивая с него пыльник и всё ещё пытаясь сократить расстояние, словно мне не хватало его поцелуев, как воздуха. Мы даже не потрудились над тем, чтобы полностью раздеться. Нас двоих охватило безумное животное желание. В тот вечер У Мин взял меня прямо на столе. Обвив его талию ногами, я притянула его к себе. Это не было сладостным занятием любовью. Это было грубым движением с глубокими стонами и грязными словами. Но именно это оказалось тем, что нам больше всего было необходимо в тот момент. Он впился зубами в кожу, в то чувствительное место, где моя шея перетекала в плечо, и я заплакала от удивления и удовольствия. Звук заставил его двигаться ещё быстрее, схватившись за ткань рубашки, которую мне так и не удалось с него снять, я извивалась подобно змее от наполнившего разум удовольствия. «Пожалуйста, пожалуйста…», - шептала я. Не уверена, чего именно я хотела. Удовольствия? Утешения? Высвобождения? В ответ он провел между нашими телами рукой и использовал большой палец для того, чтобы вызвать слезы на моих глазах и глубокий стон изо рта. Он снова впился в мою кожу, когда мы оба впали в экстаз. После этого мы мало говорили и старались не пересекаться взглядами. Поправив прически и отряхнув одежду, мы подбирали осколки разбившихся кружек. Но когда я рискнула взглянуть на него, я увидела улыбку на его губах. Мы не обсуждали произошедшее после этого. Однако, все не вернулось к первоначальному состоянию. Мы по-прежнему разделяли наши страхи и признания, мы все еще могли разговаривать часами. Но теперь в происходящем было нечто большее. Больше мимолетных прикосновений, больше задерживающихся взглядов, а порой и недосказанности. Во второй раз мы встретились, должно быть, через несколько недель после нашей первой связи. И теперь, вместо поспешной, обжигающей страсти мы окунулись в омут наслаждений. Мы были более кокетливы и игривы друг с другом. Я осталась после закрытия бара и начала чем-то дразнить У. Помню, что на его лице отразилось забавное выражение прежде, чем он неожиданно шагнул вперед, уверенно положив руку на мою талию, притянул к себе и поцеловал. Лишь на мгновение удивившись, я с энтузиазмом ответила на поцелуй. Я чувствовала его улыбку на своих губах. На этот раз мы все-таки добрались до его кровати, находящейся в небольшой комнате в задней части бара. На этот раз мы целовали, касались и раздевали друг друга. Когда я подошла вплотную, он выдохнул моё имя. Это был самый сладкий звук, который я могла вспомнить. Мы заключили небольшое условие, сделку – держать чувства как можно дальше от нашей «договоренности». Не помню точно, как долго это продолжалось. Когда ты бессмертен, время имеет тенденцию двигаться по-другому. Мне кажется, что прошло как минимум два года. Я продолжала находить оправдания, чтобы вернуться. Раз за разом. Я знала, что мы искушаем судьбу, поскольку секс начал учащаться. Нам было хорошо вместе. Мы оказались совместимы, совсем как соседние пазлы. Я начала оставаться на ночь, когда навещала его, разделяя с У Мином небольшую односпальную кровать. Оказалось, его сон был чрезвычайно чутким и тревожным, он часто просыпался посреди ночи, преследуемый видениями и кошмарами. В первую ночь, которую я провела с ним, У проснулся от удушья. Я открыла глаза и посмотрела на него. Его глаза были открыты, но он не видел. «Привет», - прошептала я, положив пальцы на его щеку. «Эй, я здесь». Он расслабился, когда его глаза встретились с моими. Притянув меня поближе, он сомкнул объятия сильнее, и мы уснули. Мой нос упирался в его шею, а его подбородок покоился на моей голове. Однажды ночью он внезапно проснулся и сел, плача без слов. Я перевернулась на спину, протягивая руку, но не касаясь его, на тот случай, если я его напугала. «Мин?» - тихо позвала я. «Что-то произошло?» Его взгляд метнулся вниз, всего лишь мгновение он выглядел испуганным, это было выражение, которого я никогда раньше не замечала на его лице. От тряхнул головой, словно отгоняя наваждение и посмотрев на меня, лег обратно. Я повернулась на бок, положив руку поверх его солнечного сплетения, прямо над сердцем. Я ощущала, как ускоренный темп начал медленно возвращаться в норму. «Что так пугает тебя?» - прошептала я. Шло время, а У Мин не спешил отвечать. И когда я уже начала думать о том, что решено оставить этот вопрос без ответа, он тихо прошептал. Слишком тихо, чтобы можно было расслышать, но по движению его губ я поняла: «Всё». Однажды, после продолжительной разлуки в несколько месяцев, мы остались в постели до полудня. Преднамеренно медлительные занятия любовью, сладкие поцелуи и тихие слова. Именно тогда я поняла, что мы нарушили обещание, данное друг другу. Между нами что-то было. Заключив друг друга в объятия, мы все ещё лежали на измятых простынях. И когда в парадную дверь постучали беспокойные посетители, он, касаясь губами моего уха, рассказывал одну из бесконечных историй о своих приключениях в Тёмные века. «Собираетесь вы открывать или нет!?» – послышался раздраженный голос посетителя. Мы оба рассмеялись. Бар так и не открылся в тот день. Последняя наша встреча произошла за день до того, как я узнала правду. Прежде, чем я узнала о его лжи. Я вновь осталась на ночь. Я заснула в объятиях У Мина, прижавшись спиной к его груди. Проснувшись посреди ночи, с ощущением нежного поцелуя на плече, сделала вид, что всё ещё сплю. Он прошептал что-то на языке, которого я не знала. Всё зашло слишком далеко, я осознавала это, но не находила в себе ни сил, ни желания противостоять этим чувствам. Этого не должно было произойти. Но он был светом во тьме, и я нуждалась в нём. Или я так думала. На следующий день я узнала правду. Он лгал. Я не могла вспомнить когда ещё ощущала себя настолько преданной. «Тебя там не ждет ничего хорошего, Орин!» Ему не нужно было делать вид, что он заботится. Теперь я знала правду. «Орин, пожалуйста!» Не думаю, что когда-либо слышала, как он говорил «пожалуйста» до этого момента. «Я ухожу, У Мин. Нашей «дружбе» или как ты там это называешь, пришел конец. Не подставляйся под пули». Были ли вовлечены чувства? Безусловно. В противном случае разрыв не был бы столь болезненным. Теперь я понимаю, что его ложь была более сложной, чем мне тогда показалось. Не думаю, что он пытался сделать мне больно. Он просто не знал, как отделить себя от паутины лжи, сплетенной сотни лет назад. Он отмечен Судьбой. Он отмечен Предназначением. Он предпочитает игнорировать их. Но когда-нибудь всё решится. И я хочу быть рядом с ним, когда он сделает свой выбор.