Cooking for Brothers (Кулинария для братьев)

      Сэм Винчестер был дерьмовым поваром.       Он всегда им был и, насколько известно, всегда им будет. Поэтому для Дина было вполне разумно не удивляться странным запахам еды, исходящим из кухни бункера. Ему не потребовалось столько времени, сколько обычно, чтобы стащить задницу с кровати. Тайна запаха искушала его подняться на ноги.       Это был не очень хороший аромат, но интересный. В конце концов, в прошлый раз, когда Дин проверял, Сэм мог только управлять тостером… и у парня даже это не получалось.       Дин застонал, медленно натягивая джинсы и свитер. Он чувствовал себя стариком. Охота, что была пару дней назад надрала им задницы, и даже по прошествии тридцати шести часов Дин все еще чувствовал синяки и царапины на своем теле.       Сэм тоже получил немало побоев, на самом деле у парня было больше синяков, чем у Дина, и лодыжка была вывихнута так сильно, что потребовалась поездка в больницу и использование трости. Лицо младшего брата было украшено синяками благодаря злому Касперу.       Дух вымещал свою ярость на каждом, кто осмеливался приблизиться к его гниющим останкам. Это вполне понятно, парень разозлился из-за того, что его убили и оставили разлагаться на дне оврага. Но вряд ли из-за этого стоило убивать людей.       Дин съежился при воспоминании о последней жертве. Они с Сэмом спустились в ущелье в поисках останков духа, когда нашли тело мальчика. Он был мертв, засохшая кровь на затылке свидетельствовала о том, что дух либо сбросил его с холма, либо швырнул тяжелый предмет ему в череп.       На самом деле зрелище было не таким уж ужасным, как некоторые вещи, которые видел Дин, но он всегда тяжелее справлялся с охотой, если жертвами были дети. Это был десятилетний мальчик, с молодым лицом, под слоем засохшей крови. У него были длинные каштановые волосы, растрепанные на макушке, и тощие руки и ноги.       Дин покачал головой, отогнав мысленный образ, застрявший в его мозгу, и направился на кухню, стремясь выяснить, что задумал его младший брат.       Сэм понятия не имел, что он делает.       Он знал, что пытался сделать. Он пытался приготовить завтрак для своего старшего брата… но все шло не так, как планировалось. Сэм никогда не был хорошим поваром, но всегда старался поддержать Дина. Его брат никогда бы в этом не признался, но охота, которую они закончили позавчера, потрясла его до глубины души. Обычно именно Сэма эмоционально разрывали на части жертвы, которых они не могли спасти, именно ему снились кошмары. Но на этот раз это был Дин.       Сэм знал это потому, что жертва была ребенком. Мальчику было не больше двенадцати лет. Сэм заметил, как побледнело лицо его брата при виде худого маленького тела. Он был свидетелем трещины в непринужденной внешности Дина. Он слышал хриплое волнение в голосе старшего брата, когда тот анонимно позвонил копам по поводу мальчика, безжизненно лежащего на дне оврага.       Множество жертв сверхъестественного, тех, кого Винчестеры не смогли спасти, добрались до Сэма. Всякий раз, когда в деле появлялась молодая светловолосая женщина, его мучили кошмары, он даже тревожился, когда они встречали жертв, которых убили животные, особенно собаки. Но обычно Дин бывал невозмутим. Он был расстроен, но всегда напоминал младшему брату, что они не могут спасти всех.       Исключением для Дина были дети.       Сэм часто задавался вопросом: почему? Ему потребовалось время, чтобы понять, почему его брат с таким трудом мог вникнуть в ситуацию, почему он с таким сочувствием брал интервью у родителей, которые потеряли своих детей, почему был таким нервным во время охоты, которая касалась несовершеннолетних.       Однажды, когда Сэм был еще подростком и наблюдал, как доброжелательно и осторожно Дин разговаривает с женщиной, чей сын пропал без вести, в голове у него что-то щелкнуло.       Дин симпатизировал родителям, потому что во многих отношениях был одним из них. Он знал, каково это — заботиться о ребенке, знал, насколько они невинны и уязвимы, понимал важность их защиты и ужас того, что с ними может что-то случиться. После этого Сэм больше никогда не задавался вопросом о чувствительности брата к делам, связанным с детьми.       Сэм знал, что Дин очень обеспокоен охотой, когда он стал вспыльчивым. Весь вчерашний день брат Сэма огрызался на него, любой вопрос встречался едким саркастическим замечанием или озлобленным молчанием. Младший Винчестер не обижался, прекрасно зная, что гнев был не более чем защитой для Дина.       Сэм был терпелив, пытался убедить брата поговорить, может быть, разделить его боль, но Дин упрямо отказывался и плохо реагировал на попытки подбодрить его. Поэтому Сэм решил прибегнуть к чему-то, что часто помогало поднять Дину настроение — еде.       Младший Винчестер намеревался пойти и купить неприятно жирный завтрак для своего брата, но не смог найти ключи от Импалы и не хотел рисковать разбудить Дина, у которого скорее всего, они и были. Если Дин проснется в гневе, надежды на перемену настроения будет меньше, лучше начать день с самого утра, а значит с завтрака.       К несчастью, у Сэма было растяжение лодыжки, и он не мог идти куда-либо пешком, чтобы купить еду. Так что у него не было выбора, кроме как попытаться приготовить завтрак самому.       Он встал пораньше и принялся рыться на кухне, быстро сообразив, что провел там так мало времени, что буквально понятия не имел, где что находится. Дин готовил всю еду с тех пор, как они переехали в бункер, и Сэм был взволнован, увидев, что его старший брат больше, чем просто наслаждался этой домашней жизнью. Это не было сюрпризом, Дин всегда готовил, когда отца не было рядом. В детстве у него не было необходимых припасов для приготовления восхитительных блюд, но даже при скудном содержимом их мини-кухни в мотеле Дин всегда находил себе занятие по душе.       Сэм мягко улыбнулся воспоминаниям об их детстве, молча удивляясь тому, как его брату удалось сделать вкус макарон с сыром восхитительным, даже на восьмую ночь подряд.       Младший охотник отскочил назад, когда жир со сковороды брызнул на него, а бекон громко зашипел. Он нашел бекон в задней части холодильника, он хорошо пах, так что Сэм решил его поджарить. Еще он нашел крошечные сосиски для завтрака, которые так любил его брат, почему-то засунутые в морозилку. Он планировал приготовить и яйца, так как любит Дин. Сэм испортил три яйца из пяти, прежде чем выяснил, что даже яичницу болтунью приготовить чертовски трудно.       Затем он решил сделать блины, поискал рецепт в интернете и обыскал кухню, чтобы проверить, есть ли у них все ингредиенты. Поиск нужных компонентов был только половиной дела, смешивание было настоящей борьбой. Для обычного человека это, вероятно, не так, но для Сэма, чье знание кулинарии ограничивалось нагреванием чего-то из банки, это было чертовски сложно.       Дин всегда был достаточно любезен, чтобы притвориться, будто кулинарные творения Сэма не были совершенной мерзостью. Но младший Винчестер знал, что единственная еда, которую он нормально готовил — это жареный сыр. Он всегда был очень щедр на сыр, и старший брат всегда ценил это, но чаще всего ломтики хлеба, которые плавали в расплавленном сыре, были либо сырыми, либо подгоревшими.       Сэм раздраженно покачал головой, нахмурившись от горького запаха, который ударил ему в нос. Он перевел взгляд с одной сковородки на другую и увидел, что от сосисок идет дымок.       — Черт! — выругался он, переворачивая их пальцем.       Дин едва сдержал смех, когда вошел в кухню и увидел своего младшего брата, который решил строить из себя Бетти Крокер.       — У нас для этого есть посуда, — прокомментировал он, наблюдая, как брат пальцами переворачивает сосиски.       Очевидно, Сэм был настолько поглощен своими домашними делами, что не обратил внимания на появление старшего брата. Он вздрогнул, что не имело бы большого значения, если бы он не балансировал на одной ноге и не был окружен обжигающими поверхностями.       Сэм удивлено вздрогнул и сбил сковороду с беконом с края плиты. Он попытался поймать ее, и убрал руку со стола, на который опирался, чтобы не нагружать лодыжку.       Когда Сэм покачнулся, Дин прыгнул вперед, но его пальцы едва коснулись свитера младшего брата, когда тот грохнулся на пол.       Шум прекратился так же внезапно, как и начался. Сэм сидел на полу, слегка ошеломленный, и шипел, чувствуя жжение в лодыжке.       — Ты в порядке, чувак? — спросил Дин, подходя к брату и присаживаясь на корточки, старательно избегая сковороды и разбросанного бекона.       — Да, я в порядке, — проворчал Сэм, но болезненный вздох, с которым он попытался подняться, противоречил его словам.       — Подожди, позволь мне помочь тебе, приятель. — Дин схватил брата за предплечья и поддержал его. — Куда ты положил свою трость? — спросил он, поставив Сэма на ноги, вернее, на одну из них.       — Ну… — Сэм оглядел комнату и кивнул в сторону стола, когда заметил трость.       — О да, через всю комнату, это имеет смысл, — саркастически заметил Дин.       — Выкуси, — пробормотал младший Винчестер, опираясь о столешницу, чтобы лучше держать равновесие.       — Ты в порядке? — спросил Дин, не желая отпускать его до тех пор, пока не убедился, что ребенок больше не упадет на пол.       — Да.       Старший охотник кивнул и направился через кухню, чтобы схватить трость брата.       — Как насчет того, чтобы попробовать использовать эту штуку? — предложил он, подмигнув.       — Мне нужны были обе руки, — фыркнул в защиту Сэм.       Дин не стал больше комментировать этот вопрос, зная по опыту, что лучше не настаивать.       — Как насчет того, чтобы присесть и позволить мне позаботиться об этом? — предложил он, поднимая сковороду с пола и хмуро глядя на полоски бекона, разбросанные вокруг.       — Нет, — возразил Сэм, и его резкий властный тон удивил их обоих.       Дин прищурился на брата, пытаясь понять, что с ним происходит.       — Что с тобой? — задал он вопрос, не найдя никаких улик.       Сэм прикусил губу и уставился в пол, меняя позу, то ли от неуверенности, то ли от дискомфорта, Дин не был уверен.       — Я просто хочу сделать это, — тихо ответил Сэм.       Дин нахмурился в замешательстве, пытаясь вспомнить сегодняшнюю дату, чтобы быть уверенным, что это не годовщина того, что они обычно праздновали. Проверив все главные праздники, а также их дни рождения и все другие памятные даты, которые он мог вспомнить, Дин все еще оставался в неведении.       — Ты не обязан, чувак. Ничего страшного.       Сэм покачал головой.       — Я приготовлю завтрак. Я хочу. Так что убирайся с дороги, пока блинчики не подгорели, — он слегка подтолкнул брата в сторону.       Дин раздраженно покачал головой и отошёл с его пути. Сэм получил слишком большую долю Винчестеровского упрямства, и Дин уже давно научился выбирать битвы с умом. Он не собирался тратить время на споры, кто будет готовить завтрак.       — Кофе должен быть готов, — объявил Сэм.       Дин одобрительно кивнул и наполнил чашку, вдыхая аромат и чертовски благодарный Сэму за то, что у него есть хотя бы один талант на кухне. Он сел за стол, потягивая горячий черный напиток. Дин чуть не рассмеялся, когда снова посмотрел на младшего брата. Ребенок выглядел так, словно ему снова пять лет. Сэм прикусил губу в глубокой сосредоточенности, только вместо того, чтобы делать домашнее задание по математике, он переворачивал блины. Первые два перевернулись хорошо, но у него, казалось, были проблемы с третьим. Сэм выругался, когда блин сложился пополам, и попытался исправить это пальцем.       — Смотри не обожгись, — предупреждал Дин, не понимая, почему Сэм продолжал пользоваться пальцами, когда находился в комнате, полной кухонных принадлежностей.       Младший Винчестер что-то пробормотал себе под нос. Дин этого не расслышал, но было не так уж сложно предположить, что это было ругательство. Он ухмыльнулся, изучая своего младшего брата, наслаждаясь кофе. Сегодня определенно не было праздников, и, насколько Дин знал, Сэму не за что было извиняться, поэтому причина его новообретенного кулинарного интереса была немного странной. Только если…       — Ты поцарапал Импалу? — выпалил Дин.       Сэм поднял глаза от блинов и нахмурился.       — Что?       — Ты поцарапал ее? Тебя стошнило в ней? Или ты пролил кофе на сиденья?       — Нет. Чувак, я не трогал машину, — воскликнул Сэм, подняв брови, как будто Дин был не в своем уме.       Дин фыркнул, когда Сэм вернулся к приготовлению пищи, и продолжил обдумывать нынешнее положение, ища какое-то объяснение готовке. Он внимательно следил за младшим братом, чтобы тот не поранился и не потерял равновесие. Дину ничего не оставалось, кроме как разгадать тайну нынешнего поведения Сэма, и он вспоминал каждый раз, когда Сэм готовил для него. Не подогретый суп или жареный сыр, а действительно готовил. К счастью, список был далеко не обширным.       Было время, когда Сэму было пять лет, и он чуть не сжег дом, пытаясь испечь торт. Был день рождения Дина, и он проснулся от запаха дыма. Ничто не могло заставить его двигаться быстрее (там, где был дым, был огонь, и история Винчестера с этим конкретным элементом была совсем не приятной). Сэм стоял на стуле над прилавком, что-то смешивал в миске, не обращая внимания на дым, просачивающийся из духовки. После того, как Дин вытащил угольный продукт из духовки и бросил его в раковину, открыл окна, чтобы выпустить дым из кухни, он посмотрел на своего плачущего младшего брата и спросил его, что, черт возьми, он делает. Дин до сих пор помнил, как Сэм смотрел на него.       Прикусив нижнюю губу младший брат смотрел на него щенячьим взглядом, и его глаза были полны слез, когда он слабо всхлипывал. И это все, что требовалось, чтобы каждая капля гнева Дина рассеялась. Сэм икнул в ответ, объяснив, что сегодня у Дина день рождения, и он знал, что Дину грустно, что папы нет дома, и Сэм не мог купить ему подарок, поэтому хотел сделать торт на завтрак.       Дин стащил своего расстроенного младшего брата со стула, не обращая внимания на смесь торта, покрывающую его с ног до головы, и крепко обнял, шепча мягкое «спасибо» в его покрытые мукой волосы.       Затем последовала первая попытка Сэма приготовить пирог. В то время ему было девять лет, и яблочный пирог, к счастью, не выкурил их из номера мотеля, но был чертовски сырым. Яблоки хрустели, а корочка была рыхлой.       Дин изо всех сил старался припомнить обстоятельства этого случая. Он был почти уверен, что это было время, когда он был прикован к кровати со сломанной лодыжкой и тремя сломанными ребрами. Дин слышал, как младший брат шуршал на кухне, казалось, уже несколько часов, и поскольку Сэм уже практически насильно накормил его супом, Дин не мог представить, что он задумал. Когда ему подарили десерт, ему было все равно, насколько он сырой, его заботило только то, что младший брат провел весь вечер, делая то, что нравилось Дину. Подросток с улыбкой съел подарок и улыбнулся еще шире, как только увидел застенчивые ямочки на щеках Сэма.       А потом был случай, когда младший Винчестер приготовил спагетти и фрикадельки. Ему было не больше одиннадцати, и еда была почти съедобной. Дин изо всех сил пытался вспомнить подробности того случая. Ему потребовалось несколько секунд, еще несколько глотков кофе, прежде чем он вспомнил.       В тот раз это была вина самого Дина.       Всю предыдущую неделю он был раздражителен. Он изо всех сил старался не отставать от школы и сохранить работу, которую он получил в продуктовом магазине, а также завершить все исследования, которые ему поручил отец. Вернувшись домой с работы в пятницу, Дин обнаружил на столе ужин. Сэм, нервно покусывая нижнюю губу, разложил по тарелкам еду, поглядывая на брата. Дин был озадачен не меньше, чем сегодня утром.       Сэм спрятал взгляд за длинной челкой и беспокойно дергался под взглядом брата. Он только пожал плечами, когда Дин спросил его о причинах приготовления обеда, а затем извинился за плохое качество еды. Дин велел ему заткнуться и съел все до последней крошки. Не потому, что это было слишком вкусно (лапша была переварена и поэтому увеличилась примерно в два раза, соус был невероятно соленым, а фрикадельки были похожи на твердые куски угля), но он съел все это, потому что Сэм сделал это для него. А потом Дин повел их обоих за мороженым, чтобы поблагодарить своего младшего брата, а также избавиться от соленого привкуса во рту.       Следующая попытка Сэма испечь пирог привела к прямо противоположному результату: корка была твердая, как камень, а яблоко практически превратилось в пудинг.       Сэму было тринадцать, когда он создал это переваренное чудовище. Это было на день рождения Дина, и ребенок был совершенно несчастен, когда подарил десерт брату. Дин спросил его, в чем дело, он знал, что Сэм был разочарован тем, что пирог получился не таким, каким он хотел. Ребенок всегда требовал от себя совершенства, но даже он смирился с тем, что не был хорош на кухне.       Когда Дин расспрашивал Сэма о том, что его беспокоит, Сэм долго ныл, но в конце концов, извинился. Сэму было жаль, что он не смог купить Дину пирог, как обычно, и что он даже не смог сделать ему подарок, но он сделает это, как только получит деньги. Ребенок говорил о том, что старший брат заслуживает гораздо больше, чем дерьмовый пирог, после чего Дин велел ему следить за своим языком.       Дин знал, что Сэм купил бы что-нибудь, если бы мог, но все их деньги пошли на лекарства. Младший Винчестер заболел пневмонией за несколько недель до этого, и так как болезнь поразила его когда он был в школе, Дин не имел возможности использовать их поддельные страховые карточки, потому что школа уже сообщила больнице настоящее имя Сэма. Излишне говорить, что им обоим потребовались все наличные, чтобы оплатить пребывание в больнице и лекарства, необходимые Сэму для выздоровления. Их отец снова был на охоте, и Дин взял на себя вторую работу, чтобы иметь возможность оплачивать счета. Сэм упорно боролся с ним по поводу работы, настаивая на том, чтобы он получил свою собственную работу, чтобы заплатить за свои лекарства. Дин отказался. Подросток все еще дрожал и с хрипом кашлял. Сэм не был достаточно силен, чтобы бодрствовать больше нескольких часов, и даже не мог пойти в школу. Дин ни за что не мог позволить ему получить работу и положил конец бесконечным извинениям ребенка.       Дин сказал Сэму, что он не сделал ничего плохого, и что яблочный пирог, который Сэм приготовил, был лучшим подарком, который он мог ему дать. Сэм не купился на это, он был слишком взрослый для выдумок брата, но радость Дина сделала ребенка менее несчастным. Дин даже смог заставить Сэма несколько раз улыбнуться в течение ночи.       Последний раз Сэм готовил, по-настоящему готовил, когда ему было семнадцать. Он приготовил курицу с пармезаном. Она была немного сыровата, и сыр, который он положил поверх нее, не полностью растаял, но это были единственные недостатки, которые можно было найти в великолепном блюде. Дин предположил, что пир в мотеле был проявлением признательности Сэма.       Большую часть дня Сэм провел, споря с отцом за несколько часов до ужина. Джон хотел уехать из города на охоту за несколько штатов, но до окончания школы оставалось всего три недели, и Сэм отчаянно нуждался в том, чтобы пройти по сцене перед людьми, которых знал больше пяти минут.       Естественно, Джон не видел важности в том, где происходила церемония выпуска, думал, что только охота имела значение. Дин, однако, понимал своего младшего брата. Он понял, почему лицо Сэма покраснело сильнее обычного, когда отец объявил, чтобы они собирали вещи. Дин понял, почему подросток нерешительно подошел к отцу, прося его остаться. И хотя Дин понимал, почему Джон отклонил эту мягкую просьбу, он знал, что это несправедливо по отношению к младшему брату.       В школе Сэм учился на одни пятерки, даже когда его выдергивали посреди учебного года и каждую неделю таскали по всей стране. Но сейчас Сэм обзавелся парой друзей в городе и заслужил, чтобы они окончили школу вместе. Он заслужил право выпускаться там, где хотел, когда хотел, и с кем хотел.       Поэтому в тот день Дин сделал то, что делал редко: он поругался с их отцом. Это была долгая битва, полная слов об умирающих жертвах, но в конце концов он победил, или, точнее, Джон сдался, собрал свои вещи и выбежал из мотеля. Сэм уныло сидел за столом, и молчал в течение большей части спора, за исключением короткого момента, когда их отец действительно начал кричать. Младший Винчестер мягко потянул Дина за рукав и сказал ему, что все в порядке. Старший брат просто покачал головой и продолжил спорить с отцом. Потому что все было не в порядке. Сэм не просил слишком многого, и он заслуживал гораздо большего, чем когда-либо просил. Дин знал, что они не всегда могут дать Сэму то, что он хочет, это просто не практично и невозможно, но когда они могут, он не понимал, почему они этого не делают.       Когда он спросил Сэма:       — Почему курица с пармезаном?       Подросток просто пожал плечами и сказал, что Дин заказал ее в прошлый раз, когда они отправились в какое-то хорошее место (это было почти три года назад) и что ему действительно понравилось. Малыш потратил часы, выискивая рецепт и ингредиенты, просто чтобы приготовить еду для своего старшего брата. И, черт побери, Дин никогда так сильно не наслаждался довольной улыбкой на лице своего младшего брата.       Дин сидел, обдумывая каждое из этих событий, отчаянно пытаясь понять, что их объединяет. Единственное, что он мог придумать, это то, что Сэм таким образом старался подбодрить его. Дин был несчастен в свой девятый день рождения, потому что его отец не появился дома, как обещал. Он был совершенно подавлен в тринадцать лет, когда его оторвали от всех забав и приковали к бугристой кровати мотеля, пока он не выздоровел. В пятнадцать лет, когда Сэм готовил спагетти и фрикадельки, Дин так устал от работы, что почти все время вымещал свое раздражение на бедном ребенке. Когда Сэм заболел пневмонией, Дину было семнадцать. У старшего Винчестера был стресс, он настолько беспокоился о финансах и здоровье Сэма, что, вероятно, непреднамеренно вызвал в Сэме чувство вины. Дин помнил, что в двадцать один год, когда он ругался с их отцом ради Сэма, еда была вкусной, но он помнил, что в тот момент был расстроен. Дин всегда ненавидел ссориться с отцом, и Сэм это знал. Нет, обед был не столько благодарностью, сколько для того, чтобы подбодрить его.       Это было общим для каждого случая: Сэм пытался подбодрить Дина, пытался вывести его из понурого настроения. И именно это парень пытался сделать сейчас.       Сэм видел, как мозг его брата работает со скоростью мили в минуту, и знал над чем он размышляет. Сэм действительно хотел, чтобы в конце концов наступил день, когда он сможет сделать что-то хорошее для Дина, не заставляя брата сомневаться в его мотивах.       Младший Винчестер начал раскладывать завтрак по тарелкам, поморщившись от состояния еды, но зная, что на самом деле у него не было никакого способа сделать ее лучше. Он полил блины Дина сиропом, надеясь, что это скроет подгоревшие части. Он быстро привел себя в порядок, зная, каким аккуратным и опрятным стал Дин на своей кухне.       Сэм постоял у стойки, уныло уставившись на тарелки. Вся еда была беспорядком, черт возьми, вся идея была беспорядком. Он не знал, почему вообще старался что-то приготовить. Как тарелка дерьмовой еды поможет поднять настроение его брату? Скорее всего, это расстроит его еще больше.       Сэм ненавидел тот факт, что не знал как подбодрить Дина. Его беспомощность была единственной причиной, по которой он пробовал готовить. Это всегда была последняя попытка сделать Дина счастливым. Это было то, к чему прибегал младший Винчестер, когда у него не было денег и нечего было предложить. Это было ничто по сравнению с тем, что Дин всегда делал для Сэма, когда всеми способами он делал жизнь Сэма намного лучше.       По правде говоря, лучше бы Дину никогда не пробовать стряпню Сэма. Но он это делал несколько раз.       В прошлом было несколько случаев, когда Дину что-то причиняло боль, расстраивало или злило. Было ли это отсутствие их отца, или травма, или стресс, или тяжесть жизни, лежащая на слишком молодых плечах, или нежелательный конфликт с упрямым отцом, но независимо от причины Сэм пытался принести Дину радость и покой, или что-то этой ужасной стряпней.       Сэм был совершенно не уверен в том, что старый метод все еще может принести успех. Но сейчас, пока больная лодыжка приковывала его к бункеру, он мог предложить только завтрак. И, направляясь к своему старшему брату, он молился тому, кто его слушал, чтобы его провал в приготовлении пищи хотя бы вызвал улыбку на лице Дина.       — Вот.       Дин чуть не вздрогнул от неожиданности, когда перед ним поставили тарелку. Он потерялся в воспоминаниях и не заметил, что Сэм закончил готовить завтрак. Он посмотрел вниз и улыбнулся.       С одной стороны блины были слишком темными, а с другой — слишком светлыми. Сосиски были чернее, чем обычно. Кусочки бекона варьировались от невероятно сморщенных до совершенно гибких. Некоторые вещи никогда не меняются.       — Неужели я был настолько плох? — мягко спросил он, как только Сэм сел за стол.       Сэм на мгновение смутился, потом удивление промелькнуло на его лице, но он быстро взял себя в руки, и нейтрально посмотрел на брата.       — Не понимаю, о чем ты…       — Сэм, — прервал его Дин, бросив на брата понимающий взгляд.       Младший Винчестер улыбнулся, потом слегка пожал плечами, давая Дину весь ответ, который он требовал.       — Прости, — вздохнул Дин. Он был разочарован собой, потому что только сейчас понял, каким раздраженным он был в последнее время. Теперь он отчетливо помнил все те моменты, когда без всякой на то причины набрасывался на Сэма.       — Не будь идиотом, Дин. Тебе позволено расстраиваться, — ответил Сэм, его карие глаза с сочувствием встретились с зелеными.       — Это не значит, что я должен вымещать все на тебе, — проворчал Дин, не желая прощать себя так легко, как всегда делал Сэм.       — Ничего страшного.       Они оба знали, что это ложь, но Дин промолчал. Он никогда не станет спорить с Сэмом, из-за того, что младший брат так быстро его прощал, каким бы недостойным Дин себя ни чувствовал.       — Ты не всегда должен поднимать мне настроение, понимаешь? — сказал Дин, после нескольких укусов еды, желая, чтобы Сэм понял, что его эмоциональное состояние не было виной младшего брата. И он не был обязан возвращать Дина в нужное русло.       Сэм серьезно посмотрел на старшего брата, такого взгляда Дин никогда еще не видел. Он знал, что бы Сэм ни сказал дальше, это будет идти от всего сердца. Дин видел правду в глазах Сэма, на его лице.       — Так поступают братья, — объявил младший Винчестер.       Эти чертовы щенячьи глаза источали благодарность и любовь, больше благодарности, чем Дин мог когда-либо надеяться заслужить, и больше любви, что Дин даже не знал, что с ней делать.       Дин отвел взгляд, проглотил комок в горле и откусил еще несколько кусочков от завтрака, прежде чем снова попытался заговорить.       — Чертовски вкусно, Сэмми, — хрипло заявил он, быстро сжимая руку Сэма, прежде чем снова сосредоточиться на еде, делая вид, что ничего эмоционального не произошло. — Это восхитительно, — объявил Дин с набитым сосисками ртом.       Сэм закатил глаза и наклонил голову, ковыряя еду на тарелке, но Дин не упустил сияющую улыбку на лице младшего брата. Ямочки на щеках выдавали его радость.       Дин просто не понял.       Даже после стольких лет.       После всех допущенных ошибок.       После всего, через что они прошли.       После всей этой боли, горя и ужасов.       Сэм все еще пытался поднять Дину настроение. Даже когда старший брат несправедливо огрызался на него, Сэм все еще старался, чтобы Дин чувствовал себя лучше, чтобы он был счастлив. Сэм все еще делал то, что ненавидел, просто чтобы доставить брату радость.       Сэм пожертвовал своим временем и энергией ради него, рискуя получить травму и разочарование, исключительно ради шанса, что конечный продукт каким-то образом порадует Дина. Несмотря на все, что происходило в мире, Сэма все еще волновало, что чувствует его брат.       Сэм все еще пытался заставить старшего брата улыбнуться.       Младший брат Дина все еще отдавал ему все, что мог.       Как Дин и говорил раньше: некоторые вещи никогда не меняются.