Как я пробовал писать фантастику

На моих часах минутная стрелка перебралась на вторую половину круга и уже догоняла часовую, которая зависла между девяткой и десяткой – это означало, что я в очередной раз опаздываю на встречу. Ехать мне еще три остановки, потом еще пешком минут десять, так и на пол часа уже опоздаю. Коммуникатор разрядился, дурак, сам виноват, что забыл сменную батарею дома. Закинув на плечо сумку с доской я выбежал из надземного поезда и помчался по направлению к месту встречи. Погода была просто замечательная. Днем прошел слабый дождь, и от этого воздух был свежим, дышать им было невероятно легко. На небе не было ни единого облака, и яркий диск луны освещал мне тропу не хуже уличного фонаря. Парк, через который я уже почти бежал был на окраине города, за ним уже начинались дачные поселки и небольшие коттеджи тех, кто решил жить недалеко от города. В конце парка меня уже ждали. Их было трое: две девушки и парень. Карин и Лен - это неразлучная пара, чьи отношения вышли за рамки дружеских еще наверное в начальной школе, держались за руки. Лен нервно крутил на пальце ключ от автомобиля, взятого напрокат специально для сегодняшнего вечера. Из всех нас только он и Ники умели водить. Но Ники, сегодня не было. У нас была странная, то ли традиция, то ли просто какая-то магия, но мы очень редко собирались все пятеро. Четвертой в нашем приключении была Хим. Это девушка была самым необычным человеком, которого я вообще когда-либо знал. Я не знаю, как это объяснить, да и наверное этого и не нужно, просто она самый необычный человек, вот и все. Сейчас она сидела на нижней ветке раскидистого дуба, свесив ноги и болтая ими из стороны в сторону. Не удивительно, что именно она и заметила меня, с моим ярко-оранжевым чехлом за спиной, первой. — А вот и Сэм, — весело улыбнулась она и с легкостью спорхнула с трехметровой высоты. — Как всегда, — ухмыльнулась Карин, кинув взгляд на часы, — ровно на двадцать пять минут. — Ну… — засмущался я, — я обновлял прошивку в своей доске, недавно новый костом вышел, вот решил сегодня опробовать. — Смотри не заиграйся, — нахмурился Лен, — твои костомы не доведут тебя до добра. — Да ладно вам, все уже на эмулятор откатано, да и я не дурак, я же не сразу ее ставлю. Я посижу, подожду пока ее другие поставят и опробую, а затем уже после пары недель и нескольких десятков положительных отзывов на форуме поставлю сам. — Ладно хватит вам, — Хим закинула за спину свою доску в ярко-алом чехле, та была больше нее наверное раза в два, пойдёмте, а то там и до полуночи не покатаемся, а я должна быть дома еще до утра, а то родители спалят. — Пусть тебя еще Сэм проводит, тогда думаю мама тебе все простит, — лукаво усмехнулся Лен. Мы подошли к машине Лена. Это был небольшой пикап, марки в темноте я не заметил, да это и не важно было. В кузове уже лежали две доски: Лена и Карин, несколько рюкзаков с нужным нам оборудованием и три парашюта. Карин, как и Хим, предпочитала более длинные доски, нам с Леном и Ники больше нравились короткие, из-за их манёвренности, хоть и во вред максимальной скорости. В кабину мы влезли с трудом, машина была одна из самых дешевых и не очень вместительной. Хим, без всякого зазрения совести и левых мыслей уселась у меня на коленях, а Карин примостилась у окошка. Лен занял место водителя. Проведя идентификационной картой по считывающей пластине он завел двигатель. Индикаторы скорости, уровня топлива и другие мирно выстроились в левой части лобового стекла, на правой части появилась карта с указанной на ней мигающей синей точкой – нами, и красной – местом, куда нам необходимо. — Сегодня едем в каньон смертников, — сказал Лен, выворачивая на трассу и прибавляя скорость. Ему нравилась называть места не их географическими названиями, а прозвищами, которые им дали люди. Он считал это «более правильным названием». Место куда мы ехали на самом деле называлось «каньон Римза». Ричард Римз – был какой-то известный ученый, он что-то открыл и из-за этого непременно нужно было назвать его именем какой-нибудь географический объект, тут и подвернулся этот каньон. Но из-за того, что это место очень облюбовали любители всеми правдами и неправдами покончить с собственной жизнью, в народе его прозвали «каньоном смертников». Кажется за всю историю этого названия из тех, кто рискнул сбросить вниз, еще ни один не выживал. Мы проехали знак, предупреждающий, что впереди обрыв и извилистая дорога, а поэтому нам предложили сбросить скорость, а бортовой компьютер услужливо предложил перевести управление в автоматический режим чтобы «избежать внештатных ситуаций при прохождении трудного участка пути». Лен лишь отмахнулся, он любил водить сам, без помощи компьютера. У него в гараже даже есть старый-старый автомобиль какой-то известной в прошлом фирмы, там есть такой рычаг, который служит для переключения скоростей, кажется это называется «трансмиссией». Я правда так и не понял, как он эти скорости переключает, да еще и дергать его нужно в разных направлениях, плюс педаль какую-то нажимать третью, это совсем у меня в голове не укладывалось. Сам я прав не имел, но водить умел. Меня научила Ники, да и авто симуляторы были одними из любимых игр. Единственное, что мешало мне пройти тест - это лень, ну и может быть отсутствие автомобиля. К тому же общественный транспорт передвигается куда быстрее, а подождать на станции пару минут мне не трудно. Ехали на удивление тихо. Пару раз кто-то перекидывался незначительными фразами, но разговор тихо затухал. Все кончилось тем, что Лен включил какой-то из своих дисков и весь остаток пути, мы слушали музыку. — От куда начнем? — Спросил Лен, отключая бортовой компьютер автомобиля, который начал возмущаться, что мы свернули с дороги и двигаемся в опасном направлении, — с начала? — Давай с середины, — предложил я, — там есть охрененный выступ, прямо под ним спуск метров 300, да и там самое широкой место, есть где развернуться если что. В лобовом стекле, которое сейчас проецировало картинку с камер ночного видения автомобиля, появилась окраина ущелья. Лен резко свернул налево и поехал вдоль обрыва, держась от него на приличном расстоянии. Я как завороженный смотреть в черноту каньона. Вдруг, где-то на другом конце блеснуло что-то желтое, а за ним зеленое и серебряное. — Кто-то тоже решил сегодня ночью развлечься, — сказала Хим, он тоже смотрела в окно, — похоже кто-то из профи, если учесть откуда они начинают. — Надеюсь мы им не помешаем, — сказала Карин. — Или они нам, — усмехнулся Лен, резко заворачивая и останавливаясь в полуметре от обрыва, — приехали, выходим. Мы вышли. После света, который был в кабине и стекла, отражающих ночное пространство как дневное, оказаться в кромешной темноте было очень неудобно. Я минуту привыкал к темноте, пока наконец не смог нормально сориентироваться. Но блуждать в хоть и ярком, но явно нам недостаточном свете луны, нам долго не пришлось. Меня в щеку что-то ударило, и, тут же, послышался звук упавшего пластика на камень. — Что стоишь? Лови, — ухмыльнулась Хим, стоящая у самого края обрыва. Я опустился на колени и руками сразу нащупал душку очков. А я про них и забыл. Одел, сразу же мир окрасился в светлые тона, а ночь сменил день. На экране мелькнули слова приветствия, а в ушах зазвучала приятная мелодия включения. — Кто сегодня с розовым? — Спросил Лен, доставая парашют в ярко-розовом портфеле. — Я, — сказала Карин и протянула руку. На ней уже был костюм, а расчехленная доска уже стояла прислоненная к перилам у обрыва. Лен протянул ей парашют, себе взял красно-синий, Хим достался желто-красный, а мне ядовито-зеленого цвета. — Под цвет доски, — заметила Карин, уже застегнувшая на себе парашют и переобувающаяся в магнитные ботинки. — Его в таком расцвете и без очком видно будет, — сказала Хим, она уже застегнула комбинезон и одевал рюкзак. — Ну да, если упаду, искать долго не придется, — усмехнулся я. Я уже был в комбинезоне, черном с такими же ядовито-зелеными полосками. Я не хотел одевать его здесь, и потому ехал в нем из самого дома. Поэтому я принялся расчехлять свою доску. Моя доска, одна из самых бюджетных в своем классе, но достаточно популярных, чтобы на нее делали различные модификации. Оригинал был чисто зеленого цвета, у моей же были черные полосы и по бокам шел светоотражающий ярко-красный кант, сделанный скорее для красоты, чем для какой-то практической пользы. Задник, как у всех, у меня был серебристо-металлического оттенка. На площадках для крепления ног с одной стороны был изображен какой-то орнамент, а с противоположной стороны языческий знак, как мне кто-то сказал, означающий «вечную жизнь». Лен запер машину, надел парашют и уже доставал свою доску, моделька будет поновее моей, но обычная, стоковая, без модификаций. Из всех нас только я помешен на различных модификациях, апгрейдах и костомных прошивках. Все остальные предпочитают обычные доски, серийного производства, ну разве что за исключением Ники, но Ники случай особый, ей статус не позволяет на стоках кататься, у нее все доски только эксклюзивные. Все приготовления были завершены: доски стояли на импровизированных стапелях из ограды, все снаряжение одето, запущенно, проверено и перепроверено, машина заперта, мы стоим и готовимся. А вот это чувство пожалуй стоит описать подробнее. Вы когда-нибудь стояли на самом краешке двадцати или тридцати этажного дома? Если да, то наверное вы помните то чувство, когда сердце начинается биться сильнее, а кровь начинает стучать в ушах. У кого-то это вызывает чувство страха, а у кого-то эйфории и выплеск адреналина. У меня это вызывает предвкушение. Предвкушения того, что если я сделаю следующий шаг, я рискну, рискну всем что у меня есть ради одного – прыжка с этой проклятой доской. Променять все, ради пары десятком минут в воздухе, ради пары свободных падений и подхваченных воздушных потоках, все – ради ничего, ничего – ради всего. Дыхание участилось, я чувствовал, как напряглась каждая мышца моего тела, готовая сделать решающий шаг. — Готовы? — Спросил Лен, его голос дрожал, — на счет три. — Раз, — голос Карин едва был слышан, девушка была испугана, и незнающему человеку, показалось бы, что она вот-вот потеряет сознание. — Два, — справа от меня прозвучал голос Лени, он как всегда держал Карин за руку. — Три, — слева раздался крик Хим, чувства которые она испытывала перед прыжком были чем-то схожими с моими, настолько, насколько могут быть похожу чувства людей, болеющих одним и тем же увлечением. Я почувствовал, как меня рвануло вперед. Я в замедленном темпе видел, как моя нога отрывается от земли, а затем встает на нее, как отрывается от земли вторая нога, как я бегу к своей доске. У меня в очках загорается слово «Старт», а правое запястье едва сжимается, когда запускается управляющее устройство доски, закрепленное на моем запястье. Я подпрыгиваю и одновременно с этим чувствую, что мои ноги на миг перестали принадлежать мне, магниты на поверхности доски и на подошвах моих ботинок делают свое дело. Меньше чем через секунду я оказываюсь крепко приклеен к своей доске. Я едва успеваю присесть в стартовую стойку, мои руки уже тянут к носу и заднику доски магнитами, и тут резкий толчок. Двигатель рванул, выстрелив мной куда-то в пустоту неба. Этот момент, когда тебя рвет Флайборд, и те три - пять секунд, пока работает его двигатель, невозможно описать словами, это надо почувствовать. Одна секунда, кастомная прошивка делает свое дело, я сразу чувствую, что тяга двигателя возросла, краем глаза я замечаю, что обгоняю на старте Лена, а это значит, что прошивка увеличила мощность минимум на 30%, что очень хорошо. Конечно с флайбордами Карин и, тем более, Хим, ни мне, ни Лену не тягаться. Их доски это чистое воплощение скорости, тяга на старте – максимум. Вторая секунда. Начинают работать калибровочные двигатели, микрокрылья, и я чувствую, как доска подо мной начинает менять форму. Это необходимо для набора максимальной скорости при первом скачке. Третья секунда. Вот оно – чувство вседозволенности, всемогущества. Ни что не вызывает такого счастья, чем победа над более сильным, а что может быть сильнее силы природы? Четвертая секунда. Расцепка. Я не люблю долгий старт, четыре секунды для меня высший придел. По мне и 2 секунд достаточно, чтобы насладиться «синдромом старта», от четырех секунд уже и передозировка может быть. Но мощности моего двигателя не достаточно, чтобы вывести меня на нужную высоту за 2 секунды. Доска отрывается от моих ног и я чувствую, как продолжаю лететь по инерции. Еще одно из незабываемых чувств Флайбординга - когда ты летишь вверх, без чьей либо помощи. Мимо мелькнула красное пламя, это Хим на своей доске, ее время старта целых шесть секунд, за это время она успевает подняться на максимально возможную высоту. Моя доска послушно занимает положение прямо за моей спиной. Ее держат магниты, расположенные на спине моего комбинезона. Доска летит примерно в тридцати-сорока сантиметрах позади меня, давая мне полной свободу движений. Но ничто не может длиться вечно. Я чувствую, как мое тело замедляется, а следом за этим и останавливается. Этот короткий миг, когда ты еще не падаешь, но уже не летишь - невероятен. Когда я испытал это чувство впервые, у меня кажется на пару секунд остановилось сердце. Мне почему-то показалось, что именно так чувствовали себя старые космонавты, когда на космических станциях еще не было искусственной гравитации. Мимо уже пронесся Лен. Что он любил, так это скоростные падения. Он вытянулся в ровную линию и, лежа на своем борде, он у него был настроен так, что перестраивался вперед, а не назад, несся к земле. Я услышал истерический смех Карин. Она всегда впадала в странную истерию на первых секундах падения, видимо, последствия того страха, который она испытывает перед стартом. Самая молчаливая это Хим: Она просто наслаждается полетом молча, стараясь запомнить каждый свой полет каждой клеточкой своего тела. На высотомере, в правой части очков, мелькали цифры. Сейчас я падал с высоты в 544 метра, со скоростью 80 миль в час, уверен, что у Лена скорость зашкаливала за сотню. Рядом со мной пронеслась Хим, ее ярко-алая доска, будто луч, упала с небес на землю. Сегодня она спускалась с вращением, отчего след ее доски был похож на спираль. Я перевернулся на спину, если можно так выразиться, падая с полукилометровой высоты, и посмотрел вверх. Карин единственная кто не отстегивает доску после старта. Она начинает спускаться выделывая невероятные трюки, позавидовать которым могут некоторые профессионалы. Мы не раз предлагали ей выступить на каких-либо соревнованиях, но эту тему она никогда не одобряла и переводила разговор в другое русло, как только выпадала такая возможность. Не смотря на то, что ее доска была очень плохо приспособлена для резких маневров и пируэтов, она проделывала их с такой легкостью, с которой наши любители выделывают эти же трюки на коротких досках. Высотомер тем временем уже перевалил за отметку триста метров и приближался к двум сотням. Любоваться Карин я больше не мог, так как разницу в высоте не могли уже устранить и мои очки. Я перевернулся и пулей понесся вниз. Где-то внизу я увидел яркую золотистую вспышку. Значит Лен уже прошел минимальную высоту и пошел на вторую волну. Я сделал рукой специальный управляющий жест, и моя доска послушно скользнула к мои ногам. Я не хотел сразу заходить на вторую волну, у меня было еще не меньше полутора сотни метров, чтобы проверить возможности новой прошивки. По заверениям разработчиков, сделать сальто на этой доске стало на много проще. Я тут же попробовал и с легкостью перекувырнулся через голову. Пока новая прошивка радовала меня все больше и больше, управлять доской было значительно легче, задержки на выполнение команд минимальные, даже у Хим с ее полупрофессиональной доской, наверное, не выйдет быстрее. Я свернул доску, придав ей форму изогнутого крыла, отчего сразу же закрутился волчком. — Хорошо танцуешь, — услышал я в ушах голос Карин. — Далеко мне еще до тебя, — ответил я, уверенный, что Карин где-то сверху. Вдруг она вынырнула прямо из-за моей спины. И сделав на прощание какое-то невероятное тройное сальто, понеслась вниз. У меня на очках крупными буквами высветилась надпись «МИНИМАЛЬНАЯ ВЫСОТА» я опомнился и подогнул ноги, максимально прижавшись к доске. Когда высотомер показал двадцать пять метров, я дал команду на вторую волну. Меня резко дернуло, и я, направив доску параллельно земле, полетел вдоль дна каньона. Двигатель работал на самых малых оборотах, и я мог так лететь, постепенно снижая скорость и высоту, около минуты. Я наслаждался этим полетом. У меня было время отдохнуть перед третей, главной для нас волной. Я открыл карту, сразу на левой части очков высветился каньон, где светящимися зелеными точками были отмечены мои друзья и одной красной мигающей точкой, которая показывала место для совместной третьей волны. Я направил доску туда. Мне было ближе всех, и поэтому я летел туда, делая огромные зигзаги от одной стенки каньона к другой, чуть ли не касаясь расставленными руками холодного камня. По пути я сделал пару простых, но эффектных трюков, но голова была занята предстоящей волной. Еще не долетая до места встречи, я увидел Хим, она летела откуда-то сверху, я направил свою доску прямо на нее и заставил двигатель, полсекунды поработать на полную мощность. Хим улыбалась, летя мне на встречу. Мы летели друг на друга и смотрели пряма в глаза. Хим едва качнула головой влево, а я вправо. Между нами осталось какие-то считанные метры, когда мы резко качнули доски в противоположные стороны. Моя голова прошла в каком-то сантиметре от головы Хим, и я почувствовал, как ее длинные черные волосы хлыстнули меня по лицу. Я резко развернул доску и полетел следом за ней, вниз, в свободном падении. Слева и справа возникли Лен и Карин. — Все готовы? — Раздался у меня в наушниках голос Лени, — Хим ты первая. Хим резко развернулась на 180 градусов и на полную вдавила газ. Я почувствовал, как, связывающая специально для третей волны нас магнитная веревка, рванула меня за грудь, и я занял место между Леном и Хим. — Сэм, теперь ты, — командовал Лен. Я постарался выжать все, что только возможно, из своего Флайборда. Хим вывела нас на высоту в 300 метров, а мой высотомер уже приближался к отметке в четыре с половиной сотни. Где-то в дали я услышал небольшой хлопок с каким стартует двигатель Лена, и снова меня тянуло вверх. Высотомер уже давно перевалил за шесть сотен и приближался к семи. Последней была Карин, у двигателя ее борда был самый большой запас. Под ее натяжкой мы преодолели высоту в 900 метров и добрались до 980, нам не хватало буквально каких-то 20 метров. И тогда я решил сделать то, ради чего и установил кастомную прошивку. Каждый флайборд, будь то машинка для начинающих или профессиональная доска, рассчитан на три волны, три выброса энергии, в зависимости от стиля катания, они могут быть интенсивными или постепенными, но их всегда три. Но у каждого флайборда есть небольшой запас энергии для резервного скачка. Сам флаер не может его использовать, когда его использовать и использовать ли его вообще решает компьютер, а костомная прошивка разблокирует эту возможность и дает самому использовать ее. — Дурак, — услышал я голос Лени, когда наш высотомер преодолел четырехзначную отметку, — зачем ты это сделал? — Мы смогли, — раздался у меня голос Хим, — километр взят. Нам предстоял долгий затяжной полет с высоты в километр. За это время Лен успел как следует объяснять, не стесняясь в выражениях, о том, что он думает о моих выходках и мои костомных прошивках. Высотомер показывал полторы сотни метров, и я раскрыл парашют. Серебристый купол раскрылся прямо над моей головой, и меня резко подкинуло вверх. Сердце мое екнуло, и в этот момент раздался треск и звук разрывающейся ткани. Левая лямка моего рюкзака порвалась, и я выскользнул из парашюта, успев в последний момент схватиться за вторую лямку правой рукой. Смотреть вниз мне было страшно. Сейчас, когда я знал, что у меня нет возможности не то что маневрировать, а даже спокойно приземлиться, увидеть перед глазами каменистое дно ущелье мне очень не хотелось. Рука быстро онемела, моих последних усилий хватило, чтобы подтянуть левую руку и вцепиться в единственную лямку обеими руками. На доску я надеяться не мог, после прыжка на экстренных мощностях она представляла из себя обычный кусок пластика и железа. — Я прямо над твоим куполом, — раздался у меня в наушниках голос Лена, — Карин постарается подобрать тебя, я страхую сверху, Хим внизу. Слева от себя я увидел Карин, она планировала на доске с выключенным двигателем, рассчитывать на её экстренный прыжок мы не могли, так как самой Карин ничего не угрожало. Она крутилась вокруг меня, с каждым кругом всё уменьшая расстояние. Когда до меня осталось около полутора метра, она сказала: — Еще три кольца, на третьем хватаешь меня за руку, я сбрасываю доску и раскрываю парашют. Сбрасывай свою доску. — Жалко, — крикнул я. Карин уже сделала полтора оборота и протянула руку, готовясь схватить меня. — Жизнь дороже. На третьем круге я сбросил доску, оторвав одну руку, я протянул ее вперед и схватился за протянутую ладошку Карин. Это маленькая на вид девчонка, сжала мое запястье с такой силой, что я поморщился. В этот момент, резкий порыв ветра рванул меня в сторону, я не успел отпустить парашют, и нас с Карин бросило в воздухе. — Идиот, — закричала Карин, в ее голосе я услышал страх, — бросай… Но было поздно. Еще один порыв ветра, еще более сильный, чем предыдущий, кинул нас куда-то в пустоту. Карин завалилась на доске на правую сторону, мне наконец удалось освободить правую руку и я отпустил ее. Нас с Карин закружило в воздухе. Я быстро потерял ориентацию. — Отцепляй доску, — крикнул я, — мы из-за нее парашют не раскроем. — Заткнись, — крикнула Карин, в ее голосе одновременно были и страх, и решимость. Я почувствовал, что движение остановилось, и в этот же миг я почувствовал, что Карин отпускает мою руку. Вот в этот момент я испугался по настоящему. Свободное падение, без доски, без парашюта, только я и холодный камень на дне ущелья. Сердце сжалось, в ушах застучала кровь, перед глазами начала медленно крутиться картины из моей бурной, но не очень длинной жизни. Я зажмурился и как-то весь сжался. Меня пару раз перекувырнуло в воздухе, и на третьем кувырке я почувствовал, что мне в спину уперлась чья-то нога, а за волосы больно схватились. Это была Хим, не знаю от куда она взялась и как оказалась на моей спине, но она была здесь и держала меня. Она дернула меня за волосы, поставив ногу ниже пояса, я выгнулся и перекувырнулся в воздухе с ней на спине, в этот момент я почувствовал, как она обхватывает меня своими ногами за талию и скрещивает их, руками она пролезла мне под мои руки и скрестила их в замок у меня за головой. Я понял, что она хочет сделать, вывернув руки я ухватился за ремни ее парашюта и в этот момент нас дернуло. Я услышал, как что-то хрустнуло у нее в ноге и следом едва слышный вскрик боли. Но уже все прошло, мы спускались на ее парашюте. Хим сжав зубы держала меня, я старался как можно больше помогать ей и изо всех сил переносил часть веса на свои руки. — С тебя мороженное, — услышал я ее голос, не в микрофон, а тихий голос шепчущий прямо в ухо, — большая-большая вазочка с мороженным и клубникой. — Если хочешь, я буду кормить тебя мороженным до конца твоих дней, — сказал я, смело глядя как нас относит на дно ущелья в то место, где можно было спокойно приземлиться. Внизу я увидел обломки флайборда Хим. — Прости за доску, я постараюсь купить тебе новую. — Думаю, доска, не самая дорогая плата за жизнь любого человека, а тем более, за жизнь хорошего друга. — Три борда, — тихо сказал я, — еще мой и Карин. — Карин спускается на своем парашюте, он поймал ваши доски своими магнитами, так что они целы. Остальной путь мы летели молча. Карин и Лен молчали. Видимо думали о чем-то своем. Высотомер показывал последний десяток метров, и через несколько секунд мои ноги коснулись каменной земли. Купол автоматически загасился и теперь лежал за нами, словно золотистый шлейф какого-то платья. Хим не торопилась слазить с меня, она перехватилась так, что было более мене удобно сидеть. — Нога, придется тебе нести меня на ручках. Я перехватил ее под коленки. Хим не поморщилась, значит крупные кости в порядке. — Мы в 100 метрах к югу от вас, — Раздался у меня в наушнике голос Лена, — вы как там. — Все нормально, только у Хим что-то с ногой. Ты знаешь где подъем? — Да, 300 метров на юго-запад, иди туда, мы с Карин присоединимся по дороге. Где доска Хим? — Она разбилась, — тихо сказал я. — Ясно. Хим сама ходить сможет? — Не знаю, но всё равно пока я её понесу. Я услышал звук моторчика, это купол втягивался обратно в рюкзак. Я побрел по компасу в очках. Минут через пять к нам присоединились Лен с Карин. Лен нес свою и мою доски. — Я бы тебе сказал кто ты, — усмехнулся Лен, — да приберегу это до более веселого момента, чтобы тебе настроение подпортить, — он посмотрел на Хим, — как ты? — Нормально, — Хим так удобно устроилась у меня на спине, что похоже задремала даже, пока мы шли. Я шел молча. Во-первых, все силы отнимал довольно крутой подъем, а во-вторых, было как-то стыдно обсуждать прыжок, когда ты виновник в том, что одной доски не стало, причем не из самых дешевых. Лен о чем-то разговаривал с Карин, похоже они тоже как раз и занимались обсуждением прыжка, по обрывкам долетавших до меня фраз я понял, что Лен нахваливает маневры Карин. Наконец впереди показался наш автомобиль. Я аккуратно перехватил Хим, так чтобы она оказалась спереди, и сел с ней в кабину. Хим свернулась калачиком и засопела. Я аккуратно расстегнул рюкзак на ее плечах и передал его через окно Карин. Через пару минут она залезла к нам со стороны водителя, а следом за ней на водительской место уселся Лен. — Мы так и не нашли твой парашют, видимо его унесло куда-то, ты на него маяк ставил? — Нет, хотел, но как-то руки не доходили. Я одной рукой снял очки с Хим, положил их на приборную панель, затем снял их с себя. Тут же меня окружила темнота. — Поехали с фарами, — сказала Карин, она тоже сняла очки и теперь озиралась, привыкая к темноте, — по моему это так мило, по-старинному. Лен выключил прибор ночного видения и включил фары. Яркий луч света освещал дорогу впереди нас и терялся где то за краем ущелья. Мы ехали в полной тишине. Карин задремала, прислонившись ко мне плечом, Лен вел, а он это всегда любил делать молча, а Хим вообще похоже крепко уснула уткнувшись мне в грудь. — Довезешь до дома Хим? — Минут через пять подъедем, — ответил Лен, выворачивая на оживленную магистраль, — на центральной пробка, авария какая-то. Он немного помолчал. — Как ощущения от свободного падения? — вдруг спросил Лен. — Это было страшно, — сухо ответил я, — не хотел бы я испытать это еще раз. — Не мудрил бы с доской, все бы обошлось. — Думаешь? — Конечно. Думаю экстремалка бы сработала метрах на ста и выкинула бы тебя на уступ, я видел, там был небольшой. Так что все бы обошлось и доска Хим была бы цела. — Не начинай, а — огрызнулся я, — и без того тошно. — Ладно, успокойся, — ответил Лен, — я зато пока над вами сверху летел такие кадры отснял, ребята на форуме завидовать будут. У Карин тоже шикарные кадры, а как Хим с доски к тебе прыгала! — Скинь? — Я потянулся за очками. — Уже в общей папке лежат. Карин думаю завтра свои скинет. Я нашел сегодняшнее видео и открыл его. Теперь смотреть на это все было даже забавно. Оказывается, времени у меня было огромное количество. Подхват Карин проходил на большой высоте, и у меня было больше минуты для ориентации в воздухе, а я сжался и летел, свернувшись калачиком. В кадре появилась Хим, она лежала на доске и, подлетев ко мне сбоку, встала на нее коленом. Резко оттолкнувшись она похоже придала себя ускорение за счет того, что поменяла полярность на ботинках. Доска отлетела от нее с силой, явно большей, чем от простого толчка ногой. Она перевернулась в воздухе и угодила ровно мне на спину… Дальше я смотреть не стал. Все было ясно. — Шикарное видео, правда, — сказал Лен, когда я снял очки, — мы кстати приехали. — Тогда принимай свою ненаглядную, — сказал я перекладывая Карин со своего плеча на плечо Лени, — до завтра? — Завтра я на работу, так что давай до воскресенья, вроде в торговый центр собирались, Карин шмотки хотела себе какие-нибудь, да и Ники как раз что-то о нем говорила. — Значит будем все пятеро? Редкость. Я аккуратно вынес Хим из машины. Лен протянул мне руку для рукопожатия, но понял, что с девушкой на руках это сделать проблематично, и вместо этого помог мне закрыть дверь. Перехватившись поудобнее, я понес Хим в дом. Она жила в небольшом частном двухэтажном доме с мамой и младшим братом. Подойдя к двери, я носом ткнул в звонок. Ждать пришлось долго, все видимо спали. Минуты через три-четыре послышались шаги и дверь мне открыла мама Хим в халате. — Что… — Начала она. — Все в порядке миссис Литл, она просто спит. Пару секунд мать придирчиво осматривала дочь, затем меня, а потом ехидно улыбнулась. — Ну проходи, — она приоткрыла дверь, — можешь остаться ночевать, уже поздно, все равно не доедешь до дома. — Спасибо, — сказал я, пронося Хим внутрь. Я поднялся на второй этаж по лестнице и занес Хим в комнату. У нее была большая просторная комната, практически лишённая какой-либо мебели. Мне она очень нравилось и у меня был период, когда я приходил к ней домой, и мы просто часами валялись на толстом ворсистом ковре, разговаривая о разных глупостях. Я уложил ее на кровать и попытался выкарабкаться из под ее рук. — Останься чудик, — сказала Хим, — мама все равно уже самое пошлое передумала. — Да ну ее, после того случая она похоже думает, что мы только этим и занимаемся, — я лег рядом и обнял ее. — Спокойной ночи, горе любовник, — сказала Хим, поудобнее улегшись у меня на груди, — завтра все равно будет новый день, и что случиться сегодня, неважно. Я обнял ее покрепче, улыбнулся и тоже постарался уснуть.