Сломанные вещи🥀

      Хорошо, что после свадьбы Козетта стала деятельнее участвовать в управлении страны, даже на приеме в начале зимы была на равных с Зоро и заставила послов воспринимать себя всерьез. Это позволяло самому королю скрыться сразу же в коридорах замка в поисках своего секрета. Ну и не наговорить лишнего в светской беседе.       И вот благодаря Козетте Зоро мог запирать в коридорной нише серьезного Злюку. — Нужно будет завтра проинспектировать пристань. Половина этих делегаций сбросила по одному или по два шпиона под видом пиратов, чтобы разузнать побольше о нашей добыче левита, — откашлялся Санджи, пытаясь восстановить отстраненную позицию, которая дала трещину и раздразнила Зоро, когда он нечаянно улыбнулся.       Не то чтобы он был таким идиотом, чтобы не понимать, чего хочет Зоро. Особенно после того, как тот повторил сто раз. И не то чтобы Санджи подозревал его в коварстве и попытке использовать его. Он даже все еще доверял ему больше, чем гостям с Ковчега, ведь именно Зоро извлек его снова на свет. Просто ничего в этом мире не принадлежало Санджи, и Зоро в том числе. Зоро принадлежал погибшему Завитушке, если тот был хотя бы похож на того Завитушку, которого он встретил на Ковчеге, то — навсегда. А Санджи же при каждом вздохе ощущал, что дышит взаймы, и неизвестно как, но ему придется отдавать взятое без спросу. В любой момент мир найдет способ вернуть его в душный сундук. — Хорошо, пойдем завтра, — легко согласился Зоро. — Нет, — Санджи наморщил лоб, присутствие Зоро спугнет шпионов. — Разве тебе не нужно тренироваться? Давно ты был у камня на пляже? — Вчера утром, пока вы с Козеттой гоняли чаи и тягались, кто коварнее обведет вокруг пальцев послов, — хмыкнул Зоро. — Завитушка сказал, что за тобой нужен глаз да глаз, — Санджи побледнел против воли, нащупал плечами стену, чтобы не упасть. Чертов зоркий Зоро тут же заметил его постыдный испуг. — В смысле, мертвый Завитушка! Который под камнем похоронен! Черт, никто больше не приплывет, обещаю! — даже позволил схватить себе Санджи за плечи, чтобы тот не пополз по стенке. — Ты говоришь со своими мертвыми? — удивленно поднял тот лицо к взволнованному Зоро. Неужели, демоны сознания преследовали все это время не только его? Он выпалил: — И что они тебе говорят?!       Зоро озадаченно почесал в затылке и, кажется, немало смутился: — Ну… всякое. Что вот за тобой нужен глаз да глаз. Не в смысле, что за тобой надо следить, иначе ты всех предашь! — опять запаниковал Зоро. Санджи бы даже хмыкнул, если бы мог. Зоро часто что-то неловко ляпал, а потом так искренне паниковал. Он не понимал, что дело не в том, что Санджи пугает недоверие или даже угрозы, дело в том, что что бы Санджи ни делай, у него нет прав ни на что настоящее в этом мире. Отчаяние куда более жестоко, чем страх. — В смысле, что ты не похож на него, и что если даже его убили, то тебя тоже могут легко убить. Не в смысле, что ты слабый, черт… — Зоро яростно потер лицо, раздумывая, как выбраться из той ямы, что он сам себе накопал. — В общем, сказал, что я должен о тебе позаботиться! — Да ну? — приподнял бровь Санджи. А что он ожидал? Что Зоро преследуют такие же кошмары? Его подсознание услужливо выдает ему заботливого и внимательного Завитушку, который транслирует ему своими словами истинные желания Зоро. Не то что Санджи со своими страхами. Неудивительно, что Зоро не желает расставаться со своими мертвыми. Санджи бросил бы их всех разом, если бы мог, даже мертвую Козетту. — А-ага, — судя по тому, что Зоро был адски смущен, Завитушка нашептал ему еще много чего из подавленных желаний Зоро. Быть может, давал эротические советы. Можно было бы подразнить его, заставить проговориться, внутренне смеяться от того, как Зоро прямодушен и неуклюж. Можно, но внутренняя серая хмарь не отпускала, так и шептала: в этом мире есть прекрасные вещи, и все они сделаны для других и ни одна — для тебя. Весь мир витрина с чудесами, но ты всегда не с той стороны.       Санджи оттолкнулся от стены, заставляя Зоро выпустить его. — Сейчас будут расходиться гости, мне лучше вернуться в свою комнату. Завтра в два, если хочешь пойти.       Зоро был раздражен и ругался, когда все же нашел его на следующий день в порту около двенадцати часов. Санджи выбрался сюда еще с самого утра, оставив в своей комнате «расплывчатую» записку, что вышел немногим раньше. По его планам Зоро должен был зайти за ним перед назначенным часом и обнаружить, что немного опоздал. Но, судя по всему, Зоро не утерпел и завалился к нему в комнату около одиннадцати.       Хорошо, что он уже успел побеседовать с Налой и получить все данные о новых лицах в городе от Гарта, неплохо изучившего все тайные знаки и язык жестов пиратов. Эти двое как раз обсуждали с Санджи пирата из таверны в излишне чистых и дорогих шелковых носках. Нала говорила, что его нужно убить, а Гарт, что его нужно убить, а труп потом спрятать. Не то чтобы Санджи нужен был еще и Зоро с третьим мнением: «Ой, я, кажется, его уже убил». — Ты знаком с понятием «личное пространство»? — определил он, когда угрюмый Зоро буквально влетел на обледеневшие мостки. Ветер в порту был неожиданно злым, Санджи и забыл, как здесь зимой, и прятался в шарф Франа по самые глаза. — А ты знаком с титулом: чертов королевский наебщик? — ответил Зоро. — Нет. — Только что ввел. Для тебя лично. А то что ты все без должности при дворе. — Я оставил записку. — Специально маленького размера, чтобы легче было запихать ее тебе в задницу! — Зоро кипятился, и Санджи не понимал особо, почему. Он целый год ходил в порт, что с ним тут может случиться? — Сам сказал, что тут полно шпионов! Одна половина роет под левит, вторая спит и видит выкрасть солдата и Винсмоука, — прирыкивал почти на ухо ему Зоро. Наверняка торговки рыбой уже видят, что король стоит слишком близко к Джерме.       Санджи закрыл глаза и выдохнул, делая короткий шаг в сторону. Официальный поклон: — Прошу прощения, не оценил степень риска… — Ты закончил?! — прямо перед Зоро с Санджи светлым вихрем пролетела Ласка, проскальзывая по три шага на льду, и запрыгнула с разбега на Красавчика.       Они синхронно захлопали глазами в оторопи, не готов оказался даже лучший мечник, а Санджи не успел вытащить из рукава нож. Красавчик же и ухом не повел, как раз складывал свой блокнот с пометками по учету кораблей. Ласка все это время томилась где-то на задворках, она помнила уговор не мешать Красавчику на работе, особенно после тяжелого ранения по ее вине. Но сдержать ее щенячий восторг, когда Красавчик заканчивал смену, не мог никто. Ласка ликовала очень по-детски, пританцовывая, и прыгали мелко на голове светлые кудряшки-завитушки. — Ты в амбар? А я в гости! Можно к вам? Я купила карамель! Но у меня всего тридцать, всем не хватит… я одну съела, пока ждала, — тараторила Ласка, заглядывая в глаза. Красавчик методично перетягивал блокнот резиночкой. Его руки были достаточно сильными, чтобы не сбиваться, даже когда она висла на них всем телом.       Ласка не знала, что ее ждет. Что солдаты Джермы не такие уж и люди, как кажется на первый взгляд. И что его братья так и не научились чувствовать, хотя у них была свобода воли, в отличие от солдат, и Красавчик не ответит на ее жаркие чувства с такой же силой никогда. И в день, когда она склонит его к свадьбе, горожане будут плевать ей под ноги, а не ликовать. Она не думала о боли на лицах родителей, мечтающих о другой судьбе для дочери. Не ведала, какие еще похищения и войны ждут солдат в только растущей и богатеющей Джерме. Красавчик шел к амбару по мосткам, на его руке висла Ласка и не ведала зла, которое обязательно случится.       Глупая, бедная Ласка.       Светлая головка доверчиво прижалась к сильному плечу, куда доставала. Ласковые пальцы легли и обвили ладонь шагавшего Красавчика. Когда катастрофа случится, она все потеряет.       И тут Ласка все же поскользнулась на обледеневшей доске. Пошатнулась, и пальцы Красавчика сжались вокруг ее тонких пальцев, чтобы упредить падение. Ласка быстро вернула равновесие и заулыбалась Красавчику той самой улыбкой, словно в мире нет других людей.       Санджи поймал себя на том, что сам ринулся на шаг вперед и смотрит на их парочку с открытым ртом, ну точно как Зоро смотрел на него во время танца с Козеттой на свадьбе. Пальцы Красавчика сжимали пальцы Ласки, и теперь нельзя было сказать, что лишь она цепляется за его руку.       Он сглотнул накопившуюся вдруг во рту слюну. Он завидовал.       Быть может, Санджи и видит огромное черное цунами, что уже занеслось над Лаской, но она видит только Красавчика. И кто из них счастлив по крайней мере сейчас? Цунами все равно обрушится на берег, какие рисунки ни черти на песке.       Санджи почему-то обернулся на Зоро. На его лице отражалась сильнейшая мыслительная деятельность, а взглядом он гипнотизировал руку Санджи.       «Он увидел, как я на них смотрю», — понял Санджи. И Зоро думает, что Санджи тоже хочет подержаться за руки. Вон как правая рука дергается и сжимается. Но Король не может, конечно же, держать за руку никого из Джермы, сколько ему ни втолковывай. Значит, придется бежать от решительности Короля. Зоро погонится следом. Городские тетушки будут в восторге, что король наконец одумался и погоняет как следует чертову Джерму, давно пора показать ей ее место. Но Зоро ведь догонит, сил у Санджи почти нет. Догонит и подержится за руки. Придется петлять по одиноким задворкам, но там могут быть мальчишки. Если рассчитать, то можно успеть добежать до пустого пляжа за рыбацкими лачугами…       Зоро не слишком быстро соображает в таких делах, у Санджи есть пять секунд форы.       Он меланхолично опять перевел взгляд на Ласку. Ему захотелось поднять ладонь и накрыть ее сверху куполом от всех тех беспощадных катастроф, что ударят по ее счастью. — Любишь кого-то, а потом он умирает, — донес порыв ветра слова Гарта. Оказывается, они с Налой уже закончили обсуждать методы убийства пиратов и тоже наблюдали за парочкой с мостков. — А ты не можешь перестать любить. И это невыносимо. Приходится искать замену, — так же размеренно отозвалась Нала.       Санджи покосился на них с осуждением. У всех нормальных людей на пороге зреющего решения всегда есть за плечом темный и светлый ангел, и каждый прочит свое со своего насеста, а ты слушаешь попеременно. У Санджи же в самый обычный зимний день в порту, ставший внезапно судьбоносным, за плечом гундосили два темных ангела. Слева стоял маньячный Зоро и разминал костяшки в руке почти до хруста, словно не собирался разрушить положение Джермы необдуманными хватаниями, а забороть Санджи в армреслинге.       Две секунды. Нала и Гарт говорили о смерти и потерях. Санджи с тоской перевел взгляд на спины Ласки и Красавчика. И отпустил стопор.       Ужасное непременно случится, посмотрите на Налу, на Гарта. Катастрофа изломает счастье — и его, и Ласки. Вот только до этого маленького конца света Ласка успеет вот так подержаться за руку Красавчика, посмотреть на него вот такими глазами. И кто здесь глупый, а?       Одна секунда. И Санджи резко схватил Зоро за рукав кимоно. — Ваше величество, нужно обсудить вопрос о погрузке редкого товара на импорт. Не здесь, — бросил он, буквально волоча удивленного Зоро за собой. Тот затормозил и едва не споткнулся, но не успел ничего сообразить, Санджи волок быстро, и ноги обгоняли мысли.       Он затащил Зоро в конюшню, где раньше под крышей он устраивал гнездо для Шипучки. Захлопнул на бегу дверь, перепугав отдыхавших лошадей, те всхрапнули в темноте, еле рассекаемой полосками света, пробивающимися между досками. Инстинктивно он добуксировал оторопевшего Зоро в самую глубь, ближе к пустующему стойлу. Сам не догадывался, что это подсознательная память.       Развернулся, на лету привстал на цыпочки, чтобы точно не промахнуться, и поцеловал Зоро в губы. Точнее — легко коснулся, задержавшись лишь на полсекунды губами на его приоткрытых от удивления губах. Именно так и именно здесь поцеловал его почти что год назад рыжий пират с храброй душой. Потом черное цунами накрыло и его, затянуло в омут, стерло начерченные им рисунки на песке, оставив Санджи горевать. Но все это время Санджи и не подозревал, насколько Фран повлиял на него. Дело было даже не в том, что кто-то впервые пожелал его поцелуев. А в том, что Санджи отчаянно захотел стать похожим на Франа — в его жизни было мало положительных примеров для подражания. Даже Ласка была такой же отважной, как Фран, но почему не он!       Он хотел так же смело посягать на то, что запало ему в душу, даже если ему говорят, что это никогда не будет ему принадлежать. Даже если мир внезапно избавится от тебя. Фран поцеловал его около этого стойла, точно так — быстро, но решительно, невероятно счастливый уже этим. А сраженный Санджи так и замер, как вкопанный, ощущая, как горят губы от чужого касания, желая робко дотронуться до губ и проверить: неужели это по-настоящему?       Но Зоро не повел себя точно как Санджи перед Франом, не отступил и не замер, пораженный. Он не дал Санджи даже шагнуть назад, да что там — Санджи не успел опуститься с цыпочек на пятки, когда рука Зоро жестко схватила его за талию и прижала к нему.       Зоро не собирался упускать ни секунды, Санджи должен был знать, на что шел. Губы Зоро впились в его губы снова скорее, чем через долю секунды. Руки Зоро крепко обхватили его, заставляя семенить на цыпочках, когда Зоро вытеснял его с прохода в пустующее стойло. Зоро целовал яростно, не прерываясь на выдохи, в сжатых крепко его руками легких стало мало воздуха, но Санджи не хотел больше, чтобы Зоро прекращал. Пусть Зоро дает сколько пожелает воздуха, сколько пожелает поцелуев, его мера самая верная.       Зоро уже целовал его на той стороне острова, едва спешившись с коня — так же сильно, но тогда в его касаниях был трепет осознания, нежная чувственность. Теперь Зоро не мог насытиться тем, что давно желал и остервенело копил в себе это желание.       Его лопатки уперлись в стену, правая рука Зоро отпустила талию, чтобы зарыться в волосах Санджи, и направлять его голову для поцелуя. Потому что нельзя дать Ророноа Зоро лишь немного и ждать, что он будет довольствоваться этим с трепетом, как Санджи. Это же Зоро, и Зоро хотел все.       В какой-то момент носки ботинок перестали касаться пола, сжимающий его Зоро сам не заметил, как поднял его вверх по стене, чтобы удобнее целовать. Рука отпустила голову, чтобы сдернуть надоедливый франов шарф, мешающий добраться до шеи. Кажется, у пальто оторвалась верхняя пуговица, когда Зоро отогнул воротник. Впрочем, Санджи это не заметил, он тихо всхлипнул от всегда неожиданных горячих губ на неизбалованной касаниями коже. По всему телу пробежался озноб — непривычно, пугающе, и так пьяняще.       Зоро сжимал его в руках и ставил на его шее большие, огненные засосы.       Приходи катастрофа, сметай все, Санджи на пике блаженства и уже ничего не почувствует. Он тихо застонал, выгибаясь в позвоночнике, испытывать такое безумство и одновременно наслаждение казалось почти преступлением. И хорошо, что он выбрал для преступления тайный темный сарай.       Медленно Зоро вернул его ноги на землю, но не отпустил, и хорошо, а то пьяный от поцелуев Санджи повалился бы на бок. Зоро просто нужна была свободная рука, чтобы дергать за пальто, забираться под него снизу, гладить по рубашке, пытаясь добраться еще ближе к телу. — Зоро, — выдохнул Санджи, чувствуя, что на грани потери сознания от чувственного шока. Поднял, опустил, содрал шарф — какая разница? Санджи чувствовал себя в руках Зоро глиной, готовой с наслаждением по воле мастера принять любую форму под его умелыми пальцами. — Черт, такая темень, и столько чертовых слоев одежды… — на секунду оторвался от его шеи Зоро. Он шептал слова, возвращаясь по скуле обратно к губам, накрывая их снова, так и не дав задыхающемуся от чувств Санджи нахвататься воздуха.       «И правда, хоть глаз выколи, мой маленький любитель объедков».       Санджи резко открыл почти закатившиеся от неги глаза. Тьма сидела на холке лошади в соседнем стойле, подпрыгивала, похихикивая и перебирая лапками, скалила зубы. Обрела форму, а это означало, что катастрофа уже близко. Катастрофа уже здесь.       «Ты же сам притащил его в темноту, мой хитренький лжец. Потому что тут он не видит твоих татуировок. Чем это отличается от вашей ночи в таверне?» — Ах, — выдохнул Санджи, попытался вывернуться из вдруг болезненных объятий, но Зоро не дал. Его руки теперь казались грубее, они дергали рубашку под пальто, нагло терли его живот, стремясь добраться до кожи.       Санджи думал, что у него будет время опьянеть от Зоро до того, как катастрофа случится. Как прокатиться на угнанном корабле. Но в его случае она взорвалась моментально, стоило ему лишь пожелать урвать кусочек в чужом, не его, мире. Только не это, только не опять! Нет, нет, нет! Зоро говорил, что хочет, чтобы с ним остался Злюка, не Завитушка!       «Он сам сказал, что недавно ходил на камень Завитушки. Он скучает. Он не хочет замену с Ковчега, все они лишь подобие, но другие. А вот ты очень покорная кукла под еблю, Завитушка с Ковчега не стал бы терпеть, как им дрочат».       Тьма скакала и веселилась, сотня тонких паучьих ножек, сотня острых маленьких зубок. Она придет за ним ночью, когда Зоро закончит, а Санджи останется один.       Рука Зоро все же прорвалась через плотно застегнутую рубашку, погладила часто сокращающийся от паники живот. И сделала мягкий зигзаг, как кисть на мольберте, — пальцы Зоро по памяти, но предельно точно, обрисовали татуировку цифры шесть на груди Санджи. Даже не видя ее, в кромешной темноте, Зоро не забывал, что это именно Злюка. Злюка и все его демоны. Конюшня вмиг стала просто темным закутком, и в ее углах были лишь пыль и запах сена. — Хэй, что такое? — рука легла теперь всей ладонью на грудь, стала мягкой и ласковой. — Ты весь дрожишь.       Санджи испуганно уставился на Зоро в темноте. Тот не мог разборчиво видеть его лицо, но все равно вглядывался. Зато Санджи видел предельно четко, с какой заботой он всматривается в тени на его лице. — Ничего, все хорошо, — он первый подался вперед и прижался к Зоро, уместил голову на плече, уткнулся носом в шею. Руки сжались на его спине.       Катастрофа откладывается, ее время не пришло. «Когда она придет, можно я умру вот так?»       Они оба вздрогнули, когда кто-то снаружи принялся тянуть за тяжелые ворота. Санджи задергался, пытаясь отцепиться от Зоро, но тот не думал не то что отпускать, — вытаскивать руку у него из-под пальто. — Зоро, пусти, там кто-то… — Пусть идут к черту, я тут король, и это моя конюшня, — прошептал Зоро, утыкаясь губами за ухо Санджи. Тот дернулся и прижался лицом сильнее, чтобы не издать стон от неожиданной ласки. После минутного ужаса перед Катастрофой каждое касание Зоро чувствовалось еще острее. — Нет, нельзя, чтобы нас… — жалкие попытки отбиться, он сам знал, что не способен сопротивляться нежности. — Я выставлю их. Не пущу, — последнее касалось уже Злюки, которого Зоро плотнее вжал в стену конюшни. Это было безумием, но перед глазами у Санджи плыло, он только видел, что все это время из соседнего загона к ним тянулась головой темная лохматая лошадь. Ее лохмы он принял за сгусток тьмы на холке, вот в чем дело. — Джек, ты тут?! — они замерли в объятиях друг друга, когда дверь в конюшню все же отворилась и в сером зимнем свете на пороге показался Криштоф. — Мы же договорились не прятаться здесь, тут кусучая лошадь!       Криштоф подслеповато всматривался в глубину конюшни, не решаясь ступить дальше. В темном пустом стойле парочка была в безопасности. Рука Зоро легла Санджи на затылок и медленно гладила его по голове. Санджи хотелось мурлыкать, он так скучал без этих касаний.       Тянущаяся лошадь обнажила зубы.       «Кусучая», — отдалось в сознании Санджи. — Конечно нет! Я за амбаром пряталась, дурак! — проорала Джек откуда-то издалека. Криштоф обрадовано обернулся: «Ага! Проговорилась!», маскируя под хитростью свое нежелание ступать во владение кусачей кобылки. Скрип двери, и Криштоф был таков.       Санджи облегченно перевел дух, счастливо наблюдая, как отчаянно тянется и не может достать зеленые волосы Зоро лошадка. «Она просто скучает по летней зелени», — с улыбкой подумал он. — Злюка? — Зоро заставил его выпрямиться, чтобы упереться лбом ему в лоб. Большой палец Зоро нежно поглаживал его по щеке, но Санджи чувствовал и жесткость его ладони, которая ни за что не позволит ему отвернуться, если Зоро пожелает его поцеловать.       И он поцеловал — очень аккуратно и медленно, одними губами, и тут же облизнул их. Улыбнулся в темноте. — А я думал, показалось, что кровью пахнет. У тебя опять из носа пошла. — Ох, — Санджи дернулся было стереть ее. И когда это успела? Хотя он знал: в тот момент, когда Зоро обвел пальцем невидимую ему татуировку — признал, что жаждет Санджи, что бы он ни перенес в Джерме в прошлом. Но Зоро не позволил, нагнулся близко-близко: — Я сам, — и очень нежно поцеловал и слизал кровь с верхней губы.       «Вот дурак, так ее станет только больше», — подумал Санджи, чувствуя, что сейчас у него хлынет из другой ноздри.       Он попытался отстранить Зоро рукой, но тот поймал и поцеловал и ее тоже — сначала тыльную сторону, как высокородному принцу, а потом внутри мягкой ладони, как любимому человеку. Это было так нежно, что Санджи решил, что у него сейчас случится сердечный приступ, и на этом все закончится. Он поскорей прижался ближе к Зоро, чтобы умереть в его объятиях. — Прекрати, — прошептал он, от обескровливания тоже можно умереть. — Не в городе, нас увидят… — Не прекращу, — прошептал так же жарко Зоро. — Черта-с два я теперь вообще прекращу… Иди ко мне, — Зоро отстранился немного от стены, чтобы перехватить Санджи удобнее под бедра и прижать уже совсем на весу в полной его власти. И не останавливаться, как он обещал. Этого шага назад как раз хватило, чтобы кусачая лошадь достигла своей цели.       Игравшие неподалеку Криштоф и Джек первыми прибежали к конюшне на душераздирающий ор. Но еще с минуту не решались заглянуть внутрь в логово зверя. Потому Зоро и Санджи появились в дверях конюшни сами: на лицах их была размазана кровь, особенно на лице Санджи: она шла разводами по скулам, заползала за уши и куда-то по шее под воротник. Руки его тоже были в пятнах крови с обеих сторон. У короля Ророноа кроме лица в крови было пропитано все плечо. Но он все равно крепко поддерживал более пострадавшего товарища. — Смотри, — в ужасе прошептала Джек Криштофу. — Что с ними сделала кусучая лошадь!