прикосновения

телефон ощутимо жужжит под подушкой и голубин тянется к нему, наощупь выключая будильник. первым делом заходит на почту, мельком просматривая всё, что успело накопиться за то время пока он спал (часа три от силы). после лезет в твиттер, пролистывая твиты где его отметили, улыбается, сам того не замечая. уже по привычке заходит в инстаграм, и лишь сейчас в глаза бросается уведомление, ответ на историю. pluxury_sport: 🤢🤮 глеб хмурится, что-то невнятное бурча себе под нос, что-то похожее на грязный мат, нежели на удивление. они не общались около года, а сейчас это? coldsiemens: ??? голубина даже на слова не хватило, потому он решил ограничиться лишь знаками вопроса, может шатохин вовсе ошибся адресом, всего лишь миссклик. pluxury_sport: твои волосы. тут глеб уже не выдерживает, заходясь в неконтролируемом приступе смеха. волосы ему не нравятся, ещё бы они ему нравились. ещё два года назад глеб никому не позволял трогать свои волосы, берёг их как зеницу ока, потому что попросту их не выносил когда его трогают. ровно до тех пор пока шатохин, видимо не сдержавшись, не заправил выбившуюся светлую прядь волос за ухо, настолько обыденно, словно делал так уже сотню тысяч раз, голубин даже возмутиться не успел, лишь недовольно фыркнул, совсем как кот. артём же впоследствии делал так все чаще и чаще, словно приручая глеба, аки дикого зверя к рукам и прокосновениям чем больше времени проходило, тем увереннее становились движения артёма в волосах, дошло до того, что во время поцелуя он неожиданно потянул глеба за волосы, поцелуй естественно на этом и закончился, а шатохин лишь безвинно пожал плечами, голубин же не мог злиться на него дольше двадцати секунд, а потому полез целоваться дальше, рука артема же вернулась на свое уже законное место в светлые спутанные глеб продержался недолго прежде чем отстричь волосы к черту.для всех знаменуя это началом новой жизни, но на самом деле если бы не ссора с артёмом, хер бы кому он позволил это сделать, убил бы, а сейчас у него появился весомый повод. никто больше не смел его трогать так, как трогал шатохин, да и не смог бы— прикосновения артёма были чем-то особенным, из ряда вон выходящим, не хотелось больше ощущать ничью руку в волосах, как бы он ни старался.да он и не старался. coldsiemens: а что с ними не так? глеб выдыхает, нервно сжимая одеяло, ожидая ответа, словно школьница, которая пишет в директ своему кумиру. отправлено, прочитано, собеседник набирает сообщение, прошло около минуты, а глебу казалось, что прошла уже целая вечность pluxury_sport: раньше было лучше. голубин читает сообщение, а артём выходит из сети, снова уходит по-английски, снова не прощаясь. квартира артема. шатохин тушит сигарету в грязную пепельницу, она настолько переполнена окурками, что уже не видно её первоначального цвета, артем неосознанно ассоциирует её с собственным сердцем. тушит сигарету с тем же усердием, с каким год назад они разрушили собственные отношения. артем может лишь догадываться о том, что происходит сейчас с глебом и что же он все-таки чувствует. кидает телефон, рискуя разбить стеклянную поверхность стола, телефон же уже был разбит, снова ассоциации с сердцем. «ты мудак» — бубнит он, тыкая в в собственное отражение пальцем, другого слова не нашлось. экран телефона вновь загорается мягким светом, оповещая владельца о новом уведомлении. шатохин бы рад ответить искренне, так, как он на самом деле думает, но ведь он артем-миллион-и-одна-бесстрастная-маска-шатохин, и черта с два он сбросит с себя этот образ. сдаться сейчас —значит потерять себя навсегда. если рассыпется его образ, рассыпется и он сам, и вряд-ли его кто-то потом соберёт. он пишет очередную колкость в адрес глеба, совершенно не заботясь о том, как это выглядит со стороны, а после убирает телефон в карман домашних штанов, дабы не сделать ещё хуже чем есть сейчас. он уже сто раз проклял момент когда решил ему написать, а после ещё сто раз проклял самого себя, ну и глеба, конечно, на всякий случай. поднимается с кресла, мельком смотря на время, семь утра, он опять не спал всю ночь без весомой на то причины. работа над альбомом встала ровно на середине, его уже тошнило от битов, текста и мастеринга, хотелось просто удалить все к черту и начать заново, жаль только времени на это у него уже не было, публика хочет зрелищ. бредет в сторону кухни, где включает чайник, одновременно с этим решая, что единственным верным сейчас решением будет пойти в ванную и привести себя в какой никакой, но порядок, попытаться быть похожим на человека, хотя парень из дому выходить особо и не собирался. смотря на своё отражение по меньшей мере хочется вскрыться или застрелиться, настолько плохо он выглядел. круги под глазами перекликались с когда-то голубым цветом глаз, казалось, что и они потеряли свои краски и стали обычным серыми, словно из них выкрутили насыщенность в каком-нибудь редакторе. «я —твой синеглазый демон» — едва слышно выдыхает артём в собственное отражение, видимо этот демон сожрал и изжил самого себя. ополоснув лицо прохладной водой он едва ли чувствует облегчение, капельки воды стекают по щекам и подбородку, кривыми дорожками спускаясь к шее и теряясь в растянутом воротнике домашней футболки. взгляд невольно цепляется за когда-то забытую тут машинку для стрижки волос, в последний раз её использовали когда брили иветту, а это было почти полгода назад, у неё уже все отрасти успело. шатохин хмурится и берет её в руки, выдувая собачьи волосы, тут же несколько раз чихая. пару минут думает, а после включает её в розетку, розетка возле ванной вообще сомнительная идея, думается ему, ведь всегда можно бросить фен. он ставит миллиметровую насадку надавливая до характерного щелчка, после машинка раздаётся тихим жужжанием и вибрацией, чайник на кухне истошно свистит, словно моля о помощи, артёму бы она сейчас тоже не помешала. спустя некоторое время он видит в отражении себя из 2015, стало ещё хуже, глебу явно не понравится. по всей раковине разбросаны тёмные пряди, а трубы явно засорятся из-за этого, но почему-то это совсем не волнует, он берет телефон, тут же записывая историю, даже не пересматривает её, тут же публикуя в общий доступ, вроде и для всех, а вроде для одного человека.