***
— Какой же ты всё-таки везучий сукин сын, Шойфет! Всегда на четыре лапы приземляешься! — Рашидов расстегнул, отдуваясь, пиджак, и лицо тоже подставил ветру. Служебная машина, из которой они вышли, тронулась с места и, набрав скорость, скрылась из глаз. Травы вокруг были высоки, небо бездонно, а зной пряно пахуч. Теперь ещё и тишина гармонично наполнилась посвистом и шелестом, как только рёв мотора был проглочен пространством. — Кому-то это моё умение покоя не даёт. — Вий выплюнул изгрызенную травинку и потянулся за новой. — Как это я вдруг буду спокойно жить? Вдруг форму потеряю? — зло спаясничал он. Главный покосился на него и тоже сорвал какой-то лохматый колосок. Повертел его в пальцах, зачем-то понюхал. — Ох, Ромочка, как же хорошо, что ты всё понимаешь! Не приходится тратить время на сантименты. — Да чего уж там… Говорите, как есть, — кисло усмехнулся Вий. Рашидов снова покосился на него — на этот раз с дружелюбным одобрением, но отвечать не торопился. Они неспешно шагали вслед за уехавшим автомобилем, и дорога до дачного посёлка была достаточно длинной, чтобы и помолчать, и сказать всё, что не предназначено для чужих ушей. — Ты, наверное, и сам понял, что Орден снова использует тебя как алхимическую колбу. Никому до твоего мнимого безумия не было бы дела, если бы оно не было спровоцировано намеренно и для определённых целей. — Снова литераторы, — с неприязнью процедил Вий. Выдернул изо рта измочаленный стебелёк, отшвырнул с досадой и потянул из нагрудного кармана сигарету. — Когда мы уже поставим их на место? — Ну, ты вон прямо сейчас заставил их нервничать. — Рашидов с видимым удовольствием дышал полной грудью и щурился на яркое синее небо. — Сначала сбежал, потом ситуацию с куратором в свою пользу так ловко переиграл. — Да? — Вий остановился, чтобы прикурить. — Только я почему-то чувствую себя дураком. Не верю, что кто-то мог всерьёз надеяться на моё плодотворное сотрудничество с Граниным. — Думаешь, на то и расчёт был, что ты взбрыкнёшь? — Сами-то как думаете? — огрызнулся Вий. — Ромаша, — Иван Семёныч приобнял Вия за плечи, — я думаю, что затеял всё это Розен, а у него надёжных кандидатур было немного. — Мог бы себя куратором назначить. — Вию теперь приходилось отворачиваться, чтобы выдохнуть дым, и сигарету держать в левой руке, но он отчего-то не протестовал против рашидовских объятий. И даже шагать стал не так широко, чтобы идти с Иван Семёнычем в ногу. — Мальчик мой, мы оба понимаем, во что бы это вылилось. Каждая ваша с Розеном встреча заканчивалась бы эпичным трахом, а в промежутках вы бы громко скандалили и ломали мебель. И вся контора, забыв о работе, увлечённо наблюдала бы эту мыльную оперу. В итоге — ни работы, ни записей. Разве можно такое допустить? Вий только хмыкнул на это и ничего не ответил. Некоторое время они шли молча, пока Рашидов не остановился, отдуваясь. — Уф-ф, как же жарко! — Он стащил пиджак и бросил его Вию. Тот без возражений закинул его себе на плечо. — И всё-таки интересно, зачем Розену эти тексты, — пробормотал Иван Семёныч, закатывая рукава рубашки. — Любые тексты у меня ассоциируются с литераторами. А это значит, что войну они объявили нам раньше, чем мы им. — Если узнаем, зачем им мои записи, разгадаем и всю аферу, — согласился Вий, трогаясь с места вслед за Рашидовым. Иван Семёныч, размеренно шагая, продолжал рассуждать вслух: — Но уже сейчас ясно, что для того, чтобы эти тексты появились, нужен не Розен и не Гранин. Нужен книжный человек. С которым ты поневоле будешь писать. Они оба одновременно остановились и посмотрели друг на друга. Вий мрачно чертыхнулся и сплюнул. — Я же говорил! — со злым отчаянием бросил он. — Они этого и добивались! — Он сорвался с места, затягиваясь сигаретой так, что щёки его ввалились как у мумии. — Ты вот что, — догоняя его, строго заговорил Рашидов. Он выдержал зловещую паузу. — Ты из моего сына пидараса не делай! — Он как-то совсем несолидно погрозил Вию пальцем. — И голову ему не морочь! Говорил он… — Тёмушка уже большой мальчик, — гаденько усмехнулся Вий. — Сам разберётся, с кем ему спать. — Он мой мальчик! — Рашидов остановился и выразительно ткнул себя пальцем в грудь. — Мой. Ясно тебе? Делай что хочешь, но чтобы Тёмка сам от тебя отказался. Потому что я точно знаю, что если литераторы получат тебя, они горько об этом пожалеют, а Тёмку они ассимилирует на раз. Он всегда к ним неровно дышал. Стоит ему только к ним попасть, он сразу и отца родного забудет. Какого хрена ты вообще его трогал?! — А я виноват, что он как грёбаная Ассоль?! Только помаши алыми парусами… Рашидов угрожающе кашлянул и Вий тут же сбавил тон. — Ладно. Постараюсь устроить так, что Тёмушка будет счастлив со мной расстаться. И будет отмечать день нашего расставания каждый год словно праздник. — Вий с досадой сплюнул себе под ноги, следом бросил окурок и раздавил его носком кроссовки. — Обещаешь? — не отставал Рашидов. — Обещаю постараться, — с иезуитской улыбочкой заверил его Вий. — Ты оху***л, Шойфет? — ласково уточнил Рашидов. — Я говорю, ты делаешь. А за такие игры я тебя в цемент закатаю. — А если я влюбился? — Вий картинно развёл руками. — Издеваешься? — не поверил Иван Семёныч. — Нет. Рашидов скрестил руки на груди, смерил Вия оценивающим взглядом. — Допустим. В таком случае сделай так, чтобы мой сын во всей этой истории не пострадал. Или я тебя урою. — Догадываюсь. Рашидов шумно выдохнул и пошёл через это бесконечное поле дальше. Его статная фигура, элегантная седина и уверенная походка выглядели очень кинематографично в этом пейзаже. — Вы б женили его, — сердобольно посоветовал Вий, нагоняя Иван Семёныча в несколько широких шагов. — Не нашлась ещё та женщина, которой я бы с лёгким сердцем доверил моего мальчика! — высокопарно воскликнул Рашидов, многозначительно поднимая вверх указательный палец. — Ну-ну. Уведут, будете потом локти кусать. Может, всё-таки мне его отдадите? — Может быть, — не стал спорить Рашидов. — Время покажет. У тебя есть чудесная возможность зарекомендовать себя человеком, которому я мог бы доверить своего сына. Хотя мне эта ситуация не нравится, как я уже сказал. И у меня большое искушение придушить тебя в этом пустынном месте и под деревцем прикопать. Особенно, если учитывать, как удачно ты для всех исчез. — И кто из нас маньяк? — Вий окинул Рашидова скептическим взглядом и только рукой махнул. Иван Семёныч ласково ему в ответ улыбнулся.***
Дом стоял в глубине участка среди сосен — тяжёлый, солидный, из толстых тёмных брёвен. Внутри было уютно, но сыровато и зябко, поэтому водитель уже суетился, таская чурбачки к камину, мимо зависшего в задумчивости у окна Артемия Ивановича. — Здесь нет интернета, — вместо приветствия ровным тоном сообщил он, едва отец с Вием шагнули через порог. И поправил пальцем очки. — Подключим, не переживай! — бодро заверил его Иван Семёныч. — Я же тебя не в ссылку сюда отправляю! Так что всё будет. Просто давненько тут никто не жил. Он подошёл, явно любуясь сыном, нежно пригладил его волосы и вдруг крепко обнял. Но по спине похлопал осторожно, как младенца. Отстранился, удерживая Тёму за плечи, и с чувством чмокнул его в лоб. — Куда мне? — апатично напомнил о себе Вий. Сунув руки в карманы, он перекатывался с пятки на носок, наблюдая, как млеет Тёма в отцовских объятиях. — Наверх. Вещи твои уже там, так что не ошибёшься, — не оборачиваясь, ответил Рашидов. — О чём вы говорили? Обо мне? — Артемий Иванович глянул на отца слегка встревоженно поверх очков, едва Вий поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж и, судя по звукам, зашёл в комнату. — Конечно о тебе. — Иван Семёныч ласково провёл рукой по его щеке, заставляя сына смущённо порозоветь. — Я тебя предупредить хочу. Шойфет — маньяк. Натура у него такая. Молись, чтобы он на тебя всерьёз не запал. Потому что в таком случае он тебя просто задушит своей любовью. И вырваться из его объятий будет большой проблемой. И огромным счастьем. — Спасибо, что этот разговор не про презервативы, — бледно улыбнулся Артемий Иванович. — Кстати, о презервативах, — Вий свесился сверху через перила. — Магазин здесь есть? Аптека? И кто будет дрова колоть? Тёмушка что ли? — Всё есть, — сурово ответил ему Рашидов. — И газ, и отопление тоже. За домом кто-то присматривал, пока он пустой стоял. Правильно я говорю, Василий? — Водитель кивнул. — Этот человек вам всё и покажет — как отопление включать, где продукты брать. И поможет — с дровами и прочим. Он сегодня вечером зайдёт с ключами, тогда обо всём и договоритесь. А сейчас давайте попробуем мангал найти. Нам с Василием ещё обратно сегодня ехать. Так что Шойфет, не умничай, а иди продукты из багажника выгружай. И посмотри, можно ли включить холодильник! Все разбрелись по дому и только изредка сталкивались в дверях, таская во двор плетёную мебель, посуду и уголь. В очередной раз встретив по дороге Тёму, который нёс стопку подушек для сидений, Вий воровато огляделся, впечатал его в стенку и так присосался к его губам, будто хотел вытянуть из бедного архивиста душу. — Меня эти ваши с папой нежности жутко заводят, — зло сообщил он ошалевшему Тёме, который испуганно моргал за перекосившимися на переносице очками. — Не надо, не отвечай. Мы же все здесь извращенцы и потому друг друга не осуждаем, правда? Он ушёл в кухню, недобро оглядываясь на Тёму, который остался шумно дышать и глотать слёзы у стенки, стараясь успокоиться перед тем, как выйти на крыльцо.