Дерзкий Энди

Оставшийся день я ходил, как в воду опущенный. Естественно, всё, о чем я мог думать, это об этом жутком плане Энди. И я честно старался представить, будто я тоже этого хотел. Но мои мысли метались между отвращением, которое я испытывал, стоило только представить, как это будет, и болезненными воспоминаниями того, как это было в том закоулке. Мне было страшно и больно, и панические атаки сменяли одна другую. То сердце начинало биться с такой скоростью, что мутнело в глазах, то страх настолько сковывал всё моё нутро, что хотелось просто вырезать себе сердце. Несколько раз пришлось бегать блевать, потому что меня мутило от сильных выбросов адреналина в кровь, когда очередной приступ страха обрушивался огромной ледяной глыбой на мои плечи, раздавливая меня и физически и морально. Энди был чем-то занят с Джерри, потом он уехал на смену в магазине, а я просто мучился противным ожиданием события, которое вызывало во мне отвращение и отторжение всего моего естества. И вот я сидел на полу в туалете после очередного проблевона посреди ночи, уже ближе к утру. Я не мог заснуть, и даже объятия Энди не помогали мне, меня постоянно трясло и колбасило. Я был измотан. Как эмоционально, так и физически. Испытывать постоянную панику и отвращение к самому себе было довольно изнурительно, мозг не отдыхал, находясь в постоянном напряжении. Нарастающая боль в груди и сердце от пронизывающего страха, тоже не давала отдохнуть, а теперь к ней еще прибавилась боль от рвотных спазмов. Я сидел на холодном кафеле, обняв свои колени и пытаясь хоть немного успокоиться. Сейчас я мог с уверенностью заявить, что у меня болело абсолютно всё. Я был измотан и опустошен настолько, что меня уже ничего не волновало. Я хотел, чтобы это кончилось. Как там Энди говорил, «просто перетерпеть»? Мне было так плохо, что я готов был перетерпеть всё, что угодно. Пусть хоть бейсбольную биту мне в зад засовывает, лишь бы всё это прекратилось. Я не мог больше выносить этого постоянного страха и тревоги внутри себя, этого постоянного отвращения к себе и своему телу, постоянных вспышек флешбэков и ожидания быть изнасилованным и убитым. Чего только Энди уже не делал с моим телом? Чего только он уже не видел? И все равно он был здесь, со мной, все равно хотел меня, даже когда мне стало противно от самого себя. Я не мог больше терпеть этот изнуряющий страх грядущего. Я хотел, чтобы он сделал это со мной. Блеванув еще разок от внезапно подкатившей тошноты, я почистил зубы и вернулся в комнату. - Энди! – я сел на кровать и затормошил его. – Энди, проснись! Близился рассвет, и бледный холодный свет светлеющего сероватого неба озарял нашу спальню. - А? что? – пробормотал он, с трудом разлепляя глаза. – Джей? Что случилось? - Сделай это со мной. – резко сказал я, чтобы не передумать. - Что сделать? – он, похоже, совсем не понимал, что я от него хочу в 4 утра. - Ну, это. – «уточнил» я. - Ааа. Что, сейчас? - Да. Не могу больше ждать, мне плохо. - Так. – он потер глаза, которые совсем не хотели просыпаться. – Ща… Дай мне собраться с мыслями… Он без конца тер свое лицо и выглядел таким заспанным и таким милым. Копна черных спутанных волос торчала в разные стороны, и Энди хлопал уставшими глазами, пытаясь соображать. - Ладно, Джей, ща всё сделаем. Ты раздевайся и ложись на живот, а я пойду умоюсь и всё принесу. Шатаясь, он вышел из комнаты и направился в ванную. Волнение стало еще сильнее, у меня буквально затряслись руки. Дрожащими негнущимися пальцами я стянул с себя футболку, потом штаны и боксеры. Клянусь, когда я ложился на кровать, я реально чуть не потерял сознание, настолько мне было страшно. Я безумно хотел завернуться в одеяло, чтобы спрятаться от всего на свете, но Энди предусмотрительно собрал его и откинул в сторону. Подо мной была только подушка, которую я обхватил дрожащими руками и спрятал в нее свое лицо. Хлопнула дверь, возвещая о возвращении Бирсака, и я аж вздрогнул, понимая, что весь этот кошмар вот-вот начнется. Энди отобрал мою спасительную подушку, и я остался совсем голый и беззащитный на пустом жестком матраце. По очереди он вытянул мои руки и привязал их холщовыми веревками к металлическим столбцам изголовья кровати, аккуратно, но очень туго. Если я пытался крутить запястьями, мне было больно. Затем он раздвинул мои ноги, чтобы также привязать и их, и паника начала раздирать мне грудную клетку. Мне было так стыдно лежать перед ним таким, связанным и беспомощным, с голым задом и сморщенными от холода яйцами. Энди открыл нараспашку окно, и в комнату ворвался ледяной воздух. Он накинул на себя толстовку, оставаясь при этом в одних трусах, а моя кожа покрылась мурашками, сразу же возвращая меня в тот закоулок на холодный асфальт. Боль, кровь и страх – всё это вернулось одномоментно, причиняя мне дикие страдания, глаза наполнились слезами, потому что я был не в силах стоически перенести всё это, ни разу не пискнув. Мне было страшно, мне было злобно за то, что это происходило со мной, мне было стыдно… И хотя я осознавал краешком своего сознания, что всё, что я ощущал сейчас, нереально, потому что я был у себя дома, на своей кровати, в руках любимого человека, но Энди удалось сделать всё настолько реалистично, что всё, что я чувствовал – это безграничный ледяной ужас и желание кричать не своим голосом, прося о помощи. Я был совершенно беспомощен и «открыт» перед ним, в комнате было так же холодно, как и тогда на улице, я не мог пошевелиться, не мог прикрыть себя, закрыть свое тело от болезненного вторжения… Я лежал и хлюпал соплями, ожидая худшего, в точности, как было в тот раз. Вдобавок ко всему, Бирсак завязал мне глаза, чтобы я полностью окунулся в воспоминания, и не мог видеть, что он собирался делать со мной. Я почувствовал, как он забрался на кровать между моими ногами, я сжал глаза и зубы, дыша, как загнанный кролик, потому что я знал, что будет дальше… Холодное горлышко бутылки коснулось моих ягодиц, и мое сердце чуть не разорвалось от ужаса. - Пожалуйста, нет… - заскулил я, захлебываясь слезами. – Не надо, пожалуйста, остановись… Я передумал… Я думал, что он хотя бы подготовит меня, чтобы было не так больно, но я ошибался. И Энди явно не собирался тянуть: горлышко уперлось в мой вход, и сразу же началось давление внутрь. Я заскулил еще сильнее, умоляя его остановиться, но чувствовал лишь то, как холодное стекло больно расталкивает мои мышцы, проталкиваясь внутрь и причиняя боль трением и вхождением, ведь смазку из-за «реалистичности» Энди использовать не стал. Я дергался и брыкался, пытаясь вытолкнуть ее, но Бирсак схватил мою ягодицу, вводя бутылку еще глубже и еще сильнее. Я готов был взвыть, мне казалось, что она разрезает меня изнутри, мне даже казалось, что я чувствовал, как кровь течет по моим яйцам вниз, пропитывая матрац и расплываясь подо мной теплой лужицей. Сердце билось так, что грудную клетку сводило от боли. - Джорел! – вдруг резко сказал Энди. – Ты чувствуешь ее внутри? Сосредоточься на этом чувстве и помни, что ты в порядке. Я сосредоточился на ощущении инородного холодного и болезненного предмета внутри себя, который продолжал входить в меня все глубже и глубже. Это было ужасно. Это было унизительно, грязно и омерзительно. И вдруг он задвигал ею внутри. Он начал буквально трахать меня ей. Я весь выгнулся и сжался, пытаясь помешать этому, но становилось только больнее. - Пожалуйста, перестань… - взмолился я. – Мне больно, я больше не могу… Мне казалось, что эта пытка длилась вечно, каждая секунда ощущалась, как бесконечный отрезок времени, созданный лишь для того, чтобы мучить меня. - Расслабься, Джорел. – вновь приказным тоном заговорил Энди. – Расслабь мышцы и просто чувствуй ее. Чувствуй, как я двигаю ей внутри тебя… Последняя фраза была сказана таким тоном, что отпечаталась в сознании. И я послушал его. Вместо того, чтобы скулить и зажиматься, думая лишь о том, насколько я жалкий, я разжал сначала зубы, затем старался делать более глубокие вдохи, а не рваные резкие заглатывания воздуха, а потом я ощутил свой зад. Уже вовсе не холодное горлышко медленно двигалось внутри меня, направляемое рукой Энди. Я расслабил мышцы, и вхождение стало плавным и не таким болезненным. И тут я почувствовал, как горлышко задевает простату. Дрожь прокатывалась по моему телу, и я сам не заметил, как стал дышать в унисон с толчками бутылки внутри меня. Не могу сказать, что я получал удовольствие, но эти ощущения отодвинули воспоминания страха и унижения на второй план. Я слушался Энди и просто ощущал, как бутылка двигалась внутри меня. Я расслабился еще больше, и боль совсем прошла, я ощущал лишь скольжение внутри. Которое вдруг прекратилось. Бутылка была всё еще внутри меня, я чувствовал ее, как и копошение Энди на кровати. Не знаю, что он делал, но вскоре он вытащил ее, а потом резко вставил обратно. Но это было так больно, будто он засунул ее целиком, а не только горлышко. Зачем он это сделал? Я взвыл от боли, потому что основание бутылки было очень широким, и я не понимал, зачем Энди так мучил меня. - Энди, пожалуйста, мне очень больно, вытащи ее! – захныкал я, борясь с новым потоком слез. Я почувствовал новый толчок внутри себя, а потом он наклонился к моему уху и прошептал: - А это не бутылка. Меня как обухом по голове ударило. И внезапное возбуждение скрутило низ живота. Член Энди был внутри меня, и когда эта мысль дошла до меня, я почувствовал весь его объем, весь его жар и влажность смазки, которой был покрыт его орган перед вхождением. Я чувствовал шлепки его мошонки о мои ягодицы, когда он начал двигаться, и резкое невероятное возбуждение будто бы взорвало мое тело. Сладкая дрожь предвкушения пронизала меня насквозь, подавляя своей силой весь мой ужас, страх и смущение. Вместо жалобного скулежа я застонал, полностью принимая его в себя и стараясь прогнуться в спине, чтобы четче ощущать весь его размер. Энди опирался на обе руки над моей спиной, вторгаясь бедрами в мое тело и пошло дыша у моего уха, и это заводило меня еще сильнее. Мне стало неудобно – член, будто бы проснувшись от затяжного летаргического сна, затвердел и терся о простыни в неудобном положении, а я и слова сказать не мог, потому что мне было так хорошо, что всё, что я мог – это чувствовать и стонать. Бирсак вдруг осторожно вышел из меня, чем вызвал сильное недовольство, и я почувствовал, как он развязывает мои ноги. Я уже не думал ни о Заке, ни об унижении, изнасиловании, боли, бутылке, я хотел лишь одного – чтобы Энди вошел в меня и оттрахал до умопомрачения. Я будто бы хотел восполнить все эти месяцы страданий и ненависти к своему телу за один раз в полном объеме. Освободив мои ноги, он схватил мои бедра и поднял их, заставляя встать на колени. И резко снова вошел в меня. В ответ я прогнулся в спине, и он заскользил по простате, отчего всё мое тело взбудоражилось новой волной удовольствия. Я ткнулся лицом в матрац, пытаясь таким образом подавить свои восторженные стоны от того, как болтался мой член, шлепая о низ моего живота при каждом толчке в меня. Мой твёрдый член, готовый выстрелить в любую минуту. Я не смог сдержать улыбку, а затем промямлил: «Сильнее!». Я хотел обхватить свой наконец-то оживший орган и подрочить его, чтобы кончить, но мои руки были связаны, и я полностью доверился своему партнеру. Который стал входить в меня резче и сильнее, а затем полностью вышел и с размаха снова вошел. Я обожал, когда он так делал и громко застонал в матрац, который поглощал звуки моего удовольствия. Энди раздвинул руками мои ягодицы и стал сильнее выходить и с силой снова входить на всю длину, я думал, я сознание потеряю от удовольствия. Член налился, внутри всё защекотало, и, словно чувствуя это наравне со мной, Энди обхватил его и сжал, и я кончил с такой силой, что забыл сам себя, пока изливался и параллельно чувствовал пульсацию и извержение Энди внутри себя. Слова были явно излишни. Энди плюхнулся рядом со мной, и мы просто наслаждались удовольствием. Я чувствовал его влажное обнаженное тело (уж не знаю, в какой момент он успел раздеться), и мне так хотелось обнять его, прижаться к нему, к его члену своим… Я только что кончил, но какая-то пошлятина начала атаковать мои мысли. Я снова хотел трахаться, снова хотел ощутить Энди внутри себя. Через некоторое время Бирсак неохотно стащил повязку с моих глаз, и я с мог увидеть его довольное лицо и блаженную улыбку. Затем он развязал мои руки, и мы слились в объятиях, перелетая наши тела и соединяя губы в страстном поцелуе. Как бы мне не хотелось зайти на второй круг, но глаза слипались от блаженства и усталости, как и у Энди. Вдоволь нацеловавшись и натеревшись причиндалами друг о друга, мы просто заснули.