Слабость

      Джей придвигается ближе и склоняется к шее Грейсона, опаляя дыханием, но не прикасаясь. Парень напротив немного отклоняется назад, плавно прогибаясь под движениями мальчишки. Он не уверен в нем, не знает, чего ждать. Да, Брюс выбрал его новым Робином, и он продержался в этой кутерьме целый год, стоит отдать должное, но ревностные чувства преобладают над разумом: Ричард не доверяет. Сдавленно выдыхает, тем самым вороша волосы на затылке парня, неуютно задирает подбородок, делая свою вторую ошибку. После той, в которой он не выпроводил чудо-мальчика обратно к опекуну. Грейсону больше не нужна защита. Он был абсолютно уверен до этого момента.       － Я так мечтал с тобой познакомиться, － вторит себе же Джейсон, сопровождая слова звуком, похожим на урчание. Дик сглатывает. Мальчишка ухмыляется и целует его в дернувшийся кадык, осторожно, слишком нежно для людей его профессии, а затем напирает чуть сильнее, опираясь руками на диван с двух сторон от бедер гимнаста. Ричард думает, что оказаться на лопатках под шестнадцатилетним пацаном － если бы он сказал это вслух, то Тодд возмущенно возразил бы «мне почти семнадцать, чувак!» － намного более неловко для него, чем такое положение вещей, поэтому не двигается. Почему ему просто не оттолкнуть наглеца, спасая свою гордость? «Какая к черту гордость, Грейсон, ты ревнуешь к пацану, который занял твое место под боком у Уэйна, после того, как ты сам от него отказался. Чего, блять?» Все слишком непонятно, честно говоря, все абсолютно ебано. Иногда Дику кажется, что у него вот-вот случится паническая атака от наплыва нерешенных проблем, но он вспоминает, что должен держать себя в руках. А теперь его собирается держать в руках кто-то еще. И что если воспользоваться этой возможностью хотя бы на минуту? Он не понял, но сдал позиции уже тогда, когда задумался об этом, палавясь под горячим дыханием. Когда не отодвинулся от нежных прикосновений и попал в плен чужих рук, что даже не касались его. Когда позволил Джейсону спасти себя от шайки головорезов? Нет, тогда пиздец еще не наступил. Дик только нервно сжимает плечо парня, не отталкивает, не притягивает, не понимает. Робин тихонько посмеивается, ощущая, что ему поддаются, но не достаточно, чтобы спугнуть. Он все-таки кладет одну руку гимнасту на талию, более уверенно целуя нежное местечко под челюстью, и Грейсон сдается, когда его медленно опускают на диван, нависают сверху. Джей поднимает голову, и Дик видит его улыбку, такую… добрую? И глаза, яркие и искрящиеся, обожающие.       － Можно? － Ричард не спрашивает «можно что?», но прикрывает глаза и едва заметно кивает, что могло бы сойти за нервную дрожь, но сошло за то, что надо. Мальчишка пылко прижимается к его губам своими, целует несколько раз настойчиво, но Грейсон не раскрывает рта. Тогда Джейсон аккуратно, щекотно проходится кончиками пальцев по его запястьям вверх, по ладоням, и сплетает пальцы вместе, устраивая их руки с двух сторон от головы парня. И Дик сдается снова, размыкает губы. Это кажется ему слишком глупым, горячим, неловким и… интимным. Это заставляет голову пустеть, и это все о чем только можно было мечтать. Теперь первый Робин доверяет ему немного больше, и намного меньше доверяет себе. Тодд снова ухмыляется, оглядывая буквально поверженного героя. Доволен результатом, сукин сын. Дик не видит, но чувствует. Без него холодно и пусто, и Джей восполняет эту пустоту, целует в уголок губ, проходится языком по нижней губе, и толкается в рот. Больше ни одной блядской мысли в голове.