Мой любимый брат

Шестнадцать лет. Прекрасный возраст, когда подросток познает себя, свою сексуальность, пытается предаваться порокам и просто живет полной жизнью. Любит, ненавидит, сражается с невидимыми демонами, ссорится с родителями, которые иной раз похлеще иных демонов, и думает, что первая любовь — это навсегда. А в случае с Броком все было и сложно, и просто одновременно. Он уже давно выбрал того, кого любит, и знал, что будет любить всю жизнь, что бы с ним ни случилось. Только вот незадача: этим кем-то был его брат-близнец Лео, который сегодня собирался признаться в симпатии (хорошо не в любви, иначе Брок бы не выдержал) парню. Брок его отговаривал, напирал на то, что Лео рано еще заводить подобные отношения, что узнает отец, но Лео был упертый, впрочем, Брок был таким же. И вот Брок лежал на кровати в их с братом комнате и пытался читать, но отсутствие Лео, да и та авантюра, которую тот затеял, не давали сосредоточиться на долбаной книге. Брок прислушивался, не хлопнет ли дверь, не послышатся ли знакомые до боли шаги по лестнице. Но было тихо, родители еще не пришли с работы, и дом словно замер в ожидании, как и Брок. Не так давно, всего-то полгода назад, Брок попробовал встречаться с девушкой. Хотел понять себя, попытаться привязаться к кому-то еще, кроме Лео. Но ничего не вышло. И Брок не знал, потому ли это, что он связался с девушкой, или потому, что кроме брата ему никто не был нужен. Но Брок хорошо запомнил, как Лео ревновал его, как старался увязаться за Броком, когда тот шел гулять со своей пассией, и Брок прекратил отношения, потому что чувствовал, как Лео плохо. Чувствовал, и это рвало на части его сердце. Поэтому с девушкой он расстался. Сегодня Брок подумал, что стоило бы пойти вместе с Лео, хотя бы поглядеть издалека, чтобы с младшим ничего не случилось, но решил не ходить. Нечего было бередить себе душу. Когда-то их жизнь на двоих должна была закончиться, так почему не в шестнадцать? Почему, собственно, не сегодня, ведь если этот парень, Даррен, ответит взаимностью Лео, то Брок пообещал себе не таскаться за ними, а дать брату свободу в принятии решений, в отношениях, как бы самому Броку ни было от этого плохо и тяжело. Провалявшись с книжкой целый час, Брок со злостью откинул ее подальше. Не мог, ну не мог просто так сидеть и ждать, когда вернется Лео. Он уже начал одеваться, когда хлопнула входная дверь и раздались знакомые шаги. Бросив одеваться, Брок снова устроился на кровати. Как бы ни прошло у Лео, Брок пообещал себе быть на его стороне, ведь брат был самым дорогим, что у него было, кроме родителей. — Брок, — Лео ворвался в комнату, и Брок понял, что ничего хорошего из затеи брата не вышло, — Даррен… Лео кинулся на кровать к брату, порывисто обнял, спрятав лицо у него на плече, и Брок обнял Лео в ответ, погладил по голове, чувствуя жаркое дыхание, которое его всегда волновало, когда Лео приходил к нему ночью, потому что ему приснился дурной сон. Слишком часто, на взгляд Брока, брата мучили дурные сны, но он был только рад не спать до утра и наслаждаться близостью Лео. — Что, ничего не вышло? — спросил Брок. — Он высмеял меня, — вздохнул Лео. — И пообещал всей школе рассказать, если я к нему еще раз близко подойду. Брок сжал кулаки до побелевших костяшек. Никто не смел обижать Лео. Никто. Даже если Лео сам нарвался. Не став говорить, что предупреждал брата о подобном исходе, Брок только гладил его и успокаивал как мог, просто своим присутствием. В отличие от Лео, который мог заболтать любого, Брок не любил лишних слов, и сейчас не знал, что сказать брату, потому что все слова, которые приходили ему на ум, были неправильными и только бы обидели Лео. Расстроили его. А Брок не собирался расстраивать брата. Лео лежал, уткнувшись Броку в плечо, чуть не плача от обиды и, на самом деле, облегчения, ведь не Даррена он хотел, а брата. Давно понял, что влюблен именно в него, но как можно любить брата? Хотеть брата? Но как можно не любить и не желать, ведь это самый близкий на свете человек. Они были самыми близким людьми еще до своего рождения, плавая с ним в одном околоплодном пузыре. И когда Брок начал встречаться с Молли, Лео хотелось выть. Он так страшно ревновал, что не мог оставить брата наедине с ней, и как был счастлив, когда Брок оставил Молли. Нет, она была хорошей девушкой, но… Лео понимал, что он эгоист, раз хочет Брока только себе, но ничего не мог с этим поделать. И эта затея с Дарреном… Нет. Лео он нравится, действительно нравился, но то, что его так жестко отшили, посмеявшись, делало больно. Было обидно. И вот, обиженный несправедливостью жизни, Лео вернулся к брату, вцепился в него, надеясь никогда не отпускать. Безумно хотелось признаться в своей любви именно Броку, но Лео боялся, очень боялся, потому что, оттолкни Брок его, и жизнь больше не будет иметь смысла. И Лео молчал, пытался что-то сделать, найти себе пару, но как, если нравятся тебе именно парни, а быть ты хочешь только с братом, который даже не представляет, что пускает по телу мириады мурашек одним своим прикосновением. Ничье прикосновение так не волновало Лео. Никому другому не хотел он смотреть в глаза и говорить, что любит. Ни в чьих других руках не хотел быть. И сейчас, лежа рядом с Броком, Лео мечтал, чтобы это никогда не заканчивалось. Хотел длить и длить эти мгновения и даже позволил себе прижаться к Броку теснее. Брок обнимал брата, гладил по голове и спине, надеясь, что эти действия он сочтет, как успокоение, ведь они часто так лежали, обнимаясь, если кому-то из них было плохо. Но сейчас Брока разрывало на части от негодования, что его брата обидел какой-то мудак, а кулаки чесались набить этому мудаку морду. Он даже знал, где можно было найти Даррена, чтобы отлупить его за брата, но встать и пойти совершить задуманное было невозможно, потому что Лео лежал рядом, дышал ему в шею и обнимал, чуть поглаживая по спине. — Все будет хорошо, мелкий, — пообещал Брок, и Лео кивнул. Обнаженная шея брата была так близко, что хотелось лизнуть ее, коснуться губами в поцелуе, и как тяжело было держать себя в руках. Лео не помнил, когда началось его сумасшествие. Казалось, оно было всегда, но в детстве хотелось играть только с братом, купаться в ванне с братом и спать с братом. И Брок никогда не возражал. Они и сейчас иногда спали вместе, переплетясь руками и ногами, но теперь Лео было мало этого, он хотел целовать Брока, гладить его, но уже не через одежду, а касаться голой кожи, хотел попробовать отдрочить ему, доставить такое удовольствие. Но все упиралось в то, что Брок — его брат. И это было невыносимо. — Давай я его отмудохаю? — предложил Брок, желая заступиться за Лео, но Лео только мотнул головой. — А ты найдешь себе другого парня. Мы обязательно выясним, нравишься ли ты ему, прежде чем ты кинешься с головой в еще одну подобную авантюру. — Не надо, — попросил Лео, а от дыхания ему в шею, по Броку бегали мириады щекотных, но приятных мурашек. — Никого я другого не хочу. Вообще никого не хочу, Брок. Вот так вот, его Лео никого не хотел, и надо было бы радоваться этому, но Брок боялся, что тот не сможет найти себе пару, хоть и придется скрывать их отношения, но все же, у Лео появится кто-то близкий. От мысли об этом, Брок сжал зубы, и испугался, что раскрошит их. Лео хотелось добавить, что он не хочет никого, кроме Брока, но он боялся сказать это вслух, боялся быть понятым правильно. — Посмотри на меня, — попросил Брок, и Лео поднял голову. — Я люблю тебя, мелкий. Брок внезапно осознал, что если не сейчас, то никогда не признается Лео. Пусть лучше брат оттолкнет его, но найдет свое счастье, чем Брок будет ходить за ним по пятам в надежде на ласку. — Любишь? — хлопнул Лео ресницами, заглядывая в глаза Брока. Они не раз говорили эти слова друг другу, но сейчас в голосе Брока было что-то другое, сами интонации были другими, и Лео не совсем понимал, что происходит. И удивленно ответил. — Я тоже люблю тебя. И только Лео хотел погладить брата по голове, растрепать его челку, как тот прижался губами к его губам. И столько в этом простом жесте было нежности, ласки, невероятной любви, того, чего Лео хотел, о чем мечтал, и не верил, что это когда-нибудь сбудется, что он опешил, не зная, что делать дальше, ведь он никогда никого не целовал. А Брок, почувствовав, что его не отталкивают, принялся целовать Лео уже всерьез, проникая языком и в его рот, лаская любимые губы, и Лео поддался, потому что именно таким представлял себе первый поцелуй. Именно с Броком. Он отмер, обхватил Брока руками, прижался к нему и позволил целовать себя, учась в процессе. И вот они уже целовались всерьез, забираясь руками друг другу под одежду, желая слиться, стать единым целым, чтобы никто и никогда больше их не разлучал. — Ты именно так меня любишь? — оторвавшись от губ брата, спросил Лео. — Да, — хрипло ответил Брок. — Именно так. — И я тебя тоже люблю именно так, — улыбнулся Лео и теперь уже сам поцеловал брата.