Портовая мафия. Кабинет Чуи.
Полгода. Полгода никаких вестей от чертового суицидника, и не то, чтобы Чуя скучал, нет, но он слишком привык к нахальной ухмылке, которая, как он считал, отравляла его жизнь. Но, прокручивая все те моменты, Накахара стал понимать, что он скучает. — Накахара-сан, Накахара-сан! — бедная девушка уже пять минут пытается докричаться до своего начальника. — Я слышу тебя, Хигучи, не надо так орать. Положи отчёты на стол, потом проверю, — рыжеволосый устало вздохнул и отвернулся от блондинки, показывая своим видом, что разговор окончен. — Да, босс. Мягкие лучи солнца скользили по бледной коже, аккуратно, согревая холодные щёки. В рыжей голове роились десятки мыслей, и все они были вокруг одного человека. — Чёрт, так и крышей поехать недолго, — парень устало потер переносицу. — А, по-моему, ты уже, — наглый голос Озаки прозвучал в кабинете. — Очень смешно, — фыркнул парень и повернулся лицом к «сестре», — и что же тебя натолкнуло на такую мысль? — Н-у-у-у, — плавно опускаясь на диван, протянула Коё, — ты сам не свой в последнее время. То ты супер весёлый и жизнерадостный босс, то орёшь даже на Мори. Мне начинает казаться, что у тебя развиваться биполярка. — Пф, ничего подобного. Просто работаю слишком много. — Как? Скидываешь все бумаги на Рюноске, запираешься в своём кабинете и хлещешь вино? И вообще, кто правая рука Мори: ты или Аку? — Правая рука Мори — его муж. И если ты намекаешь на то, что я не выполняю свои обязанности, то глубоко заблуждаешься. — Хватит язвить. Если серьёзно, Чу, что произошло? Ты добился своего, избавился от Осаму. Так что сейчас не так? После последнего вопроса в помещении повисла тишина. Накахара сам не понимал причину своего поведения. И тут, словно по взмаху волшебной палочки, в голове рыжеволосого всплыли отрывки воспоминаний из его прошлого: *— Знакомься, Чуя, это Дазай Осаму, самый молодой член исполнительного комитета Портовой Мафии, а теперь и твой напарник. — Я не хочу с ним работать, он похож на скумбрию. — Такое ощущение, что я горю желанием, коротышка.* *— Слыш, стерва недоросшая, тебе на последнем задании мозги все отбило? — Ты кого тут стервой назвал, шпала переросшая? И с чего ты решил, что мне мозги отбило? По крайней мере, они у меня есть. — А с того, что ты решил пойти на вынос целой организации один! Если твоя рыжая башка еще в конец не отбита, то ты должен помнить, что я всё еще твой напарник, который несет за тебя ответственность! — Какое тебе дело до меня? И я уже решил, что пойду один! — Ты. Не. Пойдешь. Один.* *— Дазай! Чёрт, больно? — Да нет, приятно, всего-то подстрелили… Хей, стервочка, не надо на меня так смотреть, не умру я. Иди сюда. Запомни, я никогда тебя не брошу.* *— Что именно изменилось? Насколько я знаю, у тебя были достаточно сильные чувства ко мне. — Ключевое слово — были. — Что ты имеешь ввиду? — Я имею в виду то, что люблю другого. — Ладно. Я тебя понял, больше ты меня не увидишь.* — Чуя. Земля вызывает Чую, приё-ё-ё-ём! Ты чего завис, уже пятнадцать минут так сидишь. — А? Прости, задумался. — О чём или о ком? — Хватит расспросов! — парень резко вскочил с рабочего места и начал активно одевать плащ. — И вот опять ты уходишь от разговора. — От разговора я не ухожу, мне просто надо в магазин, он скоро закроется, — как только парень договорил, за окном прозвучал раскат грома. — Что за чёрт? Только сейчас же солнце было! — Это «сейчас» было час назад, тем более, на сегодня обещали дождь. А что не так? Судя по твоему лицу, за окном не гром, а, как минимум, конец света. — Для меня нет, а вот для Досу вполне. — Досу? — Чибик мой. — Типа Д — Дазай, Осу — Осаму? Мило. А что не так с грозой? — Он до чёртиков боится её. А мне еще нужно в магазин за клубникой. Ладно, всё, я ушёл, — быстро обняв девушку, Накахара удалился. Тяжёлые, ледяные капли бились о молодого человека с каждым его шагом всё сильнее и сильнее. В его рыжей голове не укладывался тот факт, что уже в третьем магазине Йокогамы нет клубники. Чуя уже довольно сильно промок и замерз, но прийти домой без ягод он не мог. — Здравствуйте, у вас есть клубника? — Конечно, вам сколько? — Много, — облегченно вздохнул Накахара. Пока продавец откладывал товар в отдельный пакет, голубые глаза шарились по магазину, пока не наткнулись на часы. Время уже девять, хотя Досу он обещал быть в шесть. — Он меня загрызёт. С того дня, как Чуя накричал на чибика, малыш ведёт себя осторожно по отношению к рыжеволосому, а иногда и вовсе нагло. Когда мини-Дазаю не спалось, он доставал своего опекуна, пока тот спал, кусал его, прыгал, щекотал. В ответ парень либо брызгал мелкого водой, которая с недавнего времени всегда стояла возле его постели, либо обнимал его так, что тот и двигаться не мог. Эта война продолжалась уже полгода. — Сэр, вот ваша клубника. — Спасибо, — расплатившись, парень уже собирался уходить, как его внимание привлекла плюшевая клубничка, — Дайте-ка пожалуйста ещё во-о-он ту игрушку.***
Очередной раскат грома прозвучал совсем близко. И этот звук испугал малыша. Бедный ребенок застрял на столе, без единого укрытия. А всё почему? А всё потому что он съел свою дневную порцию клубники и захотел ещё. Залезть смог, а вот спуститься — нет. Досу куковал там практически весь день, пока не началась гроза. Вот тут у него началась настоящая паника. Благо, из-за того, что Чуя вовсе не был чистоплотным, его шляпы валялись везде. Заметив эту часть гардероба на месте своего пребывания, чибик пулей залез под неё. Закрыв глаза и уши, он начал дрожать, как осиновый листок. Мини-Осаму каким-то шестым чувством понимал, что его нерадивый опекун очень сильно опаздывает. В его маленькой, но слишком сообразительной головке уже рождался план мести за нарушенное обещание. Опять раскат грома, и все мысли выветрились разом. Когда надежда на спасение уже улетучилась, послышался щелчок дверного замка. И в квартире послышалось: — Досу-у-у, я дома, прости, что опоздал. Я… Досу? Эй, ты где, малыш? — парень был озадачен. Хоть они и были в состоянии войны, чибик всё равно каждый день бежал к нему навстречу. Обыскав все места, где обычно обитал его малыш, Чуя стал нервничать еще сильнее, пока не зашёл на кухню и не увидел жутко дрожащую шляпу. — Вот зараза мелкая. Ты как сюда забрался? — откладывая шляпу в сторону, рыжеволосый поднял чибика за шкирку на уровне своих глаз. — Ну? Я жду ответа, — голубые глаза сами собой уставились на хвостики от клубники. — А, понятно, кто-то слишком много ест. Ты же понимаешь, что тебе может стать плохо? На сегодня ты без клубники, — когда Чуя закончил свою нотацию, прогремел очередной удар грома, который заставил малыша вырваться из хватки Накахары и прыгнуть к нему на шею. Правда, получилось у малыша только первое: прыжок не удался, и ребёнок просто полетел камнем вниз. Благо, был пойман. — Эй, ты чё творишь, чучело? — после его слов сверкнула молния. — Ах, да. Ты же грозы боишься. Ладно, пошли в спальню, фильм, что ли, посмотрим. Кстати, я тебе кое-что купил. Когда очередная серия сериала закончилась, Досу уже мирно посапывал на груди Чуи, обнимая игрушку. Да и сам рыжеволосый уже клевал носом. Но заснуть ему не дали тяжелые хрипы его чибика. — Эй, малыш, что такое, тебе больно? Э-э-эй, да что происходит? У молодого человека началась настоящая паника, и в этот момент в его памяти всплыл отрывок диалога с Коё: — Что я еще должен знать про них? Озаки уже тридцать минут рассказывала Чуе про чибиков и уход за ними. — Если ты, допустим, заболел, то твоей родственной душе станет об этом известно. А если твоему соулмейту грозит смертельная опасность, то на чибике это тоже отразится практически сразу. — Чёрт.Квартира Дазая Осаму. За час до происшествия.
В темном помещении тихо звучали MSG*, а сам парень смотрел за тем, как его чибики пытались поделить печенье в виде рыбок. Вдруг они чихнули, да так сильно, что разлетелись в разные стороны. — Опять в дождь где-то шастает, знает ведь, что иммунитет слабый. Идите сюда, не ушиблись? На ладони Дазая забрались две маленькие копии Чуи. Брюнет сам не заметил, как начал теребить рыженькие головки пальцами. Дазай откинул голову на диван и прикрыл глаза, и в темноте сразу же встал образ голубоглазого. Его глаза, улыбка, манера речи. — Ох, Чу, как же мне не хватает тебя, — когда Осаму произнес имя, оба чибика вопросительно глянули на него. — Что? Опустив ребятню обратно на пол, суицидник встал и пошёл курить, опять. Выйдя на балкон, тело парня сразу же обдало холодным ветром. От этого он только поёжился. Достав последнюю сигарету из пачки, Дазай закурил её. Курил он редко, но за прошедшие полгода сигареты стали частью его жизни. Вместе с дымом ускользал и смысл существования Дазая. В его голове возникает образ рыжика каждый раз, когда он закрывает глаза. Парень корил себя за то, что сделал, но на то были свои причины. Суицидник помнил его глаза в тот момент, когда он извинялся. Брюнет помнил, что в океане боли и обиды проскальзывала надежда, но что-то пошло не так. В тот момент, когда Чуя отвечал, в его глазах был только холод. Именно тогда Осаму понял, что потерял его. Сигарета была скурена до фильтра, а парень сам не понял, когда успел. Зайдя обратно в тёплую квартиру, в душе молодого человека стало пусто. Ни боли, ни отчаяния, вообще ничего. Пусто, как и в его пачке от сигарет. — Ребятки, пора спать. И не надо на меня так смотреть! Всё, я сказал спать. Немного хныча, Чуя и Чия пошли в свои кроватки, сделанные из карманов плаща. Сам Дазай сидел и кроил их из своих старых вещей. Две бессонных ночи, израненные руки, и спальные места для его деток готовы. Сам Дазай души не чаял в малышах, он делал всё, чтобы они хорошо жили. Ведь они единственное напоминание о рыжике. Ребятня спала и видела, наверное, уже десятый сон, а их опекун сидел на кухне, над совершенно чистым листом бумаги, продумывая текст. — Чёрт, не думал, что это так сложно, — спустя пару минут раздумий брюнет всё-таки начал писать:Квартира Чуи. Настоящее время.
— Я убью Осаму, если выживет, — с этими словами Накахара помчался к Дазаю.***
Весь промокший, замерзший и до чёртиков злой Чуя залетел в квартиру суицидника, словно ураган. Осмотрев все комнаты, рыжеволосый понял, что брюнета в квартире нет. Но чибик всё еще задыхался и был практически без сознания. Так как чердака в доме не было, Накахара принял решение пойти в подвал. Зайдя в темное, сырое и пропахшее крысами помещение, голубоглазый поёжился. Где-то в глубине комнаты послышались хрип, вернее, это были тяжелые вздохи, которые и переходили в это хрипение. Услышав эти звуки, парень бросился к их источнику, спотыкаясь обо всё подряд. Чем быстрее он шел, тем чаще и громче билось его сердце. А когда Дазай был найден, ни Досу, ни сам Осаму не дышали. — Нет, нет, нет! — найдя какие-то ржавые ножницы, одним движением руки Накахара обрезал веревку. Когда обмякшее тело упало на худые руки, голубые глаза наполнились слезами. В его душе бушевал ураган, и рыжеволосый просто не мог поверить в то, что своими руками довёл дорогого ему человека до суицида. — Прошу, пожалуйста, только не ты. Я прощу тебе всё на свете, только открой глаза, умоляю, — Чуя уже в голос зарыдал над телом Дазая. Но, несмотря на все попытки и просьбы открыть глаза, веки Осаму были всё так же опущены.