сардонический

       У Поло никогда не было отца, который бы расписал правила поведения, привил пресловутую мужественность и веру в себя. У Поло были матери — прекрасные, любимые и счастливые, но совершенно-неготовые к воспитанию в сыне нужных, правильных черт. У Поло никогда не было мужского примера для подражания — он лихорадочно искал дружбу, тонул в чувствах и эмоциях, верил людям и верил в людей. У Поло даже собственной жизни никогда не было.        У Поло были друзья и подруги — законченные богатые снобы, зацикленные исключительно на собственных жизнях. У Поло был роскошный дом, приветливая семья и красивая девушка, разрушившая его жизнь окончательно. У Поло было все материальное, о чем можно мечтать, а еще была — душевная пустота.        Андера с самого детства учили быть сильным и дисциплинированным. Андера отдали в большой теннис, в лучшую частную школу, буквально — в настоящую жизнь, кишащую змеями и акулами. Андер одновременно был в толпе и ни с кем. Андера одновременно все обожали и ничего о нем не знали. В жизни Андера счастья, говоря откровенно, порванные тканевые лоскуты, которые ни сшить, ни выбросить окончательно.        У Андера были люди, которых он называл друзьями и подругами — ограниченные, самодовольные, тщеславные. У Андера был Поло — улыбчивый, забавный и до странного преданный. У Андера всегда было твердое плечо Поло, на которое можно опереться, губы, которые приятно целовать, и глаза — волны Северо-ледовитого, айсберг, погубивший Титаник, ясное небо. У Андера был Поло. У Поло не было никого.        Андер проводит тонким лезвием по обнаженной от брюк и джинсов коже колена, наблюдает за кровавой полосой и медленно выдыхает воздух, забивший легкие вместе со смесью марихуаны и табака. Лезвие трясется в пальцах, режет фаланги, но Андер не морщится. Андеру уже не больно. Андеру Омар телефон обрывает, шлет десяток однотипных сообщений — ждет, надеется, страдает. Андер вычерчивает лезвием вторую линию, следом третью и четвертую. Дышать легче не становится, Андер закашливается самокруткой, морщится, бросает остатки в кофейную чашку и откидывается на подушки.        Поло называл Андера лучшим другом. Делился самым сокровенным. Был рядом в любое время дня и ночи. Просто дышал неподалеку, и Андеру этого было достаточно.        Андер смотрит на лезвие в руке, проходится по нему подушечкой большого пальца и наслаждается ярко-красной кровью.        — Я любил тебя, — говорит Андер, смотря в потолок и сжимая в ладони лезвие. — Прости, что никогда не говорил этого вслух. Прости, что не был рядом. Прости, что испугался. Прости за то, что не смог по-настоящему мне довериться. Без тебя меня нет, просто знай это.