Лунный свет

Лунный свет разливался над спокойно спящей землёй, над мерно вздыхающим морем. Казалось, весь мир погружён в долгий, глубокий сон, недвижен и спокоен. Только море, подобно дыханию спящего человека, продолжало чередовать приливы и отливы. Все обитатели коттеджа "Ракушка" тоже спали. Спал его хозяин Билл Уизли – молодой человек, чьё лицо и тело были исчерчены шрамами, но душа осталась неповреждённой. Спала его жена, прекрасная Флёр Делакур. Спал его младший брат, Рон Уизли, свернувшись калачиком на кушетке. Рядом с ним прямо в кресле спала Гермиона Грэйнджер, измученная недавними пытками, бледная, но уже выздоравливающая. Спал темнокожий паренёк Дин Томас, который пострадал лишь потому, что в жилах его, как и в жилах Гермионы, текла магловская кровь. Спал старый мастер, создатель волшебных палочек Олливандер. Спал маленький гоблин Крюкохват. Единственным, кто не спал в эту ночь, был Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил. Он потихоньку вышел из дома и остановился у берега, глядя на спящее море, которое сияло отражённым светом луны. Мысли теснились в его голове. Смерти, которые с недавнего времени стали его постоянными спутниками, неотступно преследовали юношу. "Почему именно я? Почему не кто-нибудь другой? Неужели не нашлось более сильного волшебника, способного противостоять лорду Волан-де-Морту? У меня не было выбора... Это Волан-де-Морт сделал выбор, а не я. Я был вынужден идти по пути, по этому страшному пути, и не сворачивать... Почему? Почему я? Почему я не могу любить, как другие люди? Почему я не могу быть счастлив с Джинни? Правда, Гермионе и Рону тоже приходится нелегко... Но ведь это их выбор! Они, в отличие от меня сами выбрали этот путь... А я должен идти, идти не сворачивая, сражаться... Из-за меня гибнут люди... Да и не только люди... Добби погиб, спасая меня, а я даже не могу отомстить Беллатрисе... Она убила Добби, а ещё раньше – Сириуса! Она пытала Гермиону! Волан-де-Морт и его пособники убивают самых дорогих мне существ. Отец, мама, Седрик, крёстный, Дамблдор, Букля, Грюм, Добби. Все они погибли из-за меня. Я один виноват в их смерти. Кого-то я не смог защитить, кто-то погиб, защищая меня. Почему? Почему столько смертей? Это ведь ужасно несправедливо! Что я такого совершил, чтобы заслужить это? Конечно, глупый вопрос. Судьба бьёт наугад. Первыми жертвами всегда становятся невинные. А потом погибают самые дорогие и близкие. Будь оно проклято, это пророчество! Если бы его не было, ничего бы не случилось. А теперь... Война омрачает даже самые светлые души. Каждый день, нет, каждую секунду может умереть кто-нибудь из близких, а я ничего не смогу сделать... Почему так?" Гарри попытался оторваться от мрачных мыслей, взглянув на море. Оно было удивительно спокойным и тихим. Лунная дорога пролегла через всю синюю ширь, и от неё звёздными полосами расходились лучи. Вода казалась такой приветливой, такой прохладной и ласковой... "А может быть, здесь всё и должно кончиться?" - подумал Гарри. "Может быть, если я умру, Волан-де-Морт тоже погибнет? Или потеряет свою силу? Пророчество не исполнится... А если найдётся другой герой, который сможет сразиться с ним и – кто знает – победить?" Гарри не умел плавать. Ему смутно, как далёкое воспоминание, представились жабросли, которые он проглотил, чтобы нырнуть на дно озера во втором задании Турнира Трёх Волшебников и спасти Рона. Но это воспоминание тут же приглушила боль – боль при мысли о Добби, который принёс ему эти жабросли. Теперь Добби лежал под могильной плитой - свободный домовик, которого ни один маг в мире не сможет наказать за неповиновение... Море переливалось серебристыми тонами и манило к себе. "Бросить всё, подойти к нему, зайти в воду как можно глубже, погрузиться с головой, и пусть оно подхватит меня и унесёт с собой... Холодные, спокойные волны остудят мою кровь, и можно будет спокойно уснуть..." Гарри сделал шаг по направлению к морю и вдруг почувствовал, что рядом есть ещё кто-то. Резко развернулся на каблуке и... Перед ним стояла Полумна Лавгуд. Она была бледна, но на губах её играла улыбка. Светлые волосы рассыпались по плечам, а светло-серые глаза светились во мраке, как две луны. И она была красива, необыкновенно красива. Странно, как он раньше этого не замечал? – Тоже не спится? – тихо спросила девушка. Гарри кивнул, ощущая непонятную робость. – Я впервые в жизни очутилась на море, – мечтательно произнесла Полумна. – Я тоже, – отозвался он. – Тебе грустно? – неожиданно сказала она. – С чего ты взяла... Почему ты так думаешь? – поправился Гарри. – В такие ночи мне всегда становится грустно. А ведь мы с тобой очень похожи... – она говорила спокойно, без надрыва. – Ты скажи мне, в чём дело. Может, я сумею помочь... – Я так больше не могу! – слова вырвались у Гарри, прежде чем он осознал, что говорит. – Всё время куда–то идти, что–то искать... Я не выдержу! Полумна задумчиво посмотрела на него. – Выдержишь, – мягко вымолвила она. – Ты сильный... – И затем, после паузы, добавила, – Как я тебя понимаю... – Ты не понимаешь. И не дай бог тебе понять, – мрачно отозвался Гарри, в глубине души надеясь, что она уйдёт. Вместо этого Полумна подошла чуть ближе и осторожно коснулась руками его висков. Её кожа была удивительно холодной, она остужала разгорячённую кожу юноши. – Я всё понимаю, – зашептала она. – Тебе тяжело, тебе очень тяжело... Я помогу тебе. Всё будет хорошо, ты не волнуйся. Ты сильный, ты со всем справишься. Только запомни, Гарри, любовь, а не месть. Добро, а не зло. Даже на зло можно отвечать добром. Добро сильнее зла, помни это. – Но добра так мало, а зло... оно заполнило собой всё, – растерянно произнёс Гарри. – Посмотри на эту луну, – ответила Полумна, указывая на небо. – Она мала, но, тем не менее, освещает всю ночь. Вот так же и добро прокладывает свой путь через зло. – А потом? – А потом зло уходит, уступая место солнцу и свету. Зло тоже нужно, Гарри, ведь без него мы бы не знали, что есть добро... – Но добра должно быть больше... – Именно! Поэтому основные дела вершатся днём. А ночь – это время отдыха или... – Или? – Или злых дел. Гарри покачал головой. – Ты не веришь, – вздохнула Полумна. – Как мне доказать тебе, что в мире существует не только зло? Как мне вернуть тебе веру в людей? – Не знаю, – хмуро ответил Гарри и уже повернулся, чтобы идти в дом, но Полумна остановила его. – Доверься мне, – совсем тихо на одном дыхании прошептала она, а затем шагнула к нему, обвила его шею руками и поцеловала в губы. Кожа девушки была удивительно гладкой, нежной и чистой, а губы – прохладными и слегка горьковатыми. Гарри почему-то вспомнилось, как ему попалось драже "Берти Боттс" со вкусом полынного ликёра. У губ Полумны был почти такой же вкус, только от них ещё веяло свежестью. Этот поцелуй совершенно не походил ни на один из тех поцелуев, которые Гарри и Джинни дарили друг другу. В нём не было ни малейшей страсти – только бесконечная, бескорыстная нежность. И Гарри впервые в жизни понял, что такое настоящий дружеский поцелуй. Сколько времени они так простояли, Гарри не знал. Возможно, всего несколько минут, а, быть может, и целый час. Когда они оторвались друг от друга, глаза Полумны горели ещё ярче, чем раньше. – Полумна... Так... нельзя... – выдохнул Гарри. – Я люблю... Джинни... – Я знаю, – тихо ответила она. – И я тоже люблю. Другого. – Кого же? – не удержался от вопроса Гарри. Полумна улыбнулась – немного лукаво, что ей очень шло. – Невилла Долгопупса. После этого ясного ответа Гарри окончательно смутился. "Следовало бы мне догадаться" – подумал он про себя. – Зачем же ты поцеловала меня? – спросил он. – Затем, чтобы помочь. Ведь мы с тобой друзья, Гарри. Просто друзья... Несколько минут прошло в молчании. Вдруг Полумна взглянула на лунную дорожку, блестевшую на волнах и неожиданно произнесла: – Давай искупаемся! – Я не умею плавать! – удивлённо воскликнул Гарри. – Я тоже, – улыбнулась она. – Около нашего дома есть река, но я никогда не училась плавать. Но ведь купаться и плавать – это разные вещи! – Но... ведь сейчас ночь! – Гарри привёл ещё один разумный довод. – Купаться при лунном свете ещё лучше, чем при солнце, – безмятежно отозвалась Полумна. Потом взглянула на Гарри и добавила, – Но ты прав, лучше сейчас пойти спать. Как ты думаешь, я права? – Абсолютно с тобой согласен, – сказал Гарри с улыбкой. Он почувствовал, что на душе неожиданно стало очень легко. Полумна на прощание помахала ему рукой и направилась к коттеджу. А Гарри стоял, глядя на лунное сияние, и понимал, что может пройти очень много лет, но этой ночи и этого поцелуя он не забудет никогда. И никогда никому о нём не расскажет. Не из стыда. Просто никому кроме них двоих не дано понять, что значит настоящий дружеский поцелуй.