Неточная вероятность

      Темный тоннель вел все дальше и дальше, не прерываясь и не торопясь отпускать ребенка, что неведомым образом оказался здесь.       Мальчик бежал. Двигался в темноте, помня лишь мгновения перед “слепящей” болью: простое желание поиграть в салки, небольшие подначки в сторону мамы, ее задорная улыбка, что заменяла уставшее выражение лица. Она успокаивала и пробуждала радость где-то внутри, отчего хотелось бесконтрольно смеяться и нестись вперед, как ветер.       Воспоминания прерывались ударом и болью. Затем, мрак и темный тоннель. Не было грусти, только недоумение и желание выйти к горящему вдалеке свету. Темнота давила на мальчика. Ему было неуютно. Потому он и продолжал бег, задыхаясь от усталости и сжимая живот от иллюзорного голода. Ноги заплетались, но ребенок не останавливался. Не хотел пробовать и узнавать. Не желал ошибиться и быть съеденным монстром. Всему виной был страх, что гнал мальчишку. И воображение, что сплетало из мрака еле заметные силуэты.       Долгие часы или же короткие секунды прошли в попытках достичь яркого света. И вот мальчик выполнил свое желание. Выпал из тени в светлое пятно, что давала лампа в переулке. Единственная. С изящным цветочным орнаментом. Спрятанная в этом грязном месте – переулке, где нередко проходили твари проклятого города. Лампа горела, будто предлагала для забредших существ новое изысканное блюдо…       Выпав из тоннеля и приземлившись на старую кирпичную кладку, мальчик потянулся к свету. Без раздумий. Не замечая закрывшийся темный проход, что мог стать путем спасения. Не скрывая страха из-за окружающего мрака, он встал под свет фонаря. Мальчишка был подобен актеру, стоящему на украшенной сцене, …еде, требующей, чтобы ее проглотили не раздумывая. Он не пытался искать неприятности, а лишь старался избавиться от дрожи в коленях и от комка в горле.       Неожиданный рык, раздавшийся с другого конца узкой улочки, взболтал немного успокоившиеся эмоции ребенка. Обернувшись на пугающий звук, мальчик заметил лохматое нечто, что встало на задние лапы. Темный силуэт вырисовывался в огромного антропоморфного волка из детских сказок. Того, что ходил на двух ногах. Лохмотья одежды слегка покачивались от ветерка, а непрерывный рык выдавал радость гостя.       Секунды спокойствия медленно оканчивали свой ход, пока мальчик пребывал в ступоре от испуга. Страх своими липкими жгутами вновь стал обхватывать волю ребенка. Его ноги не желали двигаться, а глаза были направлены только на зыбкий силуэт, что приобретал пугающие юный разум черты.       Волк не желал более заставлять ждать столь удачный ужин, став мерно приближаться. Нарастающий страх жертвы развлекал его животный разум. Мальчишка стоял, наблюдая как с каждым шагом к пугающему виду монстра добавляются новые черты. В животе образовался ком, а маленькие кулачки инстинктивно сжались, чтобы хоть немного успокоить проклятую дрожь и не раздражать хищника еще сильнее. То ли благодаря тем же инстинктам, то ли из-за невидимой помощи, ребенок, почувствовал легкий толчок, где-то глубоко внутри, и, не раздумывая, побежал. Усталость прошлого забега так и не покинуло маленькое тело, однако… Ребенок спасал свою жизнь. Его не волновала тяжесть в мышцах и сбитое дыхание.       Излишнее мельтешение блюда вкупе с новым необычным запахом еще сильнее привлекло гостя. Предвкушающий оскал был достаточно хорош! Ни гнилых зубов, ни осколков – только целые, но недостаточно чистые, с остатками ткани и плоти. Безумный взгляд ярко желтых глаз и кровавые подтеки на грубой шерсти в районе лба и широкой пасти ничуть не помогали созданию благоприятной атмосферы и не давали плюсов дружелюбному виду.       Существо, отбросив вальяжность, с места развило приличную скорость, оставив на каменной кладке переулка россыпь глубоких трещин и царапин. Его цель жертва не желала сдаваться и принимать свою судьбу, предвосхищая интересную для него ночь. Охота была в крови ликанов, они ничего не ощущали кроме навязчивого желания загнать жертву, поиграть с ней перед основным действом.       Длинный прыжок к рыжеволосому мальчишке, что почти подобрался к углу здания, был неудачен – слишком увлекся антропоморфный волк. Лапа с очень острыми когтями пролетела в нескольких сантиметрах от увернувшейся головы. С дробным звуком часть кирпичной кладки стены сломалась под давлением удара. Осколки кирпича разлетелись в стороны, отчасти цепляя и зверя, на шкуре которого не осталось даже незначительного пореза. Лишь лоскуты давно истерзанного костюма еще больше стали напоминать еле сшитые обрывки ткани.       Забава не прекращалась, пусть и совершались небольшие помарки в рисунке охоты!       Мальчик боялся. Желание спрятаться изрядно давило на волю. Ноги отнимались, руки посещала редкая дрожь, глаза непроизвольно слезились, а в голове всплывали страшные картины. Страх ломал его, отбирая контроль над телом.       Позади, перекувыркнувшись через себя, чудовище восстановило равновесие и без каких-либо проблем продолжило свою забаву, взяв неспешный темп. Для ликана мальчик был словно маяк: как по специфичному запаху, так и по ярким рыжим волосам, что были словно огонек в густом тумане этого странного города. Ноги несли мальчонку все дальше и дальше, но они не были столь сильны, чтобы помочь скрыться от оборотня. Небывалое существо было все ближе. Не успокаиваясь, оно продолжало идти по следу своей жертвы.       Лабиринт из улочек все не желал заканчиваться. Но, как ни странно, ноги ребенка не заплетались, а силы не исчерпывались до самого конца, словно сам кошмар поддерживал парнишку, чтобы не закончиться так скоро.       Образы улиц и домов смазывались в одну кляксу из-за разных оттенков черного, слез и пота. Петляя по пустым закоулкам, мальчик бежал, пытаясь подавить всхлипы, боясь разбудить новых монстров, что могут прятаться в заброшенных домах с разбитыми окнами. Редкие оконные фонари, что должны были развеивать мрак, страшили своим тусклым светом. За резными дверями около них, ребенок слышал перешептывания и звуки защелок, что, определенно, не спасли бы от страшного волка. Он не останавливался. Понимая, что его не спасут, не спрячут.       Вечерний смог, что накрывал улочки, расступался перед бегущей ночной "трапезой".       Бег растянулся в одну бесконечную, нескончаемую и злостную шутку. Однако, показавшийся среди переплетений улиц большой дом, что стоял на маленькой круглой площади, стал пятном безопасности в глазах уставшего ребенка. Яркий свет словно омывал пространство перед зданием.       То же осознал и ликан, что преследовал мальчишку с откровенным желанием насладится пищей. До этого охота доставляла удовольствие, но при появлении дома, от которого несло кровью сородичей, эти приятные ощущения смылись опасением потерять свою добычу.       Рванув вперед, антропоморфный волк постарался подцепить заднюю конечность жертвы. На площади раздался треск добротной ткани и громкий крик. Монстр с легкостью отделил небольшой кусочек от ноги маленького тела – ребенок не успел добежать до заветного спасения.       Налитые кровью глаза, слюна, что бесконтрольно текла из пасти ликана, и блестящие от крови в лунном свете когти, что медленно проникали в оторванную ногу, сливались в картину, чью тему освещали многие художники Ярнама – "Чума зверя".       – Аааа! – дикая смесь отчаяния и боли захлестнула пространство перед домом. Стараясь отползти, мальчик тянулся к светлому зданию. Он не хотел сдаваться. Кровавые следы, остававшиеся на старой кладке, были похожи на письмена, формировавшиеся из крови. Слезы бесконтрольно омывали детское невинное лицо. – Прошу! Помогите! Пожалуйста!       Не было ни шороха, ни перешептываний. Только злой бледный глаз, что взирал с неба, и множественная россыпь взглядов неведомых существ, что скрывались за туманом тайны на вершинах зданий. Крики о помощи не прекращались. А позади, удовлетворившись небольшим перекусом, привстало чудовище и царапая когтями каменную кладку медленно стало продвигаться к остаткам своего пиршества.       Попытки были прерваны опустившейся на спину лапы, что придавила маленькое тело, подарив множество трещин в ребрах и порезов от когтей. Новый крик сопровождал нехитрые действия ликана. Оторвав очередную конечность, он наблюдал за страданиями мальчонки и его жалкими попытками спастись. Ликан наслаждался своим превосходством. Своей силой.       Но вот мальчик перестал двигаться. И вслед за этим прозвучал выстрел.       Кровавый угар спал с ликана при неожиданном звуке. Однако, он поздно почувствовал опасность – пуля разорвала почти половину черепа оборотня, пусть и не убив, но и не подарив приятных ощущений. Массивное тело ударило о камень площади выпустив хрип. Впрочем, чудовище до сих пор видело луну, и чувствовало запах крови, что щедро разлилась по округе. Волк был все еще жив.       Именно в тот момент ликан ощутил тень страха, но не успел сделать какое-либо движение, ведь вторая пуля окончила его последнюю охоту. Алые брызги, словно краски под светом вечной луны, дорисовали картину из двух трупов в переплетении красных потоков.       Август опустил пистолет. Добавив очередную тварь в копилку, он развернулся к телу мальчишки. Аномалия, жестокая шутка в виде иллюзии или опять эксперимент во славу древних богов забытых руин? Ничего из этого не приходило в голову охотника на нечисть. Пусть страх в глазах дитя был настоящим, а его мольбы были пропитаны реальными эмоциями, но он не спешил на помощь страдающему. Зачем, если этот же мальчик спустя пару часов вновь прибежит к этому дому и вновь умрет. Если не от лап оборотня, то от ран точно.       Неизвестность всегда убивала, также, как и отсутствие здорового опасения при "храбрых" свершениях – эту истину Август заучивал слишком долго и мучительно, и не для того, чтобы предавать ее в таких неоднозначных ситуациях. Хоть в последний раз он и пренебрег этим правилом... Став впоследствии грубым примером к этому утверждению.       Попав в это странное пространство, он помнил лишь обрывки своей жизни. И, конечно же, свою глупую смерть…       Посчитав себя всесильным, Август бросился в древние катакомбы для поиска сокровищ, о которых ходили легенды! Вот только он не нашел столь желанных "оружейных мифов" и "священных предметов". Получив взамен даров сильное ранение и спрятавшись в одном из коридоров подземелья, он заснул. Земля, пропитанная кровью древних тварей Ярнама, стала его немезидой. И чума зверя встретила его с распростертыми объятиями.       С каждым часом, ощущая бесконтрольную ярость, он проигрывал борьбу. Разум постепенно становился туманным. Он боялся потерять собственное я. Страшился этого сильнее смерти. Август не желал становиться собратом тварям, на которых охотился. Поэтому и решился на смерть. Банальную для обреченного жителя Ярнама, но сложная для профессионального охотника. Так просто…и так глупо!       Когда он предстал пред тварями катакомб города, он не сопротивлялся. Тот, кто годы ходил в рейды на подобных чудовищ, со знанием подставлялся под их удары, стараясь быстрее закончить этот фарс. Один из профессиональных охотников на нечисть, что был горд своими достижениями и мастерством, сдох по собственной глупости!       Но он не умер. Не забыл о страхах и не провалился в вечный отдых. Август вернулся в ненавистный город. Снова увидел ненавистную Луну. Опять поднял свое оружие против ненавистных ликанов. Оказался в ненавистном, но таком привычном Ярнаме… Вот только это был ложный город. Не настоящий.       – Даже после кончины не видать тебе отдыха, идиот. – хрипло пробормотал Август. Разглядывая пустые дома и улицы, частично отличающиеся от архитектуры Ярнама, он видел лишь фальшь. Реальными в которой были лишь ликан и Амигдала, что скрывалась на вершинах зданий и наблюдала за представлением. По крайней мере, он ощущал их реальность. И, конечно же, таинственный мальчик, что был единственным человеческим жителем в этом театре теней. Он тоже не был одним из отголосков, что прятались за резными дверьми. Ребенок стал той деталькой, от которой Август отталкивался в своих размышлениях. Охотник старался найти логичное объяснение происходящему – “Более-менее логичное. Все же всяких Великих и прочих богов вряд ли можно запихать под категорию нормального.”       Никто из них не знал: ни мальчик, что спустя пару минут возродиться в темном тоннеле, ни охотник, что будет безмолвно наблюдать за мучениями парнишки, пытаясь разгадать загадку этого места – что город не был реальным местом. Август лишь догадывался в лживости происходящего, но он не был уверен был ли это Кошмар, сон или галлюцинация.       Только Неизвестный, что появился в элитной больнице в палате рыжеволосого ребенка, знал о происходящем – борьбе одной полноценной души с духовными осколками, во время которой воспоминания личностей переплетались между собой и создавали план. Место, где воля индивидов боролась за главенство над разумом. И телом.       Именно неизвестный гость начал игру, что-то изменив в теле парнишки – душа ребенка перестала поглощать пойманные духовные осколки, дав им возможность отбиться от маленького агрессора. От чего воинственные осколки и не отказались, инстинктивно утянув дух юного Маркуса глубоко в недра своих воспоминаний.       Все, чтобы "закалить парнишку перед будущими трудностями". Лишь для небольшого знакомства, сплочения будущего коллеги с учителями и небольшой "практики".       Вряд ли хоть кто-то был способен окончательно убить Маркуса Уотсона, ибо гость поставил очень хорошую защиту на его душу. В крайнем случае – душа ребенка просто сгорит в пламени, забрав с собой странников из других измерений и не допустив их в этот мир. Впрочем, это был резервный план для непредвиденной ситуации.       Однако незнакомец был уверен, что рыжеволосый справиться. Не проиграет. Почему? Хах, Неизвестный был профессионалом в манипуляциях нитями вероятности. Уверенным. Горделивым. Чуточку самовлюбленным. Мастером своего дела!       Потому гость просто был уверен.       Ведь не может же профессионал, как он, при манипуляциях вероятностями выдать неточность, не так ли? ***       Август не знал, что делать. В который раз он наблюдал эту картину? Кровь, смерть, страдания – все это настолько ему приелось за всю его жизнь, что даже очередная псевдо-смерть мальчишки не нашла у него эмоционального отклика.       Постоянные слезы и крики. Он словно читал пугающую книгу, с озвучивающимися для развлечения репликами. Давным-давно, еще в годы его ученичества в Бюргенверте, нередко можно было встретить студентов, развлекающихся подобным.       “Сколько еще это будет продолжаться? …Как же напрягает это бессмертие. Не было бы проще просто отмучиться, а затем и отдохнуть? Просто перестать… Ха~, а ты бы, старик, перестал? Если бы был так же молод, согласился бы на смерть в древних катакомбах?” – вопросы продолжали набирать счет. Август так и не нашел понятного и логичного ответа – ничего не говорило о причине пребывания парнишки в этом месте.       Охотник, также, как и мальчик, не знал выхода из этой ситуации. Не знал, как сбежать из странной копии Ярнама. Город был куда меньше и куда более …изящным. Где-то появились колонны, где-то, вместо статуй Великих, доспехи или картины. Конечно, в его, случае проблема заключалась лишь в незнании местоположения выхода. Пусть и запасного… А не в необъяснимом мальчишке или же странных изменениях строений.       Усталость копилась, а способ спустить ее заканчивался весьма скоро. Волк помирал от пары ударов охотника, нескольких выстрелов или пинков. От всего! Фикция, персональная тюрьма, или что-то еще – это было не важно, Август просто хотел найти выход! И убить того, кто засунул его сюда, конечно же…       Но представление продолжалось.       Пока не появился еще один гость в этом слепке Ярнама.       Высокий, одетый в полный латный доспех. Тот, который ранее можно было найти лишь на картинках в библиотеке Бюргенверта, альма-матер заблудившегося в этом пустом городе охотника. Ну, или, теперь, в этом месте, найти среди фальшивых улиц.       Рыцарь стоял как изваяние на противоположной стороне площади, и не видел разыгрывающуюся сценку "умри-воскресни", что происходила за массивным домом. Вольное название, к сведению, относилось к обоим актерам, потому что волк также помирал вслед за странным мальчишкой. Почему-то… Некоторое время это даже веселило старика Августа, пока окончательно не наскучило. Также, как и убийство волка.       Чтобы не слышать ненужную возню, старый охотник переселился на другую сторону особняка, откуда и заметил новое действующее лицо.       – Ну и кто же ты? - лениво спросил сидящий на ступеньках нынешний полноправный обладатель яркого дома. Свет наружных фонарей, как бы Август не старался, так и не отключался.       – Не любитель приветствий, да? Я когда-то также пропускал занятия по этикету. Зачем он, если все королевские ублюдки, да и вообще все снобы, обратились в кровососов, которым ты точно не будешь кланяться? – согласно покачав головой и вспомнив поход в Кейнхёрст, замок высокородных, охотник обратил внимание на молчаливость доспехов, с интересом разглядывая облачение собеседника ... или же слушателя. Хотя, рыцарь не подал и знака о заинтересованности в разговоре.       – Знаешь, я соглашусь… Молчание иногда помогает создать образ! Чтоб сразу и величественный, и таинственный. Раньше и сам частенько его использовал… Идиотизм он такой! Оч-чень заразный… Правда, со временем, из-за скудности разговоров, понял, что можно совместно с крышей прилететь в теплые объятия Амигдалы. И сделать это с легкостью. Разумных и так мало была, так еще и разговаривать с другими не желал… Кстати, вон и она, при случае можешь даже поприветствовать ее ...или его..., с этим у них все трудно. – охотник небрежно указал дулом пистолета на массивы больших зданий, на вершинах которых расположились многоглазые, с длинными и тонкими руками существа, что следили за гостями города.       – Определенно, … не ради меня пришел. И не сильно-то я и пробуждаю в тебе интерес. – рассуждал охотник, наблюдая за облаченным в сталь гостем, янтарные глаза которого были безразличны под стальным шлемом – По твоим глазкам это видно. – плавно поднявшись со ступенек, охотник сделал несколько шагов к бездвижной стальной банке, аккуратно поправив полы плаща.       – Просто я истосковался по общению с людьми, понимаешь? Разговоры с чудовищами стали уже приедаться, да и откровенным однообразием отдавать. – с усмешкой продолжил разговор Август, пристально всматриваясь в вооружение и облачение бронированного человека и вспоминая угнетающее одиночество, что преследовало его почти всю жизнь и отравляло его существование.       – Если же ты за мальцом, а не ради хорошей болтовни, …то вперед! Много всего интересного увидишь. И узнаешь… Если узнаешь. Поймешь, что ты невероятно глуп и вернёшься. Нам, глупым, все же стоит держаться вместе. Вдруг внезапно поумнеем? – закончив свою речь, охотник, усмехнувшись, просто отошел с пути рыцаря, что поспешил пройти мимо. Старик, в свой-то четвертый десяток, что все время присматривался к собеседнику, не нашел того странным – ничего, что заставило бы его волноваться.       Впрочем, когда тот проходил рядом, руку с рукояти спрятанного пистолета Август убирать не спешил, также, как и расслабляться. Пронаблюдав, как за углом исчезли поношенные латы, охотник расслабил струны нервов, и уже сам двинулся к неприметной лестничке, ведущей к балкону второго этажа светлого дома.       Забравшись на второй этаж и оперевшись на балюстраду, он принялся наблюдать за новым шутом в этой длительной постановке.       – Определенно стоило заглянуть тогда в театр, когда посещал Колль с пачкой заданий. Сейчас бы мог заслуженно критиковать каждого "актера". – пронеслась в голове Августа своевременная мысль. ***       "Никогда не буду грубить безмолвным рыцарям." – пролетели мысли охотника, что лежал около развалившейся стены в окружении обломков зданий. В не самом лучшем состоянии. Ничто не предвещало беды для старика в модной шляпе, что разглядывал боевую постановку. Новое действующее лицо по-идее должно было оживить приевшуюся суету.       Изначально все шло не так уж и плохо. При встрече с очередной раз воскресшим мальчишкой, рыцарь спас того, весьма профессионально перерубив позвоночник оборотню.       Впрочем, все то, что произошло дальше, убило все предположения Августа. Он-то готовился принять в собеседники безмолвного знакомого, после возрождения мальца. В том, что мальчишка, случайно поскользнувшись, сдохнет, охотник был уверен. Видел. Либо появился бы второй ликан..., либо здание обрушилось на парнишку... Вот только, пошло все не по известной вехе маленькой истории.       После убийства ликана, рыцарь не выглядел агрессивным, даже не ощущался, но он сделал то, что невольно поразило Августа – воин налетел на мальчишку и несколько раз проткнул того мечом. И продолжал до тех пор, пока тело не оттолкнуло доспехи.       Рыцарь влетел в стену двухэтажного здания, выбив из строя пару оконных фонарей и обрушив часть второго этажа. В то же время тело ребенка изогнулось. Странная рябь, центром которой стал мертвый мальчишка, разошлась по всей площади с глубоким пробирающим звуком. Воздух всколыхнулся, и стал предельно разряженным, из-за чего Август невольно вздохнул, на мгновение почувствовав запах грозы. Вслед за звуком, тело мальчика отправилось в полет. Туда, откуда он так часто прибегал, с оборотнем на хвосте.       За ним, разметав горку кирпича и камня, стремительно отправился любитель радикальных решений. Но он не прошел и сотни метров, как оторвался от земли и, побарахтавшись в воздухе, полетел за мальчишкой. Будто что-то стало притягивать агрессивного рыцаря.       Легкое недоумение во взгляде охотника сменилось небольшой паникой в тот момент, когда все его окружение стало постепенно разрушаться и, вслед за доспехами, стремиться в сторону мальчишки. Ощущаемые кожей волны, шли с той стороны, куда улетело тело ребенка.       – Блядь. – первой опорой, покинувшей Августа стала балюстарда. Следом за ней полетели часть стены верхнего этажа и крыши. Охотник, сопротивляясь тяге, резво двинулся через дом – он не был дураком, чтобы обходить здание. Мебель вылетала через появляющиеся проемы, попутно пытаясь прихватить удачливого старика.       Уворачиваясь, Август добрался обратной стороны здания, пропустил мимо себя вырванный кусок ограждения, что полетел куда быстрее, и попытался спрыгнуть на землю. Благо он еще не был стар настолько, чтобы боятся падений. Вот только, находясь в воздухе, он грустно вздохнул.       – Блядь. – остановившись в полуметре от земли, охотник завис в пространстве. Город вокруг маленькой площади разрушался под действием необъяснимой гравитации. Обломки, застревая в невесомости, в следующий миг стягивались к ядру этого пустого города. Туда, где располагался переулок с темным тоннелем.       Не затихающая рябь потянула охотника и пронесла через несколько домов прямо насквозь. Проламывая его телом балки и стены, снося предметы и мебель. Осколки стекла слегка прошлись по плащу, а бережно хранимая шляпа осталась в скоплении камней, от которых Август успел увернуться. Оттолкнувшись от балки и придав себе дополнительное ускорение – конечно, в итоге будет больнее, но ран будет меньше. Из-за увеличившейся скорости, охотник смог увидеть мелькнувшие впереди доспехи рыцаря, что также пробивал собою преграды на пути к его цели.       Несколько трещин в паре костей и порезов – стали не большой ценой для охотника за возможность лететь вторым, прямо после латника. Безумец собирал особенно большие презенты. По ощущениям старика, он будто висел в пространстве, пока город проходил мимо. Скручивался неведомой силой подобно прочитанному свитку. В действительности – все было зеркально противоположно. Однако, края духовного плана все же разрушались из-за притягивающей силы. Город уменьшался, а все объекты стягивались к центру, создавая подобие башни. Шпиля. Нити…       Острая часть деревянной балки неожиданно прилетела психопату в район груди, пробив практически насквозь. Брус частично разбился об латы, отчего охотник, будучи позади его несостоявшегося собеседника, на высокой скорости принял остатки дерева в виде мелкой щепы.       Август не надеялся на легкие раны, так как единственными вещами, что его защищали, были плотный кожаный костюм, тканевый плащ и руки, с помощью которых он сберег глаза. На конечности пришлись более легкие в лечении порезы, большая же часть вошла через прорехи легкой брони в живот и грудь, углубившись в тело примерно на ширину двух пальцев.       Чем ближе они приближались к центру, тем больше происходило столкновений с остатками зданий и прочим мусором. Итогом полета Августа стала красивая встреча его тела с особо крепкой стеной. Можно сказать, что ему повезло, ведь летевшие вслед за ним обломки немного растеряли в своей скорости. Хотя, это отнюдь не спасло от перелома ноги.       Сейчас, после полета, лежа около одной из более-менее уцелевших стен и стараясь вытащить хоть часть щепы из живота, он наблюдал за рыцарем, получившим куда больше ран и похороненном под деревом и камнем.       "Зачем вообще было убивать этого бессмертного мальчишку?! Нет бы просто и быстро! Он же – резал без остановки... Блять!" – мысли охотника пролетали с чрезвычайно высокой скоростью из-за высокого уровня адреналина от полученных ран и неприятной боли – “Еще и… ”       Латная перчатка дернулась и попыталась сбить часть камней с тела. Тревога постепенно просыпалась и попутно поздравляла Августа с неприятностями. И была она вполне объяснима. Доспех медленно начал появляться из каменного плена. Отчистив немного места, развороченные латы с дырой в груди, крепко ухватились за столб и самостоятельно сняли себя с треснувшей балки. Не удержавшись, тело шлёпнулись вперед – обе ноги оказались придавлены прочным каменным перекрытием.       После произошедшего охотник точно не ожидал увидеть живого мертвеца. Из рыцаря не лилась кровь, и от него не шли возгласы боли. Дыра давала увидеть черную плоть с светлыми тонкими нитями. Рыцарь, что выглядел сейчас не так уж хорошо, пробуждал в охотнике волнение, не раз испытываемое при битвах с неведомыми тварями. Доспех приподнялся на локтях и попытался вытянуть себя из плена обломков зданий. Однако, потерпел неудачу.       Дотянувшись до погнутого меча, рыцарь достал из-под доспеха небольшой камушек и провел ладонью над лезвием. Клинок проходя рядом с предметом изгибался и возвращал прежнюю форму и остроту. Выкинув израсходованный предмет, растерявший магические свойства, рыцарь, взяв меч двумя руками – одной за рукоять, другой за лезвие – с силой опустил его, отрубив себе обе ноги.       – Черт! – на губах старика выступила кровавая пена. Видимо все же что-то важное было задето. – У нас есть множество предложений! Выбирайте любое! – бормотал про себя Август, вспоминая о торговце лекарствами и перебирая запасные кармашки плаща. Простые движения, также, как и разговоры приносили привычную боль. Его сумка с бутыльками с целебной кровью пропала при таком невероятно быстром путешествии. Было бы смешно надеяться на цельность спрятанных там лекарств. Что до регенерации, коей славились некоторые охотники, то он не был одним из них. Проверив все внутренние заплатки и найдя лишь осколки и мокрые пятна, Август не сдержался – Дерьмо!       – Еще и этот пришибленный двигается. – увидев, как рыцарь старательно ползет в сторону шпиля из остатков домов, помогая исправленным клинком, охотник мысленно пытался понять причину такой самоотдачи ублюдка. Его тело ранее было пробито деревянной балкой, а отсутствующие ноги напоминали о себе двумя черными полосами, тянущимися за телом. Но рыцарь не останавливался. Тянулся. Рвался к кривому шпилю зданий – "Куда он ползет? Куда-то правее? Где-то там я детскую руку ...видел. Стоп. Детскую. Руку! …Он еще не исчез?!"       –Кха-кха, черт, как же херово вставать! – непроизвольно вырывалось из уст охотника. С хрипом и кровавой слюной. Август был удивлен. Ведь в этот очередной раз паренек не воскрес. Это интриговало своей необъяснимостью. Также, как и пугало.       Пытаясь осмыслить неестественную тягу железяки к ребенку, он пришел к некоторым выводам у себя в голове: "Может латник не такой уж и псих? Просто желает выбраться отсюда… Тогда, …раз проблема в пареньке, то и выход можно будет разыскать благодаря ему."       – О, еще больше лишней ...крови. Ничего, ...в нас еще много ...красной бурды. – посмотрев под ноги, привставший старик увидел знакомые алые разводы, что спускались по его плащу к земле и впитывались в каменную кладку очередной площади, только заваленной горами из обломков зданий – В основе великих вещей всегда были кровь и трупы. – пробормотал охотник, посматривая на кривую башню.       Обеспечив опору, охотник двигался в сторону маленькой ладони, что была похоронена под грудой камней. Точнее туда, где он видел ее в последний раз. Сломанная нога отдавала онемением, что, однако, не мешало ему шевелить ею – когда хочешь выжить, ко многому привыкаешь моментально.       – Вот так, аккуратно ...двигаемся к заветному выходу. Главное, чтобы рука не ...соскользнула. Иначе я точно помру. – пробормотал охотник, впиваясь пальцами в каждую трещину и выбитый камушек стены.       "Почему я не подумал раньше о том, что мальчик может быть связан с выходом? Не напрямую, конечно же, но хоть как-то. Косвенно. Возможно я смогу признать, что очерствел, но никак не ожесточился. Убить ребенка для удовольствия? Поищите другого. С жестокостью? Не ко мне. Но в попытке спасти его от кошмара? Конечно... Извращенная логика в действии! Ведь, определенно, в этом случае я бы спасал лишь себя, если он точно как-то помог бы выбраться..." – темные мысли были не редким гостем для охотника. Старательно вышагивая в сторону предполагаемого “выхода”, он думал о парнишке.       Тень, промелькнув где-то впереди, выпрыгнула наперерез пути Августа и, стремительно забирая руками землю с крупными камнями, поползла к маленькой ладони, что виднелась под обломками домов.       "Совсем забыл о нашем бессмертном друге, не так ли старик? С его подвижностью было бы куда проще прибить меня. Для начала, хотя бы… А он к трупу. Чувствуешь рану на гордости, старик? Тебя уже не воспринимают за помеху."       Ровный срез ног наконец четко был виден для охотника. Ни крови, ни ожога. Та же иссушенная черная плоть. Правая рука висела на связках, а из спины, в районе лопаток, выглядывал еще один острый кончик балки. И вся эта куча мяса подползла к замурованному мертвому телу и начала бить. Выбивать камни и раскидывать их в стороны.       "К черту! Я даже не понимаю зачем он полез туда. Что он собирается делать с останками? Лучше восстановить хоть часть сил и приготовиться к бойне? …Определенно та будет. Вот чувствую, что он оставил меня "на потом". Из опасений? …Это бы весьма сильно потешило мое самолюбие." – внутренние волнения охотника перебивались рефлексами, вбитыми практикой жизни. Так, при проверке вооружения, у него не нашлось ничего действительно полезного, кроме засапожника, что выглядел как коротенький ножик с зачарованием на "свет" – “С этим много не навоюешь, конечно, …но против псевдобессмертного пойдет.”       "Долго. И как не устает? Вот, вроде бы добрался, только почему-то не спешит выбираться..." – внутреннее ворчание старика было прервано ярким синим светом, что полыхнул в той стороне, где находился труп мальчишки совместно с психом. Приличная зона в миг стала охвачена волной синего пламени. Камень плавился, а дерево сгорало, оставляя лишь легкий пепел и багровый дым. На кончике странной башни блеснула незримая нить… И оборвалась. Кривоватый конус пошатнулся и стал заваливаться в сторону – “… Хорошо, что не сюда.”       Грохот и пыль стали дополнением к полыхающим обломкам.       – Неужели ушел? …И как теперь выбираться? Если для этого нужно будет побыть ...живым факелом..., то это не к нашему брату, мы не из культистов Древних – сплюнув очередной кровяной сгусток, прошептал охотник, когда не увидел среди горящих обвалившихся перекрытий металлические доспехи.       Слабый силуэт промелькнул в голубом огне и, с каждым шагом приобретая очертания, начал постепенно проявляться. Стоящая на коленях фигура опиралась на метровый меч, с помощью которого и был убит странный ребенок, и своими глазами похожими на ярко синие угли, что потеряли свой красный цвет, смотрела в сторону Августа.       "Я бы сглотнул от страха, да только, кровь мешает." – сплюнув красный сгусток, подумал Август. Со столь веселыми мыслями инстинкты охотника стали острее, а его внимание увеличилось до предела. Было ли то возбуждение от скорой схватки, или страх смерти? Определенно это побудило его выложиться на полную. Не так уж и важен был этот вопрос.       – Ха~, а мне нравился прежний цвет. Оттенок был необычнее, да... – выплюнул слова старик, смешав их с кровью. Это стало "щелчком" для начала действий и медленного старта рыцаря. Слегка покачнувшись, доспехи двинулись в сторону охотника.       Нервы Августа танцевали ритмичный танец. Все проблемы, что недавно были позабыты, сейчас наваливались на него то морозной стужей, то волной пламени – в общем, было не приятно. Да и двигающийся к нему мертвец не добавлял настроение.       К своему удивлению, старик заметил несоответствие. Ранее в движениях рыцаря была хищная, агрессивная натура. Что завораживала Августа, заставляла уважать и опасаться. Поэтому охотник в первое мгновение переборол боль и попытался встать так, чтобы не умереть сразу.       Однако, теперь, что-то отличалось в его противнике, что-то было не так... Движения доспехов были немного заторможенными, не такими легкими как раньше. Без красоты. Без ярости. Слишком жесткие... Не такие как прежде.       Изменившийся рыцарь сорвался с места, оставив между ними разрыв в пару метров. Он захотел разрубить своего противника. Оборвать все нити жизни и избавиться от опасного элемента. Как и было велено синим пламенем.       У охотника был единственный выход. Он ведь хотел пожить еще чуть-чуть, пусть и не долго. В его состоянии выбор был не велик – потеря руки, в обмен на победу. Да и что-то подсказывало Августу, что синее пламя было способно не столько подарить покой, сколько предоставить агонию. А охотник не сильно рвался к страданиям…       Поэтому-то рука Августа, в районе плечевой кости, и пала смертью храбрых, а его нож находился в проеме забрала рыцаря. Глубоко в глазу мертвого тела. Противник не предпринимал действий, и лишь выживший в отличии от близнеца полыхающий глаз смотрел с неким спокойствием и удовлетворением.       "Действительно хороший удар, кха-кха." – подумал Август. Кожа плеча старика горела от ожога, живот резало сильной болью, а кровь так и продолжала покидать старое тело из всех порезов – "О, а еще шишка на голове, …но это мелочи."       Ударив по рукояти и еще сильнее вбив кинжал в забрало, он вытащил из судорожно сжатой руки врага меч и направил оружие против его владельца – Чудовищ и психопатов всегда нужно обезглавливать, а мой кинжальчик по размерам не подходит.       Тяжелый замах, что заставил охотника сжаться в новом приступе боли, и отделившаяся голова упала к ногам Августа.       Последовавший за этим очередной огненный смерч был сюрпризом, что спалил в синеве все уцелевшие декорации и остатки от "актеров". ***       Белый потолок был интересной неожиданностью. По крайней мере охотник этого не ожидал. Пылающие поля – на первом месте, ну или, если бы очень повезло, и он бы получил плюсик за месть от лица паренька, то – райские моря и озера – в …самом нижнем пункте.       Но не белый потолок, что навевал воспоминания о лечебницах с жестокими докторами, беспокоил Августа. Слабость во всем теле. Тяжесть. Движения, что так и оставались мысленными. Это было непривычно. Это раздражало охотника.       Так что единственным оставшемся и объективным решением в такой непонятной ситуации стал долгожданный сон. ***       Возможно так грустно Августу не было никогда. Охотник не понимал языка целителей в белых халатах, что нередко кружились вокруг него. Они старались обеспечить комфортом пациента. И обязательным лечением. Ведь в дополнение к немоте он получил и недуг в виде неспособности двигать телом. Его возможности ограничивались только мычанием и движением глаз. С помощью которых он увидел маленькие и слабые ручки, лежащие поверх одеяла.       Вероятно, из-за некоторой грусти в глазах ему предоставили книгу с красочными иллюстрациями и множеством странных рассказов. Кои листались докторами самостоятельно и раз в два часа.       И пусть рассказы были стилизованы под странную манеру, но в них скрывалось письмо от того, кто и поспособствовал "полусмерти" паренька и странному возрождению охотника в теле замученного в том кошмаре ребенка. Непреднамеренно, конечно... Пространные объяснения о силе, богах, что появляются чуть ли не на каждом углу и сущностях, что следят за порядком в этой огромной вселенной, сопровождали красочные героические картины, подстраивающиеся под написанное.       В общем – все было грустно. А еще печальнее было то, что вариться во всем этом изначально должен был не он.