Pizdetstale - Последняя битва

      — Ничего мне не нужно, правда. — продолжала отговариваться рыба. — Я делаю это не ради выгоды…       — Андайн, я серьёзно, скажи только, так я сразу сделаю что захочешь. — настаивала Кара.       От этого Андайн, почему-то, только сильнее покраснела.       — Н-ничего… — тихо пробормотала она.       В комнату вошёл Папирус, тоже без стука.       — Ну хотя бы вы не… — он запнулся и покосился на Андайн. — Э-э, неважно. Сара сказала, что Кара очнулась.       — Да, так и есть. — ответила рыба. — В таком случае я пойду…       Уже направились к двери, как в комнату вылетели ещё две фигуры ростом поменьше. Одна из них повисла на шее у Андайн, а вторая промчалась к койке.       — Спасибо, спасибо, спасибо! — верещала Мэй, обнимая Андайн. — Огр-р-ромное!       — Всё в порядке, мам? — тараторил Ник, пытаясь выговаривать слова более чётко. — Нам сказала Сара, что ты уже проснулась, а папа сказал сначала не ходить, так как тебе надо окрепнуть, но мы его не послушали…       — Да ничего такого… — ответила рыба, явно поражённая такой бурной реакцией. — Удушишь же, Мэй.       — Ой! — кошкодевочка тут же отпрыгнула. — Но всё равно.!       — Кажется Андайн и так не по себе, Мэй. — сказал Папирус. — Потом ещё увидитесь.       — Да! Обязательно!       Рыба молча вышла, оставив все семейство наедине. Мэй подскочила к койке, где уже обосновался Ник.       — Почему ты им запретил прийти сюда? — спросила Кара у Папируса.       — Лишнее внимание после истощения — плохое лечение. — спокойно ответил скелет. — Но, как видишь, они всё равно здесь.       — Тем, что ты им запретил, ты только усилил их интерес. Мог бы и не говорить.       — Сара нам это сказала всем нам и они уже рвались к тебе. С этим уже ничего не поделаешь.       — Верно… — ответила Кара на выдохе.       — Что же всё-таки там произошло? — спросил Папирус, садясь на край кровати. — Когда мы прибыли, вы с Электрой были в отключке, а Николь пыталась вас вылечить. Тем более поляна была похожа на часть Хотлэнда, а не Ватерфолла. Ты настолько сильно всё там выжгла?       — Я… Я не помню, Папс. — призналась Кара. — Я помню, как сражалась, потом чуть не умерла… Электра загородила меня, а потом провал. Ничего не помню. Очнулась я уже здесь.       Скелет ничего не говорил несколько секунд. Ник и Мэй тоже молчали. Затем Папирус внимательно посмотрел Каре в глаза, кажется, этот рассказ заставил его задуматься о чём-то не очень приятном.       — Вообще ничего? — добавил он уже совсем тихо, на что ему ответили мотанием головы. — Как-то так интересно вышло, что и Николь отказывается что-либо говорить.       — Наверное там было что-то настолько захватывающее, что она не может даже сказать что-либо по этому поводу? — предположила Мэй.       — Испугалась чего-то? — поддержал Ник.       — Силы мамы скорее. — продолжила девочка. — Всё-таки как она говорит, она сначала проигрывала, но в итоге то врага больше нет… Ну, конкретно этой… Зерован.       — Сара что-то говорила про Красногматизм… — ответила Кара скорее Папирусу, нежели детям.       — Что?       — Она спросила, какова по ощущениям сила Красногматизма, но я не думаю…       — Думаю, тебе нужно обсудить этот вопрос с Сильвер. — многозначительно ответил скелет. — Она в этом больше понимает, нежели я. Тем более она хотела тебе что-то передать.       — Отлично… Но как вы нас нашли вообще? Я сначала не поняла, как Электра с Николь до меня добрались, а вы то как?       — Как только мы заметили пропажу этих двоих, воцарилась небольшая паника в нашей компании. Александра орала больше всех. Успокоившись, мы всё же решили, что если и идти тебя искать, то нужно взять некоторые медпрепараты, вдруг тебе будет… не до ходьбы… — Папирус отвёл взгляд. — Мы пустились через некоторое время по их магическому следу. Когда прибыли, то немного растерялись, увидев такое столпотворение пара в Ватерфолле. Больше нас поразила выжженная земля и небольшой кратер. Ну, а потом нашли вас.       — Магический след?       — Видимо, Николь специально его оставляла, чтобы их потом нашли в случае чего.       — Даже это предусмотрела.       — Ну да, Ника довольно смекалистая и действует быстрее… э… остальных сестёр.       — Однако под руку с зарядом бросилась Электра.       — Мне кажется, что так и было задумано, ведь у Эли большая предрасположенность к стихии молнии.       — Задумано кидаться под смертельный заряд молний?       — Силу не рассчитали видимо. В таком случае, стоит спрашивать уже саму Электру. Николь ничего не скажет всё равно.       — А она…       — Она слишком болтливая, в отличии от Николь, так что в чём-то то она и проговорится.       — Ладно. — согласилась Кара.       Она потрепала по голове Ника и Мэй, которые явно заскучали, слушая этот диалог.       — Идите пока, займитесь чем-нибудь. Я пока поем и выйду к вам.       — Не оставим мы тебя. — буркнул Ник.       — Да! Ты слишком долго с нами не контактировала, поэтому не отстанешь ты от нас так просто! — поддержала Мэй.       — Не думаю, что наблюдение за питающейся мной будет интересным. — рассмеялась Кара.       — Ухмпф…

***

      Снаружи Муравейника снова шёл дождь, такая погода была не свойственна этой местности, по словам бывших здешних жителей, здесь было в основном ясно и безоблачно. Буря над замком всё не прекращалась, и казалось, что только набирала оборотов. Со стороны картина выглядела невероятно красиво и одновременно ужасно: полностью чёрные тучи, формирующие короткую воронку, в гуще которых сверкали голубые молнии. Но крона огромной сакуры всё равно надёжно защищала от дождя. Андайн, сидя на одной из ветвей, прислонившись спиной к стволу, нисколько не промокла. Она смотрела, не отводя взгляда, на покрытый туманом лес и выжидала чего-то крупного, или опасного. В любом случае, разница между этим не слишком большая.       — Что ж ты тут ошиваешься… — тихо говорила она. — Я ведь чувствую, что ты здесь. И ты это прекрасно знаешь… Почему не показываешься?       Андайн вздохнула. Она не знала, чего можно было ожидать от скрытой личности, которая находится совсем рядом, но не смеет показываться. Враг это или друг? Кто бы это ни был, очевидно, что он чего-то выжидает и готовится к чему то великому. Рыба прекрасно понимала, что и он прекрасно знает о том, что за ним наблюдают, но всё так же находится в тени. Это только усложняло задачу. Он не боится того, что его вдруг неожиданно найдут? Или наоборот — боится?       — Я знаю, что ты сильный… Иначе бы я не смогла тебя так просто обнаружить. Если ты кто-то из наших, то давно бы показался… или… — рыба нахмурилась. — Нет, я бы узнала по магии, но тут что-то другое…       Она спокойно размышляла вслух, зная, что её никто не подслушает, ведь она почувствует магию приближающегося чёрта. Да и люк не самый бесшумный. Хотя, наличие дождя может заглушить скрип металла. Впрочем, поэтому она только и почувствовала подходившую к дереву Маффет. Паучиха с помощью паутины легко поднялась на ветку и пристроилась рядом с рыбой. Подпалив одну из своих сигарет с травой, она затянулась, после чего выдохнула крупное облако дыма.       — Ты бы заканчивала с этой дрянью. — не поворачиваясь к собеседнице, проговорила Андайн.       — Ты мне так каждый раз говоришь. — Маффет хрипло усмехнулась.       — Да, и каждый раз слышу одно и тоже.       — Я уже пыталась. И ты сама это знаешь.       — Ты так долго не протянешь.       — Я и не пытаюсь. — снова усмешка. — С пятнадцати лет как.       Андайн повернулась к Маффет и внимательно всмотрелась ей в лицо.       — Ты ведь понимаешь, что тебе осталось совсем немного? — с долей сожаления спросила рыба. — С таким заболеванием и таким образом жизни…       — Плевать я хотела на жизнь. Всё равно помру. — мрачно ответила паучиха. — Если ты не заметила, то последний десяток лет я и так только на одной траве сижу. Да и вроде лечишь ты меня не зря.       — Без этого лечения ты бы и до двадцати пяти не дожила бы.       — Начни ещё втирать мне лекции по поводу наркоты…       — А я уже начинала. — Андайн осуждающе взглянула на собеседницу. — И продолжаю до сих пор. И вот чем это кончается. То, что ты дожила до этого момента — уже чудо.       — Если бы не ты, конечно же.       — Потому что я волнуюсь за тебя, ты, как-никак, моя бывшая одноклассница и подруга прежде всего. Меня волнует твоё состояние.       — Что толку то. — Маффет снова выпустила огромные клубни дыма. — Раз уж тут война, то…       — Давай не будем о том, что может случиться на войне. Раз тебе плевать на это всё… Что ж ты мне не скажешь, чтобы я остановилась? Не прекратишь лечение?       — Тебе самой от этого не стыдно будет? Тебя ведь совесть загрызёт. Будешь приходить мне по ночам и всё равно лечить. Цепляться за каждый выступ жизни. Совершенно чужой, не заботясь о самой себе. Вспомни путешествие в Трущобы, в Лавостоке ты раздавала остатки воды, хотя мы все прекрасно знаем, что у тебя дикая непереносимость жары. Сидишь возле Кары трое суток, вкладывая последние силы в её спасение. Пытаешься наладить со всеми идеальные отношения и утешаешь, когда кому-то плохо. Всегда готова броситься на помощь… А тебя кто защитит? О себе ты думала хоть раз? Я понимаю, за тебя мы хоть горой встанем, но когда ты одна, то кто тебе поможет? Второй такой Андайн у нас нет. Вспомни начало средней школы. Старый твой класс вселюдно обливал тебя грязью из-за скромного характера и цвета кожи, а ты стояла и смотрела в пол. Почему ты такая, Андайн? Зачем тебе помогать остальным, если следует в первую очередь заботиться о себе?       Андайн хранила молчание некоторое время. Слова Маффет напомнили ей о былых временах.       — От этого будет только лучше… — неуверенно начала она. — Если все будут живы. Я считаю это свои долгом — защищать остальных во благо спасения.       — И речи ты толкаешь нехилые. — Маффет выбросила окурок и хотела спускаться, но остановилась. — Сколько мне осталось?       Андайн медлила, ей не хотелось сообщать данную информацию в таком виде. Рыба отвернулась и вгляделась вглубь леса.       — Около пятнадцати лет…       Паучиха молча спрыгнула с ветки и направилась в сторону люка в убежище.       — По крайней мере я надеюсь, что ты столько ещё протянешь. ***       Стук в дверь.       — Войдите!       Кара вошла в кабинет. После её исчезновения он почти не изменился, разве что рядом со столом появились несколько башен из бумаги.       — Сильвер?       Она стояла спиной к Каре, выбирая что-то на книжной полке. Услышав зов, она обернулась.       — О, Кара, очнулась. Хорошо. Садись. Погоди немного.       Женщина послушно присела. Сильвер всё так же продолжала искать что-то среди книжных полок       — Ты столько шума навела. — наконец она обернулась, положив одну из книг на край стола. — Муравейник ходуном ходил после той ситуации. Кхм. Рассказывай.       — Ч-что?       — Что было там. В лаборатории. Нужна информация. Любая.       — Не то, чтобы я много чего видела. Я сидела в запертой комнате на старом стуле. Рядом был стол металлический. Э-э… Стоял какой-то прибор, он выкачивал… — Кара запнулась, она пока что не могла сказать про флакон, так как достойный сосуд она не нашла. Хотя, пора бы уже начать поиски. — Что-то. И дверь. Всё.       — Хм. Не помнишь, что конкретно выкачивал прибор?       — Не всматривалалсь особо. Большинство времени у меня были завязаны глаза.       — Отлично. Раз уж это всё… — Сильвер нервно постучала костяшками пальцев о столешницу. — Что было при сражении? Почему Николь отказывается что-то говорить?       И Кара пересказала свою историю до провала в памяти, так же, как и Папирусу. После чего решила уточнить:       — Какие свойства Красногматизма ты ещё знаешь?       Почему-то этот вопрос вогнал Сильвер в короткий ступор.       — Почему ты… Решила, что к этому причастен Красногматизм?       — Сара про него говорила. «Как тебе он по ощущениям?» — вот что она спросила. Но я понятия не имею о чём она говорит! Половину битвы я абсолютно не помню. Да и откуда ей знать.       — Сара всё время была с нами, так что не думаю, что она могла что-то знать из этой битвы. Хотя у меня есть предположение на её счёт, но это бред, полнейший. Кхм. — Сильвер посмотрела на башни из бумаг. — Красногматизм пробуждается при сильном эмоциональном всплеске. Будь это: радость, печаль, решимость. После чего у человека (а я говорю именно у человека, ибо все Дренголины были чистокровными людьми), открывается что-то на подобии «второго дыхания». Добавляется ранее неизвестная сила… Ну, для тех кто досконально не изучал сам Красногматизм. Огромный приток магии из ниоткуда, который помогает совершать заклинания, ранее недоступные, но открытые для конкретной персоны. Но я никогда не слышала о том, чтобы после его пробуждения мог быть провал в памяти… Мне не рассказывали по крайней мере.       — Ты об этом узнала от кого-то другого?       — Я знала твою мать, начнём с этого. А у неё, как ты знаешь, Красногматизм был. Я тоже в своё время, будучи ещё на поверхности, интересовалась подобными способностями династий. Правда, в основном эта информация распространялась как раз таки внутри самой династии. И поскольку Элизабет оставалась, хм, последней, она рассказала мне об этом. Но всё-таки твой случай странный, про провалы ничего не говорила ни она, ни книга.       — Тоесть есть шанс что у меня пробудился Красногматизм? — спросила с надеждой Кара.       — От этого никому не лучше… — уклончиво ответила Сильвер. — На начальных этапах управлять подобным довольно трудно, по своим способностям знаю… Нужно этому практиковаться. Однако само наличие у тебя Красногматизма пока что под вопросом и ты, банально, не знаешь как его активировать в нужный момент. Благо, твоя душа не будет конфликтовать.       — А она может?       — Кхм. Насколько я знаю, почти все Дренголины обладают душами решимости, но есть и остальные. В этом то и проблема, кровь данной династии течёт в их жилах и они могут пробудить Красногматизм. Суть в том, что энергия Красногматизма конфликтует с любой другой, кроме решимости. Поэтому его начали пересаживать… ой, мать его, лишнего сказала.       — Пересаживать?       — Чтобы не доставлять проблем, Красногматизм просто удаляют с изначального тела и пересаживают в другое, где он ещё не пробуждён. Или в членов других династий… опять.       — А разве другие.?       — Энергия Красногматизма способна распространяться и на тела других существ, где не течёт кровь Дренголинов. Не настолько это самостоятельное существо, чтобы привередничать. Правда, если душа не связана хоть каким-то образом с решимостью, то там уже печальный исход.       — В книге было написано, что у Грёзы Вингдинг был Красногматизм. Значит, у неё пересаженный?       — Да. — уверенно ответила Сильвер, но тут же спохватилась. — Скорее всего…       Кара скрестила руки на груди и задумалась. Сильвер тоже замолчала. Тиканье настенных часов только разбавляло тишину. Красногматизм является одним из самых опасных способностей в мире, поэтому его наличие является запрещённым, хоть и в истории Подземелья, никого кроме Грёзы с Красногматизмом не было. Иметь подобную силу очень заманчиво, но и пугающе одновременно, ведь ей нужно уметь управлять. Возможно Кара и сможет обучиться этому, но будет ли путь слишком лёгким?       В дверь кабинета постучали.       — Войдите!       В комнату вошла Цу, неся в руках какую-то длинную коробку. Махнув хвостом, она подошла к столу и положила посылку на стол.       — Как Вы и просили. Взято из старого хранилища, со сто сорок второй полки. — проговорила кошка.       — Благодарю тебя. — ответила Сильвер. — Можешь идти.       И Цу послушно вышла.