Коса

      - Джотаро, что ты делаешь?       Тихо говорит Какёин Нориаки, лёжа на коленях у своего парня в их собственной квартире где-то в Японии, такой солнечной и яркой. Эти двое совсем недавно проводили закат на мягком диване, рассматривая то, как по небу растекаются яркие краски, словно здесь побывал художник с золотыми руками, нарисовавший на небе розовые полосы, что переходили со временем во всё более и более тёмные, фиолетовые. Всё это время они мило болтали, однако, засмотревшись на такую красоту, перестали, спокойно наблюдая. Лежащий парень закрывает глаза, нежась от прикосновений своего любимого человека к волосам. Чужие пальцы осторожно перебирали ярко-алые локоны, гладя того, немного задевая ногтями чужую макушку. Всё это было до безумия приятно и мило. Настолько, что Нориаки просто таял, полностью отдаваясь в плен чужих касаний и наслаждения. Он устал, его тело требует отдыха и сейчас получает его. Глаза постепенно закрываются, но парень не засыпает, а просто лежит, мягко улыбаясь.       Однако, вскоре такие поглаживания прекратились, но от волос, всё же не отстали. Ну, как от волос. От небольшой, постоянно вьющийся на лёгком ветерке, чёлки. В последнее время ей не особо занимались, так что она свободно росла в длину. А Джотаро только в радость. Он, словно маленький котёнок, играл с ней, закручивал пальцами и прикреплял заколкой к остальной части шевелюры, рассматривая, как бы тот выглядел без неё, хотя, недавно видел это, когда они рассматривали альбом с детскими фотографиями. Но сейчас было что-то другое. Его волосы немного тянули вверху, рассчёсывая пальцами, разделяя на три ровных и равных пряди.       - Заплетаю косичку. Твоя чёлка стала настолько длинной, вот я и...       Темноволосый отводит взгляд к окну, не желая ни смотреть на любимого, ни продолжать фразу, наблюдая за уже тёмным городом. Всё освещается мягким жёлтым светом фонарей и домов, а так же яркостью из чужих квартир. У кого-то на окнах всё ещё висит гирлянда (может им сказать, что новый год уже давным давно прошёл?), что мигала, но не резала глаза своими яркими и пёстрыми цветами, у кого-то можно в тёмной комнате заметить лишь работающий телевизор, что был единственным проводником света в полной мгле, у кого-то так же горело и веяло теплом, что уже согревало душу.       Однако парень продолжал. Он плёл косу. Любя, стараясь сильно не тянуть волосы, заботясь о любимом. Совсем скоро он доходит до конца, доплетая, рассматривая в небольшом полумраке, свет был всё ещё выключен, своё творение. Косичка. Она тому шла и всё это выглядело слишком мило, что сам Джотаро мог бы просто растечься в маленькую лужицу.       - Как я выгляжу, м, Джотаро? Возьмёшь меня, красавицу с пышной косой, в жёны?       Сверху слышится тихий, немного хриплый, но мягкий, любимый, пропитанный такой нежностью, смех. Смеялся Джотаро только с близкими людьми. Да и то, редко. А Какёин видел весь его смех. Ну, вернее, и слышал и видел. Видел как мило он улыбается, немного, лишь кончиками губ, однако, ему этого хватало. Нориаки, наверное, видел абсолютно любого Джотаро. Даже плачущего. Наверное, это довольно сложно представить, что такая, буквально, глыба льда может тихо ронять слёзы, что бледными бусинами скатываются по щекам, падая на футболку. Это всё было тогда, когда его мать почти умерла. Просто, по своей неосторожности, получая страшные травмы. Тот ругался долго, а затем сел и разрыдался. Какёин понимал. Понимал и поддерживал. И всё таки, кто бы что не говорил, смотря на "вечное лицо-кирпич", Джотаро был самым обычным человеком, который тоже может испытывать эмоции. Он может даже краснеть. Нет, правда. Смутить его сложно, но возможно. Проверено. В постели, в страстном танце двух тел, когда ярковолосого буквально выдавливали в кровать, оставляя укусы на шее, словно метки, якобы, "отойди, этот человек занят", тот покраснел, причём, довольно густо, из-за того, что язык прикоснулся к чужому уху, сначала лизнув только мочку, а затем пройдясь полностью по ушной раковине. Даже во тьме, ведь, глаза привыкли, можно было заметить румянец, что бледно-розовой краской разливается на щеках.       - Конечно. Куда ж я от тебя, жёнушка, денусь.       Они целуются нежно и мягко. Нориаки ложится чуть ближе и выше, на чужую грудь, а затем непроизвольно закрывает глаза, слушая стук чужого сердца. И именно так он и засыпает. Случайно, не желая этого. Наверное, слишком устал. А Куджо лишь улыбается, смотря на мирно спящего парня, устраиваясь чуть поудобнее, сам засыпает, прижимая к себе чужое тело.