"Они просто охренительны, ты шутишь?! Мне очень нравится! О‐очень. Если вздумаешь что-то укоротить, то точно не их! Ахаха, понял меня?"
"Ну и почему теперь эти его слова не выходят из головы??" – Ларри уже добрался до уборной и безнадежно застрял руками в своей прическе, из головы никак не хотел выходить образ обольстительного голубоволосого дьявола, который так и не появился там, где его ждало буквально стадо помешанной на тусовках золотой молодежи. Нет, вместо этих улыбок и взглядов, вместо смешков и комплиментов богатых ублюдков, их лимузинов, ломящихся дорогими винами, и спортивных тачек, разгоняющихся чуть ли не до первой космической скорости, вместо всей этой чепухи, Сал выбрал его. Джонсон вовсе не был зазнавшимся ублюдком, по крайней мере сейчас он не считал себя таковым. Он просто знал, что Фишер не придет во двор. Он просто получил от голубоволосого СМС около получаса назад - красноречивое приглашение в одну из комнат, и Ларри готов был поклясться, что в этой комнате его ждет бурное примирение, ведь Сал по натуре был каким угодно, но только не терпеливым, а они так долго не виделись. – Я соскучился. Нет! Я так жалею, что... эх... опять не то! – шатен, уже поправивший свой галстук и пригладивший наскоро пиджак, тихо бубнил про себя реплики, пытаясь выбрать, какая лучше подошла бы для долгожданной первой встречи, но, кажется, все идеи были донельзя херовыми. Коридор уже кончался, а Джонсон все еще не придумал ни единого путного слова и тогда, полностью разозлившись сам на себя, он решил, что ему вообще ни к чему заговаривать первым. Точно, пусть все первые шаги делает Фишер, раз уж он уже начал. СМС, конечно, было странное:"Ларри, милый, я знаю, что ты все еще пользуешься этим телефоном. Я так хочу поиграть с тобой, и я знаю, что ты со мной тоже. Я буду в восточном крыле дома, третья дверь с конца. Не опаздывай, сладкий, ты можешь пропустить все самое интересное."
Крайне странный текст. Очень‐очень странный. Ну просто чересчур подозрительный и словно... чужой. Но Ларри не хотел об этом думать. Ну уж нет, причин странности этого набора цифровых символов может быть просто до кучи, так зачем вообще разбираться? Это точно был Сал. Да, с чужого номера, выражаясь слегка необычными словами, что, впрочем, не было таким уж удивительным явлением в его речи, но это был Фишер. Потому что больше не кому. И все-таки, когда Джонсон уже стоял напротив указанной в сообщении двери и уже готовился дернуть дверную ручку, его тело потяжелело, рука словно каменная застыла, не решаясь дотронуться до металлического кончика, а внутри появилось какое-то неприятное вязкое предчувствие. Что-то было не так. Что-то было чертовски не так. Ларри чувствовал это инстинктивно, ощущал на том незримом и тонком уровне, на котором это способны делать только дикие животные, полностью полагающиеся на инстинкты. Джонсон полностью пропитался тревогой, каким‐то болезненным страхом, бессилием... короче говоря, весьма странным букетом неприятных эмоций. С чего вдруг такие чувства, шатен так и не понял, равно как и не понял того, почему открыл злополучную дверь резко, без стука и лишних слов, тут же врываясь внутрь и нащупывая рукой выключатель. Хотелось быстрее узнать, отчего сердце в груди так заколотилось, отчего дыхание сперло, а в висках застучало как в квартире неугомонного соседа в его старых апартаментах. И вот он, первый тревожный сигнал. Ларри обнаружил его сразу же, как пришел. Шатен растерянно вертел головой в разные стороны и хмурился, оглядывая в который раз подозрительно тихое небольшое помещение, в котором он оказался. Комната была пуста. "Что за хрень? Ну конечно!" – первым делом к Джонсону на чай заскочила именно злость. Чертов Фишер! Не смог подождать и тридцати минут, как слинял хер знает куда, да так, что его так никто и не увидел, терпения не хватило мальчику, вот ведь шиложопый засранец! Но затем, на смену негодованию пришло беспокойство: Ларри заметил кровь. "О не‐е‐ет..." - шатен ненавидел эту роль частного сыщика, которую он все чаще и чаще примерял в последнее время. - "Доктор Ватсон, помогите мне с рассмотрением улик." – шутливо пронеслось в голове у Джонсона, когда он присел на корточки, чтобы быть поближе к полу и внимательней обозревать его поверхность, дурацкая игра в детектива буквально вымораживала его изнутри, но была при этом чем‐то необходимым, чем‐то, что он не смог бы остановить. Как хорошо, что никто не увидит его таким. Ларри и впрямь осматривал комнату, заглядывая во все углы и принюхиваясь, как пес, пытаясь вытянуть из комнаты максимум информации, которую та способна была дать. Первое, что бросилось шатену в глаза и о чем он уже успел прошептать целую тревожную мантру в своей голове – это кровь. Не слишком много, всего‐то небольшое пятнышко на полу, отчасти смазанное, как будто кто‐то вляпался в нее, в свою же собственную, а потом, как смог, убрался восвояси, больше пятно не трогая. "Что за версии, Джонсон? Это какой-то бред в стиле киношного триллера." Помимо крови на полу, было еще кое-что, о чем Ларри предпочитал молчать даже в мыслях, но, очевидно, что кому-то в этой комнате стало совсем уж дурно, и он не удержал в себе то немногое, что сумел съесть на ужин. "Черт, что тут произошло, мать твою??" Волосы.. Волосы, волосы, как много волос. Нежно-голубые, блестящие в свете прикроватной лампы, отдающие серебром и холодным металлом. Весь пол был усыпан ими, чем больше Джонсон вглядывался в тумбочку, в ковер, в покрывало на кровати, тем больше находил их там, больше волос Фишера, которые никогда не выпадали из его прекрасной головки без причины. Ларри быстро сложил в уме все факты и даже больше, начиная с того странного СМС и заканчивая мерзавцем Филлипом, внезапно объявившимся в середине банкета. – Ах ты сука проклятая!! Если ты хотя бы тронул его, я тебя живьем сожру!! *** – Мх.. су‐ука.. – Сал сам не знал, как сумел доползти до ближайшей гостевой душевой, но сейчас он уже заперся в ней и, как мог, стоял под холодной водой, ненавидя буквально весь мир за эти чертовы обстоятельства. Он вырубился, как полное ничтожество, в той дурацкой комнате, и мог бы проваляться там целую вечность, если бы не тот факт, что в таком виде его мог найти никто иной, как Ларри Джонсон собственной персоной. Филлип просто ненавидел его. Ненавидел Джонсона, ненавидел все, что с ним связано, но еще больше ненавидел, когда Сал хотя бы вскользь упоминал его, а он это делал немало еще во время всей той истории с видео... В общем, Лоуэн уж точно позвал Ларри со своего мобильника, хотел, чтобы Джонсон застукал их в самый пикантный момент, вот ведь сволочь! Сал знал, что шатен придет. Так и так надо было выкручиваться как-нибудь, и он сделал над собой чертово усилие: он сжался, что было мочи и сам незаметно толкнулся навстречу Филлипу, тут же заходясь в не таком уж притворном приступе боли и самом настоящем крике с просьбами прекратить его мучения. Это была первая необходимость, и Фишеру и впрямь удался этот нехитрый ход конем: Лоуэн брезгливо удалился, бросив напоследок парочку угроз, и опасность произвести неправильное впечатление на Джонсона пропала. Почти. Сал подумал об этом, когда внезапно очнулся, проведя в отключке от пары минут до пары часов, как ему самому казалось, все еще находясь в этой чертовой комнате, в которой он лежал в достаточно компрометирующей позе и выглядел, должно быть, преотвратительно. – Нет, нет, нет.. – Фишер бормотал это себе под нос всю дорогу, которую он кое-как волочился вдоль стеночки, пока не наткнулся на первую же душевую и не свернул в нее. Вот теперь спасен. И все-же, голубоволосый не чувствовал себя особо счастливым, когда он, оперевшись одной рукой о холодный настенный кафель, второй пытался осторожно пощупать себя там, где он вдоволь расплатился за последнюю свою "хорошую" идею. – Ну и пиздец! – он позволил себе сматериться, когда наконец‐то смыл с себя всю кровь и понял, что любые телодвижения в ближайшие пару дней будут весьма и весьма болезненны, то есть повеселиться ему не удастся, ни в каком из смыслов. Да и Ларри.. Найти его теперь – практически нет шансов, а поразить, как и планировалось - и того меньше. Остается только одно. *** – А? Л‐ларри..?? – Фишер оторопевши смотрел на шатена, тщательно пытаясь унять дрожь в коленках и напустить на себя какое‐нибудь отчасти холодное недопонимание. – Что ты делаешь в моей комнате? – его голос ни разу не дрогнул, и Сал победоносно ухмыльнулся, превозмогая бурю эмоций, кишащую у него внутри. "Хочу обнять его, хочу прижаться всем телом, хочу прыгнуть на шею и не отпускать, пока кто‐нибудь из нас не задохнется... Дурацкое желание. Дурацкое. Ты все испортишь." - Так, и... Что ты здесь делаешь, Джонсон? – повторил голубоволосый более будничным, слегка нагловатым тоном, – Ты знаешь, что это частная собственность? Шатена обезаружил столь точный, сформулированный неожиданным образом вопрос. – "Почему он ведет себя так, будто бы мы совсем чужие друг‐другу? Неужели, за этот месяц он..." – О чем ты задумался, позволь поинтересоваться? О‐ой, знаешь что, Джонсон, а может мне тоже завалиться к тебе домой, порисовать твоими красками, хер знает! Главное, что потом я буду просто стоять и молча пялиться на тебя, как дебил! Очень понравится? - Что ты за мразь такая?? – Ларри слишком поздно прикусил язык, и едкие слова, быстро оттолкнувшись от его губ, прыгнули прямиком на Фишера и облепили его со всех сторон. Черт! Джонсон уже однажды видел эту подрагивающую нижнюю губу и эти застывшие, будто бы остекленевшие голубые глаза, эти мелко дрожащие тонкие брови. Сал был чертовски ранимым, и эти слова так просто задели его сейчас. "Прости... Извини меня... Я не то имел ввиду, я просто разозлился..." – шатен подошел к голубоволосому ближе, потянулся к последнему в попытке обнять его за шею, но Фишер попросту влепил ему пощечину и оскорбленно прикусил губу. – Следи за языком, пожалуйста. Это не очень то и прилично - караулить меня в моей комнате... а потом... бросаться подобными словечками ни с того ни с сего! – Прости. – извинения звучали теперь как одолжение, и Ларри сразу заметил, как Сал напрягся, раздумывая, не влепить ли шатену и вторую пощечину за хамство. – Прости, я бросил, не подумав. – Не только его. – Что? – "Послышалось?" – Джонсон по-собачьи наклонил голову набок и непонятливо нахмурился, Фишер смотрел на него как-то надменно и совсем не тепло. - Мне повторить? – с усмешкой выдал голубоволосый, сбрасывая красную рубашку немного вниз и как бы невзначай оголяя изящные плечи. – Мне кажется, "бросать, не подумав" - это твой конёк. Наживка кинута, Ларри не смог скрыть своего голодного взгляда, чем Сал был крайне и даже больше чем доволен, кто знает, может, ему еще удасться действовать по первоначальному плану? Он восстановил зрительный контакт со своей жертвой и облизнулся. – Ты ведь и правда бросаешь, не подумав, и так всегда. Хотя постой, мне интересно... Вдруг, ты о чем‐нибудь всё‐таки думал, бросая меня? Осечка. Фишер сразу же понял, что переход был слишком резким, ему стоило быть хотя бы капельку терпеливей, но просто не вышло. – Ах, бросая тебя?? О чем я думал?? – Джонсон мгновенно понял, к чему, оказывается, дул весь этот и без того сконфуженный ветер, и злобно зарычал сквозь плотно сжатые зубы. Он всегда делал так, когда что‐то выводило его из себя слишком быстро, чтобы он успел нацепить какую‐нибудь из своих спокойных масок. – Может быть, я думал о том, что так будет лучше для нас обоих, м??? Может, я просто понял, что не могу выносить всей этой хуйни, которую ты творишь??? Может быть, я чуть не схватил инфаркт, увидев тебя... бездыханного... на полу... как куклу какую-то... Сал с каждым словом сжимался все больше и больше. Он все еще стоял у закрытой двери в свою комнату, рубашка, которую он начал нервно мять руками, уже не лежала элегантно на плечах, а глаза, которыми он неотрывно следил за дрожащей жилкой у шатена на шее, подернулись влагой. Ларри все продолжал. – Да, я признаю, я чертов убогий трус! Я не смог вынести всего этого!! Я просто испугался... Я подумал, что если такое случится еще хоть раз, я точно умру на месте... Я не могу помочь тебе... с этим! Тебе так нравится вся эта дрянь!! Наркотики, случайный секс, ебаные проблемы с долбаными сомнительными компашками!! Я НЕ ХОЧУ ВСЕГО ЭТОГО! Я ХОЧУ НОРМАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ!! ПОЭТОМУ Я БРОСИЛ ТЕБЯ! ПОТОМУ ЧТО ТЫ НЕ ТОТ, КТО МНЕ НУЖЕН!! ТЫ НЕ ТОТ САМЫЙ, ТЫ ГРЕБАНАЯ ОБДОЛБАНАЯ ШЛЮХА! Джонсон гневно ударил кулаком стену и застыл на месте, напряженно хватая ртом воздух, а Фишер, которому сильный удар едва ли не пришелся в правый глаз, обреченно опустил голову и рефлекторно шмыгнул носом. – З‐зн‐нач‐чит... т‐ты х‐хор‐рошо п‐под‐думал..? – совсем никакой, спросил Сал тихим ломаным языком, дыхание уже во всю рвалось то там, то сям, и, технически, голубоволосый захлебывался слезами. Горячие соленые капли текли по его наклоненному носу маленьким сплошным ручейком, и он совершенно не хотел поднимать голову, пока это не прекратится. – Сал, я не могу быть рядом с тобой.. Мне больно.. – "Без тебя мне, конечно, в сотню раз больней, но я чертов упрямый идиот, чтобы так легко сказать об этом." – У тебя все может быть хорошо и без меня. – "Надеюсь нет.. Скажи, что нет.. Скажи, что не можешь без меня, пожалуйста скажи.. Тогда и я смогу.." – Ты прав. – вот это неожиданный поворот событий. Ларри встряхнуло так, словно он вылетел на этом повороте с трассы и полетел волчком, задевая при этом все бревна и кочки. Фишер вытер лицо рукавом рубашки и поднял наверх опухшие, но теперь улыбающиеся глаза. Голубоволосый выжал эту улыбку из себя силой, но от этого, она не делала его слова менее колючими. – Ты прав, Ларри. Мне и без тебя нормально. "Ложь. Ты полный идиот, Фишер. Хватит лгать самому себе, горделивый упрямец..." –...Я целый месяц жил без тебя, и что‐то мне не очень хреново. "Да ладно? Если бы он знал, ему бы стало смешно, Салли‐себя пальцами ебали. Пора остановить это лицемерие, пока не.." –...Признаю, скучал по сексу, ведь его у меня тоже месяц не было. Секс с тобой - вещь неплохая, как по мне. Но в остальном, я даже не думал о тебе, ясно? "..поздно. Вот ты и заврался." –...Ты тоже нихрена не "тот самый", Джонсон. Выметайся уже из моей комнаты и забудь сюда дорогу. – Сал отошел прочь от двери и слегка ковыляющей походкой поднялся к кровати. Поймав на себе внимательный взгляд темных глаз, он немного стушевался, а потом гневно бросил – Нахрена ты вообще пришел в мою комнату?? Поиздеваться, что ты первый, кто сумел "бросить Сала Фишера"?? Иди расскажи остальным, они позавидуют, а ты станешь популярным. – Не буду я никому ничего рассказывать. Это только между нами, Сал. – Ларри проигнорировал дверь, путь к которой был теперь свободен, ему вообще‐то надо было кое о чем спросить голубоволосого. Он медленно последовал за ним наверх, но тот сразу же закричал : – Не поднимайся ко мне, я хочу побыть один! – У тебя все хорошо? – пристал к нему шатен, поднимаясь все выше и выше и совершенно игнорируя чужие просьбы покинуть комнату. – Уйди, все в порядке, свали уже! - Сал, я не хочу уходить, пока ты не расскажешь мне правду. – макушка Джонсона быстро выплыла вверх по лестнице, а затем Фишеру предстало и его беспокойное лицо. Сал ощетинился окончательно, когда понял, что ожидать ему от Ларри абсолютно нечего, а значит, следует ожидать всего. Слова полетели сами собой, даже не подвергаясь хоть какой-нибудь минимальной цензуре. – Какую правду?? Что еще?? Думаешь, я тебе вру? Я еще и лживая шлюха теперь, да? Не только упоротая, блять?? – Я... я... А знаешь что?? Да!! Я думаю, ты слишком многое умалчиваешь, мистер "я учился изворачиваться и врать с самого детства"! Я знаю, что случилось с тобой сегодня! Я знаю, что тебе больно, знаю, что плохо, знаю, что тебе нужна помощь, но ты даже не позволяешь кому‐то узнать об этом!! Хватит скрываться от меня!! - Я не скрываюсь! - Тогда раздевайся. – Джонсон отрезал это так внезапно, что голубоволосый, среагировав на грубый тон, даже сделал небольшую попытку отползти. - Разденься и докажи, что никто, скажем, не насиловал тебя сегодня. – шах и мат, и совершенно нечего ответить.