Детки в клетке

      Тони лежал в коме 10 дней, 16 часов и 27 минут. Питер попросил Пятницу вести отсчет. Они почти подружились, если к ИИ такое понятие вообще применимо. Увы, это не особо помогало Питеру, его доступ на базе был практически нулевым, и никакая «дружба» не могла заставить Пятницу это изменить. Но с ней он хотя бы мог поговорить о Тони. И вообще о чем угодно. Конечно, была еще Морган, но Питер не настолько спятил, чтобы обсуждать с четырехлетней девочкой предсмертное состояние ее отца. Морган. Единственное, что еще оставалось в его жизни, брошенный осиротевший ребенок, такой же, как и он сам.       Они действительно победили, Мстители вернули всех пропавших, но о последствиях как обычно никто не подумал. Люди возвращались точно на те места, из которых когда-то исчезли. Появлялись посреди дорог, посреди океанов, и высоко в воздухе. Процент смертности в этих случаях был более 80% и продолжал расти по мере нахождения тел. Про таких говорили «не выжили». Вот и Мэй…не выжила. А Пеппер погибла. Схватила Тони за руку в последний момент. Она спасла его, ее спасти было некому. Теперь их дети сидели вдвоем на одной из старых баз времен Второй мировой, ныне принадлежавшей Тони Старку. Она была полностью модернизирована, резервный вариант на тот случай, если с основной базой что-нибудь случится. Про эту базу почти никто не знал, именно здесь Пеппер оставила Морган перед Битвой. И именно сюда они все вернулись после. Вот только очень скоро, зализав небольшие раны, а всех с более серьезными повреждениями отправив в Ваканду, Мстители разбежались по своим делам.       На Земле творилось черт знает что. Хотя такая же ситуация была, должно быть, по всей галактике. Герои мотались по миру, делали заявления, давали интервью, решали какие-то суперважные вопросы с правительством. Питер не вникал, ему было все равно. Он не был частью Мстителей, практически не знал никого, кроме мистера Старка, а на базе оставался просто потому, что идти ему было некуда.       Он ждал, что за Морган вернутся. Хэппи или полковник Роудс, может какие-то родственники Пеппер. Но никто так и не пришел. Он ждал день, ждал два. На третий позвонил Хэппи. Десять раз. Трубку так и не взяли, а последние пару раз и вовсе сбрасывали. Просил связаться с ним – или хоть с кем-нибудь – Пятницу, но «у тебя нет доступа, Питер». Еще через неделю ему стало страшно. Они не могли выбраться с базы. Он даже не знал, где она находится. Они не могли связаться с внешним миром. Из всех, кто вообще знал о существовании этого места и мог хоть как-то помочь, только Хэппи был у Питера в списке контактов. Даже если рядом был какой-нибудь город, деревня – да хотя бы заправка! – у Питера нет ни цента.       Больше всего он боялся того дня, когда у них закончатся продукты. Он точно знал, что этот день настанет. Конечно, на базе были запасы, но свежие продукты никто не станет доставлять на засекреченный военный объект в отсутствие хозяев. Питер хозяином не был. У Питера «нет доступа». Пытаясь успокоить себя, он подсчитал все запасы. Исходя из нынешнего уровня потребления, им двоим еды хватит месяца на три.       Разумеется с Морган он всем этим не делился. Еще не хватало пугать ребенка, которому и так тяжело. Здесь даже не было подходящих вещей для нее, и, если на Питере футболки и рубашки Тони немного болтались, Морган они доставали до пят. Мальчик подвязывал их удачно найденной ленточкой, получалось что-то вроде платья. Нижнее белье Пятница стирала им каждый день, Питер очень надеялся, что оно не сотрётся до дыр от такого обращения, запасного у них не было. Про детские игрушки можно даже не заикаться, его фантазия эти две недели работала на полную катушку в попытках чем-то занять девочку, отвлечь ее от всего происходящего.       Вокруг базы был редкий лес, заменивший им парк. Слава богу, что он там был, иначе, Питер был в этом уверен, он бы уже сошел с ума. Возможность выйти на улицу, подышать воздухом, гулять достаточно долго и далеко, поддерживала некую иллюзию свободы, нормальной жизни. Он натянул между деревьями паутину, достаточно низко, чтобы Морган было легко забраться и, если вдруг что, не так больно падать. Получилось нечто наподобие батута, Питер два часа наслаждался веселым смехом и визгами, глядя на донельзя довольного ребенка, скачущего по паутине без остановки. После первого удачного опыта он сплел еще парочку на разных уровнях, чтобы можно было просто лазать по ним.       В остальное время они читали книги (Питер пришел в ужас, узнав, что малышка никогда не слышала о Гарри Поттере), смотрели фильмы. В обнаруженной лаборатории он учил ее химии, показывая простейшие реакции, разные опыты. Пятница даже разрешила. К более-менее серьезным реагентам доступа, конечно, не дала, но вулкан они смастерили.       Тяжелый разговор был давно позади. Питер не стал врать, выдумывать всякую чушь, которую так любят сочинять взрослые. Он не был взрослым. И слишком хорошо помнил смерть собственных родителей и последующее вранье дяди и тети. Ничего хорошего из этого не вышло. Ему было тогда столько же, сколько сейчас ей, и еще лет пять он ждал, что родители вернутся. Правда обрушилась на него гораздо позже и ударила намного больнее, чем должна была. К своим десяти он мог давно забыть и смириться, но вместо этого переживал все заново. Он не желал Морган того же. - Она умерла. - Умерла? - Да. Это значит, что ее больше нет. Прости. - Совсем нет? - Совсем. Жизнь не бесконечна, мы все умираем. Не только люди, все, что живет. - И деревья? - Да. Хотя они живут куда дольше. - Папа тоже умрет? - Когда-нибудь. Но не сейчас. Сейчас он в больнице, очень крепко спит. Никто не знает, когда он проснется, но как только это случится, он придет за тобой.       Она не плакала, ни разу за все это время. Даже не злилась. Питер помнил, что он злился на родителей, думал, что они его бросили. Потом, конечно, было стыдно. Сам он плакал каждую ночь, пытаясь справиться со смертью Мэй. Она растила его с четырех лет, слишком долго была самым близким для него человеком. Последние несколько лет - единственным. Иногда его плач будил Морган, и та успокаивала его как умела. Ему снова было стыдно.       Они жили в одной комнате. Сначала ему было страшно оставлять такого маленького ребенка одного. Он понятия не имел, как нужно заботиться о детях, и все время боялся, что с ней что-нибудь случится. Сейчас он был куда спокойнее на этот счет, но они уже привыкли делить комнату и все в ней, и так в любом случае было гораздо удобнее. Иначе, думал Питер, он бы задолбал Пятницу бесконечными вопросами. Где Морган? С ней все в порядке? Она уже проснулась? Она почистила зубы? Гораздо проще смотреть за ребенком, когда этот ребенок все время рядом с тобой. И гораздо легче переносить это мерзкое тянущее чувство внутри, когда кто-то все время рядом с тобой.

***

      Первым кончилось молоко. Логично. Они каждое утро ели хлопья с молоком, а его было не так уж много, слишком быстро оно портится. На базе было огромное количество сухих завтраков, но что проку есть их без молока? Когда ничего другого не останется, они конечно к ним вернутся, а пока Питер делал омлеты и яичницы.       Яйца закончились вторыми. Сейчас он доставал из морозилки хлеб в начале недели, и каждое последующее утро делал сэндвичи с ветчиной и сыром. Ветчина в вакуумных упаковках хранилась довольно долго. Сыр, несколько больших головок, тоже. Во всяком случае, пока его не трогают. Стоило головку разрезать и можно было начинать опасаться плесени. Они до сих пор мучали первую, ели сыр каждый день и добавляли его во все подряд, но Питер уже всерьез думал о том, чтобы его заморозить, будет жаль, если у них что-то пропадет, непозволительная роскошь в таких условиях. Голода он больше не боялся, Пятница, невзирая на все свои «нет доступа», умереть им не даст. В экстренном случае она обязана будет с кем-то связаться и как-то им помочь, это Питер выяснил только на третью неделю, когда в панике из-за закончившихся яиц закатил ИИ полноценную истерику. Но продукты все равно старался экономить, незачем доводить до экстренного.       Овощи и фрукты на базе были только в замороженном виде, и не то чтобы много. Из первых он варил супы, из вторых резал салаты. Он очень сильно подтянул свои кулинарные навыки за это время, хоть и не слишком, но выкручиваться приходилось. Здесь ему никто не предложит забить на готовку и пойти в город поесть тайской еды.       Сегодня он варил сырный суп с курицей и брокколи. Это вроде должно быть полезно, хотя Питер в этом не разбирался. Но всяко лучше, чем печенье и чипсы, которых на базе было, пожалуй, в избытке. Никогда раньше ему бы не пришло в голову, что он станет кому-то запрещать есть чипсы. Но даже Питер знал, что дети должны хорошо питаться. Зачем то же их заставляют это делать.       Морган не вредничала, хотя и вздыхала частенько по чизбургерам. Но Питер и сам по ним скучал, и повздыхав вдвоем, они дружно принимались за суп. Он думал, что как только они выберутся отсюда, первым делом пойдут есть чизбургеры.       Однажды, полазив по морозилкам, он сумел набрать нужные ингредиенты. Налепил котлет из фарша, порезал булочки, самые подходящие, какие нашел, сыра все еще было в избытке. Проблему составляли свежие овощи, пришлось обойтись маринованными огурцами. Не Бургер Кинг, конечно, но Морган была счастлива, да и он, если честно, тоже.       Так прошел их первый месяц.       Они посмотрели все Звездные войны, всего Гарри Поттера, Властелина колец, несколько длинных мультсериалов, на которых настояла Морган, и сейчас заканчивали третий сезон Друзей, потому что снова была очередь Питера выбирать.       Он научил ее решать квадратные уравнения и теперь был в легком ужасе от того, на что она способна.       Иногда он все еще пытался дозвониться Хэппи. Все больше по привычке, чем по необходимости. В конце концов, Морган прекрасно чувствовала себя в отцовских толстовках с закатанными рукавами, бегала по базе босиком, а единственные ботинки надевала только на улицу. Все игрушки ей заменил Питер. Он рассказывал ей сказки, читал книжки, катал на плечах и подбрасывал в воздух, был плюшевым мишкой, когда ей было грустно и любимой куклой, когда хотелось выговориться. Ей все реже приходилось просыпаться по ночам, чтобы вытереть его слезы. Они все больше забывали о том, что где-то там существовал другой мир. Но никогда не забывали о том, что где-то там спит беспробудным сном Тони Старк.

***

Ночью 42-го дня, убедившись, что Морган крепко спит, Питер попытался напиться. Уж чего-чего, а алкоголя на базе было много. Питеру казалось, что его было больше, чем еды. Он не боялся напугать Морган, если ему станет плохо, или он начнет странно себя вести, Пятница просто запрет его до полного протрезвления. Увы, оно наступило гораздо раньше, чем он рассчитывал. Мальчик едва успел ощутить это странное чувство опьянения, доселе ему неведомое, как весь выпитый алкоголь – без малого две бутылки виски – начал резко выветриваться из организма. Что ж, он хотя бы узнал, на что это похоже. Но всерьез опьянеть ему похоже не светит, не с его паучьим метаболизмом. Окончательно разочаровавшись в жизни, Питер отправился спать.

***

      Второй месяц прошел очень быстро. Они посмотрели все мультфильмы Дисней и теперь периодически могли спорить о любимых принцессах. Морган нравилась Рапунцель из-за ее шикарных волос и еще более шикарного хамелеона, а Питер разрывался между Мулан и Эльзой, и та и другая кому угодно могли надрать задницу. Морган парировала этот железный аргумент тем, что у Рапунцель есть всесильная сковородка, на что Питер отвечал, что сковородка – это, конечно, круто, но Рапунцель ей только защищалась. Они также спорили о том, что будут готовить на ужин. Морган понемногу начала помогать на кухне и теперь имела полное право участвовать в планировании меню. Больше всего она мечтала испечь торт, но Питер уже выяснил, что без яиц им это вряд ли удастся. Вместо этого он жарил лепешки, которые они ели, макая в сгущенку. Курица почти закончилась, и Питер все чаще варил супы на говядине или тушил свинину. Он не слишком любил мясо, да и готовить его было долго, но выбирать особо не из чего. Они не могли питаться одним хлебом и чипсами. Хлеб, кстати, кончился. Питер тогда на минуту впал в ступор, пытаясь осознать, что в морозилке нет очередной булки, и чем теперь они будут завтракать, как вообще дальше жить….поток панических мыслей прервала Пятница, сообщив, что у них есть мука. Она же дала пару рецептов. Так для них и началась эра лепешек. Он тогда в очередной раз упрекнул Пятницу в жестоком обращении с детьми, ИИ могла просто заказать им пиццу или буквально все, что угодно. Но для заказа чего угодно нужен был доступ к счетам, к деньгам мистера Старка. У Питера естественно его не было, с чего бы. А Морган слишком мала, чтобы распоряжаться деньгами. Лепешки, так лепешки - пожимал плечами Питер. Жаль, что сыр они недавно доели, можно было бы сделать пиццу самим. Помидоров, конечно, не было, зато томатной пасты было даже в избытке. Он честно не знал, что с ней делать. Так есть? Для чего вообще нужна томатная паста? Пятница сказала, что для соусов. Питер сделал пасту болоньезе и был очень горд собой. Макароны вообще стали их спасением, во-первых, их было действительно много, во-вторых, они были разные. Он варил пасты, добавлял вермишель в супы, однажды даже состряпал что-то вроде лазаньи, когда у них еще был сыр, листов для нее не было, он положил обычные рожки. Вкусно и ладно, на звание великого повара он не претендует.       Еда все еще была, им хватало, но назревала проблема с овощами. Осталась только картошка. Питер не знал, чем и как восполнять витамины, которые вроде как нужны, особенно детям. Пятница молчала. То ли из вредности, то ли ей наконец стало стыдно. Питер надеялся на второе, хотя в глубине души понимал, что стыд ИИ недоступен в силу особенностей конструкции. Вредность, впрочем, тоже. О матери Морган никогда не заговаривала. Питер не был уверен, насколько это нормально, но предпочитал не лезть. Он сам только недавно перестал реветь по ночам в подушку.       Зато о Тони они говорили много и часто. Морган рассказывала буквально все, что помнила о нем. Питер тоже рассказывал все, о чем знал сам, и что когда-либо слышал о Железном человеке. Но, разумеется, только хорошее. Они вдвоем пересматривали его старые интервью и дружно смеялись над глупыми журналистами.

***

      Это случилось на 72-ой день. Закончилась сгущенка. Ерунда, подумал Питер, не жизненно-важный продукт, а они пережили даже закончившуюся курицу. Но Морган расплакалась. Впервые за все это время. Она не просто плакала, она рыдала в три ручья, никак не могла успокоиться, чего Питер только не обещал ей. Когда девочка начала звать маму и папу, Питер понял, что сгущенка ни в чем не виновата, просто это была последняя капля. После того как измотанный слезами ребенок наконец заснул, Питер – впервые за этот месяц – снова набрал Хэппи. Он ни на что не надеялся, просто ему хотелось сделать что-нибудь. Обида за Морган (да и за себя тоже) требовала найти виноватого и наорать на него. Орать на Пятницу было бесполезно и совсем не помогало, это он давно выяснил.       Когда через пять гудков Хэппи взял трубку, Питер решил, что все-таки свихнулся - Пацан, давай только быстро, что тебе надо? - Эээ. Привет, Хэппи. – Как обычно, как только у вас появляется возможность высказаться, вы забываете все, что собирались сказать. С той стороны раздался тяжелый вздох, и Питер быстро выпалил первое, о чем вспомнил: - Как мистер Старк? - Вчера очнулся. Только потому я с тобой и говорю, может теперь ты перестанешь обрывать мне телефон. Все, давай… - Нет! Хэппи, подожди! - Слушай, мне правда некогда, тут все на ушах стоят. Потеряли ребенка, идиоты. – Последнее Хэппи сказал совсем тихо и как будто кому-то в сторону, но Питер его услышал. - Морган? Она здесь. Тишина. - Что? Что значит «здесь»? Где «здесь»? Если ты так шутишь… - Здесь, на базе. Там, где ее оставила Пеппер. Ты должен знать, где это, потому что я тебе точно не подскажу, я понятия не имею. Слушай, я чего звоню, ты можешь еды привезти? Какой-нибудь? Мы почти все съели. Желательно, яиц и молока, и овощей побольше. Фруктов каких-нибудь. Морган любит груши. Привезешь? Хэппи? Алло? Ты еще здесь? Хэппи? - Я здесь. - А чего охрип? Заболел? - Кхм. Нет. Я…Мы…Мы скоро приедем, да.       Питер с подозрением уставился на трубку, из которой теперь раздавались только гудки. Он все еще не был уверен, что этот разговор ему не приснился, и потому решил ничего не рассказывать Морган. Взамен сгущенки он нашел какой-то джем. Хотя это, конечно, совсем не то. Ему просто нужно было чем-то занять руки. Он никак не мог уложить в голове, что вот только что он разговаривал с другим человеком. Взрослым человеком. С человеком снаружи. Он правда с ним разговаривал? Сколько они уже здесь? Пятница показывала 72 дня. Это почти 2,5 месяца. 2,5 месяца они не видели ничего, кроме этой базы, не видели никого, кроме друг друга, не общались ни с кем, кроме Пятницы.       «Мы скоро приедем» Кто «мы»? Когда «приедем»? Скоро – понятие растяжимое. Сейчас было 10 утра, их завтрак прошел совсем не по плану. Морган все еще спала. Питер решил, что сон – хорошая идея, и самое время присоединиться. Лишь бы не думать.       Когда он открыл глаза, с порога спальни на него смотрел Тони Старк.