Курс по приручению бродячего кота в условиях апокалипсиса

Он бежал по какой-то совершенно не знакомой проселочной дороге. Дома были неопределенно близко и при этом несправедливо далеко. А за спиной слышалось рычание монстра. Парень ни разу не оглядывался, да даже не смел этого делать, но он прекрасно знал, что существо за ним безобразно, ужасно и голодно. Знал, что оно может нагнать в один прыжок, если он остановится, и сожрет его без единой заминки. Сотрет любой след его существования даже в чужих воспоминаниях.       Слева раздался рык и пробежала тень смутно напоминающая животное. От этого все тело пробрало холодным ужасом и заставило его развернуться, бежать в обратную сторону от деревни. От безопасности. От существа. Грудная клетка уже разрывалась от долгого бега. Легкие горели, будто в них налили раскаленное железо. А сердце с желудком были готовы вылезти уже сейчас. Но надо бежать. Надо спастись. Если он умрет тут, то…       Мысль не успела оформиться, как монстр вновь пробежал сбоку. В этот раз ноги заплелись и парень рухнул в не пойми откуда взявшуюся лужу. Он обернулся и естественно сверху уже нависла мощная фигура невиданного, грузного, непропорционального зверя. У существа было множество лиц, все они были серыми, с пустыми глазницами, в которых светились зеленые, синие, желтые огоньки. Все лица перемещались с места на место, деформировались и искажались в разных гримасах, на которые не должны быть способны люди.       Наконец зверь выбрал лицо и склонился над ним, обдавая смрадным дыханием. И как только парень смог разобрать чье это лицо – закричал. Нет, только не это лицо. Он был готов увидеть чей угодно образ перед собой, но не этот. Он начал молить это существо вернуть человека перед ним, но в ответ была лишь искаженная улыбка с обнаженными гнилыми зубами. Пара капель вязкой, бурой, прожигающей слюны упало на лицо. А в следующий миг рот монстра исказился еще сильнее. Распахнулся, будто человеческая челюсть не имела костей и могла растягиваться словно резина.       Беглец мог лишь надеяться, что его сожрут, что сжигающий до костей страх пройдет хотя бы так. Но нет. Из пасти существа вывалился язык. Точнее то, что могло им быть. Месиво из перьев и волос начало окутывать голову, удушая и забиваясь в уши, рот, нос, выталкивая собой глазные яблоки, заполняя всю голову и будто в издевку медленно, постепенно, не торопясь лишая кислорода, а с ним и сознания.       Постепенно все погрузилось во мрак.       В следующий миг мир изменился, представляя собой белый потолок с одной несчастной лампочкой. Где-то над ухом кричали: —....бек! Блять, Отабек! Ну же, вставай!       Голос подростка звучал слишком обеспокоенно и это – а может все же сон – подбросило казаха на диване. От резкого подъема Плисецкий не смог увернуться, а потому они столкнулись лбами и оба зашипели, отодвигаясь друг от друга. — Да бля-я-ять… — простонал Плисецкий, потирая ушибленное место, после чего поднял взгляд на казаха. — Доброе утро. Ты орал. Что тебе снилось?       Алтын нахмурился, стараясь вспомнить сон и от этого прошли мурашки, заставляя содрогнулся. Сон он помнил урывками, но и этого хватало. Еще и в глаза четко въелся образ лица, который он увидел перед пробуждением. Серое, безжизненное, будто уже начало гнить, но без единого следа с намеком на это… Отабек растер глаза и встал. Надо было смыть с себя остатки кошмара.       Он достал из рюкзака бутылку с «технической» водой и вышел на улицу. Следом выполз Плисецкий, с беспокойством поглядывая на Алтына, пока он наливал в руку воду и тер той лицо. — Снова кошмар, где были все мертвы?       Предпринял новую попытку узнать о случившемся подросток. Казах тяжело вздохнул и кивнул, отойти ото сна все еще не получалось. Юра подошел ближе и обнял, поглаживая по спине, как сам Отабек, когда у Плисецкого случались панические атаки. — Только ты раньше не орал, как резанный. Расскажешь?..       И в этих объятиях наконец получилось расслабиться. Наконец стало спокойно, тревога и страх постепенно уходили на второй план. И это все доказывало, что они оба все еще живы, им ничего не угрожает и они в безопасном месте. Практически сказка в постапокалиптике. Невольно Алтын даже улыбнулся и наконец ответил на вопрос подростка: — Не могу полностью описать, что снилось. За мной гнался кто-то, а потом куча мертвых лиц и удушье…       Отабек поморщился, а Юра похлопал его по спине и улыбнулся, стараясь поддержать, как мог: — Ну, это лишь сон. В реальности, тут хотя бы, точно нет мертвецов.       Казах улыбнулся в ответ. Он и сам все это понимал и тем не менее тревога была на подкорке мозга. Скорее всего она была все это время, просто он сосредоточился на помощи подростку и отвлекался этим. А сейчас, когда они в бо́льшей безопасности, чем обычно, все переживания начали вылезать наружу.       На самом деле удивительно насколько рядом с Юрой было спокойнее, хотя, казалось бы, они знакомы всего месяц. Свою роль тут точно сыграло, что они непрерывно взаимодействуют все это время. Общаются, поддерживают, даже спасают друг друга. Путь без Плисецкого уже представлялся не просто невозможным, а уже скорее нереальным. Находиться в тишине, не ощущая близость кого-то живого было как минимум не комфортно. Без светлой макушки, которая иногда пряталась под капюшоном, в пределах поля зрения было даже страшно.       Скорее всего, поэтому же Отабека так пугают смерти Юры во снах. После такого и правда были необходимостью объятия, чтобы успокоиться, погреться в теплом ощущении близости безопасного, комфортного и даже чего-то немного маня́щего. Услышать звонкий голос, что зовет тебя по имени, увидеть глаза, полные искреннего беспокойства и понять, что есть ради чего держаться. Наверно, казах позволил бы себе упасть в имеющиеся зачатки чувств и разгореться им до любви.       И эта мысль – даже скорее ее осознание – удивила, а следом испугала так же, как и сон. Нельзя было признаваться Плисецкому. Нельзя было даже дать понять ему, что что-то больше дружбы есть в Отабеке. Во-первых он не знал Юрино мнение об однополых отношениях. Во-вторых, Плисецкого уже домогался старший представитель мужского пола. И в-третьих, его состояние после всего пережитого оставляло желать лучшего. Все вместе создавало опасность существования симпатии и вероятность остаться одному. А один казах уже не выдержит и не выживет. Наверно, и сам Юра тоже… Поэтому надо продолжать упорно давить в себе зачатки этого чувства. Даже если сердце екает от одних объятий. Даже если одной столь редкой улыбки зеленоглазого кота хватает для поднятия морального духа.       Юра выпустил казаха из объятий, перед этим внимательно изучив его лицо, а Алтын лишь надеялся, что тот ничего не поймет. И раз Плисецкий пошел в их убежище, то результат увиденного его удовлетворил. Алтын выдохнул и пошел следом, спрашивая: — Я тебя разбудил, да? Будешь досыпать, раз возможность есть? — Не, на улице светло. Уже не засну, как бы не пытался.       Отозвался подросток, направляясь к своему сокровищу в виде коробки с чипсами, а Отабек уселся на свой диван. — Ну, тогда приятного аппетита.       Хмыкнул он, укладывая голову на рюкзак, что выступал в роли подушки, и следом понимая, что засыпать не очень хочется. Есть тоже пока не хотелось, а раз идти им никуда не надо – можно просто поваляться. Юра тем временем уже достал пачку и открыл ее, принимаясь хрустеть чипсами на своем диване. — Кстати, пойдем в итоге смотреть что с машиной этих двоих?       Спросил Юра и его вид с набитыми, как у хомяка, щеками позабавил казаха. Вчерашний прием пищи, который вся компашка решила назвать все же ужином, прошел спокойно. Разговорились постепенно и Георгий, и Юра. И как оказалось, Гера вполне улыбчивый и очень эмоциональный парень, просто для этого надо пообщаться побольше. И в итоге он же попросил помощи осмотреть машину у новых знакомых в лице Плисецкого и Алтына. И если Отабек изначально признался, что в этом плохо разбирается, как и сам Гера, то Юра согласился глянуть. Как оказалось он многое знал о разных тонкостях машин и иногда помогал своему деду в гараже. Данная новость даже заставила Милу ликовать и взять обещание выжившего об техобслуживании их транспортного средства. — Ну, да. Пообещали же.       Юра прожевал и издал немного печальное: «Ага». Казаху осталось на это хмыкнуть и сравнить это лицо с мордой недовольного кота, которому на макушку нацепили заколку.       Направились они к гаражу после завтрака – у Плисецкого пакет чипсов, а у Алтына наведенный чай – и умывания. Их соседи уже не спали и, видимо, закончили водные процедуры. Мила была как раз с полотенцем на плечах, в кричаще-розовом спортивном топе, на котором виднелись брызги воды, и все в тех же лосинах. — О! Спаситель наш и его подмастерье, — девушка улыбнулась, увидев двух парней на входе. — Мы думали вы придете позже, выспитесь для начала. Подождете Геру? Он пока отошел в туалет, а то машина в неком роде его, так что пусть сам показывает все, чтобы не говорил, что я лезу в его пространство.       Мила сморщила носик на последней фразе, но быстро вернула улыбку на место. Она подошла к открытому багажнику, куда убрала полотенце и достала футболку, надевая ее. Отабек был плох в понимании марок машин, потому для него это была просто черная вариация внедорожника. А Юру, чьи глаза округлились, машина впечатлила. Он прошел внутрь гаража и стал обходить ее, рассматривать. — Вау, дедушка о такой мечтал, чтобы ездить с друзьями в лес. Кем вы работали, что смогли купить?       Мила стушевалась и с неловким молчанием отвела взгляд. Постепенно Алтын понял, что значит такая реакция и судить он никак не мог, они с Юрой планировали провернуть подобное, когда шли по шоссе. Девушка откашлялась и спустя полминуты ответила: — Ну, это не совсем наша машина… Знаешь, сейчас время такое, что людей мало, многие погибли или заразились… Эту мы одолжили у соседа Геры, который любил на ней путешествовать.       Блеск в глазах подростка чуть поугас после признания. Он обдумал все и кивнул, поглаживая кузов и все еще слегка улыбаясь. — Как говорил дедушка: грех добру пропадать.       Казаха это порадовало. Второй раз за сегодня Юра вспоминал своего дедушку и при этом на его лице видна улыбка. От нее уголки губы самого Отабека полезли вверх. Ну как не улыбаться при виде его улыбки?       Вскоре вернулся и Георгий, он поприветствовал обоих парней рукопожатием и открыл капот, начиная обсуждать с Плисецким свои предположения по неисправностям. Отабек подошел ближе, чтобы если что помочь парням, но в основном просто наблюдал. Юра снял свою ветровку, чтобы не испачкать ее. И принялся оглядывать все внутренности машины, трогать некоторые детали, даже масло проверил. После чего попросил завести машину и на звуки умирания той похмыкал и отсоединил от аккумулятора контакты, оглядывая сначала их, а потом сам параллелепипед. — Ну, даже странно, что ты не проверял аккумулятор. У него закислились контакты. Надо глянуть какие стоят у машин на улице и можно поменять, чтобы сильно не заморачиваться.       Гера слушал Плисецкого, кивая. Мила куда-то отошла с самого начала осмотра машины. А Отабек… Отабек все это время залипал на сосредоточенном делом Юре. В этот момент казах видел, что это не желающий своей смерти подросток, а юноша, который уже имеет какой-то набор знаний, который может проявить на практике. Плисецкий прекрасно понимал, что творится под капотом машин. Его ловкие, тонкие, сильные пальцы проходились по разным деталям, что-то цепляли, приподнимали, откручивали и закручивали назад. Даже то, как Юра держал в руках инструменты или вытирал тонкие и изящные руки от масла было что-то. Что-то цепляющее и манящее. Наверно, все потому, что Алтын в принципе восхищался теми, у кого была любовь к какому-то делу и у кого были умелые руки. В прежние дни он залипал на видосах, как делают диорамы. У японца на тех видео тоже были ловкие, длинные пальцы. — Поможешь?       Вырвал его из мыслей Плисецкий, заглядывая ему в лицо и чуть щурясь в попытках что-то увидеть. Отабек проморгался и посмотрел на подошедшего юношу, неловко улыбаясь. — Прости, не услышал, повтори… — Гера пока вытащит этот аккумулятор, а мы с тобой пошаримся в остальных машинах, чтобы найти похожий.       Алтын кивнул и пошел за Юрой. На улице они кое как разобрались как у каждой открыть капот, радуясь, что хотя бы машины не были закрыты и не поставлены на сигнализацию. И на удачу нашли в одной подходящий аккумулятор. Юра правда поворчал, что не было прям нужного, но выходить на шоссе и копаться в каждой встреченной машине отказался. По возвращению он и Георгий поменяли все и наконец смогли завести машину. Радости у почти-механиков и подошедшей Милы было неимоверно. Девушка на радостях даже поцеловала в щеку Плисецкого, от чего тот растерянно начал бегать глазами по помещению будто в поисках куда скрыться. — Что ж, это повод отпраздновать! У нас даже пиво для этого есть!       Подытожила Мила, оглядывая парней. Гера ее поддержал, а вот два оставшихся парня были не уверены. Точнее Отабек сомневался в этой затее, а Юра смотрел на него, ожидая ответа.       И казах серьезно задумался. В целом, он не был против выпивки в этой компании, явно лучше того мужика. Да и расслабиться нужно было. Самому Отабеку уж точно, иначе перед сном уйдет в самокопание и снова проснется от кошмара. Что до Юры, то он достаточно взрослый для выпивки. Сам Алтын попробовал алкоголь впервые в его возрасте, но обрывки воспоминаний о том вечере и ночи остались не очень. Он пил с друзьями, на вписке, без присмотра и последствия на утро были так себе: фингал под глазом, сломанный палец и дикое похмелье. А тут явно не вписка, скорее всего планировались просто посиделки. Тем более алкоголь явно будет ограничен в количестве и градусах. — Я не против. А ты? — уточнил Отабек у Плисецкого и получил в ответ кивок с улыбкой. — Ну, вот и решили. Когда начнем?       Мила на согласие лишь сильнее заулыбалась, обнажая зубы. — А прям сейчас! У нас есть запас, таскаем с собой «Гараж» ради особого случая, — девушка показала на машину, а потом развела руки, указывая на помещение в целом. — Но надо подготовить местность для отдыха. Есть предложения для украшения?       Обсуждение, что нужно принести было не долгим. В итоге Отабек и Гера принесли в гараж диван из части с кафешкой, а Мила с Юрой столики. А потом натаскали еду, которую нашли. На удивление все это заняло у них много времени, все давно проголодались и начали потихоньку подготавливать закуску да открывать бутылки пива.       Когда все было готово, все заняли места и стали потихоньку попивать. Правда все было в тишине, потому что никто не мог придумать тему для разговора. Все же они не друзья и не знакомые даже, они были друг для друга скорее попутчиками. Первой не выдержала Мила. Девушка прочистила горло и в затянувшейся тишине произнесла: — Предлагаю тост. За долгую жизнь!       Отабек невольно хмыкнул на такое пожелание. Да уж, в их условиях лучше не придумаешь. Такое пожелание само по себе напрашивается во всей их ситуации. И потому он поднял свою бутылку «Гаража» и повторил уже коротко: — Ага, за жизнь.       После чего своей бутылкой отсалютовал уже и Гера. Юра же просто кивнул, глянув перед этим на Отабека. А Мила довольно улыбнулась и продолжила говорить: — Кто что расскажет? Может расскажете что-нибудь из детства смешного? — Может, лучше в правду или питье?       Предложил следом Гера одну из забав. Отабек на эту затею хмыкнул, вспоминая свои старые вечеринки с друзьями и одногруппниками. Хотя там чаще было правды или действия, но сейчас любые действия могли быть опасными. — Отличная идея!       Похвалила брата девушка, а Юра чуть нахмурился, обдумывая интуитивно суть игры, но в итоге спросил: — А какие правила? — Все очень просто, — Гера усмехнулся на этот вопрос от самого младшего в их компании, который и вряд ли успел пройти свою череду вписок с друзьями. Ну, они восполнят этот маленький пробел в биографии Плисецкого. — Тебе задают вопрос и ты либо отвечаешь правду и ничего кроме правды, либо пьешь. Обычно шот чего-то крепкого, но в нашем случае придется обходиться этим ниочемышным напитком.       Юра обдумал это и кивнул, потом они определились с очередностью и первым задавать вопросы назначили Геру. Он задумчиво промычал, оглядывая новых знакомых. О Миле то он и так все знал, а вот об этих двоих... Георгий посмотрел на Юру, оглядывая с ног до головы, решая сделать своим оппонентом его, заодно поймет на практике суть игры. — Итак, для разогрева: сколько тебе лет то? — Семнадцать. Немного до ЕГЭ не дотянул, — со вздохом отозвался Плисецкий. — Даже не знаю к счастью это или нет. — ЕГЭ... У меня оно было в те времена, когда еще не настолько следили. Без глушилок, металлоискателей и прочей подобной лабуды. Но даже так мероприятие было малоприятным. А у тебя оно обещало быть фееричным со всеми этими досмотрами…       С отвращением скривил свое лицо Гера. Но лучше бы действительно они ещё раз сто написали этот экзамен, чем нынешний пиздец. Что ж, по правилам теперь была очередь Юры для вопроса и он оглядел присутствующих, выбирая в итоге Милу: — А кем ты была до всего этого?       Девушка хмыкнула. — Работала на швейном производстве. Если вкратце. А подробнее смысла рассказывать и нет, все равно без фоток будет сложно объяснить что там за машина была.       И всех устроил ее ответ, после чего девушка указала на казаха. — А чего ты решил сюда приехать? Думала, что в Казахстане обучение ничем не отличается от нашего.       Алтын на этот вопрос вздохнул, вспоминая невольно родителей. — У меня бы... — начал было казах и вновь вздохнул, и покачал головой. — Есть старшая сестра. Она мечтала учиться заграницей, у нее даже английский там какого-то невероятного уровня. Но родители были против большинства стран и в итоге оставили два варианта: у нас учится или в России. Она и рванула учиться сюда, а когда пришло время поступать мне – родители отправили присматривать за ней меня. Хотя по факту все всегда наоборот выходило. Да и вышло, как всегда. Я был совсем мелким.       Он невольно усмехнулся и сжал крепче бутылку пива одной рукой, а второй растер глаза. Вспоминать о родных сейчас было... Довольно больно. Даже очень. Он же никогда теперь не узнает что с ними и где они. И реакция Отабека от вопроса смутила Милу, потому она пересела поближе к нему и погладила по спине в поддержку. — Прости, что напомнила…       Сил у того пока хватило только на кивок. А после он сделал глоток пива и уже сел прямо, а чтобы разбавить обстановку бодро обратился к тому, кого еще не спрашивали: — Итак, забыли и идём дальше. Гера, за какой поступок тебе было стыднее всего в жизни?       Тот на этот вопрос прочистил горло и даже глянул на свое пиво. Но не сдаваться же в самом начале, да? Тем более первым. — Ммм… Однажды я перепутал душевые в бассейне и вошел в женскую, так ещё и голый. А там была толпа старых бабок.       Мила от этого звонко рассмеялась, откидываясь на спинку дивана. — Я помню этот момент! Ему было лет четырнадцать, а мне восемь. Иду в раздевалку, а из душевой мимо пробегает это недоразумение в слезах.       Гера даже закатил глаза и фыркнул от этого дополнения. А пока Отабек не смог сдержать собственный смешок, представляю всю ситуацию. Да уж, даже врагу не пожелаешь. Сидящий отдельно от него Юра тоже тихо хихикал. Такой ситуацией был бы рад разве что какой-нибудь любитель старушек. А тем временем чудесным образом очередь вновь дошла до Георгия. И что ж, выбор кого спросить был весьма тяжел и в итоге пал на его же сестру. — Расскажи-ка о своем первом швейном творении.       Не ему же одному позориться в глазах новых знакомых. Все в семье должно быть поровну. Мила закатила глаза на вопрос от брата и все же ответила, хоть и был вариант выпить: — Во время учебы я распорола платье мамы для лекал и потом не смогла его сшить, как было. Этот потом надо мной смеялся месяц.       Отабек усмехнулся и с сочувствием похлопал её по плечу. Ему прекрасно было знакомо такое взаимодействие с сестрой. Все же она была модельершей и тоже имела неудачные опыты, правда не с одеждой их мамы, а со своей. Да и у него самого было нечто подобное и чтобы поддержать этих двоих поделился: — Я так разобрал отцовские часы один раз. А когда собрал остались лишние детали, а сами часы не ходили.       Потихоньку компашка добиралась до более личных вопросов, а вместе с тем и начали активнее выпивать. Все же не на каждый раз хотелось отвечать. Зато они узнавали друг друга лучше. Отабек в какой-то момент смог расслабиться окончательно и откинулся на спинку дивана, а на его плече покоилась голова Милы. Да уж, такого давненько не хватало. Он глянул на Юру, который сидел напротив. Плисецкий явно уже не был трезв и держал в руках вторую или третью бутылку «Гаража». Наверно, это было бы много для того, кто вообще впервые в жизни пьет – как выяснилось не так давно после вопроса Геры – но он ответственно, по совету Отабека, закусывал чипсами и поглядывал на друга в ответ. Наступила снова очередь Милы на вопрос и она обратилась к Отабеку, будучи уже опьяневшей: — А есть ли кто тебе нравится, Бека?       От этого вопроса он даже поперхнулся. На ум приходила только один золотистый кот, вот только навряд ли тот будет в восторге от ответа. Да и новые знакомые тоже. С другой стороны и сам Алтын был уже на порядок захмелевший, а потому ничто не помешало ему ответить без какой либо конкретики: — Ага, есть.       Просто ответил Алтын, отчего-то внимательно смотря на реакцию Плисецкого. Тот будто бы напрягся, но следом фыркнул и сделал новый глоток пива. Ну, ладно. А вот глаза девушки загорелись и она ближе прижалась к казаху. — Ого, и кто это? Уверен, что она жива?       Он закатил глаза и пожал плечами, делая и сам глоток, а потом ответил Миле: — А вот это уже выходить из рамки правил. Один вопрос, помнишь?       Девушка закатила глаза и вернулась в нормальное свое положение. — Ниче, я вернусь к тебе с этими вопросами.       А заметив, как ей отсалютовал не менее охмелевший и ухмыляющийся брат, кивнула. Видимо, они о чем-то безмолвно договорились. И о чем именно казах понял довольно быстро, всего-то надо было дождаться очереди вопроса от Геры. — Так, кто эта особа, которой ты все еще держишь место в сердце?       Алтын было хотел сделать глоток пива, игнорируя вопрос, но что-то остановило его. Пьяной голове хотелось сделать что-то особенное. Увидеть реакцию окружающих. Нет, он им не заявит, что это парень, но выход есть: просто как всегда притвориться, что он обычный гетеросексуальный индивид. — Ну, она младше меня, часто очень серьезная или грустная, редко улыбается, но ее улыбка о-о-очень обворожительная. Видеть это чудо на ее лице можно, когда она рассказывает о чем-то, что ее увлекает. Слушать ее рассказы я готов часами. А как светятся ее глаза в этот момент… Еще ее золотые волосы очень красиво светятся в закате, создавая волшебный ореол вокруг головы.       Мила круглыми глазами смотрела на Алтына, а Героргий от этого ответа присвистнул. — Да ты по уши в любви. — Тебе б стихи или поэмы писать с такими метафорами.       Добавила девушка. Казах пожал плечами и посмотрел на ту самую «девушку», о которой он говорил. Юра опустил бутылку пива на пол, смотря на нее, и сам весь как-то осунулся, а следом как-то дернулся и резко встал. — Сейчас блевану…       Пролепетал он и вышел из гаража под несдержанный смех Милы и крик вдогонку: — Да не так уж и ванильно вышло!       Алтын отставил свою бутылку и пошел следом за Юрой. Удивительно, конечно, что его потянуло блевать от трех бутылок и сразу после рассказа Отабека. Блондин успел убежать за заправку и сейчас скрючено стоял у бордюра, и издавал не очень приятные звуки. Казах вздохнул, подходя ближе, и принялся гладить Плисецкого по спине. — Пожалуй, кому-то на сегодня хватит.       Сказал он, когда юношу наконец перестало рвать. Юра поморщился и выпрямился, сплевывая остатки и вытирая край рта ребром руки. — Хочу… Хочу рот прополоскать.       Просипел он. Казах лишь кивнул и повел шатающегося юношу в их подсобку. Обнимать и прижимать Плисецкого к себе хотя бы сейчас, под предлогом помощи, было весьма приятно. Невольно представилось, как они могли бы познакомиться при старом укладе мира. Возможно, Юра пришел бы на какую-нибудь тусу, где был бы и сам казах. Они бы тоже напились, Плисецкого снова начало рвать, а Отабек помог бы ему. Потом они начали активнее общаться и, возможно, однажды казах признался, а потом у них случился поцелуй. Но сейчас… Вряд ли когда-то Алтын теперь осмелится сделать такой шаг.       В каморке он помог блондину умыться, а после помог улечься. Юре надо бы поспать, а один Алтын сидеть в гараже не хочет. Да и мало ли Плисецкому снова станет плохо? Но надо еще предупредить Милу и Геру, что они все. — Если будет плохо – буди. И не блюй на диван хотя бы.       Раздал напоследок указания казах, слушая в ответ невнятное бурчание. После Алтын сходил в гараж, сообщил все знакомым. Гера забурчал, что его снова бросают наедине с сестрой, а Мила лишь махнула рукой. Отабек посмеялся и вернулся к Юре. Тот уже спал. Казах еле сдержал свое желание погладить юношу по голове. Вздохнул и лег спать сам, принимая такой конец этого мирного дня.